Немецкая двойня с еврейскими именами

 

 


- Простите нас,простите,- молодые немки  не стеснялись своих  слёз в  ашдодском клубе « Дюна».  Но больше  им было неудобно за  своих    дедов- прадедов и  их бывшее эсэсовское  прошлое…
   Выступая перед израильтянами в небольшом зале, они словно каялись перед  всем еврейским народом.  Казалось бы, какое отношение к совершённым преступлением  имеют   внучки- правнучки?Они  даже не из первого или второго послевоенного поколения- из третьего!
Чужие грехи  не дают жить?  Или испугались, что проклятие  убиенных падёт  на них до седьмого колена?
-Не понимаю, зачем было приезжать в чужую страну и вымаливать прощение? Или появилось желание поговорить с теми, кто вопреки всему,  всё же родились  после Холокоста, устроенного вашим Фатерландом? - вот такие вопросы я хотел задать кому-то из приехавших.
 Одна из них- Эльза, высокая, светловолосая девушка из Берлина. Раньше бы о ней сказали: « Истинная арийка».  Что, же поговорим с истинной арийкой, правнучкой карателя?  А я внук- расстрелянной  в гетто женщины по имени Сара. Слёзы покаяния, которые я увидел на твоём лице Эльза,  уничтожили между мной и тобой холодную стену, проложили  между нами мостик. Пойдём с тобой  по этому мостику навстречу друг к другу? Пойдем?
  Кто я такой? Родился через два года после войны- ровесник твоих бабушек и дедушек. Бабушку со стороны  отца расстреляли  в гетто, дедушка со стороны матери умер на мельнице: сутками молол зерно для солдат. Отец под Москвой  был  тяжело ранен в первый раз, потом во  второй,третий. Но остался жив! Видимо, кто-то из его семьи должен быть продолжателем рода: остальные погибли...
 А как жила ты? В окружении бабушек  и дедушек с двух сторон, в тёплом немецком доме? Находясь уже в другом времени? Расскажи, Эльза! Расскажи!
- Мои родители для меня редко находили время: были вечно занятыми. Дедушки и бабушки, как это принято  в Германии,часто путешествовали по миру. Поэтому много времени я проводила у прадедушки Ганса и бабушки Виктории. У них были милые ангельские лица, излучающие любовь и доброту.  Ганс со своей благородной сединой мне напоминал доброго сказочного Волшебника! Он всегда  шутил , смеялся!
Передавал мне  свою энергию, от которой хотелось танцевать , петь, веселиться! Бабушка Виктория была похожа на сказочную фею: она порхала по  большому дому,успевая всё сделать  для меня . И вдруг всё рухнуло.
 - Что  произошло?
- Как-то прогуливаясь с ней по улице, мы увидели старую женщину с выколотым  номером  на руке.Подойдя поближе, она впилась глазами в  испуганное бабушкино лицо и сказала : « А-а, Марта, надзирательница из пятого блока.Думала, спрячешься и тебя не  найдут ?   А я нашла и скоро все   узнают, кем ты  была на самом деле
Я пробовала защитить свою бабушку:
- Она не Марта, а Виктория! Вы ошиблись!
- У Марты  на правом локте должно быть   большое родимое пятно красного цвета. Ты его никогда не видела?
Видела, много раз видела! Бабушка говорила, что Господь отметил её таким знаком, чтобы я её узнала даже тогда, когда она состарится. В тот день  мы быстро ушли домой.  Я не поняла , о чём разговаривали после нашей прогулки  Ганс и Виктория, но  их голоса  слышала долго. А через пару дней  в телевизионной программе  увидела фотографию женщины с номерам на руке, которую кто-то убил?
- Бабушка, помнишь? Мы её видели на улице. Нужно сообщить об этом в полицию,-сказала ей.
- Ты ошиблась,это не она. И никуда не звони,- услышала в ответ.
 Тогда я поняла, что в этом доме есть какая-то тайна, которую скрывают от меня. И когда Ганс и Виктория ушли к друзьям на день рождения, я забралась в их комнату, нашла старый фотоальбом, который они всегда  прятали. В нём я увидела фотографию Виктории в чёрном костюме со свастикой на рукаве перед строем заключённых.
- Дедушка ничего не знал? Не знал,- успокаивала я себя.
 Но на следующей фотографии я увидела Ганса  в эсэсовской форме. Он стрелял
 из пистолета в маленькую  девчонку с длинными чёрными косами ,  а мне показалось, что стреляет  в… меня! Теперь я поняла , что Ганс и Виктория  не милые ангелы, а жестокие люди. И неспроста  на следующий день погибла женщина с синим номером на руке. Я была уверена , что к этому приложил руки  злой Дьявол , так вместо имени стала  называть  Ганса. Пошла  в полицию и рассказала обо всём.
- И вам, ребенку поверили?
- Мне было уже семнадцать лет- я  не была ребёнком. Ганса и Викторию арестовали. Родные во всём обвинили меня и я уехала в другой город.
- В семье разве ничего не знали о  преступлениях Ганса и Виктории?
- Знали, но от меня скрывали. Думали, с годами всё забудется.  Говорили, что Ганс был на войне простым интендантом, Мол,  тогда все воевали против коммунизма, а бабушку отправили в  концлагере  за помощь в укрывательстве евреев.  Хотя  на самом деле она там работала. У меня внутри что- то сломалось
, я перестала верить людям, ушла у себя. Поверьте , очень трудно быть правнучкой эсэсовца и надзирательницы  концлагеря.   Я содрогалась от ужаса,вспоминая, как Ганс обнимал меня теми же руками, которыми стрелял в людей, а бабушка своими руками мне готовила яичницу.
- Забудь – и всё пройдёт,- говорила сама себе.
 Но ничего  не уходило. Поделилась с одной подругой, второй, третьей. Оказывается, у некоторых из них  были тоже похожие ситуации.  И они их тоже выбили из жизни.
-Говорят, что родителей, бабушек  и дедушек не выбирают?
-Не выбирают!  Но  мне оставили  два пути – или быть  с ними по прежнему,  или разорвать все отношения?  Я выбрала второй вариант!  Вначале  была одна. Потом   моей семьёй стали новые подруги, мы начали встречаться, создали свою
  группу в социальных сетях. Я была в шоке: таких, как я – тысячи! Мы
организовали марши  мира  по всей стране  , стали  выступать против  антисемитизма в Германии. Позже кто-то предложил организовать поездку в Израиль.Деньги на билеты  зарабатывал каждый, где мог. Я, например, давала  частные уроки. В поездке мы лучше узнали друг друга- и нам стало легче.
- И как вас встретил в Израиль?
- Встретил теплом: и людской и погодной. Нам было очень  важно вам признаться , что мы  правнучки  карателей.   Да! Карателей! И из-за- этого сами страдаем! Но мы – обычные люди и хотим  жить  дальше  без тяжкого груза на спине?

- Вы хотели  сказать:
  -Судите, нас евреи. А там  , как будет, так будет?

-  Именно так! Если бы в нас стали  бросали камни, было бы легче.  Но  в зале все   сидели  молча, как каменные . И  только , когда не выдержав напряжения во
 время выступления заплакала  наша первая девчонка, а за ней вторая, третья,  зал  ожил… 
- И вас  стали  обвинять ? Кричать , зачем вы сыплете  нам  соль  на раны?
  Нет!  Вместе с нами  заплакали и …  евреи. Вы Великая  Нация, коль можете
предъявить  нам счёт.За убитых, сожжённых, уничтоженных. Вот у вас есть счёт?
 -Есть! Только  в моей семье со стороны отца погибло тринадцать человек- это моя бабушка ,   мои дяди, тёти , близкие родственники , а в общей сложности несколько десятков.
  - Так скажите мне , всем нам , что мы  эсэсовское  отродье и мы все  будем   гореть в аду.
- Я не скажу  так, Эльза! Ты нормальная девчонка. Нет! Ты – необыкновенная девчонка и все твои подруги тоже  необыкновенные! Вы- классные!   Замечательные! Настоящие героини!
  Я подарил девушке  и всей группе свою книгу « Молитва о Михалине», в которой рассказывалось о расстреле евреев в моём бывшем местечке, мы сделали наше совместно фото. До отъезда группы оставалось ещё несколько часов. И тогда я предложил Эльзе встретиться с  Давидом , который чудом  уцелел в  в минском гетто.
 По дороге девушка купила красивый букет  цветов и склонив  голову,  вошла с небольшую комнатку на первом этаже. На столе стоял чай, печенье , а рядом - альбом  со старыми фотографиями. На одной  из них  мы увидели    девчонку с длинными чёрными косами.
- Кто она ?- не поднимая глаза, тихо спросила гостя, узнав в ней девочку, в которую стрелял Ганс.
- Моя младшая сестра Ривка. Её убили в минском гетто...
-Я знаю, кто её убил!   Знаю.Мой прадедушка Ганс. Господи!   Сколько ты ещё  можешь меня  казнить?   В чём я виновата? В чём?- рыдала немка.
 Старый еврей успокаивал  необычную гостью , говорил ей  что-то на идиш. Эльза понимала почти всё, а на прощанье ему  сказала, если у неё родится дочь, она  назовёт её  Ривкой, а  если сын- Давид.
 Через два года у белокурой немки  родилась двойня. Как и обещала, своих детей она  назвала   еврейскими именами…