Сказка о туманном городе. Глава IV. Первый прыжок

В тоске и горе проходили дни. Аменте каждый день то и дело вспоминала своего друга, она думала о прекрасной Королеве.
«Может быть, она могла бы его вернуть. Если она дала такую власть Колдуну, который по словам жителей когда-то наслал на город армию восставших мертвецов с убитым наместником, то вернуть Льва будет сущим пустяком, а может она мне разрешит и бурундуков вернуть», – размышляла Аменте за работой.
Она посмотрела в окно. Ветер за последние дни усилился. Он рвал в клочья туман и нагонял его ещё больше. Туман больше не расступался не на секунду. В поле работать было практически невозможно. Ничего не видно. Растения гибли. Артельщики и рудокопы взвинтили цены, потому что их работа стала невыносимо сложной. Из каждой кампании, из каждого забоя не возвращались десятки людей. Город стремительно вымирал. Погребальный колокол звонил каждое утро.
«Какая я эгоистка! Я могла бы спасти город, а думаю о своих мёртвых», – на её глаза опять навернулись слёзы. – «Но разве такая могущественная Королева не могла бы мне вернуть и друзей, и спасти мой город, а может даже сделать меня в нём Королевой или Могущественной Ведьмой, чтобы я могла его защищать».
Аменте испугалась этой мысли и уколола палец.
– Какая же я! – пробормотала она. – Я слишком многого хочу и слишком много прошу. Нельзя так! Надо прекратить об этом думать. Это невозможно. Есть только два выхода: или покинуть город, или убить Колдуна. Но люди в моём городе слишком испорчены и трусливы. Так что нужно уходить. Надо сказать маме, что во что бы то ни стало нужно уходить!
Из пальца сочилась кровь. В этом мире тумана, она казалась какой-то неестественно яркой. Она вспомнила искусственные солнца Льва, его голову среди кукурузы в первый день встречи. Сколько же в нём было яркости! Как в этой крови, как в том огне, где он растворился! А теперь? Аменте посмотрела на туман. Порыв ветра опять рвал его на части, и вдруг ей показалось, что туман принял образ рыбы, выскакивающей из воды, а через секунду она распахнула крылья, вытянула змеиную шею и, ударив шипастым хвостом, драконом на ветре унеслась в небо.
«А ты знаешь, что в определённый момент карп, выпрыгнув из реки, может стать драконом?»
– Да, нужно только выбрать момент, всё продумать, всё решить и сделать наоборот.
Через полчаса в сторону леса, топая сапогами, с развевающимся плащом бежал маленький рыцарь. Туман скрывал его от посторонних глаз. Рыцарь ни с кем не попрощался. Что не говори, а не прощаются те, кто собирается обязательно вернуться. Если простился, то пиши пропало. Под ногами зачавкала земля, рыцарь обернулся к городу и крикнул городу:
– До встречи! Всего вам доброго! – и, спотыкаясь в тумане о кочки, побежал в сторону поляны, ведь не бывает рыцарей без мечей, даже если меч стал обгоревшей кочергой.
Что-то жуткое и кровожадное смотрело в спину и дышало на ухо, но нельзя было думать ни секунды, нельзя останавливаться, иначе придётся или умереть, или вернуться. Аменте выскочила на поляну. Поляна была пустой. Всё, что было здесь раньше, погибло вместе со своим хозяином. Вот двор. Вот дом. В комнате горел огонёк свечи. Сердце девочки в надежде забилось, она постучала, но никто не ответил. Она ещё раз постучала. За дверью раздался шорох, кто-то начал возиться с засовом, и вот дверь открылась. За дверью стоял лис, тот самый, который когда-то возился с накладными.
– Я-таки думал, что отдам богу душу, пока дождусь вашего пгихода за вашей долей. Нельзя же так мучить стагого Генага!
– За моей долей? – разочарованно протянула Аменте. – Но тут нет ничего моего.
– Вы, душечка, категогически ошибаетесь. Эта поляна была вам таким же домом, как и нам всем. И кое-что ваше тут всё-таки имеется.
Они прошли внутрь. Девочка посмотрела на свечу.
– Вы же говорили, что у вас лапки, как же вы свечу зажгли?
– Лапки да лапки, а пгинести огонь от поггебального костга мне никто не мешал. Или вы пгедлагаете мне документики в кгомешной темноте заполнять? Пожалейте мои глазоньки. В пгочем, всё уже всем выдано и очень по-честному. Остальные отпгавились уже лучшую долю искать, один я тут сижу и свечи жгу, благо они несъедобны и никому не нужны. Если бы не Оглик, я бы тут уже в жмугки сыггал. Он ского должен пгилететь с ужином, надеюсь, мы закончим к этому вгемени, – лис начал что-то быстренько корябать на бумаге.
Аменте с тоской осмотрелась. Дом всё ещё хранил память о хозяине, и казалось, что он сейчас выйдет из кухни с заварником и, громко хохоча, скажет что-нибудь вроде:
– Розыгрыш удался! Зарубите себе на носу, что я даже на собственных похоронах присутствовать не собираюсь.
Но ничего подобного не происходило. Лис посмотрел на Аменте своими умными глазами, как будто прочитал её мысли. Он покачал головой, задумчиво почесал ухо, потом сказал.
– Здесь есть вода. Может, пока я пишу, чаю себе сделаете. Я пгосто не умею его завагивать
– Да-да, конечно, – согласилась Аменте, встала, подцепила лежавшей на столе щепочкой огонёк от свечи и пошла на кухню. Ставя чайник, она спросила, – Вы сказали, что все ушли искать лучшей жизни. Они ушли в Долину Луны.
– Ну, что вы? Газве же там можно найти погядошному звегю лучшую жизнь? Нет-нет, они ушли в дгугие земли, только хищники останутся здесь, пока есть хоть одно живое мясное чудовище, но и мы скогее всего однажды отсюда уйдём.
– Но что же там в Долине Луны?
– О-о-о! Это стгашное место! – помедлив, ответил лис. – Это место, где все тегяют свои иллюзии, а как известно, на иллюзиях дегжится миг.
– Миг?
¬– Нет-нет… Ми-и-иг! Хотя и это тоже.
Аменте вернулась с чаем. Чай пить было можно, но он был совсем не то. То ли действительно дело было в температуре воды, то ли в том, кто его делал. Девочка задумалась, а потом нерешительно спросила:
– Ренар, а как он умер?
Лис печально прижал уши и положил перо. В его глазах блеснули искорки слёз, и он отвернулся. Ответил не сразу, должно быть, не хотел, чтобы в его голосе была слышна дрожь.
– День был обычный: счастливый, весёлый. Как всегда иггала музыка, мы пели, танцевали, пили чай. Это было вечером. Он гешил покататься на Муэгтэ. Ну, ты знаешь Муэгтэ?
Ещё бы не знать Муэртэ? Большая красивая чёрная лошадь, на которой Лев часто ездил по окрестным болотам, рудникам, горам.
Ренар вздохнул и продолжил:
– Они пгоскакали, должно быть, до горы и обгатно. Лев был счастлив как гебёнок. Он во двоге кгикнул ей: «Во ты даёшь! Аж мошки пегед глазами замелькали. А давай-ка ещё газ! Ещё быстгее!» Муэгтэ пошла в гысь, пегеходя к галопу, но вдгуг остановилась. Лев склонился к ней на шею. Он был мёртв, его сегдце не билось… – лис опять вздохнул, он уже не скрывал своих слёз. – Он взял меня совсем лисёнком, у меня была поломана лапка. Я бы умег без него.
Ренар разрыдался. Аменте гладила лиса по голове, пытаясь успокоить. В окно постучали. Лис попытался взять себя в руки:
– Нельзя пгидаваться унынию. Нельзя! А то пгиуноют все, а это вгедно для здоговья! Отгой, там, навегно, Оглик с ужином пгилетел.
Аменте открыла дверь, и в комнату влетел действительно Орлик. Он посмотрел на заплаканного лиса, а лис виновато пробормотал:
– Я просто гассказывал за тот день… Чуйства нахлынули…
Орёл понимающе кивнул и почесал лапой глаз.
– А пра вэтэр гаварил?
– Погодь, не надо-таки опегежать события, – сказал лис с укоризной, самообладание к нему вернулось, и он продолжал: – Тогда мы занесли его в дом. Мы, моё тебе слово, были повеггнуты в шок и отчаяние. А дальше пгоизошло следующее. Абсолютно внезапно поднялся сильный ветег, котогый согвал гиглянды и сломал вентилятогы, и вся поляна поггузилась в туман.
– Нэ думаю, что эта савпадэние! – нахмурился Орлик и задумчиво посмотрел в сторону. – Менэ кажецца, что эта дэла рук Калдуна.
– Свернуть бы этому Колдуну шею, – прошипела Аменте.
– Вы можете со мной не соглашаться, но знаете ли свидетельств за то, что Колдун пгичастен, нет. Обвинений голословных выдвигать не стоит. Я вот, напгимег, думаю, что дело в гогоде. Там люди совсем испогтились, хотя это таки только моё очень субъективное мнение.
– Пожили бы в городе! Я бы на вас посмотрела, как бы вы тогда поплясали! – возмутилась Аменте. – Город, чай, не полянка.
Ренар посмотрел на догорающую свечу, что-то быстро черканул на своей бумажке и передал её вместе с пером Аменте.
– Давайте спогить не будем. Поздно уже спогить: это ничего не исгавит, и свеча эта последняя. Гаспишитесь в получении вашей доли наследства.
Аменте проскользила взглядом по листочку, поставила подпись, тем временем Ренар вытащил что-то завёрнутое в тряпку из комода и передал ей. В тряпке была её старая палка, только теперь из неё был вырезан красивый меч, и догадаться, что это она можно было только по рукоятке. На рукоятке были нарисован с одной стороны карп, прыгающий из воды, а с другой – дракон, парящий в облаках. Меч был в кожаных ножнах, которые тоже были украшены тем же мотивом и прикреплены к поясу. Горло свело судорогой, а на глаза навернулись слёзы. Свеча тем временем зашипела и потухла.