Перший, - кто первым клянчит

Чувашское слово "пер" имеет значение - "один". Производные от него числительные и глубоко закрепленые в т.н. восточнославянских языках и суржиках - "перший/первый/первОй" уместно считать гунско-булгарского корня. В свою очередь, тот средневековый язык кочевников западного крыла Тюркского Каганата являющийся осколком великой тюркской лингвистической общности, а через него и Транс-Евразийской от Японии до Франции, очевидно, был вторично дополнен ситуативными моментами уже из периода Золотой Орды.
Это можно проследить через восточно ордынское - "берши" - "дай" (в уважительной форме), форма которого неизменна в нынешних кыпчакских тюркских языках. Следует педполагать, что, рейдерство, мелкий и крупный рекет, а также коррупционные схемы от ордынской администрации в русских княжествах по всей вероятности начинались с вымогательства, облаченного в видимость уважительного обращения. При этом, ни чингизиды, ни туленгуты, происходившие из явно выраженной монгольской лингвистической общности, на службе не были рядовыми исполнителями в фискальной системе полукочевого государства.
Стоит отметить, что этнополитические процессы восточной кочевой общности, ставшей наследницей Восточно-тюркского каганата, империй сянби, киданей, каганатов кыргызов и средневековых уйгуров, а в итоге и конфедераций племен под общим названием - монголы, после гунского прорыва остались на долгое время вне поля внимания западной цивилизации. Это происходило пока монголы, фактически, являясь доминантными наследниками древнетюркских и северокитайских политических стратегий не предприняли новых попыток поставить себе под контроль все степные и смежные пространства по понятиям, подвергая реновации их Ойкумену.
При их радиальном продвижении, как это бывает в любой империи, рядовыми исполнителями высшей воли становились принужденные или нанимаемые осколки-реликты племен осевших в западной части степи. Они остались и вели свой этногенез еще со времен гунского форсированной перекочевки из северного Китая и Монголии под натиском сил Поднебесной и перешедших на ее сторону своих соплеменников.
А, новые "собиратели воли" - т.н. моголы, как и в случае племенного разведения, в очередной раз подлили свежей крови в этно-политические и лингвистические процессы.
Если родовитым проводникам и функционерам имперской воли отводились роли исключительно дипломатического и юстиционного характера, то мытарями, толмачами и рядовой ударной силой под грифом великой ордынской власти становились потомки гунско-булгарского или кыпчакского корня и гибриды от новой волны этногенеза, которые навязывали на захватываемых и подконтрольных территориях свою лексику, а также мыслеформы фактом своего присутствия и потребностей.
По всей вероятности, наивное понимание ими обстоятельств, когда надо отбирать собственность покоренных народов с вежливостью и породило их восприятие как  "перших", которые в авангарде наступательных сил не упускали возможности поклянчить -"берши!". И, только в случае скупости и сопротивлении применяли силу на уничтожение.