Звёздное небо

               
     Стою у окна уже более получаса  и любуюсь звёздным небом. Давно не видела такой необыкновенной,  завораживающей звёздной картины. Какая-то сила подняла меня  с постели, заставила приподнять край  шторы на окне, и вот стою, не в силах прервать этот дивный сон. Такое бывает, когда полная луна светит в окно, и бледный  лунный свет расползаются по комнате.  И ты  испытываешь, наряду с восторгом, какое-то внутреннее беспокойство, которому нет объяснения. Но сегодня луны нет, лишь густая, чернильная темень, и эту темень пробивают  звёзды, только звёзды, множество  звёзд, они на всём обозримом пространстве! 
Вот  мигнула и куда-то пропала  далёкая, бледная  звёздочка,  может, ещё одна душа покинула наш земной мир, а, может, я просто долго смотрю на звёздное небо.  Надо сказать, что состояние внутреннего беспокойства, когда остаёшься наедине со звёздным небом, с годами  стало ощущаться  всё больше.  Скорее всего, мы со временем стали всё реже поднимать голову, чтобы посмотреть на небо и  увидеть звёзды, увидеть небесный свод, усыпанный мириадами мерцающих из глубин Вселенной звёздочек. 
В детстве мы редко смотрим на звёздное небо и луны почти не замечаем – ну, луна и луна…  круглая, жёлтая, и полумесяц  - часть луны – ещё не пробуждает порывы стихотворчества.  Набегаемся и спим, что называется, без задних ног! – какое уж тут любование  луной и звёздами.  А в юности… да что говорить,  в  юности ночные прогулки под звёздным шатром  заставляют поднять голову  вверх и увидеть отчётливо на небосклоне  яркие созвездия и  далёкие  мерцающие звёзды.  А рядом тот, кто осторожно прикасается к твоей руке и тоже смотрит в небо. Вы молчите. И  вдруг, встретившись глазами, вы оба замечаете, что в любимых глазах отражаются  звёзды, и ощущаете  явственно тепло и трепет рук.  Вот тогда и ночь, и небосвод, усыпанный звёздами, и луна, если её время - все они благословляют юность и зарождающееся  чувство любви…
И почему так, когда вы сияете,
Маните в небо, в объятья широкие?
Смотрите нежно так, сердце ласкаете,
Звёзды небесные,  звёзды далёкие. 
Вот так о звёздах  - «смотрите нежно так, сердце ласкаете» - мог сказать только истинный лирик,  влюблённый в жизнь Сергей Есенин.
Господи!  Какое  сегодня  звёздное  небо!  «Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне дна…».  Губы  восторженно  шепчут  эти ломоносовские  строки,  они выплывают из памяти сами по себе, без обычного напряжения, когда  во что бы то ни стало надо вспомнить строчку из стихотворения, иначе она не даст покоя, будет сверлить мозг, пока не вспомнишь или не сдашься окончательно.  Но  неудовлетворённость от своего  «беспамятства» будет ещё какое-то время  мучить, и как же внутренне радуешься не найденной вовремя  строчке, но вдруг всплывшей ниоткуда спустя какое-то время. 
А сейчас я смотрю через окно в небо, любуюсь открывшейся  звёздной панорамой. И это не в планетарии и не через телескоп  наблюдать  звёзды и едва сдерживаться  от охватившего восторга:  я никогда так близко не видела звёзды!  Так было в далёком детстве. На осенних каникулах нас повезли  в Киров, на экскурсию, в планетарий - тогда  посещение планетария было обязательным среди других запланированных мероприятий.   Эмоции в сердечке десятилетней девочки перехлёстывали. Ещё бы, совсем недавно в космосе побывал Гагарин, а следом  – Титов, а сейчас и над нами звёздный купол,  и мы,  как будто из космоса,  наблюдаем звёзды, таинственный, Млечный Путь и  даже далёкие созвездия, о которых мы слыхали,  но ни разу не видели. Они приблизились к нам и стали видны так отчётливо, что дыхание перехватывает:  так вот он какой  КОСМОС!
 Сна  как ни  бывало! Я продолжаю из своей комнаты, через окно,  наблюдать звёздную фантасмагорию! Из моей комнаты виден уголок сада с тёмными кустами и деревьями  (они неразличимы в темноте),  а над  садом, над домом  - звёзды!  Боже! Сколько же их!
Звёздами  усеяно всё тёмное, с фиолетовым оттенком,  небесное пространство. И это не «плевочки - жемчужины», по выражению внешне грубого, но в душе застенчивого  поэта Маяковского.  Да, это не  звёздные   «плевочки», но и не просто жёлтые капельки – жемчужинки,  яркие и  тусклые,  близкие  и далёкие, но словно повелитель Вселенной, как мастеровитый  художник, взял кисть и  щедро  разбрызгал по ночному небесному своду  жёлтую  блестящую краску.  И чем больше я смотрю на это звёздное «сумасшествие», тем продолжительнее  становится и моё восторженное любование  ночным весенним небом,  сплошь  покрытым звёздными  брызгами - огоньками.
А звёзды, между тем, стали вести себя необычно: они словно перемигиваются между собой;  вот, кажется, заметили, что за ними наблюдают  из-за шторы в  одном из окон. Может, почудилось, слишком долгое  любование  перемигивающимися  звёздочками сказалось на зрении?  Но вот одно далёкое яркое пятнышко подмигнуло мне, через секунду вновь мигнуло и как будто переместилось.  Снова мигнуло и переместилось. Я поймала взглядом эту яркую мигающую звёздочку, смотрела теперь только на неё и не могла оторвать глаз.
Да это же самолёт! Он находится  где-то очень далеко в этом звёздном пространстве, за тысячи километров от нас, летит себе в пункт назначения и будто перемигивается со звёздочками, да и встречным воздушным судам сигналит, что они не одни  на маршруте, чтобы не столкнулись, заглядевшись на звёздочки. Оказывается, и самолёты сталкиваются! В небе! Только как можно столкнуться в небе?! Это ведь не на автотрассе, где «смешались в кучу кони, люди»,  но, случается, сталкиваются и в небе, как это ни парадоксально.
 И вдруг звёзды с правой стороны  от окна как будто приблизились – и это уже не просто яркие  звёздочки,  они  словно свисают  на тончайших  нитях – паутинках на разной высоте, сияющие, сверкающие, мерцающие искорки! Как в новогоднем зале! Словно на  весеннем майском небосклоне  августовское скопление звёзд перед звездопадом! Завораживающее действо!
…Это Бог, должно быть,
дивной,
серебряной ложкой
роется в  звёзд  ухе!!!!!
Восклицательные знаки – не Маяковского, это мой восторг по поводу такого универсального сравнения  с ухой  знаменитым поэтом мерцающего звёздного пространства.
И вспомнилось  звёздное небо арктического севера, уже такого далёкого,  как будто из прошлой  жизни. Вот там звёздная  уха так уха! Такого чистого звёздного  неба, усыпанного мириадами звёзд, я больше нигде не наблюдала, нет, пожалуй, видела такое звёздное сборище, но только на юге, над морем, и  я чуть позже  записала в блокноте, верном моём спутнике:
…В фиолетовых сумерках - фиолетовый свод
Мерцающим  куполом звёздным  простёрт,
А под сводом небесным - глубь в лиловых тонах,
И качаются звёзды, отражаясь, в волнах…
И если уж я упомянула необыкновенное, особенное звёздное небо над морским побережьем, а точнее, над морем, то, следуя присказке, сказал «а» - скажи и «б», надо  вспомнить и морское наблюдение за звёздами, чтобы уравновесить впечатления…  Там, на море, в Пицунде, поздно вечером, когда стихала разноголосица отдыхающих, мы с приятельницей – соседкой по комнате – часто отправлялись на берег, чтобы подышать остывающим от дневного тепла морским воздухом.  И если небо было безоблачное, чистое  и светила  полная луна, то над морем  к берегу, обязательно в одно и то же время, протягивалась яркая лунная дорожка.  И я не могла справиться с острым желанием снова поплыть по этой мерцающей  в лунном свете дорожке. Со мной заходила в  воду и Рита, соседка по комнате, но она оставалась плавать у берега, а меня манила луна, завлекая  лёгкими искорками лунной дорожки. 
Я старалась плыть осторожно, чтобы  всплесками не разбить узкий светящийся путь. Смотрела только вперёд, потому что впереди дорожка была яркая, чёткая. В этот момент  я не чувствовала усталости, время будто остановилось, исчезло и  чувство боязни. Но море было спокойно, звёзды перемигивались, плыть было легко. Почувствовала усталость,  и вот уже, раскинув руки, я покачиваюсь на волнах. Слышала, как меня окликала Рита, боявшаяся за меня, но я  не хотела оглядываться и снова поплыла,  как мне казалось, на то же место, что и в прошлую ночь.  Потом остановилась, легла на спину.  Я смотрела в небо, видела над собой, чуть в стороне, луну, жёлтую, огромную, такую, что можно было разобрать и лунные кратеры на ней!
И видела звёзды, такое количество звёзд  больше нигде не увидишь! Я задыхалась от счастья видеть всё звёздное  великолепие, открывшееся надо мной! Казалось, на небосклоне собрались все звёзды мира, и они жили своей жизнью, перемигивались,  мерцали, сливаясь на горизонте с искристым морем. Вода была тёплая, она нежно обволакивала меня, ласкала, баюкала. Где-то вдалеке пронеслась моторка, волны добрались, наконец, до меня, и теперь я лежала под звёздным небом, и, казалось,  что это звёзды,  а не волны от проскочившей на скорости лодки, стали сильнее укачивать меня. Я перевернулась, когда  боковая волна едва не накрыла меня с головой. А лунная дорожка почти исчезла, волны разбили её, и только жёлтые  искорки - звёздочки, хоть и  вразнобой, но  блестели  в воде по-прежнему. Через короткое время волны поутихли,  искорки вновь собрались  в одном месте,  от  луны к берегу снова  протянулась искрящаяся тропинка.
 И там же, на море, но уже в Коктебеле, я снова любовалась, лёжа на спине, открывшимся звёздным небосводом.  Рядом со мной спокойно  колыхалась лунная дорожка, снова спокойная, бегущая в берегу, чтобы позвать с собой таких же беспокойных, желающих побыть наедине с луной, со звёздами, открыть для себя нечто новое и зыбкое, как эта мерцающая под луной дорожка. И там, в Коктебеле, родились строки:
…Кто-то  рвётся душой к голубому заливу,
Он с морскою волной побрататься готов,
Хочет встретить рассвет у ворот Карадага
И  по лунной дорожке мечтает проплыть,
На губах чтоб осталась  солёная  влага...
Он однажды  увидит эту зыбкую тропку,
Что, искрясь, протянулась к нему.
И чтоб сохранить это лунное чудо,
Не расплескать невзначай,
Не плывёт он,  а  будто ступает,
Приближаясь к луне, чуть дыша.
И чувствует: бездну эмоций  скрывает,
Восторгом и страстью пылает
Спокойная прежде душа.
Эта лунная  ночь останется с ними,
Чтоб  представить холодной зимой:
Расплескалась дорожка,  и капли морские,
В лунном  свете  искрят серебром!
А север заполярный  никогда не перестанет удивлять, восхищать и заставлять восторгаться  редкой, чудесной красотой  природы, особенно зимой, потому что именно зимой нередко возникает, будто спускается с небес необыкновенное, завораживающее  явление - северное сияние, и оно буквально впитывается в кровь, в сознание увидевших его. Кто-то из полярных лётчиков  сказал, что север - особая страна, забирающая человека без остатка. Да, человек, поживший в арктических широтах, влюбляется в  эти суровые края навсегда. Как же он прав! А Фритьоф  Нансен, норвежец, знаменитый исследователь Арктики, наоборот, назвал  её  «страной ледяного ужаса». И это несмотря на радужные всполохи северного сияния… Вероятно, снежная пустыня с ледяными ветрами не оставляла  первопроходцам  того времени  ни сил, ни времени, чтобы любоваться холодным и равнодушным северным сиянием. Но разве сейчас кто-то сможет сказать об Арктике подобное?
В наши дни звёздное  небо и северное сияние становятся очень близкими, и уже не пугают приезжих своей суровой  холодностью, как во времена исследователей  Арктики.  Обычно -  а в морозные дни чаще всего - северное сияние появляется неожиданно и  будто нависает зеленовато – розовым, едва заметно колеблющимся  полотнищем  над тундрой, над посёлком, показываясь во всём радужном великолепии.  А звёзды в такие моменты словно прячутся за вспыхнувшим приглушёнными  красками сиянием, усмиряя свое яркое мерцание, чтобы не мешать любоваться и восхищаться не таким уж редким в Заполярье, но и не каждодневным явлением – северным сиянием. Замечу, что даже самые длительные и безлунные  заполярные ночи – а рассветы в этот период плавненько переходят в закаты – всё-таки не такие тёмные, как на юге, особенно на  морском  побережье.
 В Заполярье  же  снег кругом, и он лежит многие месяцы, особенно в тундре.  Хоть и говорят, что в тёмной комнате все кошки серы, но не чёрные же. Снег ночью  серый, но не чёрный, а потому чуть – чуть осветляет пространство, а вот небо остаётся иссиня – чёрным, и тогда звёзды  видны особенно отчётливо.
Однажды в лютый мороз - а лютый, он и  есть лютый, в отличие от  привычных тридцати – и сорокаградусных морозов - весь посёлок отмечал какой-то  праздник, скорее всего один из всероссийских зимних праздников.  Апофеозом всенародного гуляния всегда становится праздничный салют.  В те времена фейерверками запасались заранее, привозили из отпусков, это сейчас не проблема купить  и салютовать по любому семейному и прочему  поводу.
В какой-то момент вышли  и мы с гостями на улицу, да и не выйти было уже нельзя: стало слышно,  как на улице уже вовсю салютовали в честь праздника!  Разогретые  горячительными  напитками, полуодетые  сельчане  запускали в небо фейерверки. Их было так много, что скоро весь посёлок осветился разноцветными искрящимися  огнями, раскрывающимися прямо над нашими головами  тюльпанами  и шарами.  Грохот стоял в воздухе невообразимый! Он подкреплялся свистом и  криками разогретых морозом и праздничными  напитками  жителей посёлка. Постепенно   фейерверк красок и огней над посёлком стал ослабевать: то ли заканчивался запас пиротехники, то ли стали замерзать наиболее ретивые, но вот и наши соседи уже зашли домой,  не дождавшись окончания огненной  пиротехнической фантасмагории.
И вдруг часть небосвода осветилась бледно – зелёным цветом, и  вот уже извивающимся,  лёгким полотнищем  над посёлком нависло северное сияние. Звёзды, осмелевшие  после  фейерверков, вновь засверкали, заискрились, но через какое-то время снова впали в «депрессию»:  побледнели и  спрятались за более яркими звёздами – им не хотелось мешать набирающему силу северному сиянию.  И оно разгулялось!
 Казалось тогда, что разгорающемуся, набирающему  яркие цвета северному сиянию помогает  и свист, который стал  раздаваться  со всех сторон, и вот оно уже, слабо извиваясь, переливается радужными красками. Северное сияние как будто опускается прямо на посёлок, и вот оно  уже зависло над нами. Звёзды   бледнеют на глазах, исчезают на фоне сияния, и только на чернеющей стороне  небосклона  звёзды мерцают  по-прежнему ярко и весело. Восторженные  возгласы свидетелей этой заполярной феерии постепенно смолкают, они молча стоят, заворожённые открывшейся фантастической картиной.  К этому никогда нельзя привыкнуть, каждый раз  сияние разное, оно не повторяется ни в цветовой гамме, ни в форме. То же происходит  и  со звёздным небом.
…Так хочу, чтоб она повторилась,
Эта встреча с арктической сказкой!
Я смотрю, не скрывая волнения,
Как сверкая радугой красок,
Палантином - шелками  в полнеба
Развернулось сияние Севера!

Еле сдерживаю дыхание,
Всё боюсь, не исчезло б  видение…
Может, это небес колесница
Задержала свой бег намеренно,
Извивается  лёгким веером,
Словно манит пером Жар - птица.
Уходить от окна не хочется, но уже поздно. Скоро рассвет. Прощаюсь мысленно со звёздами, подарившими  мне эту потрясающую  ночь.  Хоть бы завтра снова увидеть мерцающий звёздный бархат, раскинувшийся  во весь небосвод.  Но боюсь, что сегодняшнее настроение уже не повторится, к нему нельзя подготовиться.  Будут другие  звёздные ночи, будет  ещё не  одно любование звёздным небом,  будет и ласкающий душу восторг, но это будет  другой душевный  настрой, а потому  другой восторг.  Но зато эта ночь с её звёздным великолепием останется в  памяти  и  в этих записках.
Моя любовь, моя звезда,
Такой, как звёзды, будь всегда,
Горя, не думай обо мне,
Но дай побыть мне в звёздном сне.               
Ай – да, какой молодец  Константин Бальмонт!  Как будто в душу мне заглянул этой чудесной звёздной ночью! Звёздный сон! И он уже заканчивается. Немного грустно.