С Днем Победы

Девятое мая.
Каждое утро немолодая супружеская чета просыпалась под бодрящую песню: «Бог Живой прикоснись ко мне своим крылом…», записанную на телефон Томаса, слова который не понимал, а жена не переводила, потому что Надя считала, что эту божью хвалу надо слушать сердцем, а для сердца слова не нужны.
Утром 9 мая они проснулись раньше обычного, на этот раз их разбудил перезвон телефон Надежды, который радостно принимал поздравления по случаю Дня Победы, и поздравители не учитывали разницу во времени Запада с Востоком.
В бодром настроении Томас стал варить кофе, а Надя – читать сообщения.
В то утро она чувствовала себя обделенной, потому что праздник, который красной лентой сплетал ее биографию, праздновали без нее.
За окном не было слышно парадной музыки, не было радости со слезами на глазах, а слышался шум морской волны, и одинокое покрикивание морских чаек. Бельгийское побережье тосковало вне туристического сезона.
Еще вчера северное море клокотало в борьбе со штормом, а сегодня волны крадучись накатывали на берег и тут же трусливо убегали обратно в морские глубины.
- Такая тишина за окном … словно в мире объявлена минута молчания, – подумалось женщине, как для нее запел муж ту единственную песенку, которую пел Томас каждое утро: - Кофе, кофе, вкусный кофе … для моей любимой жены.
Томас был согласен с Надей, что он имел слабость, перед которой не мог устоять, ибо именно утренний кофе, определенного сорта, сваренного строго по рецепту, с сахаром и с молоком, стал для него эталоном благополучной жизни. Мужчина радовался, что Господь понимает это, и дает ему возможность начинать день с чашечки любимого напитка.
Но в то майское утро его песенка не произвела на Надю никакого впечатления, и как прикажете человеку наслаждаться вкусом кофе, когда рядом с ним печалиться любимая женщина, вместо того, чтобы, как всегда, выводить Томаса из себя своей беззаботной романтичностью.
- Дорогая, кто-то умер?
- Томас, сегодня День победы! Я не могу не плакать.
Для убедительности женщина тихо, но с чувством запела: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!»; и тут она совсем расквасилась.
Это утро супруги говорили о войне, о ее последствиях и вспоминали семейных героев, каким был для обоих папа Надежды.

Уже при первой встречи родители Надежды приняли Томаса в свою семью, как родного сына, а Томас полюбил их всей душой. Это была любовь с первого взгляда, для которой не нужен переводчик.
В Бельгию к детям Володя и Римма ехать отказались категорически, ссылаясь на народную мудрость, что старое дерево не пересаживают.
С той встречи прошло много лет, а Томас и Надя по-прежнему были неразлучны, словно поистине стали одной плотью, они много путешествовали по Европе, но каждый год навещали родителей в Казахстане, по возвращению домой звонили им каждый день.
Однажды, Надя поняла шестым чувством, что Бог посылает ее в родительский дом, что настало время, когда папа сам нуждался в заботе, ведь она столько молилась, чтобы быть с ним, когда придет пора расставаться.
Первой в Казахстан выехала Надя, а Томас должен был приехать позже, согласно уже купленным билетам.
По приезде в Караганду Надя взяла всю заботу об отце на себя, она практически не спала, ухаживая за ним, а папа словно ее словно не замечал. Только через неделю, после завтрака, умытый, побритый и сытый, он лежал на кровати и, глядя перед собой, сказал: «Я благодарю Тебя», но Надя даже не успела обрадоваться этой похвале, как папа продолжил начатую мысль: «Мой Господь, спасибо, что ты прислал дочь!»
Наступили майские праздники. Казахстан, как и Россия, готовились встретить День Победы, а состояние Володи с каждым днем ухудшалось.
Вечером 8 мая Надя, укладывая ослабевшего отца в постель, посоветовала ему хорошо отдохнуть, так как завтра ему предстояло встречать гостей, но ответная реакция папы ее просто ошеломила.
- Надя, какие гости? Никаких гостей! Я буду лечиться!

Сказав это Володя закрыл глаза. Он устал бороться за жизнь, но сдаваться был не намерен, а вспоминать о войне он совершенно не хотел, вернее, не было сил.
Молодое поколение и так воспринимало войну, как грандиозное шоу, это причиняло ему сердечную боль.
За четыре года войны он пережил позор отступления и время наступления, фронт продвигался на Запад, а на Восток разлетались по стране похоронки.
Потом были и жестокие бои в Европе, такой чистенькой и благополучной, словно там все это время военных действий наводили чистоту и порядок, и действовал однополчан, как пир  во время чумы.
Как объяснить молодому поколению, что война – это та грязная работа, где надо ненавидеть своего врага и убивать его, не ожидая пока убьют тебя, где вместо человеческих условий, земля заменяла у дом и постель, где мужчины проверялась на трусость и не было жалости к слабым.
И после Победы,  став инженером, потом мужем и отцом, Володя больше всего на свете хотел забыть ту мерзость, в которой он прожил эти четыре фронтовых года. Каждый год, 9 мая, он радовался Победе, но к его радости примешивалось противное чувство соучастника мракобесия, которое до сих пор снилось по ночам, где еще теплая кровь человека пропитывала грязь под ногами, где гусеницы танков давили живых людей, где он сам давал команду роте оружейными залпами сметать противника, как и все живое, с лица земли.
Вид плененных немцев, как будто бы ничего не имел общего с тем зверством, которое те творили на его родине, но сердце Володи от их побитого вида не мести желало, а исцеления, ведь за четыре года войны оно стало немым.
Володя помнил концерт артистов из Москвы. Под звуки вальса "В лесу прифронтовом" солдаты не скрывали слез, плакали воины, у которых уже давно высохли глаза от пережитого на войне горя, потому что под звуки гармони они вспоминали ту нормальную жизнь, где матери любят своих сыновей, а отцы хотят, чтобы из них вышли настоящие мужчины, за которую они отдавали жизни.

- Папа, я тебя не поняла. Ты будешь лечиться? Я понимаю, что ты устал, у нас в эти дни было много гостей, приходили даже школьники, ты для ребят живой герой, фронтовик, ветеран.
Папа молча, отвернулся от Нади, дочь его не понимала.
- Папа, а как ты будешь лечиться? Лежать? Думать о своем? Ты выжил один из многих, тебе Бог сохранил жизнь, а твои товарищи остались лежать в земле! А кто, если не ты, расскажешь новому поколению о ужасе войны и о героизме защитников отчизны? Или, ты хочешь, чтобы молодежи стало безразлично, кто и как хозяйничает в родной стране? Мы живем в трудное время, время благодати еще не пришло, побеждает сильный, и пусть сильный будет умный и добрый! Я живу в Бельгии, там тоже есть герои войны, но про них говорят от случая к случаю, больше говорят о любви к чужим нациям, чем о любви к своему народу. Это неправильно. Папа, благодаря вашему подвигу по нашей родине не ходят фашисты, и народы нашей Родины не вошли в рабство. Победа нашего народа над злом не должна быть забыта, ибо в ней идентичность нашего народа, я бы сказала советского народа, пусть мою родину переименовали, но пока мы живы, живет и Советский Союз. В истории любого государства есть плохое, но есть и хорошее, но любая победа – дает людям достоинство быть гражданами своей страны. Хотя, в побежденной Германии не забывают своих героев, падших во время этой войны. Бог любит мужественных! Хозяин – барин, тебе решать.
Ответа не последовало.
И, вот, наступило утро 9 мая. За окном слышались песни военных лет, веселые голоса.
Надя еще брила папу, мама готовила на кухне завтрак, как в дверь требовательно позвонили.
- Папа, что будем делать? … Болеть? … Сказать, что ты никого не принимаешь?
- Я был не прав, - ответил Володя твердо, с расстановкой, - зови гостей.
Сосед Илья принес огромный букет цветов в благодарность за Победу над фашисткой Германией, а через полчаса пришла соседка с верхнего этажа и прочитала Володе стихи, написанные ею лично о геройстве фронтовиков.
По телевизору показывали шествие Бессмертного полка, и в родительском доме Надежды праздновали День Победы.
Под командованием Римма, труженице тыла, студенты из академии, где Володя когда-то преподавал, накрывали праздничный стол.
За обеденным столом было тесно от гостей, но места хватило всем. Пришли в гости друзья и соседи, а к чаепитию подошли братья из церкви. Пастор Родион принес с собой гитару, и зазвучали песни военных лет, любимые песни народа, победившего врага, хвалы Богу.
Надя поражалась, той силе воле, с которой ее папа встречал гостей. Он улыбался шутил и никому не показал свою слабость.
- Артиллеристы, Сталин дал приказ …, подпевал он с энтузиазмом.
Уже поздно вечером, когда разошлись гости, Надя сказала папе, что он был в этот вечер, ее не побежденным героем.
- Папа, ты был как сокол. Я горжусь тобой.

***
Томас слушал воспоминания жены об отце с тяжелым сердцем, понимая, что очень скучает по его любви и нуждается в его одобрении. Своего папу Томас больше уважал, чем любил, и не мог себе простить, что опоздал к умирающему отцу, а отца Надежды любил сыновьей любовью, и проводил его в последний путь, приняв отцовские благословения, но об этом он не хотел делиться с Надей, и перевел разговор на отвлеченную тему.
- Знаешь, дорогая, ведь я от тебя впервые услышал слово «фашизм». Нет, однажды, я слышал, как по радио Муссолини называли фашистом.
- Фашизм, - перебила его Надя, - это сильная идеология вышей человеческой расы, она ослепляет людей, превращая их в варваров.
- А меня удивляет позиция Папы Римского перед войной, он лично благословил Гитлера, хотя он не мог не знать о планах немецкого рейха по уничтожению славян и евреев.
- Томас, евреи сами захотели быть немцами, так как немцы корректны, трудолюбивы и умны, а Бог их обличил, чтобы они вспомнили, что они народ божий. Это отступничество раввины поняли только в концлагерях, и тогда евреи каялись, но Бог их не оставит, они будут жить в вечности. Так говорил наш пастор.
- Да, трудно человеку разобраться в истине, когда в него уже с детства обществом заложена программа, как ему осмысливать историю мира и его устройство. В Бельгии диплом об образовании – это не диплом, свидетельствующий об уме человека, это диплом человека, прошедшего тест на послушание начальству, и имеющего хорошую способность запоминать, а не мыслить самостоятельно. Ты рассказывала мне, как вы выжили семьей, когда ваша страна распалась. У нас этот номер с подсобным хозяйством не пройдет, даже, чтобы лампочку вкрутить положено вызывать электрика. Если в России мафия «черная», то у нас, пожалуй, она будет «белая», узаконенная. Я прочитываю каждую бумажку, особенно то, что написано мелкими буквами, чтобы случайно не подписать смертельный приговор своему благополучию.
- Ты, вот, удивляешься, почему я не пою, - продолжал после паузы Томас, - потому что для этого есть специально отведенные места. Нам показывали русского солдата, который на руинах Рейхстага танцевал в День победы Катюшу. Его показывали, как представителя дикого народа, у которого вместо мозгов балалайка. … Ты можешь теперь представить, как мне трудно порой тебя понять, но с тобой я словно рождаюсь заново, этого, видно, хотел Бог, когда нас соединил узами брака и не дает насм разбежаться, я – Запад, а ты – на Восток.
Томас вздохнул, удивляясь, что Надя до сих пор его слушала со вниманием, и продолжил свое ворчание.
- А Путиным, я, как рядовой западный гражданин, горжусь. Он не позволил внедриться чужеземным банкам в национальную экономику своей страны, а коррупция есть везде, ибо миром правит сатана, и сильные мира сего в него в подручных, но …, - тут в голосе Томаса зазвучала торжественная радость, - когда этот ненасытный зверь, царь порока и греха, подумает, что он победил мир, приедет наш Господь, Иисус Христос! Эта Победа ХРИСТА над смертью уже свершилась, и в вечность мы войдем в царство Бога, как ветераны, претерпевшие до конца. Я соскучился по папе, в божьем царстве мы будем говорить с ним на одном языке. С Днем победы, дорогая!
- С Днем Победы, любимый, победы добра над злом.