Женился на своей ученице, как Шолом- Алейхем

Сейчас уже никто не  помнит, какими были  Климовичи  в тридцатые годы  прошлого века.
- Так  я вам скажу! Он был  маленькой Одессой! Не верите? А каким  он мог быть, если треть населения городка составляли евреи? Как они жили? От праздников
осенних до весенних, а  от  весенних- до осенних! Между ними- брит- мила ,  бат- мицва ,  бар- мицва для   одних, свадебные торжества  для других . Ритм своей жизни евреи не нарушали:  в синагогах молились, Тору- изучали.
-  В пятидесятые годы  из признаков еврейской жизни остались только резник курей и  точильщик  ножей.  Вскоре  и их деятельность запретили,- вспоминает  Иосиф Лейтус, сегодняшний житель израильской Беэр- Шевы.
- Тогда  откуда у тебя  такая информация о еврейской жизни  в бывшем местечке?
- Отец родился в семье раввина и  часто  рассказывал нам, своим детям о еврейских  традициях, хотя нас больше интересовало, как он женился на своей ученице- нашей будущей маме.
 

... Худющий  после городских харчей,   приехал первый директор недавно открытой еврейской школы  в далёкий от центра городок.  Молодой, но самоуверенный! Понимал: дети должны знать свой язык и историю своего народа! Но чтобы самому  это  знать , закончил педагогический   еврейский  техникум. Во время учебы встречался с писателями, пишущими на идиш,  студенческая жизнь  била ключом. И вот  после большого города, светлых улиц, шумных вечеров- окунулся в жизнь  тихого  , провинциального городка.   Где  еврейские семьи- не просто большие-  очень большие!  Есть    способные  дети!  Как  открыть  и   взрастить их талант?  У директора   планов было громадьё, как писал тогда Владимир Маяковский! С  фанерным чемоданчиком шёл  он по улочкам города, интересуясь, кто сдаст  постояльцу комнатку?
Любая  еврейская мама и  бабушка взяли  бы  этого квартиранта,тем более, у которых   девочки засиделись  без  женихов?  Но не обратили внимание на молодого человека: мало ли кто ходит по  улицам?  Зато он сам обратил внимание    на   ухоженный домик с садом и  приоткрыл узорчатую  калитку. Этот был случай или судьба? Конечно, судьба! Была  бы она другой  -и  у   Израиля  Лейтуса    всё было бы  по- другому.
В домике с узорчатой  калиткой  его встретила бабушка по имени  Соня-  добрая и заботливая:
-  Что стоишь?  Заходи!   Я думаю,  мы с  с тобой одной крови?
Увидев, что приезжий  простудился в дороге, начала его лечить , да откармливать.
Вышла бабушка   на улицу , а    возле её дома прогуливается соседская Ханэле- студентка столичного института.  Сверкнула    белоснежной улыбкой:
-  Бабушка Соня , здравствуйте!  Я приехала  на каникулы,    услышала,что у вас живёт директор школы? Все говорят, что он молодой и не женатый?
- Поэтому  ты  караулишь  меня возле дома?- засмеялась   Соня,- девонька , дай ему отдышаться,  сил после  города набраться ? Он сам выберет себе зазнобу.
- Думаете у меня в Минске   нет  кавалеров?   Пруд пруди! Только все они из местечек , ходят  в протёртых штанах,  даже на мороженое скупятся. Мне бы  столичного  парня  , или уже  такого состоявшегося  , как ваш  квартирант?
- Я уже  стара  и    тебе не конкурентка, а  внучка  моя ещё мала: так что не упускай свой шанс.
Имели  виды на  молодого директора и другие охотницы,  но  Израиль отмахивается от всех  предложений  познакомиться с ними.  Ему  бы получше работу  в школе организовать!
Время  проходило день за днём .  Маленький городок принял нового жителя и он его принял! Жизнь вошла   в  своё  русло: после  работы юноша   спешит в столетний парк. Высокие деревья смотрят верхушками в окна школы, приглашая  на прогулку.
Над Климовичами и  его удивительным парком плыл тополиный пух. Старые клёны задумчиво смотрели на молодежь. Когда-то здесь прохаживались гимназистки, барышни, вся местная элита. Пришла революция, смела сословия, объявила о равных правах для всех народов. Поднялась городская беднота, а хорошая её половина - еврейская молодежь. Одни давно уже уехали в столицы. Другие подрастают и тоже готовят чемоданы в дорогу, мечтая остаться в больших городах. Но чтобы вернуться
 обратно в небольшой районный центр , даже директором школы- мало желающих!  Минск    больше привлекает молодых: это не  далёкая провинция!
Израиль Лейтус думал по другому :кто –то должен учить детей  грамоте? Поэтому сам  напросился  в этот ставший   милым его  сердцу городок!  Еврейская детвора во все века бубнила молитвы, училась в хедерах (религиозные начальные школы). Но изучение общеобразовательных предметов в еврейской школе, а после неё поступление на равных правах вместе с другими - это же новость из новостей!
- Молодой человек! Ужин для вас я уже приготовила, - бабушка Соня не скрывает радости за своего важного квартиранта.
Высокий, курчавый с широкими бровями, он посмотрел на неё:
-Немного  попозже,  хорошо?
- Не ждёт ли он  кого?—начала догадываться бабушка  Соня,- неужели её тихоню?
Раньше забегала к ней часто :  обнимет, поцелует,  а в последнее время всё  к постояльцу: мол , это и это  непонятно, можно ли  объяснить, рассказать?
-Коль  у меня он квартирует,  почему бы ему  не помочь моей  внучке?  Она  закончит школу и  уедет!  Как  та же  Ханеле в  Минск, поступит в институт,- закрыв глаза, бабушка  Соня представляет, как её Хася - такая модная и городская вернётся  в Климовичи.
А она всем соседкам расскажет , что Хасенька  будущий  врач, учитель, или  бухгалтер?
Пусть завидуют,  пусть,- какая она у меня умница!
- Бабушка, бабушка,- внучка обняла  её  своими теплыми руками  ,- о чём ты  задумалась?
Глаза  сверкают!  Губы , словно две вишенки. Спрашивает  у Сони, а глазками всё стреляет в сторону  квартиранта?
- Всё?  Пропала девка! Как я не заметила? Думала , что маленькая?  С  бантиками- косичками? А она  в шестнадцать лет  из девчонки- школьницы вмиг  превратилась в девушку, достойную мужской любви и ухаживания?  Зато я  теперь не   одна,- радостно хлопочет бабушка, усаживая за стол Израиля и Хасю.
Израиль  на правах человека живущего в этом доме, ухаживает за ней, а девушка за ним- на правах хозяйки. Смеются , толкаются , как дети.
-  В школе он  директор, а здесь  , как мальчишка!  Разница между ними- десять лет!  Но  мужчина всегда должен быть старше, - рассуждает про себя  бабушка .
На столе- чай со свежим  клубничным вареньем:  сама его варила и берегла для важных гостей.
Кто важнее и дороже для неё ,  чем Хасенька , а  теперь и Израиль?  Никто!
… Бабушка Соня крутилась по дому , а Израиль провожал  Хасю  домой. Жёлтые листья кружили над старым парком, прохожие с удивлением смотрели на то, как директор школы идёт за руку со своей ученицей. А они решили не скрывать свой школьный роман

    Им было всё равно, что  подумают  о них люди?  Поженились: первого сына Хася  родила в… 17 лет.
 
 Началась война- спасла  себя и сына , успев сесть   в товарный вагон   летом сорок первого года.  Директор  еврейской школы, учителя и   ученики- старшеклассники- все  ушли на фронт.
После войны Израиль вернулся инвалидом-  ему  ещё повезло: многие  вообще не вернулись.  Кто погиб, кто умер  в гетто, школа тоже умерла. Еврейская школа. Тогда Израиль  Лейтус   на её базе открыл вечернюю школу- для тех,  кто не  учился  во время войны, кто уже вышел со  школьного возраста.  Стал её  директором!    Растил  своих сыновей, жил мечтами о будущем! Так проходила жизнь...


Я  частенько  бывал в  небольшом домике Лейтусов –  сплошь заставленном книгами. В те семидесятые годы,  Хася  учила меня письменному  ивриту ,  а Израиль  читал мне  на память отрывки  из книг  Шолом- Алейхема.
- У вас к нему особая любовь?
- Да! Но  у нас  ещё была  похожая любовь: только у него к  своей ученице Голде, а у меня  - к моей ученице Хасе.  Голда  Шолом- Алейхему родила шестерых, а мне жена- троих! Зато каких! Все сыновья!
- Хасенька, милая, давай пить чай. У нас гости,- приглашает он  к столу.
Господи!  Какие это были вечера!


Из  Минска  приезжал еврейский писатель Григорий Релес- старый однокурсник   Лейтуса. Он читал свои стихи, которые мог доверить только друзьям! Приходил Мендель  Казачков, знаток идиша, удивительно исполнял канторские песни. Учитель,  литератор Михаил  Синяков читал свои очерки, опубликованные в местных газетах .  Мой отец Давид- постоянный читатель еврейской газеты « Биробиджан штерн» и журнала  « Советиш геймланд», рассказывал  о чём пишут в этих изданиях.  Я, самый младший по возрасту , купался в теплоте отношений собравшихся , в  их общении на идиш.   Переходили плавно на русский язык- и снова разговор о еврейской
 литературе, которая   практически  в Советском Союзе была уничтожена.

За  окном была совсем другая жизнь: лозунги, пятилетки за пятилетками, демонстрации,  красные знамёна.
А в маленьком домике  не таясь , мы  говорили про Израиль, мечтали о нём.
- Ребята! Только  будьте осторожными ,-  предупреждал Григорий Релес.
Он знал о чём говорил!
Единственный из еврейских писателей в  Минске,он   избежал сталинских чисток .
-   Гриша, как  тебе  это удалось?
- Полностью ушел в подполье- писал только в стол, работал учителем.
- И впервые через двадцать пять лет  приехал к старым друзьям?
В  семидесятые годы прошлого года местная  власть,  разбалованная  брежневской вольностью,   сквозь пальцы   смотрела  на некоторые шалости. Хотя , если бы кто-то оформил наши вечера , как « сборище сионистов», могли бы каждому и  « сшить» дело?   К счастью до этого не дошло.
Хозяйка дома не унималась ,угощала и угощала нас, а   муж    всё время ей     ласково говорил:
- Хасенька! Хасенька! Посиди, милая  с нами! Посиди!- и смотрел на неё, как в первый раз.
- Хаимка, придёт время, напиши   о наших вечерах ,- обратился как-то  ко мне.
- И о том,  как директор школы полюбил свою ученицу?
Засмеялся.
-И об этом тоже!
Пришло время- я написал.

… Смеется житель Израиля  Иосиф Лейтус-, рассказывая мне о своих родителях: 
- Мои внуки чаще спрашивают не о том, как я познакомился со своей женой, а как их прадед - мой отец женился на ученице.
- Этого не могло быть? - не верят они.
- И что ты на это  отвечаешь?
- Что я тоже в это не верю, но, когда был в Климовичах, прежде всего пошёл к старому зданию возле парка, где начинался роман моих родителей…