Тамарка и скорлупа уныния

Все поскорей бежали домой, прячась под зонтиками. Дождь лил сильный. А она сидела очень прямо на качели. И смотрела куда-то сквозь других. У этой женщины зонтика не было. Вода стекала по лицу, одежда насквозь промокла.

- Наверное, ненормальная.

- Может, наотмечалась так, что уже и на дождик все равно.

- Кого только не увидишь! - доносилось от прохожих.

Я шла в гости. Пробыла там 30 минут. Выглянула в окно. Сидит.

- Вот тебе что, больше всех надо? Хотели по-человечески время провести! - всплеснула руками подруга.

- А мы и проведем. Сейчас, спрошу только и сразу вернусь!

Подошла с зонтиком, села рядом.

- Может, вам помощь какая нужная? Может, позвонить кому или позвать. Нельзя же так, под дождем-то. Вы простынете, замерзнете! - тихонько сказала, чуть тронув за плечо.

Женщина чуть встрепенулась, повернулась. Я сразу поняла: случилось что-то. Есть глаза, полные горя. Человек молчит, а глаза кричат.

- Давайте я вам хотя бы зонт оставлю, - стала вставать, чтобы уйти.

Вдруг одна хочет побыть?

- Нет, нет. Если можно, посидите рядом. Дождик только. Пойдемте вон туда, где детская площадка. Там избушка есть, на курьих ножках. В ней можно от дождя спрятаться. Поговорите со мной, выслушайте меня! - вдруг взяла меня за руку незнакомка.

Логичней было бы в кафе куда-нибудь хотя бы. В тепло. Но избушка так избушка. Просто я уже видела и такие глаза, и такое поведение. Когда дяди не стало, тетя могла часами вот так, глядя в пустоту сидеть.

Однажды вышла во двор и на холоде провела три часа, пока сын не вернулся. Он ее начал воспитывать, ответила, что даже не замечала, что холодно, ветрено.

Не ошиблась я. Тут оказалось примерно тоже самое. У женщины этой, ее Ирина Викторовна звали, не стало любимого супруга. Детей не было. Родных в городе нет.

- С ума схожу просто. Горюшко какое! Не представляю, как буду без своего Ленечки. Мы же с ним все вместе. Сердце на куски разлетелось. Знаете, я же даже его телефон с собой ношу. И сама звоню с его номера на мой. Вижу высвечивается "Любимый". И так радуюсь в эти секундочки. Словно жив Ленечка и мне звонит. Буду деньги класть на его телефон. И продолжать звонить. Только голоса не услышу. Как же страшно, не услышать никогда больше любимого голоса. Дома все оставила, как при нем. И рубашка лежит на стульчике. И книжка раскрытая, которую Ленечка читал. Его щетка в ванной. Так и будет всегда. Словно он придет. Силушек нет у меня. Не смогу одна. Не хочу! Как жить? Все прошло. Мне 53 года. Может, доживу до 80 или больше. У нас в роду все долгожители. Только как? Беспросветно все. Безнадежно. Почему Господь нас вместе не забрал? - вдруг заплакала женщина.

Я молчала. Потому что в такой ситуации что сказать? Нет слов даже нужных. Это когда что-то болит, можно бодро намекать, что скоро пройдет, заживет, надо лишь потерпеть немножко. А здесь не заживет. И не пройдет. Эта боль не утихнет. И никем не заменить любимого, родного, единственного. Стала просто говорить. Про тетю, дядю Валеру. Как она без него.

- А он какой был, дядя Валера? Хороший? Любили тоже друг друга, да? - немного отвлеклась незнакомка.

И я рассказывала, что очень любили. И букетики были на подушке, и руки он ей целовал, и в поле любили ходить на закаты смотреть. Он даже до 55 лет не дожил, все хотел юбилей справить.

- И Ленечка мой тоже. Не исполнилось ему 55 лет. Как и дяде Валере вашему. Надо же. Тетя-то горюет сильно? Вот и я. Пропадаю без него, - продолжила собеседница.

Мы еще долго говорили. И дождик закончился. Ярко одетая детвора в резиновых сапожках с любопытством заглядывала в избушку на курьих ножках.

- Спасибо. Что выслушали. А то так накатило, хоть вой. Вы правы, наверное, стоит мне к родне съездить. Хоть и живут очень далеко. Может, что-то надумаю. Переезд там или еще что. Одной лучше не оставаться, - подытожила Ирина Викторовна и ушла.

Больше мы не встречались.

Не случайно я тот случай вспомнила. Просто недавно узнала, что не стало одной замечательной женщины. Она также, как и Ирина Викторовна боготворила супруга. Они были удивительно интеллигентной и любящей парой. Так вот, горе в одиночку не перенесла. Стала к бутылке прикладываться, хотя до этого не употребляла вообще. Говорила, так легче. Два сына только у нее было. В отличие от Ирины Викторовны. И они могли забрать маму к себе, видя ее состояние. Только у первого жена поставила ультиматум - или твоя мать, или я. Запретила ее к себе брать. Он послушал. А у второго работа, командировки. Как он потом оправдывался: "Некогда мне с матерью нянькаться было. Да сопли ей утирать".

Минуточку, а ведь мама утирала! И качала, и ночами не спала, и была рядом, пока вот этот самый сын был маленьким. Но когда она сама стала беспомощной, словно ребенок, от нее отвернулись. Приходили сыновья, запирали двери, чтобы мать не уходила. Она выходила на балкон, спускала веревочку. И просила проходящих мимо купить ей пузырь. Кто-то и покупал, деньги у нее были. Потом они стали пенсию отбирать, чтобы их не позорила. Продукты купят, закроют ее и уйдут.

В общем, мать не смогла. Ушла на тот свет следом за мужем. Отгрохали надгробие мраморное, какие ж молодцы! Теперь квартиру делят с остервенением. Один сын говорит, чтобы его дочь там жила, а он брату деньги потом отдаст. Тот против: сказал, будем продавать и деньги пополам.

А подруга той женщины поведала, что та очень хотела жить с детьми. Умоляла ее взять к ним в дом, чтобы не оставаться одной там, где плохо и больно. Где гложет тоска по мужу. И сделай они это, жила бы еще.

Но просто пропал человек. Потому, что вовремя руку помощи не протянули.

А протягивать надо. Даже если не просят. Или наоборот, отталкивают. Как в случае с Валентиной Васильевной и Тамаркой.

У Валентины Васильевны муж исчез. Совсем. Уехал на подработку, заказ был и не вернулся. Три года она его искала. Пока не поняла, все, бесполезно значит. Сгинул. А потом дочка ребенка родила, сама не выжила. Любимый мужчина ее еще до рождения малыша бросил. Ребенок родился - копия ненавистный отец. Черноглазый, черноволосый.

А дочка была светленькая, голубоглазая. У Валентины Васильевны силы кончились. Тоска по мужу почти съела. А тут еще ребенок. Она его решила в детдом сдать. Мол, возраст немолодой, все дела. И вот тут-то на горизонте появилась Тамарка. Это была двоюродная племянница Валентины Васильевны.

Тамарка была в их городе проездом. Но увидев упадническое настроение тетушки и ее намерения относительно ребенка, решила задержаться. Была она очень шумная, громкоголосая, высокая и крепкая такая, с толстенной косой, бровями широкими. Валентина Васильевна, когда увидела Тамарку, мечтала об одном - чтобы та скорей уехала. Да не тут-то было.

Тамарка с упорством вытаскивала ее из скорлупы уныния. Она включала музыку. Тащила тетку гулять. Брала ребенка на руки, гладила его по волосикам и невзначай подмечала, что у него улыбка мамы. И носик мамы.

Валентина Васильевна, которая внука даже на руки брать не хотела, стала задумываться. И наклонялась над кроваткой. И начинала видеть в ребенке и улыбку дочери, и ее черты.

Впервые после трех лет стала улыбаться. Шумная Тамарка вдохнула жизнь в дом. И бабушка теперь уже не представляла, как ей вообще в голову могла мысль прийти внука родного отдать. Да какая разница, на кого он похож! Кровиночка же!

А ведь вначале она Тамарку гнала, и плакала, и жаловалась. Но племянница не сдавалась, терпела и плохое настроение тети, и хандру. Она стала тем самым спасательным кругом.

Ну а дальше случилось одно из чудес, которые порой происходят в жизни - муж Валентины Васильевны нашелся. Он в другом городе жил все это время. Когда домой ехал, на станции по голове тюкнули, деньги забрали. И что-то там у него помутнение было - это помню, то не помню.

Потом память вернулась, он домой - там жена открывает дверь с внуком на руках. И Тамарка сзади стоит. Сцена была, как в кино.

Стоит ли говорить, что Тамарку так отпускать не хотели! Тетка ее до сих пор считает ангелом-хранителем своим. И Тамарка в их доме - самый желанный гость. Стала крестной ребенка.

Или шел этим летом юноша по улице. С очень красивым шариком - мишка такой был и надпись: "Я так сильно тебя люблю!". Видимо, на свидание. А на остановке незнакомая девушка сидела и плакала. Он уже прошел. А потом вернулся. И протянул шарик ей со словами: "Не плачьте больше! Все наладится!". И убежал. К своей девушке. И пусть придет к ней без шарика. Но у него большое и доброе сердце. Потому что плачущая незнакомка слезы вытерла. И даже улыбаться стала. Пошла потом, прижимая к себе шарик-мишку.

Так что если пропадает человек, вмешайтесь. Пусть даже будут посылать, отвергать помощь. Это они от боли так. Но оставлять одних в таких ситуациях нельзя.

Не все сильные духом. Не все смогут встать с колен после тяжелой потери. Надо вытаскивать людей из пучин отчаяния, где всегда холодно и пасмурно на душе, к радуге и бабочкам!