Отложенная свадьба

Эзотерическая  повесть

Да  станет  нам  известно,  что  ещё  в  ХIV  веке  нашей  эры  на  землях  северо-запада  Франции  в  Надпланетном  пространстве  Несанкционированной  Вселенной  существовала  часть  Римской  Империи,  считавшей  себя  Королевством  Галлия  со  столицей  Савойей,  расположенной  вблизи  города  Нанси,  на  тех  же  землях,  что  и  нынешняя  Лотарингия.

ХIV  век  для  Галлии  в  Несанкционированной  Вселенной  стал  веком  объединения  нескольких  самостоятельных  герцогств  и  графств  в  единую  державу  с  восстановлением  власти  Короля  над  всеми  её  землями,  не  исключая  и  земель  мятежных  герцогств.

При  всём  своеобразии  событий  в  каждом  из  миров  Реала  нашего  Мироздания,  расположенных  на  одной  и  той  же  опорной  поверхности  Земли,  они  не  отличаются  по  направленности  преобразований  в  каждом  из  них.  Смысл  преобразований  в  Галлии  состоял  в  становлении  сильнейшего  Государства  Европы  в  тех  же  границах,  что  и  Франция,  лишь  с  незначительной  разницей  во  времени  восстановления  государственности  в  двух  возникающих  державах,  одна  из  которых  в  Арктурском  мире  Реала  стала  называться  Францией,  а  другая  в  Несанкционированной  Вселенной  –  Галлией.

Савойя  во  время  объединения  Галлии  не  была  большим  городом,  но,  всё  же,  она   стала  настоящей  столицей  Галлии  –  её  экономическим  и  военным  центром.  Подобно  Парижу  Франции  в  Арктурском  Реале  Земли  она  была  также  и  зимней  резиденцией  Галльских  Королей,  которые  вполне  законно  считали  себя  также  наследниками  верховной  власти  всех  земель  распавшейся  Римской  Империи  и  потому  носили  титулы  Императоров  всех  народов  побережья  Средиземного  моря.

В  те  времена,  –  времена  противостояния  Савойи  и  герцогств  Галлии  в  мире  Реала  Несанкционированной  Вселенной  на  Земле,  –  Савойя  Неизвестной  Вселенной  обладала  немалым  по  размерам  ристалищем  для  конно-спортивных  и  стрелковых  состязаний  храбрейших  Воинов  Галлии,  а  вместе  с  тем  и  Рыцарей  всех  стран  Средиземноморья  всё  ещё  существующих  в  интервале  времени  существования  прежней  Римской  Империи.  В  дни  празднеств  сюда  стекались  толпы  народа  из  соседних  герцогств  Галлии,  Иберии,  соседней  Германии  и  Севера  Италии.  Собиралось  порой  до  ста  тысяч  человек,  жаждущих  посмотреть  на  скачки  конников,  на  красочные  поединки  Рыцарей  и  на  далеко  не  шуточные  схватки  небольших  отрядов  вооружённых  всадников.

Карл  Восьмой,  достойный  всеобщего  восхищения  Король  Галлии,  объединивший   к  концу  своей  Жизни  почти  все  земли  своей  страны  в  мире  Несанкционированной  Вселенной,  считал  обязательным  для  себя  присутствовать  на  этих  состязаниях,  ведущих  своё  начало  от  смотров  воинских  сил  Норманнов,  которые  в  старину  назывались  “Майскими  парадами”.  Во  время  состязаний  он  восседал  на  небольшом  помосте  под  зелёным  бархатным  навесом  с  жёлтыми  кистями,  натянутом  на  резных  свежеструганных  столбах,  и  награждал  отличившихся  милостивой  улыбкой  и  не  особо  дорогим  подарком.  Но  когда  победителем  в  очередной  схватке  оказывался  какой-либо  молодой  красивый  Рыцарь  из  знатного  семейства,  то  награду  ему  вручала  прелестная  дочь  Короля,  несравненная  Мироль,  которой  ко  времени  нашего  повествования  исполнилось  двадцать  три  года.  Правда,  почти  никто  не  знал  о  её  подлинном  возрасте  и  потому  все  считали  её  семнадцатилетней.  Весь  облик  Принцессы  свидетельствовал  о  её  юности,  чему  нисколько  не  мешали  её  вполне  развитое  тело  и  нескрываемый  интерес  к  уединению  с  красивыми  сильными  мужчинами.

Молодой  Граф  де  Росфор  из  Нормандии  прибыл  в  Савойю  с  оруженосцем  и  двумя  слугами  за  три  дня  до  начала  состязаний.  На  следующий  же  день  он  отправился  к  устроителям  игр  и  заявил  о  своём  намерении  участвовать,  как  в  поединках  Рыцарей,  так  и  в  групповых  схватках.  Он  не  был  слишком  самоуверен,  но  и  не  был  излишне  осторожным  и,  естественно,  не  стыдился  перспективы  после  первых  же  поединков  выбыть  из  числа  турнирных  бойцов.  Это  считалось  вполне  нормальным  для  новичков,  которые  в  соответствии  с  нормами  рыцарского  этикета  не  должны  были  побеждать  более  родовитых  и  уважаемых  Рыцарей.  Но  ведь  далеко  не  все  поединки  проводились  по  заранее  определённому  сценарию  и  потому  он  надеялся  одержать  несколько  честных  побед.  И  справедливо:  он  был  сильным,  стремительным  Воином,  хорошо  владеющим  холодным  оружием,  постигшим  немало  сложных  в  выполнении  боевых  приёмов.  Как  и  многие  из  настоящих  Воинов,  он  неплохо  понимал  смертельно  опасные  следствия  ударов  тяжёлых  рыцарских  копий,  но  не  сомневался,  что  такие  удары  во  время  рыцарских  игр  не  будут  применяться  и  на  этот  раз.  Но,  как  мы  увидим  из  дальнейшего  описания  событий,  он  ошибался.

Что  же  касается  сражений  на  мечах,  то  он  рассчитывал  на  свою  способность  быстро  ориентироваться  в  любой  ситуации,  на  сноровку  и  недюжинную  силу.  После  несложной  проверки  знаний  правил  поведения  на  поле  боя,  Граф  де  Росфор  из  Нормандии  без  оговорок  был  зачислен  в  списки  турнирных  бойцов  с  правом  участия  и  в  рыцарских  поединках,  и  в  групповых  схватках.  Не  скроем,  устроители  турнира  с  удовольствием  смотрели  на  стройного  красивого  Рыцаря  из  древнего  и  известного  всей  Галлии  рода,  во  все  времена  поставлявшего  Королевству  преданных  Воинов,  защищавших  права  только  Короля,  а  не  каких-либо  могущественных,  но  не  долговечных  коалиций  феодалов.

Благосклонность  к  молодому  Графу  проявили  не  только  устроители  турнира,  но  и  несравненная  дочь  Карла  Восьмого,  Мироль,  которая  явно  не  случайно  встретила  его  в  одном  из  залов  королевских  покоев  и  с  непосредственностью  настоящей  Принцессы  обратилась  к  нему  с  вопросом:  “кто  он  и  откуда  прибыл  в  Савойю?”.  В  завязавшейся  беседе  она,  проявляя  доверчивость  существа,  которое  никто  и  никогда  не  смел  обидеть,  и  красавицы,  не  знающей  об  опасности  внезапно  вспыхнувшей  страсти,  поведала  ему  о  нескольких  коварных  Рыцарях,  известных  по  прошлым  турнирам,  с  которыми  ему  следовало  быть  крайне  осторожным,  и  о  том,  что  она  вообще  не  желает,  чтобы  он  участвовал  в  схватках,  потому  что  её  сердце,  готовое  прильнуть  к  его  сердцу,  трепещет  от  одной  мысли,  что  столь  обаятельный  Кавалер  может  потерять  здоровье  в  этих  жестоких  до  беспощадности  играх.

Во  время  беседы  красавица  Мироль  под  влиянием  внезапно  возникшего  предчувствия  несчастья  положила  свою  алебастровую  ручку  на  его  сердце  и,  сказав  ему,  что  она  не  хотела  бы,  чтобы  кто-либо  из  придворных  видел  их  во  время  беседы,  предложила  ему  незаметно  следовать  за  ней.  Проведя  его  через  анфилады  комнат,  она  подошла  к  двери,  возле  которой  обязательно  должны  были  бы  стоять  двое  стражников  с  золочёными  алебардами,  преграждая  путь  в  покои  Принцессы.  Но  стражников  там  не  было  и  за  тяжёлой  дверью  находилась  скромная  комнатка,  с  забранным  железной  решёткой  окном  и  ещё  одной  столь  же  тяжёлой  дверью,  выводящей  на  лужайку  позади  дворца.  В  комнате  стоял  небольшой  столик  и  неширокая  деревянная  скамья,  стены  не  имели  даже  следов  штукатурки.  В  общем,  помещение  походило  на  гауптвахту,  каких  во  дворце  было  не  менее  семи,  не  считая  каменных  мешков  в  его  подвальном  этаже.

Приведя  его  в  эту  убогую  каморку  со  стенами  из  дикого  камня,  Мироль  неожиданно  обняла  своего  кавалера  и  со  слезами  на  глазах  стала  просить  его  отказаться  от  участия  в  турнире,  потому  что  её  предчувствия  никогда  ещё  её  не  обманывали.  Она  считала,  что  всё  это  плохо  кончится  для  ещё  неопытного  Воина  и  она  уже  никогда  не  сможет  поцеловать  подобного  ему  красивого  и  столь  милого  её  сердцу  юношу.  Мироль  была  настолько  взволнована  и  испытывала  столь  глубокое  сострадание  к  судьбе  Росфора,  что  не  считала  нужным  соблюдать  приличия,  ограждающие  честь  девушки.  Она,  как  и  многие  женщины,  перед  угрозой  разлуки  с  любимым,  готова  была  на  всё,  чтобы  навсегда  запечатлеть  память  о  нём  в  своём  сердце  и  потому,  казалось,  не  стыдилась  в  этот  страшный  час  пожертвовать  ради  него  всем,  что  имела.

Граф  де  Росфор  не  был  достаточно  опытным  Кавалером,  чтобы  подозревать  красавицу  в  расчётливой,  артистически  исполняемой  игре,  тем  более,  что  Мироль  с  доверчивостью  невинного  существа  тянулась  своими  губами  к  его  губам  и  тело  её  вздрагивало  в  его  руках,  как  трепетная  птичка  в  ладонях  ловца.  Не  сомневаясь  в искренности  чувств  Принцессы,  он,  осушив  поцелуями  слёзы  на  её  глазах,  стал  гладить  её  плечи,  а  затем  всё  более  страстно  целовать  её  в  губы.  Чувствуя,  как  её  полная  грудь  всё  более  тесно  прижимается  к  его  груди  и  руки  девушки  проникают  под  его  одежду,  он  не  смог  совладать  со  своим  внезапно  вспыхнувшим  желанием.  Красавица  же  с  непосредственностью  неопытной  девчонки,  не  подозревающей  о  следствиях  жарких  поцелуев  мужчины,  слабея,  медленно  опускалась  на  деревянную  скамью,  увлекая  за  собой  и  Кавалера.  Не  раздумывая  об  опасности  следования  своим  желаниям,  Граф  де  Росфор  склонился  над  её  жёстким  ложем  и  осторожно  прикоснулся  рукой  к  её  взволнованной,  вздрагивающей  от  предчувствия  невообразимого  наслаждения,  груди.
 
________________*****__________________

Только  через  шесть  часов  после  начала  этого  нечаянного  свидания  Мироль,  поклявшись  в  вечной  любви  и  вечной  верности  своему  возлюбленному,  выпустила  его  через  вторую  дверь  на  лужайку  позади  дворца,  так  что  их  встреча,  как  ему  казалось,  для  всех  осталась  тайной.

Покинув  Мироль,  Росфор  вскоре  испытал  острый  приступ  стыда  и  раскаяния  за  проявленную  им  слабость.  Ведь  он  до  последней  минуты  даже  не  помышлял  о  том,  чтобы  стать  возлюбленным  столь  юной  неопытной  Принцессы.  Но  за  этой  пресловутой  минутой  он  не  был  способен  мыслить.  Внешний  мир  в  образе  алебастровых  ручек  и  свежих  губ  Мироль  отбросил  его  внутреннее  нежелание  к  сближению.  Но  почему,  почему?  Вовсе  не  потому,  что  Мироль  была  неотразима  в  роли  молоденькой,  совершенно  неопытной  женщины,  испытывающей  безграничное  доверие  к  славному  Рыцарю.  Вовсе  не  потому,  что  она  находила  его  достойным  внимания  наследницы  Королевского  престола,  которую  никто  и  никогда  не  посмел  бы  обидеть.  Не  то  и  не  другое... Но  тогда  почему  же  он  не  смог  противостоять  желанию  Мироль  сделать  его  своим  возлюбленным?  Да  потому,  что  Мироль  была  настоящим  наваждением,  лишающим  Человека  проблесков  разума.  Она  была  самим  обольщением,  колдовской  сопредельностью  силы  своей  страсти  и  бессилия  всякого  благоразумия.  Она  была  Демоном  плотского  желания,  выявившей  артистизм  и  вдохновение.  Она  была  сладостью  безумного  Нисхождения  в  непроглядную  темноту  бездны  Небытия.

Следующее  утро,  –  утро  последнего  перед  началом  состязаний  дня,  Граф  де  Росфор  провёл  на  ристалище,  где  устроители  турнира  обуславливали  с  его  участниками  порядок  выступлений  и  распределяли  роли  победителей  и  побеждённых.  Естественно,  рыцарские  поединки  не  были  настоящими  схватками  Воинов,  но  служили  своеобразным  представлением  для  зрителей.  Это  и  понятно,  если  учесть,  что  удар  копья  весом  не  менее  шестнадцати  фунтов  при  скорости  сближения  всадников  более  двадцати  сажень  в  секунду  мог  не  только  выбить  Человека  из  седла,  но  при  этом  раздавить  его  грудную  клетку  и  сломать  позвоночник.  Поэтому  настоящие  поединки  Рыцарей  случались  в  те  времена  лишь  на  поле  боя,  в  схватке  с  врагом.

Но  подлинным  врагом  на  настоящем  поле  боя  в  те  времена  был  не  Рыцарь  из  противостоящей  группировки  феодалов,  но  простолюдин,  сидящий  на  брюхатой  лошадке,  кормлёной  не  овсом,  а  крестьянским  сеном.  В  поединках  с  такими  врагами  Рыцари  не  надеялись  на  пощаду  и  потому  сражались  насмерть.

В  данном  же  случае  искусство  Воинов  выражалось  в  том,  чтобы  нанести  скользящий  удар  копьём  по  роняемому  в  момент  удара  щиту  противника,  тогда  как  противник  должен  был  после  этого  удара  сделать  вид,  что  он  падает  и  падает  так,  чтобы  зрители  не  заподозрили  обмана.

Однако  же,  далеко  не  все  зрители  были  столь  наивны,  чтобы  не  понимать  суть  своеобразных  приёмов  всадников,  не  создающих  смертельной  угрозы  друг  другу.  Поэтому  для  публики  демонстрировались  несколько  особо  эффектных  видов  схваток.  Так,  не  самые  сильные  и  быстрые  Рыцари,  не  имевшие  шансов  на  выигрыш  в  настоящем  бою,  должны  были  терпеть  поражение  от  более  опытных,  а  чаще,  более  знатных  противников.  В  частности,  тому,  кто  по  заранее  оговоренным  условиям  должен  был  оказаться  на  земле,  подрезали  подпругу  седла  и  он,  получив  не  столько  удар  копья,  а  небольшой  толчок,  слетал  с  коня.  Выглядело  это  очень  эффектно,  но  не  было  особо  опасно  –  конь  уходил  из-под  седла,  а  всадник,  приземлившись  на  ноги,  валился  на  бок,  демонстрируя  серьёзность  полученного  удара.  Существовали  и  другие  приёмы  видимых  неудач  в  турнирных  схватках.  И  всё  же  заметим,  никогда  они  не  были  совершенно  безопасными  для  всадников:  каждая  такая  схватка  несла  некоторый  почёт  побеждённому,  но,  вместе  с  тем,  и  вероятность  падения  под  кованые  копыта  коней.

Выполнить  всё  обусловленное  было  делом  далеко  не  простым  и  потому  Рыцари  владели  несколькими  видами  ложных  ударов  и  несколькими  приёмами  защиты  от  настоящих  ударов,  а  также  приёмами  спасения  своей  Жизни  при  различных  неожиданных  ситуациях  в  бою.  Граф  де  Росфор  по  договорённости  должен  был  схватиться  в  поединке  не  в  первый,  а  во  второй  день  турнира,  после  нескольких  одиночных  и  тройных  схваток  более  опытных  Рыцарей.  С  ним  должен  был  сразиться  один  из  родственников  самого  Короля,  который,  в  соответствии  с  договорённостью,  выбив  Росфора  из  седла,  должен  был  с  великодушием  истинного  Рыцаря  помочь  ему  встать  с  земли.  Но  зато  вечером,  в  схватке  на  мечах,  Росфор  получал  возможность  показать  всё,  на  что  был  способен,  не  покалечив,  естественно,  своих  противников.

Когда  все  условия  поединков  были  согласованы,  Росфор,  не  скрывая  дурного  расположения  духа  от  осознания  заранее  уготованной  ему  роли  побеждённого,  возвращаясь  на  постоялый  двор,  проходил  мимо  дворца,  презирая  себя  за  то,  что  втайне  от  самого  себя  ожидает  нечаянной  встречи  с  Принцессой.

И  действительно,  вскоре  он  увидел  её  на  дорожке,  ведущей  к  потайной  внешней  двери  каморки,  из  которой  он  уходил  прошлой  ночью.  Но  была  она  не  одна,  а  в  обществе  некого  Эльзасского  Барона  в  чёрно-красном  наряде  и  бархатном  берете  с  петушиным  пером,  вооружённого  излишне  длинным  для  Воина,  не  сидящего  на  коне,  мечом.  Мироль  в  тесном  панбархатном  платье, рельефно  подчёркивавшем  достоинства  её  фигуры,  держала  руку  Эльзасца  почти  у  самых  своих  губ  и  в  чём-то,  похоже  со  слезами  на  глазах,  горячо  убеждала  его.  Барон  с  победоносным  видом  смотрел  на  красавицу,  соглашаясь  и  не  соглашаясь  с  ней.  Оба  они  не  видели  Росфора,  и  Мироль  явно  не  стеснялась  в  проявлении  опять  вспыхнувших  у  неё  чувств.  Потом,  она  вдруг  повернулась  к  Барону  спиной  и  неспешно  пошла  к  знакомой  Росфору  боковой  двери  дворца.  Барон,  выждав  две - три  минуты,  быстро  подошёл  к  той  же  двери,  которая  оказалась  незапертой,  и  тут  же  скрылся  за  ней.

Граф  де  Росфор,  наблюдавший  эту  картину,  несколько  минут  стоял  в  полной  растерянности,  а  затем  недоумённо  пожал  плечами.  Вот  он,  урок  вероломства,  казалось  бы  “наивной”  красотки.  Мироль  не  имеет  представления  о  любви:  её  страсть  к  одному,  не  исключает  проявление  страсти  и  к  другому.  А почему  бы  и  нет,  если  другой  достоин  её  объятий  не  меньше,  чем  первый?  Впрочем,  почему  он  возомнил  себя  первым?

Решив  никогда  больше  не  замечать  непостоянную  в  своих  чувствах  красавицу,  он  всё  же  не  стал  считать  её  связанной  с  ним  вчерашней  клятвой,  потому  что  она  по  своему  положению  была  много  выше  его.  А  Эльзасского  Барона  он  не  стал  считать  своим  врагом,  ведь  Барон  не  знал  о  его  вчерашней  встрече  с  Мироль.  Но  поскольку  она  посчитала  его  ненужным,  то  и  ему  не  следует  считать  её  верной  возлюбленной.  С  глаз  долой  –  из  сердца  вон.
 
________________*****__________________

Утром  при  огромном  стечении  народа,  невиданном  ранее  на  ристалище  Савойи,  при  личном  участии  Короля  Галлии,  Императора  Римской  Империи  Карла  Восьмого,  состоялось  открытие  рыцарских  игр.  Для  Короля  и  нескольких  его  приближённых  на  краю  поля  была  собрана  невысокая  дощатая  трибуна,  устланная  яркими  гобеленами,  а  над  его  креслом  были  вывешены  цветные  полотнища  с  золотыми  и  серебряными  гербами  королевского  семейства  и  трёх  верных  ему  Герцогов  и  трёх  Маркизов.  Горнисты  со  сверкающими  золотом  трубами  стояли  на  нижней  ступеньке  трибуны,  а  чуть  дальше,  перед  ограждающим  поле  канатом,  выстроились  шестеро  арбалетчиков  во  главе  с  капитаном.  Они  были  почти  полностью  скрыты  от  участников  состязания  за  огромными,  выше  человеческого  роста,  щитами,  прячась  за  которыми,  они  натягивали  канатики  своих  арбалетов.  Арбалетчики  были  настоящими  солдатами  и  задача  у  них  была  далеко  не  правая:  они  должны  были  расстрелять  каждого,  кто  по  мнению  Короля,  как  главного  арбитра  турнира,  станет  попирать  правила  рыцарских  игр.

Солнце  светило  уже  по-летнему,  по  небу  скользили  лёгкие  пушистые  облака,  ветерок  развевал  полотнища  на  высоких  шестах,  ограждавших  ристалище,  играл  с  волосами  дам  и  юных  пажей.  Ничто  не  предвещало  несчастья,  омрачившего  первый  день  турнира.  Оно  случилось  во  втором  поединке,  одним  из  участников  которого  был  тот  самый  Эльзасский  Барон,  который  провёл  часть  прошедшей  ночи  в  обществе  Принцессы  Мироль.

Барон  представлял  не  столько  одну  из  исконных  земель  Галлии,  сколько  реально  независимые  от  королевской  власти  Германские  земли,  не  создававшие  постоянства  проявления  в  пространстве  Несанкционированной  Вселенной,  которые  два  века  спустя  стали  землями  Лотарингии  в  Арктурском  Реале  Земли.  После  проведенной  с  Мироль  части  ночи  он,  похоже,  не  считал  себя  обычным  Бароном,  стоящим  на  феодальной  лестнице  ниже  Графа;  видимо,  он  возомнил  себя  без  пяти  минут  супругом  наследницы  Королевского  престола,  которому  закон  не  писан.  Возможно,  он  поверил  заверениям  Принцессы  о  вероломстве  и  коварстве  своего  будущего  противника  и  повёл  себя  в  поединке,  при  явной  низости  своей  натуры,  далеко  не  по-рыцарски.

После  сигнала  горнистов  Эльзасец  разогнал  своего  коня  в  галоп  и  выдвинул  копьё  далеко  вперёд  и,  чтобы  ещё  больше  усилить  его  удар,  зажал  его  древко  под  мышкой.  Всё  это  было  строжайше  запрещено  правилами  рыцарских  поединков.  Его  противник  не  мог  видеть  его  приготовления,  а  остановить  сближение  Рыцарей  было  невозможно.

Барон  направил  остриё  копья  не  в  щит  противника,  а  прямо  в  его  грудь,  и  потому  вместо  скользящего  прикосновения  наносил  страшной  силы  прямой  удар.  Такой  удар  не  только  пробивал  всадника  вместе  со  щитом  и  бронёй,  но  и,  зачастую,  опрокидывал  его  коня.

Противники  со  стальным  лязгом  оружия  столкнулись  почти  в  самом  центре  ристалища,  их  кони  поднялись  на  дыбы  и  остановились  как  вкопанные.  Эльзасец,  опередивший  своего  противника  в  ударе,  в  общем  ничуть  не  пострадал,  но  Галльский  Граф  был  поражён  смертельным  ударом.  Его  пластинчатый  турнирный  панцирь,  слишком  тяжёлый  для  настоящих  сражений,  выдержал  удар  и  всадник  не  вылетел  из  седла  на  потеху  зрителей,  –  высокая  спинка  седла  со  встроенными  в  неё  стальными  пружинами  не  позволила  ему  упасть.  Подпруга  его  седла  не  была  подрезана,  так  как  Граф  по  условиям  поединка  должен  был  стать  победителем.  Но  получив  удар  копья  в  грудь,  он  не  был  уже  жильцом  на  этом  свете.  После  удара  он  ещё  несколько  секунд  оставался  в  седле,  а  потом  склонился  набок  и  замертво  упал  на  истоптанную  коваными  копытами  землю, –  сломанные  ударом  копья  рёбра  пронзили  его  лёгкие  и  сердце.

Достойные  всяческих  похвал  зрители  радостно  зашумели,  приветствуя  победителя  –  приземистого  Эльзасца  в  красно-чёрном  наряде,  но  приближённые  Короля  на  трибуне  растерянно  молчали.  Капитан  арбалетчиков  повернулся  к  Королю,  ожидая  его  знака  расстрелять  вероломного  Германца,  которого  его  стрелки,  не  ожидая  команды,  уже  взяли  на  прицел.  Ещё  секунда  и  шесть  тяжёлых  болтов  со  стальными  наконечниками  и  кожаным  оперением,  пробив  кольчугу  Эльзасца,  вышибут  из  него  дух.  Однако,  Король  всё  ещё  не  хотел  верить  своим  глазам:  смерть  Рыцаря  на  турнире  была  настоящим  несчастьем  для  Королевства.  Надо  всё  же  признать,  ему  было  весьма  непросто  решить  участь  Эльзасского  Барона,  потому  что  Эльзас,  хотя  и  тяготел  к  Галлии,  но  всё  ещё  был  частью  Германских  земель,  не  входящих  в  его  Королевство.

В  эту  минуту  Граф  де  Росфор,  находившийся  поблизости  от  трибуны,  подошёл  к  Королю  и,  слегка  поклонившись,  вдруг  обратился  к  нему  с  совершенно  необычным  предложением:

- Разрешите,  Ваше  Величество,  и  мне  схватиться  с  этим...  Немцем!

Король  взглянул  в  сторону  Сенешаля  Галлии  –  Графа  Сильвера  де  Орль  и,  когда  тот  утвердительно  наклонил  голову,  с  нескрываемой  тревогой  за  судьбу  преданного  ему  Рыцаря,  ответил:

- Иди,  и  да  будет  с  тобой  Всеблагой!

Монахи  ещё  уносили  с  поля  боя  тело  убитого  Рыцаря,  когда  глашатаи  объявили  публике  о  предстоящем  поединке  Графа  де  Росфора  из  Нормандии  с  Эльзасским  Бароном.  Граф  подбежал  к  своему  боевому  коню,  облачённому  в  стальные  налобник  и  нагрудник,  покрытому  синей  накидкой  с  серебряными  гербами,  вскочил  в  седло,  взял  поданное  ему  оруженосцем  копьё  и  выехал  на  поле.  Достойная  всяческих  похвал  высокочтимая  публика,  увидев  легковооружённого  Рыцаря,  готового  сразиться  с  тяжело-вооружённым  Эльзасцем,  только  что  победившим  своего  соперника,  пришла  в  восторг:  подобного  она  никогда  не  видела.

Противники  заняли  свои  места  на  противоположных  концах  ристалища  и  по  сигналу  устремились  друг  на  друга  с  копьями  наперевес,  разгоняя  коней  в  галоп,  чтобы  встретиться  на  такой  скорости,  которая  исключала  бы  выполнение  какого-либо  несложного  маневра.  В  момент  сближения  Граф  де  Росфор  переложил  копьё,  поместив  его  на  своё  правое  плечо  и,  опережая  удар  копья  противника,  с  силой  послал  его  вперёд,  словно  оно  не  было  тяжёлым  копьём,  а  обычной  пикой.  Заранее  подтянув  ноги  по  центру  седла,  он  ещё  до  ответного  удара  копья  Эльзасца  бросил  влево  своё  тело,  свисая  с  коня  на  сгибе  колена  и  держась  за  луку  седла.

Через  четыре  доли  секунды  он  снова  сидел  на  спине  коня,  который  после  косого  удара  копья  Эльзасца,  всё  ещё  скользил  по  ристалищу  задними  копытами,  а  затем  остановился  в  пяти  саженях  от  места  столкновения  всадников.  Никто  не  успел  толком  рассмотреть,  что  же  произошло,  но  все  видели,  что  Граф  де  Росфор  сидит  в  седле  и  по  обычаю  благодарит  славящих  его  победу  зрителей  поднятием  вверх  своих  рук.  Пробитый  насквозь  его  копьём  Эльзасец  висел  вниз  головой  на  одном  стремени  своего  седла,  будучи  наполовину  залитым  кровью.

Капитан  арбалетчиков  посмотрел  на  Сенешаля  Галлии  и  велел  своим  стрелкам  опустить  оружие,  –  преступник  был  наказан.

Король  подал  знак  Графу  де  Росфору  приблизиться  к  нему  для  награждения  лавровым  венком  победителя.  Но  когда  тот  подъехал  к  нарядно  украшенной  трибуне,  на  которой  находилась  и  Мироль  с  венком  в  руках,  то,  естественно,  не  смог  принять  заслуженную  награду  на  остриё  копья  –  оно  всё  ещё  торчало  в  теле  Эльзасца.  Поэтому  юная  Мироль,  сверкая  золотом  своего  наряда,  сошла  с  трибуны  и  собственноручно  надела  на  обнажённую  голову  Графа  де  Росфора  душистый  венок  с  шестью  свисающими  с  него  золотыми  иберийскими  дублонами.  Вопреки  этикету,  Росфор  не  сошёл  с  коня,  не  встал  на  колено,  но  лишь  склонился  с  седла  к  Принцессе.

Всезнающие  придворные,  испытывающие  неловкость  при  встрече  с  глазами  дочери  Карла  Восьмого,  в  данном  случае  не  показали  ни  малейшего  недовольства  поведением  Графа  из  Нормандии.  Никто  не  осудил  и  поведение  Принцессы,  радостно  возбуждённой,  льнувшей  к  бедру  победителя,  как  бы  в  нечаянной  готовности  принять  его  поцелуй.  Такая  вольность  Принцессы  вполне  могла  быть  оправдана  всеобщим  избытком  благодарности  к  победителю,  избавившему  её  отца  от  крайне  неприятного  решения.  Но  она,  похоже,  не  делала  чести  Графу  де  Росфору,  показавшему  равнодушие  к  проявлению  благорасположения  столь  неотразимой  красавицы.  Граф  де  Росфор  лишь  обменялся  взглядом  с  Королём  и  опять  повернулся  к  публике,  возбуждённой  видом  крови,  –  к  публике,  которая  всегда  знала  как  следует  вести  себя  даже  в  самой  непростой  ситуации.

Через  четыре  дня  после  этих  событий,  когда  состязания  ещё  были  в  разгаре,  в  рыцарском  зале  королевского  дворца  в  Савойе,  вдоль  стен  которого  было  размещены  доспехи  Воинов  всех  времён  и  народов,  Король,  восседавший  за  широким  столом  с  Сенешалем  Галлии  по  левую  руку  от  себя,  во  главе  двенадцати  лучших  Рыцарей,  отличившихся  в  турнирных  схватках,  поведал  им  свою  мечту  о  будущем  объединении  страны  вокруг  верных  ему  трёх  герцогств  и  трёх  маркизетств.

- Все  восемнадцать  Герцогов  и  три  Князя  Королевства  Галльского,  перешедшие  под  Штандарт  Герцога  Бургундского,  по  нашему  мнению,  не  стоят  и  двух  наших  Маркизов.  Ну  что  есть  Герцог  или  Князь  с  его  наследственными  правами  на  свои  владения?  Ведь  если  Герцог  имеет  в  своём  подчинении  восемь  графств,  а  те  в  свою  очередь  делятся  на  восемь  рыцарских  поместий,  то  это  не  значит,  что  в  распоряжении  Герцога  имеется  семьдесят  два  рыцарских  копья,  дополненных  по  крайней  мере  семью  сотнями  всадников,  готовых  добыть  славу  для  него  на  поле  боя.  Справедливо  считается,  мои  верные  Воины,  что  вассал  моего  вассала  –  не  мой  вассал!  И  потому  на  призыв  Герцога  седлать  коней  откликнутся  не  все  подчинённые  ему  Графы,  не  говоря  уже  о  Рыцарях,  которые  являются  вассалами  не  Герцога,  а  Графов.  Итого,  у  Герцога  на  поле  боя  будет  не  семьсот  всадников  во  главе  с  Рыцарями,  а  не  больше  сорока.  А  вот  у  каждого  из  моих  Маркизов,  не  имеющих  наследственных  прав  на  свои  поместья,  но  считающих  себя  верными  слугами  самого  Короля,  хотя  и  нет  в  подчинении  Графов  и  поместных  Рыцарей,  зато  всегда  имеется  семьсот  прекрасно  вооружённых  всадников,  получающих  довольствие  из  казны  Королевства,  подчинённых  лично  Маркизу  и  потому  всегда  готовых  выбить  дурь  из  непокорных  Королю  Галлии  подданных,  будь  они  даже  наследственными  Герцогами  и  Князьями, не  проявляющими  должного  уважения  к  своему  Сюзерену.

Смысл  этих  слов  Карла  Восьмого  не  был  особой  новостью  для  собравшихся  за  столом,  они  и  сами  знали,  что  у  наследственного  дворянства,  зачастую,  ничего  нет,  кроме  прочных  замков  и  весьма  непрочной  власти  над  своими  подданными.  Но  слова  мудрого  никогда  не  лишены  особого  смысла  и  потому  один  из  небогатых  Графов,  недавно  получивший приглашение  поступить  на  королевскую  службу,  почтительно  спросил:

- Ваше  Величество,  что  значат  ваши  понятные  и  не  особо  понятные  для  нас  слова?  Не  скажите  ли  вы,  Сир,  о  том,  что  нам  не  особо  понятно?

- Я  изволю  сказать,  что  по  нашему  Высочайшему  повелению  на  землях  Эльзаса,  переходящих  во  владение  Галлии,  должны  быть  установлены  порядки  нашей  страны.  Из  числа  более  восемнадцати  земель  Германских  Баронов  Эльзаса  мы  образуем  одно  маркграфство  и  одно  маркизетство  дополнительно  к  тем,  которые  имеет  сегодня  Королевство  Галлия.  Добавлю,  что  я  никогда  не  забываю  всех  тех,  кто  верно  служит  своему  Королю.  И  потому  сегодня  один  из  вас  моей  Монаршей  милостью  будет  назначен  Маркизом  Эльзасским.  И  да  будет  он  мечом  Короля  Галлии  и  опорой  нашей  власти  на  Германских  землях  Римской  Империи.

Сенешаль  Галлии  наполнил  кубок  Короля  вином  и  добавил:

- Надеюсь,  господа,  что  каждый  из  вас  не  станет  врагом  вновь  назначенного  Маркиза  Эльзасского.  Выбор  Короля  обусловлен  не  столько  доблестью  избранного  Рыцаря,  сколько  его  способностью  взять  на  себя  тяжёлую  ношу  обустройства  новых  земель  нашей  страны.  Поэтому  никогда  не  считайте  нашего  избранника  отныне  и  навсегда  чужим  для  вас  и  помните,  что  каждый  из  сидящих  за  этим  столом  в  своё  время  получит  не  менее  тяжёлую  ношу.  Пусть  его  Величество  назовёт  имя  Маркиза  Эльзасского,  а  мы  поднимем  кубки  за  успех  нашего  союза  в  деле  обустройства  новых  земель  Галлии,  за  твёрдую  руку  Маркиза  и  его  Штандарт!

- Маркизом  Эльзасским  я  провозглашаю  Графа  де  Росфора! -  торжественно  объявил  Карл  Восьмой. -  За  ваше  здоровье,  Маркиз!

Спустя  час,  когда  поведение  гостей  стало  менее  стеснённым,  а  под  влиянием  взаимных  симпатий  начали  создаваться  небольшие  группы,  в  рыцарский  зал  дворца,  вопреки  всем  обычаям,  в  сопровождении  кормилицы  вошла  сияющая  золотом  Мироль  и,  сев  по  правую  руку  своего  венценосного  отца,  попробовала  вино  из  его  бокала.  Мило  наморщив  носик,  она  нашла  вино  слишком  крепким,  потом,  смеясь,  попросила  отца  воздержаться  от  новых  возлияний.

Порядком  захмелевший  отец  обнял  за  плечи  Мироль  и  сказал,  как  бы  продолжая  свою  речь  о  назначении  Маркиза  Эльзасского:

- Я  хочу  сказать,  что  по  нашему  Высочайшему  повелению  наша  дочь  и  наследница  Короля  Галлии,  возможно,  станет  невестой  того,  кто  достоин  нашей  милости.  Посмотрите  на  неё!  Ни  один  из  вас,  как  мне  кажется,  не  сможет  отказаться  от  счастья  иметь  своей  женой  такую  красавицу.  И  сдаётся  мне,  Мироль  уже  оказала  особые  знаки  внимания  ныне  назначенному  нами  Маркизу  Эльзасскому,  Графу  де  Росфору.

Естественно,  уверенность  Короля  в  том,  что  никто  из  его  подданных  не  сможет  отказаться  от  счастья  иметь  своей  женой  королевскую  наследницу,  имела  весьма  серьёзные  основания:  его  безграничную  власть  и  заверения  дочери  о  достижении  ею  предварительной  договорённости  с  Графом  де  Росфором  о  их  брачном  союзе.  Отказаться  от  чести  породниться  с  Королём,  значило  потерять  не  только  свою  Жизнь,  но  и,  пожалуй,  наследные  права  своего  рода  на  замок,  земли  и  королевскую  службу.

Тем  не  менее,  Росфор  не  считал  нужным  принимать  предложение  Короля.  Несколько  растерянный  от  столь  неожиданного  оборота  дела,  путаясь  в  словах,  он  начал  подбирать  формулу  отказа  от  неслыханной  чести  стать  мужем  непостоянной  в  своих  привязанностях,  демонической  по  своей  натуре,  дочери  Короля  Галлии.

- Ваше  Величество,  уважаемый  Сенешаль  Галлии,  господа!  Я  выражаю  благодарность  за  высокое  доверие,  за  моё  назначение  на  должность  Маркиза  Эльзасского.  Но  позвольте  мне  быть  откровенным  до  конца...  Я  не  настолько  самонадеян,  чтобы  претендовать  на  руку  и  сердце  наследницы  Престола.  Супружеские  узы  венценосных  особ  заключаются  не  по  взаимной  любви  на  Земле,  но  на  Небесах,  как  династические  браки  предопределённые  волей  Всевышнего.  Поэтому  я  не  смею  считать  проявление  милости,  оказанное  мне  наследницей  Королевского  престола  как  победителю  на  турнире,  знаком,  предопределяющим  некие  династические  права.  Внимание  мне  оказанное,  по-существу,  было  лишь  выполнением  ею  своих  почётных  обязанностей.  Поэтому  я  не  стану  препятствовать  Королю  Галлии  в  деле  укрепления  державы  через  кровное  родство  королевского  дома  с  одним  из  других  венценосных  правителей  земель  Римской  Империи.

Король  непонимающе  посмотрел  на  Росфора,  –  он  не  ожидал  отказа  от  руки  наследницы  Престола  со  стороны  представителя  всегда  преданного  ему  рода.  Но  тут  Сенешаль  Галлии  пришёл  на  помощь  Графу  де  Росфору:

- Приятно  слышать  учтивые  слова  настоящего  Рыцаря,  ставящего  интересы  державы  выше  собственных!  Достойны  подражания  скромность  и  ум  назначенного  нами  Маркиза  Эльзасского!

Все  вздохнули  с  облегчением  и  Король,  рассмеявшись,  согласился:

- Вы  правы,  Граф  де  Росфор.  Королевская  династия  Галлии  не  должна  нисходить  до  союза  равных  с  графскими  семьями,  пусть  даже  достойнейшими  из  достойных!

Конечно  же,  он  понял,  что  причиной  отказа  Графа  жениться  на  его  своевольной  дочери  была  не  скромность  дворянина,  но  недобрая  слава  красавицы,  постоянно  привечающей  молодых  мужчин.  Втайне  сам  Король  не  считал  её  наследницей  королевской  Власти  и  всё  же...

Мироль,  изобразив  на  лице  досаду,  вызванную  недостойным  поведением  Рыцарей,  встала  и  заявила:

- Никогда  настоящая  Принцесса,  наследница  королевского  Престола  не  считала  честью  для  себя  выйти  замуж  за  обычного  Графа.  Не  надо,  отец,  считать  меня  равной  даже  Герцогу.  Я  –  наследница  Престола  и  не  стану  делиться  своей  властью  ни  с  кем  вообще!

Конечно,  никто  из  присутствующих  не  сомневается,  что  Принцесса  Мироль  имеет  все  права  на  Королевский  престол,  но  ведь  Савойя  была  не  только  центром  Королевства,  но  и  столицей  Империи,  хотя  бы  и  не  существовавшей  уже  1100  лет,  но  всё  же  Империи.  А  ведь  имперская  Власть  никогда  не  передаётся  просто  по  наследству,  она  передаётся  избраннику  тех,  кто  эту  Власть  с  ним  разделяет...  И  потому  никто  и  никогда  не  посчитал  бы  избранницей  бесчестную  Мироль.

При  полной  растерянности  собравшихся  она  вышла  из-за  стола.

Король  обвёл  взглядом  лица  своих  верных  Воинов  и,  как  бы  в  поиске  их  поддержки,  сказал:

- Вот  уж  не  думал!  Что  мы  сказали  ей  такого?

- Не  огорчайтесь,  ваше  Величество, - опять  пришёл  ему  на  помощь  Сенешаль Галлии, -  женщины  не  всегда  нас  понимают.  Ведь  они  так  чувствительны,  что,  зачастую,  обычное  безобидное  слово,  которое  не  кажется  нам  сколько-нибудь  ущемляющим  их  достоинство,  их  весьма  обижает.  Но  поскольку  никто  из  нас  не  помышлял  её  обидеть,  то  она  не  станет  на  нас  сердиться.

Слова  Графа  де  Орль  сгладили  инцидент  и  через  полчаса  никто  уже  не  думал  о  его  следствиях.  Ведь  никто  из  присутствующих  не  знал  по  какому  пути  вела  Принцессу  её  истинная  натура.  Предложение  Короля  не  отражало  только  лишь  его  собственную  волю.  Никто  иной,  но  сама  Принцесса  Мироль  выделила  из  своих  поклонников  именно  Графа  де  Росфора,  которому  она,  если  сама  и  не  собиралась  быть  верной,  то,  тем  не  менее,  желала  видеть  его  деятельным  орудием  своей  безграничной  Власти  в  недалёком  будущем.  И  если  Король  не  посчитал  нужным  бросить  Росфора  в  каменный  мешок  в  подземелье  своего  дворца,  то  сама  Мироль  не  считала  возможным  простить  его  за  неслыханное  оскорбление,  нанесённое  такой  женщине,  как  она,  своим  избранником.

________________*****__________________

Через  несколько  дней  после  застолья  Граф  де  Росфор,  не  успев  вступить  в  должность  Маркиза  Эльзаса,  внезапно  умер  от  яда,  присланного  хозяину  постоялого  двора  наследницей  Королевского  престола.  А  после  смерти  Герцога  Верхней  Савойи,  изъявившего  желание  перейти  на  службу  Королю,  но  не  пожелавшего  встретиться  наедине  с  прелестной  дочерью  Карла  Восьмого,  Сенешаль  Бургундии,  Сильвер  де  Орль,  сказал  Королю:

- Ваша  вероломная  дочь  потеряла  всякое  чувство  ответственности  за  своё  поведение.  Она  губит  лучших  наших  людей  и  порочит  Вашу  честь.  Она  стала  слишком  опасной  для  всех  нас!

Король  потемнел  лицом  и  горестно  покачал  головой.  Он  не  хуже  Сенешаля  осознавал  трагичность  своего  положения.  Если  отравления  будут  продолжаться,  то  никто  из  даже  самых  верных  его  вассалов  не  посчитает  нужным  служить  Королю-убийце.  И  потому  после  минутного  раздумья  сказал:

- Понимаю  вас,  Сенешаль  Галлии.  Я  скорблю  вместе  с  вами,  ведь  Мироль  отравила  и  вашу  дочь!  Не  щадите  мои  отцовские  чувства,  позаботьтесь  об  интересах  Королевства.
 
________________*****__________________

Астрал  никогда  не  бывает  наинизшей  Рациональностью,  местом  успокоения  душ  настоящих  Людей,  –  он  всегда  находится  в  движении.  И  потому  для  уходящих  с  Земли,  не  завершивших  земных  дел,  нет  в  нём  ни  покоя,  ни  отрады.  Те  из  нас,  кто  представляет  его  в  виде  безбрежного  тёмно-синего  Эфира,  далеки  от  истины.  Астрал  –  это  не  только  нескончаемые  плоскости  протяжённостей  Астрала,  но  и  огромные  массы  элементов  Жизни  всех  миров  Земли  в  интервале  существования  каждой  из  Вселенных.  Астрал  не  бесконечен,  но  он  бескраен,  он  не  создаёт  Жизненное  пространство,  но  создаёт  плоскости  для  многого  из  Посмертно  существующего  на  нашей  планете.

Не  создавая  объёмов   хранилищ  Материи  из-за  сверх  миниатюрности  своих  частиц,  он  вместе  с  тем  образует  высочайшие  горы  и  целые  горные страны,  в  сравнении  с  которыми  горы  земной  поверхности  кажутся  невысокими  холмами.  Создавая  грозную  неподвижность  застывших  в  ярком  свете  вздыбленных  горных  хребтов,  он  наполняет  их  склоны  потоками  движущейся  полусубстанционной  Материи.  Эта  полусубстанционная  Материя  в  виде  серебристо-серых  потоков  то  течёт  с  ленивым  шелестом  тихо  струящихся  речушек,  то  вдруг  собирается  в  огромные  массы  тумана  и  устремляется  вверх  по  склонам  гор,  охватывая  их  сверкающими  рукавами,  разбиваясь  об  уступы  ментальных  скал,  разлетаясь  мириадами  брызг  со  сверкающими  внутри  них  молниями  электрической  энергии.

Чудесны  горы  Астрала,  состоящие  из  бесчисленных,  словно  вырезанных  алмазным  резцом,  плоских  граней.  Их  зеркальные  поверхности  необычно  синего  цвета  столь  великолепны  красотой  своих  оттенков,  что  драгоценный  сапфир  в  сравнении  с  ними  кажется  неумело  окрашенным  стеклом.  Горы  выглядят  извечными  и  несокрушимыми,  уходящими  вершинами  в  глубины  Космоса,  а  основаниями  –  не  к  поверхности  Земли,  а  в  глубины  её  тверди.

Всё  находящееся  в  Астрале  Сущее,  при  сохранении  способности  Мышления,  невольно  воспринимает  плоскости  эфирных  образований  как  наклонные  поверхности,  и  в  первые  дни  Люди  невольно  страшатся  возможности  соскользнуть  вниз  по  сверкающим  граням  откосов  гор,  не  имеющим  ни  единого  выступа,  ни  малейшей  опоры  для  ноги  Человека.  Многим  кажется,  что  всё  вознесённое  на  десятки  вёрст  ввысь,  в  безвоздушное  пространство  Земли,  неминуемо  должно  скатиться  вниз  и,  разгоняясь  до  немыслимой  скорости,  вдребезги  разбиться  о  поверхность  планеты.  Но  спустя  некоторое  время  Разум,  создающий  соотнесение  всего  Сущего  с  восприятием,  приводит  восприятие  наклонных  плоскостей  Астральных  гор  к  осознанию  их  как  горизонтальных  поверхностей  и  все,  способные  к  восприятию  реальности,  перестают  бояться  возможности  сорваться  со  склонов  эфирных  образований.

Росфор  не  был  новичком  в  Астрале,  но  он,  как  и  многие  другие,  попадающие  туда,  в  течение  нескольких  дней  привыкал  к  необыкновенному  виду  окружающего  его  пространства.  И  поэтому  он  неподвижно  сидел  на  склоне  одной  из  несокрушимых  гор,  наблюдая  за  ленивым  движением  потоков  Подсубстанций  не  столько  Немецкой  нации,  сколько  Регионной  расы,  текущими  почему-то  не  сверху  вниз,  но  в  обратном  направлении.  Они  поднимались,  подобно  струйкам  тумана,  из  глубокой  долины  к  перевалам  горного  хребта  и  казались  холодными  и  сырыми,  как  осенние  облака,  сеющие  изморось.  И,  всё  же,  они  не  были  сырыми  и  холодными,  но  и  не  были  тёплыми,  иссушающими.  Глядя  на  их  всё  более  замедляющееся  течение,  Росфор  понимал,  что  Земля  в  своём  движении  на  одной  из  осей  Ментальной  системы  координат,  а  конкретно,  на   оси  к  Солнцу,  сдвигает  своё  Биополе,  состоящее  из  верхних   слоёв  Надпланетного  пространства,  в  сторону  противоположную  Солнцу,  сохраняя  неизменным  расстояние  в  пространстве  Неизвестного  Космоса  между  Землёй  и  Солнцем.

Вскоре  должно  было  наступить  время  летнего  солнцестояния,  когда  Солнце,  заняв  срединное  положение  на  оси  Солнце - Вега  в  пространстве  Звёздной  системы,  станет  замедлять  своё  движение  при  годичном  цикле  раскачивания  на  оси  Солнце - Полярная.  Пройдёт  ещё  три  месяца  и  движение  Субстанций  прекратится  почти  на  десять  суток.  Затем,  сначала  медленно,  а  потом  всё  быстрее,  их  потоки,  заскользят  по  склонам  гор  в  обратную  сторону,  вниз  к  Земле.

Росфор  не  был  подавлен  случившимся  с  ним  на  Земле,  но  смерть  Человека,  как  и  его  Возрождение  в  Реале  планеты,  страшна  не  своей  кажущейся  несправедливостью,  но  несомой  ею  неизвестностью.  Смерть,  как  Возрождение,  почти  всегда  перечёркивает  стремления  прошлого,  ничего  не  давая  Человеку  взамен,  и  потому  ему  необходимы  немалое  мужество  и  сила  духа,  чтобы  вновь  и  вновь  находить  своё  место  под  солнцем  на  Земле  или  на  площадках  Астрала  над  сине-голубой  сферой  планеты  в  пространстве  Открытого  Космоса.  Но  где  следует  искать  это  место,  кто  укажет  нам  верный  путь  и  установит  соотнесение  наших  достоинств  с  Нерациональностью  окружающего  мира?  Росфор  не  искал  ответов  на  эти  вопросы,  он  просто  ждал,  не  желая  замечать  всё  происходящее  вокруг  него.  Он  смотрел  на  скользящие  по  склонам  гор  серебристые  ручейки  Подсубстанций  Мироздания,  отмечая  без  проявления  печали  или  радости  отсутствие  у  них  теней  и  отражений  в  зеркальных  плоскостях  Астрала,  отсутствие  игры  цветовой  гаммы  на  их  гранях  при  движении  палевых  и  серых  струек  Подсубстанций,  содержащих  в  себе  субчастицы  элементов  Земли  настоящего  времени.

В  день,  когда  Астрал  начал  несколько  успокаиваться  и  уже  не  формировал  сплошные  потоки,  а  превращал  их  в  туманные  гряды,  подобно  пологим  волнам  остывающего  моря,  накатывающего  свои  воды  на  плоские  грани  скал,  Росфор  увидел  в  волнах  тумана  почти  незаметное  движение.  Он  начал  пристально  вглядываться  и,  сам  того  не  осознавая,  перешёл  на  видение  в  пространстве  Сонрикс.  Перед  ним  начала  проявляться  неширокая  лестница  с  волнообразно  изогнутыми  в  горизонтальной  плоскости  ступенями,  по  которым  спускались  какие-то  странные  Люди  в  серых  одеждах  цвета  испепелённой  солнцем  земли  с  проступавшими  на  ней  пятнами  соли.  Одежда  их  походила  на  рогожные  мешки  с  отверстиями  для  рук  и  головы;   у  Людей  был  одинаковый  цвет  лиц,  на  которых  отсутствовало  всякое  проявление  мысли,  надежды  или  отчаяния.  Пожалуй,  на  их  лицах  господствовало  общее  для  всей  их  массы  показное  безразличие,  производившее  угнетающее  впечатление.  Люди  двигались  в  восемь  рядов,  чуть  пританцовывая  и  поворачивая  над  головами  палаши  из  неплохо  обработанного  железа.

Их  ряды,  медленно  спускаясь  вниз,  как  бы  сталкивали  передние  шеренги  во  всё  более  плотные  плоскости  Астрала  Неизвестной  Вселенной  на  Земле.  Над  их  головами  на  невидимом  помосте,  поджав  под  себя  ноги,  возвышался  гигантский  обнажённый  Идол  серо-свинцового  цвета.  Закрытые  глаза  Идола  под  набрякшими  веками,  его  плоское  и  внешне  беспристрастное  лицо,  в  котором  угадывалось  беспокойство  и  безнадёжность,  производили  впечатление  маски,  скрывавшей  истинные  намерения.  Уголки  губ,  чуть  приподнятые  в  таинственной  усмешке,  подобной  усмешке  тех,  кто  возомнил  себя  Провидцем,  были  неподвижны,  как  черты  каменного  истукана.  Косые  полоски  нечистот  Регионной  расы,  скользившие  по  этому  свинцово-серому  телу,  оживляли  лицо  Идола,  меняя  время  от  времени  значение  странной  его  улыбки.  Они  придавали  его  лицу  и  выражение  презрения  к  себе,  и  безразличия  к  судьбам  несущих  его  тело  Людей.  Идол,  без  сомнения,  что-то  ожидал,  стремясь  не  показывать  видимого  интереса  к  происходящему.  Он  демонстрировал  совершеннейшее  безразличие  к  тому,  чем  может  закончиться  его  нисхождение  в  Астрал  Земли,  возникающее  по  мере  движения  Людей,  державших  его  на  невидимом  помосте.

Похоже  было,  однако,  что  он  не  может  ждать  терпеливо  и  долго,  не  испытывая  усталости  от  собственного  безделья,  от  осознания  своего  бессилия.  Он,  видимо,  не  спешил  вступать  в  Астрал  планеты  сам,  он  выжидал,  когда  в  нём  возникнет  побольше  Материи  народа,  избравшего  его  своим  Божеством.  Поэтому  он  почти  не  продвигался,  тогда  как  его  Люди  всё  шли  вниз,  погружаясь  в  волны  Астрала.  Росфор  видел  как  по  мере  их  погружения  тела  этих  Людей  становились  всё  более  прозрачными,  словно  Подсубстанции  Мироздания  на  Земле  разрушали  чуждые  для  Земли  Сущности,  рассыпая  их  серым  прахом  над  облаками,  плывущими  далеко  внизу  над  Землёй,  над  горным  краем  белоснежных  Альп.  Тем  не  менее,  Росфор  понимал,  что  их  Нисхождение  было  небезуспешным...  Ведь  они  шли  в  бессчётном  числе,  постепенно  наполняя  пространства  Арктурского  Реала  полусубстанционным  веществом  некого  Чужого  для  Земли  Мироздания.

Шеренги  идущих  Людей,  словно  страшась  участи  идущих  впереди,  постепенно  исчезавших  в  светоносном  Астрале  планеты,  временами  начинали  пятиться  назад:  делали  четыре  шага  вперёд,  три  назад,  но  не  могли  остановиться.  Под  напором  задних  шеренг  снова  они  были  вынуждены  идти  вперёд,  чтобы  исчезнуть  в  Небытии,  рассыпаться  в  прах  и  чёрную  гарь,  часть  которой  поднималась  к  лицу  Идола.  А  он,  всё  такой  же  неподвижный  и  со  всё  той  же  усмешкой  на  губах,  реял  над  ступенями  лестницы,  понуждая  своё  бурое  воинство  нисходить  в  Астрал  чужой  планеты,  не  считаясь  с  жертвами  и  возможной  гибелью  лучшей  части  народа,  посчитавшей  его  своим  Божеством.

Росфор  со  всё  возрастающим  чувством  тревоги  наблюдал  за  страшным  шествием  наступающих  на  Астрал  Земли  Биополей  выходцев  из  Инобытия  Ментала  народа  Неизвестного  Мироздания.  Он  понимал,  что  является  свидетелем  попытки  прорыва  совершенно  неизвестного  народа,  давно  покинувшего  собственный  мир,  в  Надпланетное  пространство  на  землями  Франции  путём  истощения  Субстанции  Сонрикс.  Похоже,  это  был  народ  изгнанный  другими  народами  с  опорных  поверхностей  своей  планеты,  –  народ,  не  создающий  Достоинства  ни  одному  из  миров,  и  потому  стремящийся  заселить  те  миры  Реала,  Люди  которых  даже  не  догадываются  об  экспансии  низкоорганизованных  Инопланетян.  Естественно,  когда  Инопланетяне  составят  значительное  большинство  в  каком-либо  регионе  Земли,  то  они  всегда  навяжут  Землянам  своё  представление  о  нормах  человеческого  общения,  о  гуманном  отношении  к  паразитам,  о  необходимости  нисхождения  Высшего  ради  процветания  Низшего.

Росфор  встал  на  склоне  горы  и,  осознавая  себя  Воителем  своей  планеты,  произнёс  слова,  ещё  не  в  полной  мере  предвидя  их  следствие:

- Да  не  станет  для  вас,  Изгоев,  Земля  пухом,  да  станете  вы  на  ней  прахом!  Пусть  никто  из  вас,  Нисходящих,  не  возродится  на  ней,  пусть  Материя  ваша  станет  илом  на  дне  океанов  в  безвременном  её  существовании!  Ты  же,  Нисходящий  Дух  Космоса,  переполненный  мерзостью,  жалкий  в  своей  видимости  величия,  стань  ничтожеством,  непроявленным  Сущим  в  Субстанциях  Сонрикс!

И  тут  же  голубая  молния  ударила  в  тело  Идола,  рассекая  его  на  шесть  частей,  так  что  его  голова,  всё  ещё  сохраняющая  отвратительную  гримасу,  с  неслышным  грохотом  покатилась  вниз  по  ступеням,  подминая  под  себя  и  разбрасывая  в  стороны  нижние  ряды  Воинства  Нисходящего  народа.  Люди  из  задних  шеренг  бросились  по  лестнице  вверх,  часть  из  них,  давя  друг  друга  и  цепляясь  за  одежды  соседей,  падали  вниз  с  краёв  лестницы,  другие  в  панике  сами  бросались  вниз,  скатывались  по  склонам  гор  в  голубое  марево  Астрала  планеты,  исчезая  в  нём  навсегда.  Прошло  ещё  несколько  секунд  и  лестница  опустела,  а  затем  и  пропала,  как  пропадает  всё  то,  что  никому  не  нужно.
 
________________*****__________________

Росфор  ещё  раз  взглянул  на  опустевший  склон,  взлетел  вверх,  к  перевалу  между  двумя  огромными  грядами  гор,  и  начал  спускаться  в  соседнюю  долину.  Внизу  он  увидел  Людей,  сидящих  на  склонах  группами  и  поодиночке.  Один  из  них  показался  Росфору  заслуживающим  некоторое  внимание:  сидя  на  корточках,  он  что-то  чертил  пальцем  на  плоскости  скалы.  Человек  был  молод,  неопытен,  одет  в  простую  холщовую  сероватого  цвета  тунику  и  бос.  Всё  это  свидетельствовало  о  стремлении  Сущих  бывшего  Человека  создать  ему  наивысшую  Нерациональность,  сосредоточив  почти  весь  Астрал  Германской  нации  в  Головном  мозге  при  явной  нехватке  материала  для  тела  и  одежды.  Росфор  приблизился  к  нему  и  спросил,  разглядывая  на  плоскости  скалы  следы  Астрала  Незнакомца  в  виде  ряда  нарисованных  палочек:

- Позволь  узнать,  Иерарх  Астрала,  что  ты  подсчитываешь? -  поинтересовался  Росфор.

Человек,  не  показывая  своего  интереса  к  неожиданному  собеседнику  и  не  прерывая  своего  занятия,  ответил:

- Видишь  ли,  незнакомец,  я  считаю  число  волн  Реала,  сбегающих  по  склону  горы  с  утра  и  до  заката  солнца.  И  представь  себе,  их  число  уменьшается  с  увеличением  скорости  движения  и  увеличивается  с  его  уменьшением.

- И  как  давно  ты  занимаешься  этим  подсчётом?

Человек  с  неодобрением  посмотрел  на  великолепные  сапоги  из  кожи  годовалого  жеребёнка  на  ногах  незнакомого  Иерарха  и  уже  без  особой  охоты,  как  бы  в  силу  необходимости,  ответил:

- Уже  восемь  суток,  Иерарх  Космоса.  В  общем,  я  не  сразу  нашёл  для  себя  это  дело.  Как  ты  думаешь,  что  бы  могло  значить  такое:  скорость  больше,  а  волн  меньше?

- Не  сыпь  песок  в  глаза  собеседнику,  Иерарх  Астрала!  Число  проходящих  волн  Реала  в  единицу  времени  по  склону  горы  увеличивается  с  увеличением  скорости  их  движения.  Незачем  тебе  создавать  столь  низкую  Рациональность!

- Какую  такую  Рациональность? -  повернулся  Человек  к  Росфору,  рассматривая  его  синюю  тунику  со  своеобразной  насечкой  разрезов,  создающих  видимость  сияния  фиолетового  бархата.

- Ты  не  знаешь,  что  значит  создавать  Рациональность?  Не  строй  из  себя  несмышлёныша.  Нарочито  создаваемая  Человеком  наивность  всегда  прикрывает  его  подлость.  «Создание  Рациональности»,  в  переводе  на  язык  Людей, – это  обман,  шантаж  и  прочие  проявления  низменной  натуры.

Человек  начал  более  внимательно  всматриваться  в  лицо  Росфора.

- А  я  ведь  тебя  знаю...  Постой,  постой,  да  не  ты  ли  во  время  последнего  турнира  в  Савойе  бесчестно  проткнул  меня  копьём?

Конечно  же,  это  был  Эльзасец  –  Нисходящий  Знак,  в  своё  время  возомнивший  себя  без  пяти  минут  зятем  Короля  Галлии.

- Так  уж  и  бесчестно?  А  зачем  ты,  негодяй,  пренебрегая  честью  Рыцаря,  убил  Галльского  Графа?  Ведь  ты,  по  договорённости,  должен  был  сам  скатиться  со  спины  коня.

- А  я  знал?  Значит,  были  плохо  подрезаны  подпруги  под  седлом,  ну  и...

- Но  ты  должен  был  наносить  удар  копьём  в  роняемый  противником  щит!  Да  и  мне  ты  метил  удар  в  середину  груди,  хотя  и  видел,  что  я  не  был  защищён  ни  панцирем,  ни  щитом.  За  убийство  Высокого  Знака  ты  будешь  убит  столько  раз,  на  сколько  ступеней  Эволюции  ты  ниже  убитого  тобой  Человека.

- Да,  нет,  я  не  виноват... Скажи-ка  лучше,  Иерарх  Космоса,  это  не  ты  ли  только  что  устроил  погром  этим  Бурым,  нисходящим  по  лестнице,  как  говорят,  уже  восемь  дней?  Я  сам  это,  правда,  не  видел,  но  наслышан  о  твоих  делах.  Значит,  это  ты  их,  а?

- С  помощью  Всевышнего,  Эльзасец...  С  твоего  доброго  согласия,  разумеется,  - не  скрывая  иронии,  ответил  Росфор.

- То  есть  как  это  –  с  моего  согласия?  - не  понял  его  Эльзасец. -  Никакого  согласия  я  тебе  не  давал.  В  таких  делах  я  тебе  не  помощник.  А  этот,  у  которого  голова  покатилась,  сотрёт  тебя  в  порошок.  Он  тебя,  человечек,  втопчет  в  грязь,  пустит  на  корм  рыбам,  сожрёт  с  чесноком...  Ты  думаешь,  что  смог  его  расколоть?  Как  бы  не  так!  Он  неуязвим  и  бессмертен,  потому  как  Божество!  Понял?

Конечно  же,  для  Эльзасца  любой  Дух,  стремящийся  к  безграничной  власти  и  всеобщему  поклонению,  был  настоящим  кумиром.  Такова  уж  мораль  Нисходящих  Знаков:  вероломство  и  наглость  в  отношениях  с  теми,  кто  понимает  их  ничтожность.  Нет,  не  зря  он  тогда,  в  Савойе,  на  рыцарском  турнире  бросил  с  плеча  копьё  в  этого  наглого  "себе  на  уме"  Эльзасца.  Высокий  Знак  ни  при  каких  обстоятельствах  ни  о  чём  не  должен  сожалеть,  а  в  подобных  случаях  –  тем  более!  Всё  совершённое  было  настоятельной  необходимостью  в  прошлом,  всё  не  свершённое  станет  неизбежностью  будущего.

Видимо,  нечто  подобное  пришло  и  в  голову  Эльзасца.  Он  посмотрел  вслед  улетающему  Духу  и,  не  сдержав  негодования,  прорычал:

- Ну,  погоди,  Иерарх  Космоса!  Здесь  ты,  конечно...  Но  там,  внизу,  я  ещё  не  раз  погляжу,  какого  цвета  у  тебя  потроха!

________________*****__________________

Росфор,  поднявшись  выше  высочайших  гор  Астрала,  залюбовался  представшей  перед  его  глазами  картиной.  Он  видел  лазоревый  горизонт  с  синими  вершинами  горных  хребтов,  напоминающих  чешуйчатые  спины  гигантских  ящеров,  словно  припавших  телами  к  Земле.  Он  видел  серебристые  змейки  Субстанций  наций,  задремавшие  в  глубоких  долинах,  голубые  озёра  в  котлованах  между  гор,  где  светоносный  полупрозрачный  Астрал  незаметно  переходил  в  разреженный  туман  серо-синих  водоёмов.  И  во  всём  этом  сказочном  великолепии  сверкали  алые,  розовые  и  золотистые  искорки  света  –  Астрал  никогда  не  создаёт  плотные,  изолирующие  свет  плоскости,  и  потому  свет  Солнца  скользит  не  только  по  плоскостям,  но  и  между  ними,  высвечивая  корпускулы  Консенс   Кремния,  дробясь  и  рассыпаясь  на  зеркальных  поверхностях  скал,  подобно  осколкам  разбиваемых  самоцветов.

А  где-то  внизу,  на  склоне  одной  из  невысоких  гор,  где  поток  Субстанций  наций,  круто  сворачивая  со  своего  пути,  взбирался  ввысь,  он  видел  храмовый  комплекс,  обнесённый  прямоугольником  стен.  Перед  входом  в  храм  -  широкие  лестницы,  по  сторонам  которых  на  гранитных  постаментах  дремлют  изваяния  крылатых  сфинксов  с  лицами  Людей  и  телами  пантер.  Там  внизу,  колоннада  храма  без  верхних  перекрытий,  и  потоки  субстанционной  реки  свободно  мчатся  между  колонн,  завиваясь  в  спирали  и  водовороты,  подобно  разогретым  потокам  воздуха  над  южными  морями.

Перед  колоннадой  храма,  где  поток  Субстанции  свивался  голубым  водоворотом  в  пламени  невидимого  пожара,  танцевали  несколько  сот  Людей,  возбуждённых  субчастицами  Стихии  Сонрикс,  несущими  энергию  Всевышнего  далёких  времён.  Росфор,  плавно  снижаясь  и  рассматривая  танцующих,  никак  не  мог  определить, – "кем  были  эти  Люди  на  деле:  мужчинами  или   женщинами?", – поскольку  в  пространстве  Неизвестного  Мироздания  все  те,  кто  не  создают  постоянство  наследственности  Россиян  Неизвестной  Вселенной  на  нашей  Земле,  выглядят  как  женственные  юноши.

Среди  этих  неопределённого  пола  Людей  находилась  и  настоящая  женщина,  которая,  без  сомнения,  была  душой  одной  из  возбуждённых  групп  танцоров.  На  ней  была  синяя  до  колен  туника  с  воссозданными  из  её  Сущих  адамантами,  сверкавшими  в  сером  свете  капельками  крови.  Длинные  светлые  с  оттенком  серой  Платины  волосы  клубками  змей  спускались  на  её  плечи.  Словно  точёные  из  слоновой  кости,  упругие  формы  её  тела  с  округлостями  бёдер  и  груди  были  прекрасней  мечты  юноши.  Восторженное  выражение  лица  с  несанкционированными  проявлениями  своеобразия  Чужого  Мироздания,  видимо,  пробуждали  у  окружающих  воспоминания  об  их  земных  желаниях.  Может  быть  поэтому  танцоры  с  преобладанием  мужской  наследственности  казались  способными,  невзирая  на  своё  Посмертное  состояние,  не  только  созерцать  красоту  женщины  в  танце,  но  и  ощущать  желание  обладать  её  телом..,  даже,  не  имея  возможность  для  такого  обладания.

Росфор  спустился  на  бронзово-золотистый  постамент  одной  из  колонн,  любуясь  танцем  и  отмечая  лёгкое  возбуждающее  действие  на  свой  Организм  энергий,  омывающих  храм  потоков  Стихии  Сонрикс.  Красавица-Испанка  в  синей  тунике  с  брызгами  крови  продолжала  свой  исступлённый  танец  в  тесном  кольце  трёх  мужчин.  У  неё,  собственно,  не  было  обуви,  но  всем,  кто  смотрел  на  её  обнажённые  ноги,  казалось,  что  они  были  обуты  в  изящные  сандалии  с  полувысокими  каблучками.  Стук  этих  каблучков  на  нерушимой  тверди  гранита  был  тем  ритмом,  которому  следовали  все  участники  этой  своеобразной  фиесты.  Её  светло-серые  глаза  горели  огнём  сладостного  предвкушения  удовольствий,  розовые,  по-детски  припухлые,  губы  сулили  жар  неудержимых  поцелуев,  кожа  тела  сияла  не  белым  светом  Астрала,  но  огнём  всепожирающего,  очищающего  дикой  изначально  сущей  Стихии  Чужого  Мироздания,  созданной  Всевышним  в  незапамятные  времена  далёких  Монвантор.

Трое  из  группы  танцоров,  замкнувших  круг  возле  неё,  создавали  всё  более  явную  форму  мужских  тел:  их  плечи,  руки  и  ноги  становились  более  широкими,  мускулистыми  и  сильными,  черты  лиц  приобретали  характерные  черты  Арабов  –  Людей  отнюдь  не  Славянской  наследственности,  а  наследственности  Людей  Чужого  Мироздания.  Эти  трое  были  неотличимы  друг  от  друга  не  только  по  внешнему  виду,  но  и  по  своим  жестам,  по  выражению  лиц  и  даже  своими  чёрным  шарфами,  служившими  им  головными  уборами,  поясами  и  набедренными  повязками.  Их  шеи,  запястья  рук  и  щиколотки  ног  были  украшены  ожерельями  и  браслетами  из  овальных  монеток  цвета  зелёной  Бронзы.  Взявшись  за  руки  и  окружив  живой  цепью  своего  кумира,  эти  трое  Арабов  танцевали,  то  падая  перед  ней  на  колени  и  вскидывая  руки,  то  взлетали  вверх,  разбрасывая  ноги  в  стороны,  то  ковыляли  вокруг  женщины  друг  за  другом  на  карачках,  переваливаясь  подобно  гусакам.

Внезапно  для  своих  обожателей  красавица  вырвалась  из  круга  танцующих  и  подлетела  к  Росфору.

Приблизившись  к  нему  так,  что  её  грудь  почти  касалась  груди  Росфора,  она  воскликнула:

- О,  Рыцарь,  славный  уже  тем,  что  ты  есть.  Пожелай  лишь  идти  рядом  со  мной.  Ты  ведь  знаешь,  что  все,  кто  находятся  в  здесь,  не  станут  изображать  скромных  юниц  и  краснеющих  юношей.  Мы  –  сама  Вечность  и  потому  незачем  нам  скрывать  взаимное  желание  быть  вместе,  свои  надежды  на  воссоединение  в  сладостном  союзе  наших  тел.  Ведь  правда  же?

Конечно  же,  это  была  Мироль,  ещё  недавно  бывшая  наследницей  Королевского  престола,  а  ныне  –  Посмертно  существующем  и,  вместе  с  тем,  всегда  живым  Иерархом  Астрала  Чужого  Мироздания.  Впрочем,  не  особо  высоким,  но  чужим  и  притом  из  весьма  далёкой    Чужбины;  обстоятельство,  которое  равноценно  повышению  знаковости  Человека  на  16  ступеней  Эволюции.  Да,  но  ведь  это  не  реальное  повышение,  а  лишь  возможность  повышения,  создаваемого  созидательным  трудом.  Мироль  далеко  не  та,  кем  она  себя  считает.  Она  не  узнаёт  его  здесь,  но  на  Земле  видела  «кто  он».  Он  же  при  встрече  с  ней  на  Земле  неплохо  понял,  «кто  она»,  но  сейчас  он  знает  ещё  «кто  он  сам».  Мироль  не  смогла  перехватить  вихрь  его  мыслей  и,  не  понимая  смысла  его  молчания,  призывно  раскрыла  алые  губы,  словно  готовясь  получить  поцелуй.

- О  каком  воссоединении  в  сладостном  союзе  говоришь  ты,  Незнакомка?  Такой  союз  не  нужен  ни  для  потомства,  ни  для  нормализации  работы  желез  Половой  сферы,  ни  для  осознания  себя  равноценными  в  стремлениях  Людям  Реала.

- Не  совсем  так,  ещё  никогда  не  встречавший  меня  на  Земле  Высокий  Знак.  Наш  союз  нужен  нам  для  одновременного  нашего  Возрождения  на  Земле,  где  мы  встретимся  как  Люди,  испытывающие  непреодолимую  любовь  друг  к  другу.  Разве  ты  не  хотел  бы  встретить  после  очередного  Возрождения  прекрасную  Испанку,  дочь  какого-либо  славного  Короля,  которая  полюбила  бы  тебя  с  первого  взгляда,  с  первой  же  минуты  с  тем,  чтобы  создать  тебе  счастье  нежной  возлюбленной  и  королевского  Достоинства?

- Нет,  Незнакомка!  Это  меня  не  прельщает.  Не  стоит  обольщаться:  сроки  наших  Возрождений  настолько  различны,  что  мы  никогда  не  станем  встречаться  на  Земле.

- Ты  не  прав,  мой  будущий  Возлюбленный.  Залогом  наших  встреч  послужит  наше  к  ним  искреннее  стремление.  Взгляни  на  меня.  Разве  я  не  прекрасна,  не  полна  Жизни  и  желания  Любви?  Зачем  же  нам  думать  о  потомстве?  Разве  оно  бывает  у  Высоких  Знаков,  вообще?  Мы  сами  и  есть  наши  предки  в  прошлом  и  наше  потомство  в  будущем.  Нам  следует  жить  лишь  для  себя  и  на  Земле,  и  в  Ментале  Всевышнего.  Ведь  Жизнь  –  это  не  только  стремление  к  возвышенному,  но  и  проявление  желания  обладать  прекрасным.  И  мы,  Высокие  Знаки,  вполне  можем  обладать,  испытывая  сладость  Жизни  в  радости  обладания  здесь  в  более  высокой  степени,  чем  сами  Люди  на  Земле.  Разве  ты  это  не  знаешь,  мой  Милый,  ещё  не  познавший  мою  любовь?

- Не  спеши,  красавица  из  Чужого  Мироздания, - отстраняя  её  от  себя,  сказал  Росфор.

- Я  хочу  целовать  тебя,  возлюбленный.  Хочу  прижать  тебя  к  своей  груди,  когда  ты  станешь  ласкать  моё  тело.  Хочу  расстилаться  перед  тобой  гладью  воды,  извиваться  змеёй,  охватывать  тебя  руками  и  ногами,  хочу  погружаться  с  тобой  в  дурман  опьяняющей  страсти.

- Но  разве  тебе  не  достаточно  трёх  неплохих  Арабов?

- А  зачем  они  мне,  если  пришёл  ты,  Нисходящий  Иерарх  Космоса?  Арабы  могут  стать  подобием  мужчин  только  по  моему  соизволению.  Их  страсть  –  это  всего  лишь  созерцательная  любовь  невинных  по  своей  природе  Ангелов,  неутолённое  отражение  моей  страсти.  Но  ты,  создающий  постоянство  наследственности,  –  всегда  мужчина  и  твоя  любовь  –  это  страсть  Демона.  И  пусть  она  станет  для  меня,  настоящей  женщины,  необъятной  чашей  Жизни  в  неполноценности  Посмертного  существования.  Пусть  твоя  любовь  станет  залогом  счастья  моей  Жизни  всюду,  отныне  и  навечно!

- Не  много  ли  ты  хочешь  от  меня,  Незнакомка? - запротестовал  Росфор,  чувствуя  сонную  одурь  от  её  заклинаний. -  Никто  из  нас,  находящихся  в  Посмертном  состоянии,  не  нуждается  в  проявлениях  безудержной  страсти,  поскольку  настоящий  Человек  никогда  не  стремится  к  тому,  что  не  имеет  для  него  высшего  смысла.

- О  нет,  мой  будущий  Возлюбленный!  Я  чувствую,  что  ты  не  просто  Нисходящий  Иерарх  Космоса,  но  ещё  и  некто,  имеющий  Субстанции  Всевышнего  весьма  давних  времён.  Ты  не  Посмертно  существующий,  но  на  восемь  девятых  живой.  Ты  всегда  настоящий  мужчина  и  с  тобой  я  всегда  буду  настоящей  женщиной.

Без  сомнения,  венценосная  дочь  Короля  Галлии,  Мироль,  была  верна  своим  привычкам  как  на  Земле,  так  и  в  Надпланетном  пространстве.  Ментал  Надпланетного  пространства,  естественно,  бесконечно  обширнее  опорной  плоскости  Земли,  но  в  нём  совсем  немного  Людей  и  потому  встречи  Людей  никогда  не  бывают  случайностью,  –  здесь  встречи  Людей  становятся  неизбежностью,  следствием  осознанного  желания  хотя  бы  одного  из  них.

Принявши  молчание  Росфора  за  проявление  колебания,  Мироль  продолжала,  произнося  слова  с  исступлением  отчаяния,  в  ритме  колдовских  заклинаний:

- Невидящий  очами  да  познает  сердцем.  Да  возникнет  в  нём  сладость  прикосновения  моей  груди.  Да  вспыхнет  в  нём  обольщение  моих  бёдер  и  моих  губ  в  нерасторжимых  поцелуях.  Познающий  сердцем  пусть  увидит  меня  прекраснейшей  из  всех  Испанок  на  Земле.  Да  возникнет  страсть  ко  мне  у  достойного  любви  моей.  Пусть  страсть  моя  станет  твоим  наваждением.  Наваждением  пьянящим,  возбуждающим,  лишающим  разума.  Да  отринет  оно  осторожность,  благоразумие  и  скованность  наивности!

- Оставь  свои  заклинания, - отрешаясь  от  сонной  одури,  прервал  её  Росфор. -  Ни  на  Земле,  ни  в  Ментале  Всевышнего  любовь  несовместима  с  колдовством  пришельцев  из  Чужого  Мироздания.  Тебе  следует  вернуться  туда,  откуда  ты  пришла  к  нам.

- И  это  всё,  что  ты  можешь  мне  сказать,  Незнакомец?  Ну  что  же,  я  заставлю  тебя  на  коленях  молить  меня  о  снисхождении.  Воины!  Схватите  этого  гордеца  и  заломите  ему  руки  назад!  Бросьте  его  лицом  вниз  на  ступени  храма!

Трое  великолепных  Арабов,  которые  с  интересом  рассматривали  рыцарский  пояс  Росфора,  при  всей  своей  видимой  воинственности  предпочли  решительным  действиям  осторожный  совет:

- О,  госпожа!  Не  раздражай  этого  опасного  Человека,  он  может  сделать  всем  нам  очень  больно.

Мироль  в  гневе  обернулась  к  ним,  чтобы  обрушить  на  их  головы  все  проклятия  мира,  но  трое  её  поклонников,  быстро  подлетев  к  ней  и  подхватив  её  на  руки,  ретировались  за  ближайшую  колонну  храма.  Росфор  понимал,  что  Арабы,  усадив  Мироль  у  постамента,  станут  с  восточным  подобострастием  объяснять своей  госпоже  неблагоразумие  её  поведения.  Ведь  нельзя  же  оскорблять  слух  Вездесущего  Неизвестной  Вселенной  недостойными  словами  на  священном  постаменте  храма!

К  её  досаде  трое  Арабов,  обожание  которых  являлось  своеобразным  отражением  страстной  натуры  красавицы,  вполне  походили  на  несчастных  жён  обладателя  гарема,  который,  не  имея  сил  для  проявления  настоящей  страсти,  позволял  им  лишь  любоваться  собой,  погружаясь  в  полудрёму  после  приёма  анаши.  Правда,  здесь,  в  качестве  обладателя  “гарема”,  была  Мироль  и  обожали  её  мужчины,  не  способные  служить  даже  евнухами.  Ну,  и  пусть  её...

________________*****__________________

Росфор,  поднявшись  на  высоту  около  двухсот  вёрст,  наблюдал  как  громады  субстанционных  кряжей  превращались  в  плоские,  иссечённые  линиями  прямых  расколов,  зеркала.  Наверху  зияла  бездна  тёмного,  почти  беззвёздного  Космоса,  а  внизу  простиралась  тёмно-синяя,  прикрытая  шестью  видами  плоскостей  Астрала,  Земля.  Пожалуй,  никто  из  продолжавших  существование  на  Астральных  площадках  Людей  не  поднимался  так  высоко:  воздух  здесь  практически  отсутствовал,  но  плотность  пространства  была  близка  к  его  плотности  над  уровнем  моря.  Росфор  не  искал  одиночества,  но  хотел  немного  подумать  о  всём  случившемся  с  ним,  отрешившись  от  событий,  происходивших  на  Астральных  площадках  над  Землёй.

Надпланетное  пространство  Земли,  состоящее  из  чередования  плоскостей  Астрала,  в  ночные  и  дневные  часы  не  имеет  никаких  ориентиров,  горизонт  всюду  виден  одинаково  синим,  за  исключением  нескольких  минут  утренней  и  вечерней  зорь.  Никаких  ощущений  зноя  полуденного  солнца  или  холода  ночной  тьмы!  Днём  здесь  повсюду  ровный  и  ослепительно  яркий  свет,  –  свет  без  теней,  –  и  лишь  где-то  у  горизонта  иногда  заметно  сине-голубое  марево  сгущений  Субстанций.  И  всё  же,  Росфор  знал,  что  летит  на  восток  над  землями  Московии.  Он,  как  настоящий  Иерарх  Космоса,  ориентировался  по  своим  ощущениям  напряжённости  магнитных  линий,  проходящих  в  направлении  экваториального  пояса  планеты.  Он  желал  посетить  ту  страну,  которую  не  раз  видел  с  Земли  в  виде  лёгких  облачков  на  восходе  солнца.  В  своё  время,  ещё  мальчуганом,  он,  забравшись  под  навес  восточной  башни,  где  стояли  две  старые  катапульты,  подолгу  смотрел  на  изумрудно-зелёное  море  и  розовые  с  золотом  острова  за  далёкими  синими  лесами  Нормандии.  Он  любовался  постепенной  сменой  красок  вплоть  до  той  минуты,  пока  мир  его  мечты  не  исчезал  в  лучах  восходящего  солнца.  Ещё  в  детстве  он  знал,  что  не  всегда  образования,  называемые  Людьми  облаками,  в  действительности  таковыми  и  являются.  Некоторые  из  них – Серебристые  облака – расположены  намного  дальше  и  выше,  чем  самые  высокие  груды  перистого  тумана.  Знал,  но  молчал,  чтобы  не  производить  видимость  Человека  “не  от  мира  сего”,  которому,  естественно,  нельзя  оставить  в  наследство  владения  старинного  рода.

Две  неясные  тени  скользили  рядом,  точнее  не  скользили,  а  мгновенно  исчезали  в  одних  объёмах  пространства  и  появлялись  в  других.  Они  производили  впечатление  прыгающих  светлых  пятен  на  чёрно-синем  небосклоне  Земли.  Росфор  насторожился:  что  бы  это  могло  быть?

- Привет,  Росс!  -  услышал  он  чей-то  голос. -  Летишь  на  острова  Знаков  Сонса,  в  страну  своей  детской  мечты?

- Именно  так, - ответил  Росфор, -  хочу  взглянуть  на  неё  вблизи.

- Ты  не  узнаёшь  нас,  старый  друг? - спросил  другой  голос.

- Ваши  голоса  мне  кажутся  знакомыми,  но  я  плохо  вас  вижу.

- Именно  потому  и  не  видишь,  что  не  узнаёшь.  Ну,  да  ничего,  скоро  ты  вспомнишь  всех  нас  и  тогда  придёшь  к  нам.

- Но  кто  вы  такие  и  где  мне  искать  вас?

- Не  спрашивай,  Росс,  всему  своё  время.  Но  помни,  мы  ждём  тебя  всегда.  У  нас  необозримый  объём  работы  и  мы  надеемся,  что  ты  скоро  вернёшься  к  выполнению  своих  обязанностей.

- Обязанности?  Никому  и  ничем  я  не  обязан! -  недовольно  ответил  Росфор. -  Я  не  успел  приступить  к  выполнению  обязанностей  ни  в  отчем  доме,  ни  в  Эльзасе,  и  опять  обязанности...

- Не  сердись,  Росс.  Мы  сочувствуем  тебе,  но  пути  Господни  неисповедимы.  И  если  ты  рано  покинул  Землю,  то  не  сомневайся,  так  надо  самому  Вездесущему.  Уверяем  тебя,  через  семь   восемь  недель  ты  поймёшь,  что  самое  прекрасное  из  свершений  в  Жизни  –  это  творчество,  самоотверженная  работа  и  радость  хорошо  сделанного  дела,  разделённая  с  искренними  друзьями.

- Будем  надеяться, -  без  особого  энтузиазма  ответил  Росфор.

- До  встречи,  наш  старый  друг!  Мы  считаем,  что  не  случайно  ты  стремишься  в  страну  своей  детской  мечты,  отыщи  на  ней  то,  что  ты  не  должен  забыть,  предусмотри  всё,  что  тебя  ждёт  в  будущем.

Тени  исчезли  и  Росфор,  не  задумываясь  о  смысле  загадочных  слов  своих  старых  друзей,  во  все  глаза  смотрел  на  удивительную  страну  Субстанции  Неизвестной  Вселенной,  которая  надвигалась  на  него  с  востока  бесчисленной  рябью  прозрачных  волн  облаков  Стихии  Сонрикс.  Рябь  облаков  походила  на  настоящее  розово-золотое  море,  затопившее  своими  туманными  водами  неглубокие  лагуны в  разломах  старых,  разрушенных  временем  гор.  Нет,  это  даже  не  горы,  но  гряды  небольших  холмов,  почти  плоских,  сложенных  из  бесчисленного  количества  зеркальных  осколков.  Здесь,  вместо  возносящих  свои  вершины  в  высоты  Космоса  горных  пиков,  находились  тысячи  мелких  валунов,  рассыпанных  на  плоскогорьях  подобно  природным  рубинам  на  берегу  сказочных  великанов,  где  каждая  песчинка  превращалась  в  камешек,  а  камешек  –  в  валун  в  два  человеческих  роста.

На  полированных  склонах  холмов,  сбегающих  к  самым  волнам  неплотных  цветных  сгущений  Субстанции,  лежал  цветной  песок  из  сверкающих  самоцветов.  Но  он  не  шуршал  под  набегающей  волной,  морская  вода  не  плескалась,  не  вскидывала  белые  барашки  волн  над  своей  поверхностью,  она  мерно  колыхалась,  бросая  полосы  всех  цветов  радуги  на  берег  и  на  тела  Людей,  сидящих  на  нём  группами  по  нескольку  Человек.  Над  морем  –  лазоревое  небо,  настолько  неглубокое  и  светлое,  с  лёгкими,  почти  осязаемыми  плоскостями  Ментала,  что  оно  было  подобно  верхнему  бескрайнему  океану  с  золотыми  и  розовыми  островами  под  ним.  Перед  глазами  Человека,  куда  бы  он  ни  бросал  свой  взгляд,  всюду  вставали  круглящиеся  воды  с  грядами  островов,  обещающих  невиданные  сокровища,  неповторимые  красоты  своих  просторов,  немыслимое  совершенство  всего  возникающего  на  них.  Океан,  вечно  зовущий  и  волнующий,  непостижимый  древностью  своего  происхождения,  уцелевший  после  исчезновения  Ментала  Всевышнего  Галактики  в  восьми  последних  Монванторах...  Это  был  океан.

Росфор  спустился  на  эту  воду  у  самого  берега  и  его  ноги,  обутые  в  сапоги  из  кожи  годовалого  жеребёнка,  по  колени  погрузились  в  волны  Стихии  Сонрикс.  Они  не  были  ни  холодными  и  ни  тёплыми.  Организм  Человека  Высокого  Достоинства  воспринимал  их  как  лёгкое покалывание  на  поверхности  кожи.  Стихия  Сонрикс  вливала  в  его  Организм  дополнительную  массу  субкорпускул-12  неизвестного  Землянам  Серебра,  вызывая  лёгкое  головокружение,  так,  словно  волны  моря  подхватывали  и  несли  его  куда-то  вдаль,  укачивая  на  своих  пологих  спинах.

- Настоящий  Эдем  народов  Средиземноморья  во  времена  двух  последних  цивилизаций, - подумал  Росфор. - Без  сомнения,  это  Эдем  и  поныне,  потому  что  собирает  рассеянные  Сущие  всех  тех,  кто,  будучи  растерзан  в  клочья  при  смерти  на  Земле,  не  имеет  сил  для  скорого  Возрождения.

- О,  Стихия  Сонрикс,  всеблагая,  подобная  оживляющей  воде  из  сказок  народов  всего  мира,  вечная,  дай  мне  силы  для  постижения  мира,  стань  Живой  водой  для  одного  из  своих  Духов! - позвал  Росфор.

Позади  него  стояла  группа  Людей  неопределённого  пола  в  нарядных  белых  туниках,  вышитых  белым  шёлком.  Неслышно  переговариваясь  между  собой,  они  ожидали,  когда  он  выйдет  из  вод  Эдема.  Заметив,  что  его  ждут,  Росфор  подошёл  к  ним  и  вопросительно  посмотрел  в  лица  этих  Людей.  И  тогда  они  наперебой  с  ним  заговорили.

- Иерарх  Космоса,  не  оставляй  нас  здесь,  возьми  нас  с  собой  на  Астральную  площадку  над  Московией,  научи  нас  всему  тому,  что  следует  знать  Людям - Знакам  не  ниже  24-й  степени  Достоинства.

- Но  кто  вы  и  почему  обращаетесь  с  такой  просьбой  ко  мне?

- Мы  –  настоящие  Германцы,  возникающие  в  Немецком  народе  при  его  проживании  в  России.  Мы  –  девушки,  которые  не  всегда  находят  на  Земле  достойных  себе  мужей.  Мы  те,  кто  не  находит  мужчин,  которые  видели  бы  в  нас  женщин  способных  создать  и  семейный  уют,  и  настоящую  любовь.  Будь  добр,  посмотри  на  нас,  как  на  женщин,  и  мы  преобразимся  в  настоящих  красавиц  в  возрасте  наивысших  возможностей  для  проявления  сердечной  привязанности,  в  возрасте  около  восемнадцати  лет.  Посмотри  на  нас  с  сочувствием  и  уважением  и  тогда  при  Возрождениях  на  Земле  мы  станем  немного  женственнее  и  нежнее,  чем  в  своих  прошлых  Жизнях.

- Разве  допустимо  для  настоящего  мужчины  не  почувствовать  достоинства  столь  искренних,  очень  симпатичных  девушек? - решил  удивиться  Росфор. -  Каждая  из  вас  достойна  самого  лучшего:  Возрождения  в  хороших  заботливых  семьях,  достойна  уважения  и  любви  нескольких  настоящих  Кавалеров.

- Ой,  ну  конечно  же!  А  разве  на  Земле  каждый,  кто  женится  или  выходит  замуж,  встречается  до  свадьбы  только  лишь  с  одним  Человеком?  Разве  он  не  ошибается  и  не  выбирает  из  многих?  А  здесь,  Иерарх  Космоса,  в  Эдеме,  твоё  восхищение  нами  никому  не  может  помешать,  потому  что  здесь  никто  никого  ни  к  чему  не  обязывает,  никто  не  ревнует,  никто  не  требует  вечной  любови  и  вечной  привязанности.  Здесь  всё  намного  проще:  каждая  из  нас  готова  хотя  бы  на  восемь  часов  стать  женщиной  в  обществе  с  настоящим  мужчиной,  оценившим  её  по  достоинству.

- Зачем  вам  это?  Не  случайно  же  вы  создаёте  облики  бесполых  Людей.  Любовь,  не  имеющая  своим  следствием  рождение  потомства,  является  Рациональностью, - вздохнул  Росфор,  осознавая  и  свою  правоту,  и  неуместность  своих  нравоучений  для  тех,  кто  многие  годы  ждет  достойных  любви  мужчин.

- Ну  и  пусть  бессмысленна,  пусть  не  приносит  физического  наслаждения,  но  всё  равно,  нам  она  совершенно  необходима.  Пусть  даже  не  любовь,  пусть  всего  лишь  её  видимость.  Но  даже  видимость  есть  некоторое,  пусть  неполное,  проявление  сущности...  Ведь  в  наших  сердцах  сокрыта  любовь  к  будущим  нашим  мужьям  и  детям.  Наше  пребывание  в  стране  Знаков  Сонса  длится  один  миг  вечности  –  не  более  восьми  лет  –  и  за  этот  срок  мы  должны  создать  в  себе  определённый  настрой  всей  нашей  будущей  Жизни.  Поэтому-то  сейчас  нам  необходимы  её  тревоги  и  её  надежды,  создающие  несчастье  и  счастье  Реального  мира.  Возьми  нас  с  собой,  Иерарх  Космоса,  и  стань  нашим  Ведущим,  а  если  пожелаешь,  то  и  желанным  для  любой  из  нас.

“В  Ментале  Всевышнего  никто  ничего  не  скрывает,  в  Космосе  всем  видна  Сущность  каждого!” -  вспомнил  слова  своих  Наставников  Росфор.  Озадаченный  столь  откровенным  натиском  женоподобных  юношей,  он  огляделся  по  сторонам  в  поисках  выхода  из  создавшегося  положения.

- А  почему  бы  тебе,  доблестный  Рыцарь,  не  взять  из  числа  этих  Германок  восемь  девушек  для  их  обучения?  Это  же  обычное  дело  для  Людей  Знакового  Достоинства.  Станешь,  как  и  полагается,  проводить  с  девушками  занятия  один  раз  в  четыре  дня  по  шесть  часов.  Это  необходимо  потому,  что  мужчины  на  Земле  не  уделяют  женщинам  столько  внимания,  сколько  следует  для  их  постоянного  продвижения  по  ступеням  Эволюции.  И  потому  хотя  бы  здесь,  в  Ментале  Всевышнего  прежних  Монвантор,  им  следует  получить  более  качественные  Знания.

- Вынужден  огорчить  вас, - признался  Росфор. - Я  могу  побыть  с  вами  не  более  суток,  потому  что  Иерархи  Космоса,  начиная  с  60-й  ступени  Достоинства,  не  могут  быть  Ведущими.  Мы,  Иерархи  Всевышнего,  решаем  вопросы  сохранения  Высшего  Разума  на  Земле,  наша  задача  –  приумножение  Его  Знаний.  Мы  не  только  Учёные,  но  и  настоящие  Воители  со  злом  и  невежеством,  с  Нисходящими  и  Демонами.  Меня  ждут  друзья  –  Иерархи  Всевышнего,  у  которых  непочатый  край  работы.

- Ну,  что  же  делать, - сказала  одна  из  девушек,  побудь  с  нами  эти  сутки,  а  потом  ты  полетишь  на  запад.  Запомни:  когда  ночь  над  Савойей  в  пространстве  Космоса  станет  серебристо-звёздной,  а  лучи  Марса  над  дворцом  Короля Галлии – не  красными,  а  лиловыми,  ты  должен  найти  Астральную  площадку  над  Савойей  на  высоте  восьмидесяти  вёрст.  Запомни:  через  двадцать  восемь  часов  тебе  надо  быть  в  луче  Марса  над  этой  площадкой.  Там  ты,  должно  быть,  найдёшь  свою  суженую,  которая  нередко  бывала  твоей  Возлюбленной  во  многих  прежних  Жизнях.  Девушка  совершенно  растеряна,  надо  помочь  ей!  Не  забывай  о  своих  врагах,  Росс,  и  знай,  что  и  на  Земле,  и  в  Астрале  у  тебя  есть  друг,  который  не  просто  предупредит  о  грозящей  тебе  опасности,  но  в  нужный  момент  подскажет  как  её  устранить.  Помни:  неизбежность  есть  не  только  следствие  стечения  обстоятельств,  создаваемых  нашими  собственными  действиями,  но  она  же  есть  и  немыслимое  событие,  вызванное  противодействием  всего  Сущего  во  Вселенной  нашим  несанкционированным  поступкам.

Росфор  внимательно  посмотрел  на  девушку,  говорящую  ему  эти  слова.  С  виду  такую  же,  как  и  все  остальные,  в  красивой  тунике  с  вышитыми  по  ней  белыми  розами.  Он  начал  видеть  нечто  необычное  в  её  облике,  постепенно  настраиваясь  на  видение  в  Субстанции  Матрикс.  Лицо  у  неё  было  истинно  женским,  милым,  ласковым  и  божественно  спокойным.  Глядя  на  её  тунику,  он  видел,  как  из  обычной  льняной  она  незаметно  превращается  в  шёлковую  небесно-голубую  с  оживающими  на  ней  вышитыми  розами,  на  лепестках  которых  искорками  алмазов  вспыхивали  капельки  золотой  росы.  Как  и  все  Высокие  Знаки,  обладающие  ментальным  зрением,  Росфор  видел  многое  из  того,  что  было  скрыто  от  глаз  других.

Между  тем, его собеседница продолжала:

- Не  забудь  и  то,  что  через  шесть - восемь  суток  ты  должен  побывать  на  Земле  в  низовьях  Волги.  Это  важно  для  успешного  противодействия  не-мыслимому  стечению  обстоятельств,  связанных  с  угрозой  тебе  со  стороны  наших  врагов.  Полюбуйся  как  цветут  розовые  лотосы  в  рукавах  дельты,  обязательно  отыщи  водоворот,  связывающий  Сирианский  мир  Второй  Последующей  Вселенной  с  миром  Арктурского  Реала.  Не  знаю  почему,  но  думаю,  что  этот  водоворот  станет  важным  местом  событий  в  одной  из  твоих  Жизней  на  Земле.  Впрочем,  посмотри  сам.  Не  возникает  ли  у  тебя  какое-либо  предчувствие,  когда  ты  станешь  смотреть  на  воду  арктурской  Волги,  уходящую  в  Сирианский  мир?  И  да  будет  с  тобой  осознание  непреклонных  истин.
 
_________________*****__________________

На  запад,  на  запад!  Светозарные  острова  страны  Знаков  Сонса  среди  розово-золотых  лиманов  Субстанции  Сонрикс  исчезают  вдали,  превращаясь  в  отблески  закатного  солнца,  уходящего  за  горизонт.  Внизу  отдельные  небольшие  вершины  гор,  словно  парящие  в  корпускулах  Подсубстанций  трёх  Мирозданий,  а  между  ними  –  глубочайшие  провалы,  где  за  дымкой  газообразного  Никеля  Немецкой  нации  притаилась  неугомонная  Земля  с  её  вечно  кипящей  Жизнью,  создающей  столь  обильные  плоды  для  смерти,  что  протяжённость  Астрала  переполнена  стонами  и  мольбами  несчастных,  умоляющих  Всевышнего  о  спасении.  Но  почему  же  под  спасением  они  понимают  ниспослание  несанкционированных  благ,  как  будто  бы  эти  блага  и  есть  панацея  от  всех  земных  бед:

“Помоги,  о  Господи,  дай  нам  хлеб  наш  насущный,  дай  нам  рабов  для  приумножения  достояния  нашего,  дай  нам  скот  и  земли  соседних  народов,  недостойных  владеть  этим  нужным  для  нас  добром.  Пошли  нам,  Всевышний,  победы  над  супостатами,  дай  нам  Золото,  много  Золота...”

И  что  же  Всевышний?  Может  ли  Он  создать  Золото  из  ничего,  чтобы  щедро  оделить  им  всех  просителей,  не  считающих  нужным  добывать  его  в  вечной  мерзлоте  Севера,  в  дымящихся  от  зноя  шахтах  Африки,  в  песках  ныне  неизвестных  стран,  не  имеющих  ни  воды,  ни  качественного  воздуха?  Разве  может  Он  дать  кому-либо  скот  и  хлеб,  рабов  или  землю,  не  отняв  всё  это  у  других,  создающих  эти  богатства  собственным  трудом?  Все  просят  у  Него  блага,  созданные  другими,  но  никто  или  почти  никто  не  просит  у  Всевышнего  подлинных  Знаний,  которые  Он  может  предоставить  достойным  настоящих  благ, –  Знаний,  которые  в  сочетании  с  трудом  и  стараниями  являются  истинной  и  непреходящей  ценностью  во  всех  санкционированных  мирах  Реала  и  Несанкционированной  Неизвестной  Вселенной.

Справа,  наперерез  Росфору,  чуть  пошевеливая  крыльями,  словно  паря в  Космосе,  летела  красивейшая  птица  всех  миров  Реала  –  бело   голубой  Птеранодон  с  выпуклым  лбом  и  блестящими  крупными  глазами.  Белые  с  голубым  перья  его  широких  крыльев  походили  на  крылья  Аиста,  реющего  в  воздухе  над  вспаханным  полем.  Странно,  странно!  Каким  образом  в  Астрале,  на  высоте  восьмидесяти  вёрст  над  Землей  вдруг  появился  Птеранодон?  Без  сомнения,  это  какой-то  Иерарх,  потерявший  много  Сущих  и  потому  создающий  облик  птицы.

- Ты  не  стал  Рациональностью,  Росс,  с  Ведуньей  Сооконсией! -  проскрипел  Птеранодон. - Не  рискуешь  ли  ты  навлечь  не  себя  гнев  самого  Воолуса  –  представителя  Всевышнего  в  Реале  Земли?

- Я  не  трепетал  ни  перед  кем,  не  стану  трепетать  и  перед  Воолусом,  нисходящим  в  Реал.  Разве  ты  не  знаешь,  что  Воолус  никогда  и  никого  не  любил?  Он,  будучи  разрушителем,  как  нежизнеспособного,  так  во  многом  нового  и  совершенного,  никогда  не  ценил  всё  достойное  любви  и  уважения.  И  естественно,  тот,  кто  не  способен  любить,  не  должен  и  ревновать.

- Будем  говорить  откровенно,  Росс!  Ты  не  снискал  славы  на  Земле,  не  свершив  на  ней  и  десятой  доли  возложенного  на  тебя.  Не  хочешь  ли  ты  здесь,  в  Ментале  Всевышнего,  стать  соперником  Воолуса,  став  возлюбленным  его  Розы?

- Не  создавай  видимость  наивности!  Иерархи  Всевышнего  не  терпят  вольного  обращения  с  фактами.  Учти,  Воолуса  нет  ни  в  Астрале,  ни  в  Реале,  и  он,  возможно,  не  появится  ещё  десять  тысяч  лет,  пока  Всевышний  не  сочтёт  нужным  выделить  часть  Своих  Сущих  для  ниспослания  Духа - Разрушителя  в  Реал  планеты.  Заруби  себе  на  носу:  Воолус  никогда  не  бывает  одним  и  тем  же  Духом  –  он  всегда  иной,  не  связанный  с  Землёй  ни  прежними  привязанностями,  ни  помыслами,  ни  представлениями.  Он  не  связует  себя  и  с  тем  прежним  Воолусом,  который  проявлял  себя  в  прежнем  нисхождении  на  Землю.  Потому  все  твои  слова  –  это  низкая  Рациональность.  Кто  ты  на  самом  деле?

- Не  спеши,  Росс,  спрашивать  меня  об  этом.  Ответь  сперва,  что  имела  в  виду  Сооконсия,  сказав  тебе  несколько  фраз  на  Сонскрите?

Сооконсия,  если  только  это  была  она,  не  говорила  с  Росфором  на  Сонскрите,  но  Росфор  не  стал  разубеждать  в  этом  Нисходящего  в  Небытие  Иерарха  Космоса.

- Сонскрит  –  язык  Всевышнего  Мироздания.  Фразы  Сонскрита  не  имеют  строго  определённого  значения,  но  они  хороши  тем,  что  отдающий  распоряжения  на  Сонскрите  никогда  не  считает  нужным  говорить  так,  чтобы  он  был  понят  совершенно  однозначно,  а  получивший  такое  распоряжение  никогда  не  сомневается,  что  он  понял  Сонскрит  Всевышнего  так,  как  ему  и  следовало  понять.  Таким  образом,  распоряжения  Всевышнего  никогда  не  создают  Рациональность  его  Высоким   Знакам,  они  никогда  не  стесняют  их  инициативу.

Сказанное  Россом  нисколько  не  соответствовало  действительности.  Сонскрит,  даже,  если  он  был  не  особо  поэтичен  в  распоряжениях,  тем  не  менее,  был  предельно  понятен  Высшей  Иерархии  Космоса.  Но  все  Нисходящие  считают  его  удобным  только  для  общения  с  Великим  Неведомым.  Начав  понимать  с  кем  он  говорит,  Росс  не  стал  отвечать  на  вопросы  своего  спутника.

- Всё  это  нам  давно  известно.  Лучше  ответь,  о  чём  ты  говорил  с  ней  на  Сонскрите? -  не  без  досады  проскрипел  Птеранодон.

Настойчивость  в  вопросах  никогда  не  свидетельствует  о  дружеских  намерениях.  Росфор  видел,  что  перед  ним  враг,  скрывающий  свой  облик  под  бело-голубым  оперением Птеранодона.  Враг  оскудевший  умом,  заменивший  Знания  наглостью.  Поэтому  он  не  стал  скрывать,  что  свои  разговоры  на  Сонскрите  Высшие  ведут  именно  потому,  что  не  хотят  посвящать  в  их  содержание  некоторых  из  Нисходящих.

- Нас  интересует  не  подлинный  смысл  её  слов,  но  то,  как  ты  их  понял! -  не  обращая  внимания  на  явно  оскорбительный  намёк,  продолжал  настаивать  Нисходящий  Иерарх.

- Ты  намерен  спрашивать,  не  сказав  мне  кто  ты  на  самом  деле?

- Именно  так,  несчастный  изгнанник  из  Реала.  Ты,  который  мог  бы  стать  Королём  Галлии,  женившись  на  Принцессе  Мироль,  ныне  не  стоишь  и  ломаного  гроша.  Берегись  прогневить  тех,  кто  создаёт  Нерациональность  Проекции  Всевышнего  в  Реал  Земли.

- Ты  напрасно  стремишься  создать  видимость  представителя  самого  Воолуса!  В  Ментале  Космоса  никто  и  никого  не  представляет,  каждый  представляет  только  себя  самого.  Запомни  это  ты,  скрипящий  в  полёте  костями,  подобно  несмазанным  колёсам  у  выброшенной  телеги!

- Да  как  ты  смеешь  говорить  мне  такие  слова?

- Смею,  потому  что  в  твоих  вопросах  и  проявляется  мораль  всех  негодяев! -  сдерживая  закипающий  гнев,  ответил  Росфор. -  Требуя  откровенности  от  других,  они  желают  слышать  лишь  то,  чем  можно  воспользоваться  им  во  вред,  но  о  себе  и  своих  замыслах  не  говорят  ни  слова. Они – негодяи  не  только  по  применяемым  средствам,  но  и  по  своей  натуре.

- А  ты  знаешь,  несчастный,  с  кем  ты  говоришь?

- Видно  птицу  по  полёту,  а  тварь  по  слизи  на  верхней  губе!  Ты  –  один  из  Нисходящих  Знаков,  не  имеющих  ни  сил,  ни  возможностей  для  Возрождения  в  Реале.  Ты  тот,  кто  стремится  создать  собственную  Нерациональность  за  счёт  принижения  Достоинств  окружающих,  ты  –  ничтожество,  не  имеющее  сил  для  Жизни.  Убирайся,  иначе  я  сейчас  выдеру  перья  из  твоего  хвоста!

Почувствовав  угрозу  потерять  часть  своих  Сущих  в  столкновении  с  могучим  Иерархом  Космоса,  одичавший  Дух  сложил  крылья  и  стал  падать  вниз,  как  бы  проваливаясь  сквозь  бесчисленные  плоскости  Астрала.  Росфор  с  презрением  посмотрел  на  исчезающее  в  синеве  пространства  бело-голубое  пятно  и  уже  почти  спокойно  заметил:

- Тоже  мне,  самозваный  представитель  не  созданного  Всевышним  Воолуса!

Ну  вот  и  небольшая  Астральная  площадка  на  высоте  восьмидесяти  вёрст  над  Савойей.  Невысокие  холмики  и  масса  не  до  конца  сформировавшихся  камней  из  полуразрушенного  Астрала  Германской  и  Немецкой  наций.  Площадка  была  почти  пустой,  лишь  кое-где  Люди  вели  неторопливые  беседы  или  просто  дремали,  примостившись  в  углублениях  между  камней,  как  ящерицы  в  ненастную  погоду.  Все  они  были  из  тех,  кому  не  были  нужны  просторы  Надпланетного  пространства,  кто  всегда  стремится  ограничить  своё  видение  окружающего  четырьмя  стенами  или,  в  крайнем  случае,  несколькими  каменными  валунами.

Здесь  же  находилось  полупрозрачное  небольшое  поместье,  весьма  похожее  на  усадьбу  Барона,  не  желавшего  тратиться  на  строительство  родового  замка,  но  достаточно  состоятельного  по  меркам  его  соотечественников.  Росфор  рассмотрел  добротный  дом  на  высоком  фундаменте,  скотный  сарай  и  другие  хозяйственные  постройки.  Странное  дело,  у  всех  этих  сооружений  была  по  большей  части  только  одна  наружная  стена,  как  и  у  колодца,  сруб  которого  имел  только  одну  сторону  венцов,  а  ворот  вообще  отсутствовал.  Невысокая  стена  из  камня,  окружавшая  комплекс  построек,  существовала  лишь  в  отдельных  местах.  Было  ясно,  что  попавший  в  Астрал  Человек  умер  настолько  внезапно,  что  не  успел  осознать  своё  переселение  в  мир  иной  и  всё  ещё  мыслил  себя  в  обычной  обстановке  поместья.  Конечно,  он  не  был  настойчив  в  желании  воспроизвести  всё  до  мелочей,  и  потому  всё  недостаточно  хорошо  запечатлённое  в  его  памяти  выглядело  незаконченным,  не  особо  плотным  или  вообще  не  выдавало  своего  присутствия.  Тем  не  менее,  он,  без  сомнения,  был  Высоким  Знаком,  способным  силой  своего  воздействия  заставить  Ментал  Всевышнего  принять  привычные  Людям  формы  построек.

У  крыльца  дома  находилась  одинокая  девушка,  о  которой  ему  сообщила  Ведунья  Сооконсия.  Девушка  была  одета,  в  отличие  от  Знаков  Сонса,  в  голубую  тунику  с  синим  пояском,  в  лёгкие  ременные  сандалии  на  ногах.  Она  отнюдь  не  походила  на  бесполое  существо,  как  все  иные.  Напротив,  она  была  настоящей  девушкой,  далеко  не  наивной  и  необычайно  красивой.  Она  хлопотала  в  нагромождении  валунов,  старательно  убирая  невидимыми  граблями  двор  несуществующего  поместья,  и  не  замечала  Росфора,  который,  опустившись  чуть  поодаль,  некоторое  время  наблюдал  за  ней.

В  чертах  лица  девушки  было  что-то  до  боли  знакомое.  Кто  же  она?   Да  это  же  дочь  Сенешаля  Галлии,  Графа  Сильвера  де  Орль,  юная  наследница  его  титула  –  Ронэль  де  Орль!  Значит,  и  её  не  миновала  судьба  всех,  кто  был  неугоден  дочери  Короля  Галлии,  который  поверил  в  своё  родство  с  Мироль,  этим  Иерархом  Астрала  Чужого  Мироздания!  М - да!

По  поведению  и  облику  Ронэль  можно  было  видеть,  что  она  совершенно  не  понимает  то,  что  случилось  с  ней  в  Реале  Земли,  и,  стремясь  сохранить  привычную  обстановку,  воссоздала  одно  из  поместий,  в  котором  она  нередко  проживала.

Да,  это  была  та  девушка,  которую  Росфор  встретил  возле  дворца  Короля  на  шестой  день  турнира  после  поединка  с  Эльзасцем,  уже  после  того  как  подвыпивший  Король,  с  присущей  ему  видимостью  простоты,  захотел  отослать  в  Эльзас  порядком  надоевшую  ему  Мироль.  В  тот  вечер  он  познакомился  с  Ронэль  –  прекрасной  и  совершенной  как  Небожитель  девушкой  –  и  почувствовал  неизъяснимое  к  ней  доверие.  Его  сердце  тогда  наполнилось,  как  он  помнил,  тихой  радостью,  спокойной  уверенностью  и  сладостным  предвкушением  счастья.  Тогда  же  он  подумал:  “не  попросить  ли  её  руки  у  Графа  де  Орль,  Сенешаля  Короля?”.  Но  сперва  нужно  было спросить  саму  Ронэль:  “можно  ли  ему  надеяться  на  свидание  с  ней,  как  только  он  освободится  от  своих  выступлений  на  турнире?”.

И  тогда  она  с  некоторым  сомнением  сказала:

- А  вы  уверены,  Граф,  что  ваше  доверие  с  первого  взгляда  не  является  лишь  первым  движением  благородного  сердца?  Ведь  благоразумие  требует  продуманных  решений.

- Но  может  ли  быть  благословленным  Небесами  какое-либо  иное  движение  сердца,  кроме  первого? - задал  он  встречный  вопрос,  с  восторгом  глядя  в  глаза  девушки.

И  тогда  она  сказала  искренние  и  мудрые  слова,  отражающие  Знания  Высокого  Знака,  имевшего  опыт  его  прошлых  Жизней,  –  слова  никогда  не  роняющие  Достоинство  умного  Человека:

- Вы  говорите  о  свидании,  Росфор,  а  понимаете  свидание  как  объяснение  в  любви.  А  ведь  любовь  с  первого  взгляда  никогда  не  бывает  случайной:  это  значит,  что  она  связывала  нас  в  прошлой  Жизни  и,  надеюсь,  будет  продолжаться  во  всех  будущих  Жизнях.

Тогда  он  не  смог  в  полной  мере  оценить  значение  её  слов,  они  показались  ему  романтическим  проявлением  её  натуры.  Но  романтизм,  который  был  присущ  в  не  меньшей  степени  и  ему  самому,  лишь  усиливал  его  чувство  любви  к  дочери  Сенешаля.  Романтизм  Ронэль  свидетельствовал  о  родстве  их  душ.  Но  ныне  Росфор  смотрел  на  Ронэль  с  горечью  невозвратимой  утраты.  Что  же  они  с  ней  сделали?  За  что  ей  такое  несчастье?  Наконец,  заставив  себя  сменить  скорбь  на  радость  встречи,  он  с  самым  беспечным  видом  обратился  к  ней:

- Здравствуйте,  Ронэль!  Полюбивший  вас  с  первого  взгляда  Росфор  пришёл  навестить  вас  в  вашем  имении  и  спросить  о  здоровье  ваших  родителей.  О  вашем  самочувствии  я  не  спрашиваю  –  ваш  вид  свидетельствует  о  неважном  настроении.

- Росфор,  Граф  де  Росфор! - Ронэль  выронила  прозрачные  грабли. – Наконец-то,  я  снова  вас  вижу.  А  я,  представьте  себе,  почему   то  в  одиночестве.  Нет  ни  родных,  ни  слуг.  Два  дня  тому  назад  староста  нашего  села  должен  был  привезти  зерно,  которое  надо  принять  и  поместить  в  закрома.  Но  почему-то  нет  ни  старосты,  ни  подвод,  ни  зерна.

- Вам,  видимо,  трудно  одной  управляться  с  большим  хозяйством?

- Нелегко.  В  этом  небольшом  поместье  отец  для  нужд  нашей  семьи  велел  содержать  восемь  коров,  двадцать  свиней  и  стадо  гусей  в  шестьдесят  голов.

- И  вы  управляетесь  со  всем  этим  одна?

- Как  видите.  Сейчас  надо  натаскать  воды  из  колодца,  задать  корм  коровам  и  свиньям  и  размочить  корки  хлеба  для  гусей.

- Я  помогу  вам.  Где  здесь  колодец?  Коровам  по  три  четверти  ведра,  свиньям  по  половине,  а  на  всех  гусей  два  ведра,  итого  –  восемнадцать.

- Вот  спасибо,  мой  славный  Рыцарь.  Освободимся  от  работы  и  немного  побеседуем,  хорошо?

Росфор  стал  добросовестно  крутить  воображаемую  рукоять  ворота  над  колодцем  и  таскать  вёдра  на  скотный  двор.  Примерно  через  час  он  устал  от  осознания  бесполезности  своей  работы  и  тут  услышал  голос  Ронэль:

- Отдохните  немного,  Росфор!  Я  напою  вас  свежим  молоком.

- С  удовольствием, - ответил  ей  Росфор,  наблюдая,  как  Ронэль  наливает  воображаемое  молоко  из  полупрозрачного  кувшина  в  красивую  кружку.

- Пейте  на  здоровье! - ласково  улыбнулась  она.

Росфор  внимательно  осмотрел  кружку  и  спросил:

- Откуда  у  вас  такая  прелесть?

- Это  фаянс  из  Московии, - охотно  ответила  Рона. - Пейте  же!  Вкусно?

- Вкусно, - согласился  Росфор. -  А  молоко  парное?

- Нет,  со  льда.  У  нас  во  дворе  есть  ледник  и  летом  мы  там  храним  почти  все  продукты,  чтобы  они  не  испортились.  А  разве  вы  не  чувствуете  разницу  между  парным  и  охлаждённым  молоком?

Славная  девушка,  -  с  грустью  подумал  Росфор. -  А  какой  прекрасной  хозяйкой  она  стала  бы  на  Земле!  Если  бы  я  тогда  стал  Маркизом  Эльзасским,  то  она  прекрасно  помогала  бы  мне  во  всех  делах.

Между  тем  Ронэль  заговорила  о  заботах  отца,  о  его  надеждах  на  расширение  Государства.  Потом  речь  пошла  о  странных  делах,  происходящих  в  Галлии  и  регионах - осколках  Римской  Империи.

Истекал,  пожалуй,  второй  час  пребывания  Росфора  в  воссозданном  воображением  Ронэль  поместье.  По  земным  меркам  через  час  должны  были  наступить  светлые  сумерки  июньской  ночи  и  Ронэль  выглядела  немного  смущённой.

- Мне  очень  жаль  расставаться  с  вами,  Росфор.  Но  время  позднее,  а  я  утром  должна  вставать  с  первыми  петухами.

- Да,  конечно.  Неприлично  молодой  девушке  пребывать  под  одной  крышей  с  молодым  мужчиной,  да  ещё  в  отсутствии  родителей, -  согласился  Росфор.

Но  он  не  спешил  уходить  –  необходимо  было  решительное  объяснение.  Иначе  никто  не  мог  знать,  как  долго  продлилось  бы  гипнотическое  состояние  Ронэль.  Как  бы  успокаивая  свою  не  наречённую,  он  сказал:

- Ещё  несколько  минут  и  я  уйду.  Но  скажите,  пожалуйста,  чем  можно  объяснить,  что  все  вас  оставили?  Где  слуги,  родители  и,  наконец,  соседи?  Вы  можете  это  объяснить  хотя  бы  самой  себе?

- Я  не  знаю,  я  ничего  не  знаю! -  помрачнела  Ронэль.

- Не  знаете?  Готовы  ли  посмотреть  правде  в  глаза?

- Правда  будет  ужасной? - догадываясь  о  теме  предстоящего  разговора,  ещё  более  помрачнела  Ронэль.

- Нет,  почему  же.  Правда,  какой  бы  ужасной  она  ни  была,  несёт  с  собой  надежду.  Будьте  мужественной,  Ронэль.  Посмотрите  вокруг  внимательно.  Здесь  нет  поместья  вашего  отца,  нет  дома  и  скотного  сарая,  нет  ледника  и  колодца.  Здесь  нет  ни  травинки,  есть  только  груды  камней  и  ничего  больше.

- Я  догадывалась  об  этом.  Но  мне  так  не  хотелось  верить  в  такое  несчастье  и  потому  я  сама,  наверное,  создала  видимость  поместья.

Росфор  помолчал  и,  переходя  на  “ты”,  как  это  принято  во  всех  мирах  Субстанций,  продолжал:

- Всё  то,  что  ты  нарисовала  в  своём  воображении,  это  Ментал  Всевышнего,  готовый  принять  любые  формы  в  соответствии  с  мысленными  построениями  Высокого  Знака.  Всё  воссозданное  тобой  непрочно  и  никому  не  нужно.  Почти  никто,  за  исключением  нас  двоих,  не  видит  всего  того,  во  что  ты  веришь  лишь  одна.

- Но  тогда,  где  я,  где  мой  отчий  кров,  мои  родные?

- Они  остались  в  своём  поместье,  близ  Савойи,  а  ты  находишься  в  Астрале  на  небольшой  площадке,  висящей  над  Савойей  на  высоте  восьмидесяти  вёрст.

Лицо  Роны  окаменело:  “Значит,  я  умерла?”

- Не  умерла,  но  создаёшь  Посмертное  существование  на  одной  из  Астральных  площадок  после  своей  временной  смерти  на  Земле.

- И  ты  тоже...  создаёшь  Посмертное  существование?

- Я  тоже,  Рона.  Мы  с  тобой  умерли  для  земной  Жизни,  но  скоро  снова  вернёмся  на  Землю  в  другом  облике  и  под  другими  именами,  может  быть  даже  в  другой  стране.  Мы  с  тобой  словно  находимся  в  круге  неизбежных  встреч  –  мы  вновь  и  вновь  будем  встречаться  с  тобой  как  в  Астрале,  так  и  на  Земле  во  всех  наших  Жизнях.  Там,  в  Савойе,  я  не  успел  попросить  твоей  руки,  но  вскоре  мы  возродимся  в  нашей  Галлии,  поженимся  и  будем  жить  долго  и  счастливо.

Росфор  замолчал,  давая  Роне  время,  чтобы  свыкнуться  с  жестокой  правдой.

- Если  так,  то  останься  со  мной  здесь,  до  утра,  ведь  я  полюбила  тебя  с  первого  мгновения  нашей  встречи!

- Конечно,  дорогая!  Я  останусь  с  тобой.  Хотя,  как  ты  сама  видишь,  в  Астрале  не  бывает  ночи,  здесь  всегда  сумерки.  Пусть  наша  встреча  с  тобой  послужит  залогом  нашей  любви  на  Земле,  потому  что  именно  здесь  возникают  нерушимые  союзы  любящих  сердец.

- Хорошо,  милый!  И  если  мы  встретимся  с  тобой  на  Земле,  даже,  если  это  произойдёт  очень  не  скоро,  то  пусть  мы  будем  узнавать  друг  друга  и  через  многие  тысячи  лет!

Влюблённые  присели  на  высоком  крыльце  дома,  воссозданного  воображением  Ронэль,  и  Росфор,  полуобняв  Рону  за  плечи,  стал  прикасаться  губами  к  её  лицу.  Если  бы  он  мог  плакать,  то,  наверно,  пролил  бы  немало  слёз,  глядя  на  свою  несчастную  возлюбленную,  которая  прошла,  видимо,  не  менее  сорока  Жизней  с  ним  рядом.

Не  станем  скрывать,  что  у  них  не  было  мысли  о  пылких  объятьях  любовников,  ведь  они  понимали,  что  связь  между  мужчиной  и  женщиной,  находящихся  в  Астральном  состоянии,  никому  из  них  не  нужна,  поскольку  она  лишена  высшего  смысла.  Но  сама  по  себе  любовь  Росфора  к  Ронэль  всё  же  имела  высший  смысл  –  он  жаждал  никогда  не  расставаться  с  ней  и  она  также  стремилась  к  союзу  с  ним.  Они  заключали  союз  двух  сердец  на  Небесах,  стремясь  превратить  его  в  брак  на Земле.  Они  откладывали  свою  свадьбу  до  возвращения  в  мир  Реала.

Несколько  часов  спустя,  когда  на  землях  Галлии  наступил  предрассветный  час  быка,  а  союз  двух  любящих  сердец  был  скреплён  нежными  поцелуями  и  взаимопониманием,  над  площадкой  Ронэль  закружились,  постепенно  снижаясь,  некие  Духи.  Покружившись,  они  вскоре  исчезли,  оставив  на  площадке  каких-то  Людей.  Их  было  пятеро  и  Росфор  предположил,  что  это  Мироль  и  трое  её  Арабов.  Но  кто  же  пятый?

- Ронэль,  очнись!  Сейчас  ты  увидишь  ту,  которая  отравила  нас,  –  Мироль,  вероломную  дочь  Короля  Галлии.  Меня  она  возненавидела  за  то,  что  я  не  принял  предложение  Короля  жениться  на  ней,  а  тебя  по  подозрению,  что  вместо  неё  я  избрал  тебя.  Не  верь  ни  одному  её  слову,  не  верь  её  обещаниям,  она  –  Иерарх  Астрала  Чужого  Мироздания,  Демонический  Знак  на  Земле,  и  все  её  слова  –  Рациональность.  Будь  тверда  и  держись  с  достоинством.

Мироль  в  сопровождении  своих  спутников  плыла  над  площадкой.  На  ней  была  всё  та  же  синяя  туника  с  каплями  адамантов  и  призрачные  сандалии  с  лакированными  ремешками.  Трое  Арабов  выглядели  недобрыми  низшими  Духами,  порождёнными  самой  Землёй,  имеющей  могучие  силы  созидания,  которые,  однако,  не  всегда  сопутствуют  славным начинаниям  Высшего  Разума.  Позади  них,  саженях  в  сорока,  держался  Эльзасец,  делавший  вид,  что  он  попал  на  площадку  Ронэль  как-то  совершенно  случайно.

В  трёх  метрах  от  Росфора  вся  четвёрка  остановилась  и  Мироль,  не  считаясь  ни  с  какими  приличиями,  спросила:

- Кто  эта  деваха,  соблазняющая  своим  плоским,  как  доска,  телом  нашего  достойного  восхищения  Рыцаря?  Уж  не  последыш  ли  это  Графа  де  Орль,  не  имеющего  даже  трёхсотлетней  истории  своего  рода?  А  ты,  Росфор,  ну  как  тебе  не  стыдно?  Ну  зачем  тебе  эта  неумытая  скотница?  Одумайся!  Ведь  ты  достоин  лучшего  из  всего  проявляемого  в  Надпланетном  пространстве.  Идём  со  мной!  Ты  жаждешь  одну  меня.  И  не  скрою,  я  также  хочу  ответить  любовью  на  твою  нежную  страсть.  Я  сделаю  тебя  счастливейшим  Человеком  во  всей  Вселенной.

- Оставь  нас  в  покое  и  ступай  на  все  четыре  стороны.

- Ну,  что  ты,  славный  Рыцарь?  Как  же  ты  можешь  прогнать  ту,  которую  лишил  невинности  в  парке  у  дворца  на  глазах  многих  свидетелей!  Разве  я  могла  пережить  такой  позор  и  не  наложить  на  себя  руки?  Но  здесь,  под  небом  Сириуса,  я  прощаю  тебя,  потому  что  продолжаю  верить  тебе,  как  невинный  агнец  верит  Человеку,  несущему  его  на  заклание.

- Глупейшая  выдумка!  Без  сомнения,  ты  её  позаимствовала  в  скотном  сарае.

- Не  надо  смеяться  надо  мной.  Лучше  верни  мне  свою  любовь.  Ты  только  взгляни  на  меня:  какие  линии  бёдер,  какие  узкие  и  изящные  ступни  ног.  Разве  ты  не  сказал  мне  тогда,  что  мои  поцелуи  лишают  тебя  разума?  Вспомни  Астрал  моего  тела,  обжигающий,  пьянящий, сладостный.  Ты  никогда  и  нигде  не  найдёшь  столь  любвеобильное  сердце,  столь  пламенные  объятья,  столь  страстные  лобзания  всего  моего  существа.  Вернись  ко  мне!  Хочешь,  я  на  коленях,  я  –  Принцесса  и  гордая  Испанка,  стану  молить  тебя  об  этом?  Ты  хочешь  этого?

- Шла  бы  ты  к  своим  евнухам,  лживая  тварь! - решительно  вмешалась  в  разговор  Ронэль.

- Вот  как?  Ты  смеешь  оскорблять  меня?  Верные  мои  Воины,  схватите  её  поклонника  и  бейте  головой  о  камни,  пока  не  вышибите  из  него  дух.  Он  –  Чернокнижник!  Он  мешает  мне  любить  только  вас  –  достойных  любви  настоящих  мужчин!

Арабы,  не  успев  понять  намерения  Мироль,  тут  же  перешли  к  действиям.  Оскалив  зубы  и  протянув  руки  к  горлу  Росфора,  они  начали  заходить  на  него  с  трёх  сторон.  Росфор  стоял  спокойно,  не  проявляя  ни  малейшей  готовности  к  защите,  но  когда  Арабы  подошли  вплотную,  он  рубящими  ударами  ладони  правой  руки  стал  рассекать  их  Биополя.  Его  ладонь,  словно  топор-колун,  рубила  их  Субстанции  от  плеча  до  копчика.  От  этих  разящих  ударов  Биополя  Арабов  разделялись  на  две  половинки,  разваливались  в  стороны  и  таяли  на  камнях  площадки,  как  туман  под  лучами  солнца.  Ещё  шестая  часть  минуты  и  их  остатки  совсем  исчезли.  Естественно,  Арабы  не  были  уничтожены  навсегда,  они  вновь  возникли  чуть  поодаль,  но  схватка  с  Высоким  Знаком  их  отрезвила...

Увидев  расправу  Росфора  с  Арабами,  Эльзасец  бросился  наутёк  и  быстрёхонько  спрятался  за  большим  валуном.  Мироль,  бесстрашно  наблюдавшая  за  развитием  событий,  попятилась  назад,  не  теряя,  однако,  присутствия  духа.  Проследив  за  исчезновением  остатков  своих  спутников,  она  с  видимой  радостью  закричала:

- Браво,  мой  Рыцарь!  Эти  скоты  принуждали  меня  мучить  тебя,  мой  милый.  Теперь  ты,  освободив  меня  от  них,  конечно  же,  прижмёшь  меня  к  своей  груди.

- Пожалуй,  я  сейчас  разрублю  и  тебя  на  несколько  частей! -  пригрозил  ей  Росфор.

Тогда,  отбежав  от  Росфора  на  несколько  шагов,  она  закричала:

- Убийца!  Негодяй!  Изменник!

Эльзасец,  выскочив  из-за  камня  и  схватив  её  за  руку,  почти  волоком  повлёк  от  страшного  в  гневе  Иерарха  Космоса  за  невысокие  холмики  на  краю  площадки.

Совладев  со  своим  гневом,  Росфор  предложил  Ронэль:

- Нам  незачем  оставаться  здесь,  дорогая.  Я  заберу  тебя  с  собой  к  своим  друзьям,  где  ты  найдёшь  себе  подруг  и  достойные  нас  занятия.  Ведь  никто  из  нас  не  живёт  на  Белом  свете  лишь  однажды  и  потому  сейчас  нужно  готовиться  к  новому  Возрождению  на  Земле,  притом  с  учётом  прошлого  опыта,  на  более  качественной  основе,  для  более  успешной  деятельности  и  полноценной  Жизни.

Ронэль  молчала,  всё  ещё  не  имея  сил  прийти  в  себя  после  рукопашного  боя  своего  Рыцаря.

- Ты  слышишь  меня,  Ронэль? - ласково  тронул  её  руку  Росфор.

- Слышу,  конечно  слышу! - встрепенулась  она.

- Ты  согласна  со  мной?  Ты  мне  веришь?

- Я  всё  вижу,  всё  понимаю,  но...  Уйдём  отсюда,  здесь  так  страшно.  Эти  Арабы  и  Мироль...  Я  всегда  знала,  что  она  низкая,  предающая  мужчин  женщина,  но  сегодня  она  просто  вывернулась  наизнанку.  Идём  отсюда!

- Тогда  встань  со  мной  рядом  и  подай  мне  руку.  Сейчас  мы  полетим  над  глубокими  провалами  Астрала  над  поверхностью  Земли.  Ничего  не  бойся,  я  с  тобой  и  никогда  тебя  не  оставлю.

______________*****______________

Июльским  вечером  1787  года  молодой  офицер,  Граф  Рославль,  получивший  перевод  из  Конной  гвардии  Его  Величества  в  Нижегородский  конный  полк  с  повышением  в  звании  до  капитана,  после  нескольких  приглашений  посетить  “своего  рода”  Дворянское  собрание  при  доме  Графа  Орлова  –  Генерала  от  кавалерии,  Губернатора  Нижегородской  губернии  –  наконец  нашёл  для  этого  время,  целиком  до  того  занятое  делами службы.  Он  же  пребывал  в  особо  весёлом  настроении.  Его  Казачья  сотня  не  стала  лучшей  в  Уланском  полку,  она  не  отличилась  ни  выправкой  на  строевом  смотре,  ни  в  учебных  стрельбах,  ни  в  рубке  лозы.  Правда,  Казаки  никогда  не  показывали  свои  настоящие  качества  во  всякого  рода  играх  взрослых  Людей  –  они  с  блеском  демонстрируют  их  в  настоящем  бою,  но  всё  же...  Новая  форма  одежды  не  была  привычной  Рославлю,  она  не  сияла  великолепием  мундиров  кирасиров,  хотя  и  была  неплохо  подогнана  по  фигуре  молодого  Человека,  пусть  и  не  особо  красивого,  но  зато  обаятельного,  как  Аполлон  Бельведерский,  копией  которого  стало  изваяние  из  мрамора,  выполненное  в  Несанкционированной  Вселенной.

Надо  сказать,  что  Россия  никогда  не  отличалась  большим  количеством  Дворян  с  высокими  титулами,  потому  что  даже  потомки  старых  Государей,  а  точнее,  Королей  таких  стран   княжеств,  как  Тверское,  Новгородское,  Суздальское,  Киевское,  Смоленское,  Новгород-Волынское  и  Владимирское,  обычно  не  сохраняли  за  собой  княжеские  титулы,  если  их  представители  не  занимали  высоких  государственных  должностей.  Но  зато  те  дворянские  роды,  которые  за  свои  заслуги  перед  Отечеством  были  награждены  званиями  графских  и  баронских  родов,  полученные  титулы  никогда  не  теряли.  Поэтому  среди  Российского  дворянства  Графов  и  Баронов  было  нисколько  не  меньше,  чем  Князей,  и  притом  и  те,  и  другие  были  намного  богаче,  чем  Герцоги  и  Князья  Франции.

В  России  сыновья  и  дочери  Дворян  всегда  назывались  по  титулу  своих  родителей  и  были  настоящими  владельцами  поместий,  тогда  как  в  Европе  они  именовались  лишь  по  своему  положению  на  обветшалой  иерархической  лестнице  бывших  поместий,  которые  по  большей  части  давно  исчезли  с  лица  земли  в  ходе  всевозможных  переделов  владений  и  разорения  их  хозяев.  Граф  Рославль,  по  европейским  масштабам,  был,  несомненно,  богат,  но  в  России  он  ничем  не  выделялся  из  других  таких  же  землевладельцев.

Двухэтажное  здание  резиденции  Губернатора  в  Нижнем  Новгороде  в  те  времена  не  казалось  большим,  но  было  достаточно  вместительным.  В  нём  проживала  семья  Губернатора,  располагалось  несколько  городских  служб  или  присутственных  мест,  а  также  имелось  несколько  небольших  залов  для  приёма  гостей  Губернатором.  Граф  Рославль,  оставив  коней  под  присмотром  денщика,  поднялся  по  парадной  лестнице  в  большой  зал,  где  уже  собралось  не  менее  шестидесяти  гостей,  среди  которых  и  несколько  офицеров  их  полка.

Подошедший  слуга  предложил  ему  несколько  сортов  водки  и  наливок,  выстроенных  на  подносе  походным  строем.  Он  взял  одну  рюмку,  но  выпил  её  не  разом,  а  в  три  приёма.  На  подобных  вечерах  никто  не  выпивал  больше  одной  рюмки,  дабы  не  прослыть  невоздержанным,  жадным  и  невоспитанным  Человеком,  не  имеющим  права  появляться  в  благородном  обществе. Даже  Люди,  имевшие  большие  заслуги  перед  Отечеством,  не  всегда  могли  позволить  себе  выпить  здесь  вторую  рюмку.

После  нескольких  знакомств  с  новыми  для  Рославля  Людьми  к  нему  подошёл  Граф  Симон  Орлов  –  из  тех  Орловых,  которые  вызывали  восхищение  своим  могуществом  со  времён  Императрицы  Екатерины  Великой.  Братья  Орловы  отнюдь  не  были  любовниками  Царицы,  но  они  всегда  играли  важную  роль  в  становлении  Российской  Государственности.  Губернатор  был  уже  не  молод,  но  в  своём  генеральском  мундире  с  орденом  Станислава  первой  степени,  грамота  о  награждении  которым  подписывалась  лично  Императором,  выглядел  весьма  статным  Человеком,  сохранившим  жизнерадостность  и  проницательный  взгляд  серо-стальных  глаз.

Познакомившись  с  Графом  Рославлем,  он  взял  его  под  локоть  и  подвёл  к  группе  из  шести  немолодых  Людей,  среди  которых  находилась  неповторимой  красоты  девушка.  Её  Кавалеры  наперебой  говорили  ей  нечто  весьма  романтическое,  не  вполне  серьёзное,  но,  видимо,  очень  галантное.  Это  была  дочь  Губернатора,  Рона,  предпочитавшая  обществу  молодых  Людей  более  пожилых  Дворян  и  местных  Купцов.  Похоже,  что  многие  из  них  любили  поговорить  с  ней  по-французски,  поскольку  говорила  она  на  этом  языке  как  настоящая  Парижанка.  При  приближении  Губернатора  круг  собеседников  разомкнулся  и  Губернатор  с  явным  удовольствием  представил  своей  дочери  прибывшего  в  гарнизон  нового  Офицера.  Затем  он  улыбнулся  и  добавил,  видимо,  не  особо  считаясь  с  необходимостью  сохранять  втайне  сердечные  дела  своей  дочери:

- Это  и  есть  тот  Граф  Рославль,  о  котором  ты  не  однажды  меня  спрашивала.

Девушка  нисколько  не  смутилась  и  сказала,  подняв  на  Рославля  совершенно  синие  глаза,  во  взгляде  которых  он  прочёл  тревогу  и  ожидание:

- Рада  видеть  вас,  Граф  Рославль,  в  нашем  обществе.

И  словно  не  совладав  с  приливом  чувств,  вдруг  положила  обе  руки  на  рукава  его  мундира,  слегка  склонила  голову,  как  бы  собираясь  опустить  её  на  его  грудь,  и  добавила  к  своему  приветствию  нечто  совершенно  неожиданное,  но  уже  по-русски:

- Всё  тот  же  ветер  поднимает  высокие  волны  в  океане  и  рябит  воду  на  поверхности  маленьких  лужиц.  Но  каким  из  ветров  занесло  вас,  Граф  Рославль,  в  наше  мелководье?  Ведь  Каспий  не  является  частью  Мирового  океана?

Рославль  без  спешки  посмотрел  на  лица  её  Кавалеров,  с  любопытством  ожидающих  его  ответа,  и  с  некоторым  недовольством  на  себя,  как  бы  нехотя,  заметил:

- Вы  правы,  Княжна  Рона.  Каспий  не  является  частью  Северного  Ледовитого  океана.  Но  он,  всё  же,  –  регион  Второй  Последующей  Вселенной  нашего  Мироздания.  К  сожалению,  эта  Вселенная  скоро  вообще  не  станет  существовать,  потому  что  её  Эфир  не  может  соперничать  с  Эфиром  нашей  Вселенной.

Он  не  выказал  ни  малейшего  беспокойства,  хотя  Рона  создала  неизбежность  его  совершенно  неуместного  в  её  компании  ответа.  Но  ведь  Высокий  Знак  не  может  уклониться  от  ответа  на  правильно  поставленный  вопрос.  Стоящие  вокруг  них  Люди,  услышав  его  слова,  насмешливо  прищурились.  Они  уже  были  готовы,  удивлённо  вскинув  брови,  переглянуться,  как  бы  отмечая  никчёмность  молодого  Офицера,  несущего  какой-то  вздор,  но  здесь  Рона  сама  пришла  ему  на  помощь,  поскольку  она  знала,  что  те,  кто  не  понимают  значимости  каких-либо  слов,  никогда  не  считают  их  разумными.

- Граф  Рославль  сообщил  нам  то,  что  никто  из  нас  не  знал.  А  если  кто-либо  не  согласен  со  сказанным,  то  пусть  он  изложит  своё  просвещённое мнение  нашему  Брандмейстеру.

- А  почему  же  именно  Брандмейстеру? -  лукаво  спросил  один  из  поклонников.

- Господин  Брандмейстер  велит  искупать  его  в  бочке  холодной  воды,  чтобы  несогласный  со  сказанным  не  перегрелся  от  чрезмерного  умственного  напряжения.

Рона  не  случайно  проявила  некоторую  резкость,  она  не  хотела,  чтобы  Рославль  выглядел  смешным  в  глазах  её  поклонников.  К  чести  собравшихся,  никто  не  принял  выпад  Роны  на  свой  счёт:  нельзя  же  хвататься  за  рукоять  шпаги  в  ответ  даже  на  очень  болезненный  укол  дамской  шпильки.

Рона  снова  обратилась  к  Рославлю,  но  потом,  заканчивая  своё  построение,  повернулась  лицом  к  собравшимся.

- Я  с  вами  не  спорю,  Граф  Рославль.  Но  если  ваша  мысль  имеет  продолжение,  то  из  неё  следует:  выход  из  региона  Каспия  во  Вторую  Последующую  Вселенную  нецелесообразен.  Но,  возможно,  через  Каспий  есть  выход  в  Неизвестную  Вселенную,  несанкционированную  Всевышним?  Впрочем,  о  чём  это  я?  Все  мы,  возомнившие  себя  центром  единственной  Вселенной,  не  желаем  ныне  и  слышать  о  парусности  Души,  стремящейся  видеть  мир  Субстанции  Сонрикс  Несанкционированной  Вселенной.  К  чему  нам  всё  это,  не  так  ли  господа?

- Господа  не  могут  согласиться  с  вами,  Княжна  Рона! -  решил  смягчить  её  выпад  Рославль. - Астральное  существование  для  Россиян  важнее  их  проживания  в  мире  Реала.  Ведь  никогда  наше  пребывание  в  Реале  любого  из  миров  не  бывает  долгим,  приносящим  Человеку  качественные  Знания  или  возможность  постигать  великолепие  мира,  существующего  на  поверхности  планеты.  Субстанция  Сонрикс  –  наша  постоянная  обитель  –  предоставляет  нам  намного  больше  возможностей.  Это  та  среда,  где  Архангел  Михоэль  наставляет  и  научает  нас,  предопределяя  все  наши  стремления  при  очередном  нашем  Возрождении  в  одном  из  миров  Реала.

Рославль  знал,  что  он  говорит  излишне  откровенно,  что  он  неминуемо  прослывёт  чудаком,  если  только  Рона  не  отнесётся  со  всей  серьёзностью  к  его  словам,  но  он  испытывал  необъяснимое  влечение  к  этой  высокой  и  гибкой  девушке,  способной  вскружить  голову  любому  одним  взглядом  своих  ярко-синих  глаз.  И  потому  он  продолжал  говорить,  отвечая  на  вопросы  Роны,  всё  то,  что  Высокие  Знаки  вынуждены  открывать  Людям  при  правильно  поставленных  вопросах.

- Итак,  вы  утверждаете,  что  мир  Реала  интересует  нас  много  меньше,  чем  миры  Астрала  в  Надпланетном  пространстве?

- Далеко  не  так,  Княжна  Рона!  К  сожалению,  Реал  не  для  нас,  в  нём  создают  наивысшую  Нерациональность  далеко  не  самые  лучшие  из  Людей.  В  нём  преуспевают  и  наинизшие,  ненавидящие  нас  за  нашу  самоотверженность.  И  как  часто  парусность  наших  Душ  приводит  нас  к  гибели?  Что  нас  ждёт  в  мире  Реала  завтра?  Нож  в  спину,  чья-то  “случайная”  пуля  или  отвратительный  Росиком?

Рона  побледнела  и  некоторое  время  стояла  молча,  рассматривая  лицо  Рославля,  потом  опять  переходя  на  французский,  вдруг  спросила:

- Не  приходилось  ли  вам,  Граф  Рославль,  когда-либо  слышать  одно  очень  странное  слово,  которое  звучало  как  “Росфор”?

- Сонсор,  -  словно  не  понимая  её,  произнёс  Рославль,  потом,  глядя  в  сияющие  глаза  Роны,  добавил:

- Имена  Рославль  и  Росфор  образованы  на  основе  Сонскритского  “Рос”,  но  различие  между  ними  состоит  в  том,  что  Рославль  –  это  имя  в  Арктурском  Реале,  а  Росфор  –  в  Неизвестной  Несанкционированной  Всевышним  Вселенной.  Ваше  имя,  Рона,  в  Савойе  вполне  могло  бы  звучать  как  Ронэль, - отвечал  ей  Рославль.

- Консоз  Содс  квелоз  О! -  на  своеобразном  Сонскрите  вдруг  сказала  Рона.

- Восноз  Корнос  вело  Оо!  -  на  том  же  языке  ответил  Рославль.

- Онсорт,  Росфор!  -  воскликнула  Рона.

Но  Рославль  вместо  того,  чтобы  продолжить  разговор,  спросил  её  по   русски:

- Ронэль,  ты?

- Носор  Голлонс,  Совонс,  Арсеникум.

Рона  и  Рославль,  как  Высокие  Знаки,  всегда  помнили  многие  слова - фразы  Сонскрита,  который  в  Открытом  Космосе  служит  в  основном  средством  общения  Вездесущих  Вселенных  с  самим  Всевышним.  Многие  из  них  знают  до  шестисот  фраз  и  применяют  их  в  своей  речи  вместе  с  короткими  фразами  из  старинного  Российско-Испанского  языка,  тогда  как  Иерархи  Астрала,  не  говоря  уже  о  других  Знаках,  никогда  не  понимают  их  речь  до  конца,  потому  что  мозг  Человека  не  воспринимает  всё  то,  к  чему  он  не  подготовлен.  Поэтому  стоявшие  вокруг  Роны  и  Рославля  Люди,  напряжённо  вслушиваясь  в  их  разговор,  почти  не  слышали  их  слов.  Тем  более,  не  услышали  они  и  слова  их  последних  фраз.

Не  станем  скрывать,  Рона  предложила  Рославлю  вспомнить  всё  связующее  их  в  прошлом,  а  Рославль  с  радостью  согласился.  Тогда  Рона,  не  став  Рациональностью,  просто  выразила  своим  восклицанием  обуревавшую  её  радость.  Непостижимо  краток  Сонскрит!  Каждая  его  фраза   слово  несёт  в  себе  смысл  нескольких  слов  в  пяти  их  различных  вариантах  в  зависимости  от  сочетания  гласной  с  согласными  в  слове  и  порядка  слогов  в  слове - фразе.  Рона,  дважды  произнеся  в  одной  своей  фразе  слово  “О”  с  малым  “н”,  что  на  Сонскрите  означает  “возлюбленный”,  и  “О”  с  малым  “р”,  что  означает  “драгоценный”,  сообщила  ему,  что  он  дороже  ей  всех  сокровищ  мира.

- Онсорт,  Рославль! - повторила  Рона  со  слезами  радости  на  глазах  и,  не  обращая  ни  малейшего  внимания  на  окружающих,  обняла  его  и  потянулась  губами  к  его  губам.  Рославль  привлёк  её  к  себе,  не  считаясь  с  приличиями,  не  сдерживая  чувство  радости,  стал  целовать  её  губы,  глаза,  щёки...

Гости  Генерал-Губернатора,  изумленные  столь  неожиданным  оборотом  беседы,  потрясённо  молчали.  Но  среди  гостей  было  несколько  офицеров,  и  поскольку  военных,  как  всем  известно,  ничем,  кроме  картечи,  сразить  нельзя,  то  именно  они  первыми  закричали  “ура!”  и  наградили  влюблённых  бурными  аплодисментами.

Граф  Орлов, –  он  же  в  прошлом  Сильвер  де  Орль, –  как  и  положено  истинному  Генералу,  не  мог  быть  озабочен  мелкими  соображениями,  вроде  неуклонного  соблюдения  правил  приличия.  Он,  естественно,  был  Стратегом  и  потому,  нимало  не  смущаясь,  чуть  помедлил,  привлекая  к  себе  всеобщее  внимание,  затем  тронул  свои  начинающие  седеть  усы  и,  сдержанно  улыбнувшись,  заключил:

- Как  видите,  господа,  они  же  предназначены  друг  для  друга.

Это  решение  отца  Роны  подвело  итог  тому,  что  было  давно  решёно  на  Небесах  и  потому  стало  неизбежностью  в  свершениях  на  Земле.  Оно  было  осознано  всеми  как  единственно  возможное.  В  этом  случае  слова  Генерал-Губернатора  свидетельствовали  о  его  великодушии,  чувстве  такта  и  широте  натуры.
 
_____________*****____________

Через  несколько  дней  после  неожиданной  для  всех  помолвки  молодых  Людей  Рославль  предложил  своей  невесте  поехать  на  прогулку  вверх  по  течению  Волги.  Не  скроем,  что  им  очень  хотелось  побыть  в  обществе  друг  друга,  поговорить  обо  всём  интересующем  только  влюблённых,  когда  каждое  слово  имеет  не  только  прямой,  но  и  особый,  несущий  радость,  смысл,  когда  каждый  взгляд  говорит  о  разгорающемся  пожаре  в  сердцах  и  излучает  сияние  счастья.  Поводом  для  поездки  было  желание  Рославля  показать  Роне  совершенно  необычный  водоворот,  который  должен  был  возникнуть  верстах  в  восьми  от  города,  поблизости  от  берега  реки,  на  том  её  участке,  где  нет  ни  крутых  поворотов,  ни  глубоких  заводей,  ни  бурного  течения.

Рославль  знал  это  место  периодического  возникновения  водоворота,  которое  он  отыскал  в  своё  время  во  время  своего  пребывания  в  Ментале.  Роне  он  объяснил  чудо  водоворота  примерно  в  таких  словах:

- Здесь  вода  нашего  Арктурского  мира  Земли  уходит  в  мир  Второй  Последующей  Вселенной,  пополняя  воды  реки  чужого  для  Арктурян  мира.  В  таких  водоворотах  тонет  немало  Людей,  не  осознающих  неизбежность  своего  перехода  в  чужой  мир.  Когда  они  попадают  во  всасывающую  воронку,  никто  из  них  не  испытывает  чувство  страха,  не  понимая,  что  с  ним  происходит.  Тела  этих  несчастных,  как  правило,  исчезают  бесследно.  Но  если  чужой  мир  не  принимает  Субстанции  их  тел,  тогда  тела  утопленников  всплывают  в  нескольких  вёрстах  ниже  по  течению.  И  никто  никогда  не  задумывается  об  истинной  причине  гибели  этих  Людей,  зачастую,  неплохих  пловцов.

- Тебя  тянет  к  этому  водовороту,  Рославль? -  не  показывая  тревогу,  спросила  его  Рона.

- Тянет,  Рона!  Этот,  безусловно,  очень  опасный  водоворот,  возможно  станет  для  меня  спасительным.  Никогда  в  каждой  их  своих  Жизней  в  Арктурском  мире  я  не  должен  сопротивляться  своему  желанию  взглянуть  на  него,  полюбоваться  вращением  вихря,  бесшумно  несущего  воды  в  ту  же,  но  вместе  с  тем  и  совсем  в  иную  реку  совсем  другого  мира.

И  вот  сейчас  Рославль,  прихватив  с  собой  двух  слуг  Губернатора,  денщика  и  лёгкую  коляску,  запряжённую  парой  серых  лошадей,  рядом  со  своей  Роной,  принаряженной  в  уланский  доломан,  не  спеша  ехал  на  своём  вороном  и  рассказывал  о  необычных  явлениях  природы.

- В  Нормандии,  на  небольшой  речушке,  на  берегу  которой  стоял  один  из  наших  поместных  замков,  я,  ещё  будучи  мальчишкой,  видел  настоящее  наводнение.  Тогда,  совершенно  непонятным  образом,  зимой,  когда  лёд  сковал  поверхность  всех  водоёмов,  наша  речушка  вдруг  вздумала  выйти  из  берегов,  так  что  её  воды  вплотную  подошли  к  стенам  замка.  И  это  при  морозе  не  меньше  десяти  градусов!  Потом  вода  снова  ушла  в  русло  реки,  оставив  после  случившегося  целые  поля  льда.  Помню,  я  тогда  спросил  одного  из  старых  Воинов  отца:  “откуда  в  реке  появилось  так  много  воды?”.  И  он,  не  задумываясь  ответил:  “Значит,  в  верховьях  реки  прошли  сильные  дожди”.

- Но  какие  дожди  могут  быть  зимой?  В  каких  верховьях,  если  исток  нашей  реки  находится  всего  в  четырнадцати  вёрстах  от  замка?

Тогда  он  посмотрел  на  меня  с  восхищением  и  пояснил:

- Не  всё  так  просто,  мой  господин!  Вода  –  это  не  только  вода,  но  и,  как  я  знаю,  Астрал.  А  Астрал  –  это  нечто  непостижимое.  Где  Астрал  –  там  всегда  чудеса.

- Действительно, - продолжал  Рославль,-  этот  разлив  реки  зимой  был  настоящим  чудом,  и  вызван  он  был  переходом  части  вод  из  многоводной  реки  мира  Третьей  Последующей  Вселенной  в  мир  Неизвестной  Вселенной  в  Галлии.  Конечно,  переход  воды  из  нашего  мира  в  другие  миры  или  наоборот  –  явление  временное.  Вода,  как  и  всё  Сущее  нашей  Вселенной,  не  сразу,  но,  чуть  погодя,  опять  возвращается  в  свой  мир.  Но  самое  чудесное  состоит  в  том,  что  вода,  –  а  это  на  деле  настоящий  Астрал,  –  несёт  в  таких  случаях  не  только  семена  растений,  но  и  информацию  о  всех  мирах  шести  Вселенных  на  Земле,  способствуя  их  ускоренному  развитию.  Вода  осуществляет  связь  миров  на  Земле,  она –  чудо  Великого  Неведомого.

Рона,  слушая  его  с  нескрываемым  восхищением,  посетовала  на  привидения,  которые  она  частенько  видит  в  темноте,  когда  её  глаза  привыкают  к  слабо  освещённому  пространству  и  начинают  различать  Астральные  сущности.  Несколько  раз  среди  них  она  опознала  некую  красавицу,  которую  не  один  раз  встречала  в  прошлых  Жизнях,  –  Мироль.  Разумеется,  она  никогда  не  боялась  этих  Астральных  сущностей,  те  совершенно  безвредны  для  Людей,  но  Мироль  она  не  любит.  Это  исчадие  Ада  всегда  за  ней  присматривает  и,  похоже,  замышляет  что-то  недоброе.

Наконец,  показалось  и  знакомое  место,  где  река  была  весьма  широка  и  спокойна  в  течении.  Здесь  невысокие  берега,  покрытые  сочной  зелёной  травой,  у  самой  кромки  воды  переходили  в  узкую  песчаную  отмель.  Дальше,  за  отмелью,  вода  почему-то  бурлила,  выбрасывая  на  поверхность  своеобразные  купола  и  образуя  завихрения.  Оставив  коляску  и  коней  на  дороге,  молодые  Люди  вышли  на  берег  полюбоваться  течением  Волги,  серым  туманом,  клубившимся  над  её  волнами,  и  белыми  облаками,  плывущими  над  степью.  Река  была  пустынна  и,  только,  то  ли  одинокий  рыбак,  то  ли  какой-то  мещанин,  налегая  на  вёсла,  гнал  свою  лодку  против  течения,  стремясь  держаться  у  берега,  где  течения  почти  не  было.

Спустя  некоторое  время  Рославль  заметил,  что  река  ведёт  себя  странно:  часть  её  вод  у  берега  потекла  в  обратную  сторону,  помогая  гребцу  быстро  двигаться  вверх  по  течению.  Невдалеке  от  берега  начал  образовываться  большой  водоворот,  прогибая  поверхность  воды  в  своём  центре;  на  поверхности  появилось  множество  линий,  разделяющих  движущиеся  с  различной  скоростью  потоки  воды,  послышалось  негромкое  бурление  воды  и  слабый  шелест  отступающей  от  песчаного  берега  волны.

- Ну  вот,  мы  и  стали  свидетелями  ухода  воды  из  Арктурского  Реала  в  мир  Сирианского  Реала  Второй  Последующей  Вселенной, -  констатировала  Рона. -  Красивое  и  очень  волнующее  зрелище!

В  этот  момент  лодка  одинокого  гребца  уткнулась  носом  в  берег;  сидевший  в  ней  Человек  в  старом  гусарском  ментике,  в  жёлтых  поношенных  сапогах  выпрыгнул  на  берег,  так  что  лодка  поплыла  по  дуге  водоворота  к  другому  берегу.  Человек,  извлекая  из-за  спины  топорик,  направился  к  Рославлю  и  Роне.

- Эльзасец! - узнал  Человека  Рославль,  досадуя  на  себя  за  то,  что  его  пистолеты  остались  в  подсумках  седла.  Стремясь  спасти  свою  возлюбленную,  он  почти  зло  скомандовал:

- Рона,  к  оружию!  В  подсумках,  живо!

Рона  всё  поняла:  помочь  Рославлю  она  не  могла,  но  и  мешать  его  схватке  с  Эльзасцем  не  считала  возможным.  Не  взглянув  на  неспешно  идущего  к  ним  коренастого,  исполненного  злобой  врага,  она  побежала  к  коляске.  Эльзасец  приближался,  держа  в  руке  топорик,  явно  намереваясь  пустить  его  в  ход  против  Рославля.

Рославль,  выигрывая  время,  начал  отступать  к  воде.  Он  не  боялся  Германца,  но  понимал,  что  безоружный  Человек  не  может  противостоять  бандиту  с  топором.  Сделав  три  шага  назад,  он  вошёл  в  воду,  приближаясь  к  струям  водоворота,  бегущим  по  широкому  внешнему  кругу  воронки.  Так  вот  о  каком  моменте  его  Жизни  говорила  ему  некогда  Ведунья  Сооконсия,  –  о  моменте,  когда  водоворот  станет  для  него  единственной  надеждой  на  спасение.

- Вот  мы  и  встретились,  Иерарх  Космоса!  Сейчас  я  расколю  твой  череп  на  четыре  части!

- Не  спеши  радоваться!  Погань!  Ты  умрёшь  столько  раз,  сколько  раз  окажешься  на  моём  пути.

Эльзасец,  желая  насладиться  своим  превосходством  и  сладостью  долгожданной  мести,  хотел  ещё  что-то  сказать,  но  увидел,  что  Рона  бежит  обратно  с  пистолетами  наготове  в  руках.  И  если,  даже,  она  не  была  хорошим  стрелком,  то  всё  равно,  её  нельзя  было  подпускать  к  себе  ближе,  чем  на  десять  шагов.  Рославль,  понимая,  что  в  этой  ситуации  Эльзасец  не  может  не  спешить,  решительно  бросился  в  водоворот.

Эльзасец  вступил  в  воду  столь  же  решительно,  как  и  наступал  на  своего  врага,  и  теперь  он  не  мог  отступить,  имея  за  своей  спиной  Рону  с  двумя  пистолетами.  Впрочем,  он  был  всецело  поглощён  жаждой  расправы.  Рона  спешила  изо  всех  сил,  она  крикнула  что-то,  направляя  пистолет  на  Эльзасца,  но  того  отнесло  от  берега  и  она  не  стала  стрелять  впустую.  Рославль  через  две  минуты  достиг  центра  водоворота,  не  сомневаясь,  что  Эльзасец  последует  за  ним.  В  центре  водоворота  он  нырнул  и,  кружась  словно  лист  в  воздухе,  стал  опускаться  вниз,  в  тёмную  бездну  чужого  мира.  Эльзасец,  вытаращив  по   рачьи  глаза,  появился  над  ним  сверху,  пытаясь  достать  его  голову  топориком.  Правда,  он  не  видел  Рославля  в  темноте  водоворота,  но  несколько  раз  его  топор  был  довольно  близко  от  цели.  Он  кружился  над  Рославлем  головой  вниз  и  было  похоже,  что  такое  положение  должно  было  стать  для  Эльзасца  роковым.

Вода  закручивалась  в  спираль  и,  переходя  в  отвесно  падающий  вниз  поток,  становилась  тёмно-красной.  Рославль  понимал,  что  следовало  закончить  своё  погружение,  иначе  он  не  выберется  из  этого  красного  колодца,  даже,  зная  об  особенностях  перехода  в  другие  миры  Реала.  Похоже  было,  что  он  и  его  враг  уже  находились  в  мире  Сирианского  Реала  Второй  Последующей  Вселенной  и  наступало  время  совершить  единственно  возможный  маневр  для  возвращения  в  свой  мир.  Казалось  бы  это  просто,  –  надо  только  ярко  представить  себе  какое-либо  явление  нужного  мира  и  тогда  Субстанции  самого  Организма  сразу  же  переведут  время  его  проявления  в  соответствующий  интервал  существования.  Несчастье  Людей,  попавших  в  подобную  ситуацию,  состоит  в  том,  что  они  неверно  представляют  себе  не  только  чужие  миры,  но  и  свой  собственный  мир,  отяготив  свою  память  представлениями  о  надуманных,  немыслимых  событиях,  которые  никогда  не  происходили  в  их  мире.  Рославль  знал  об  этом  и  потому  стремился  вспомнить  какое-нибудь  событие  из  собственной  Жизни.

На  двенадцатой  секунде  пребывания  под  водой  он  представил  себе  Воинов  своей  Казачьей  сотни  в  безлюдной  степи,  под  дождём.  Его  Казаки,  не  расседлав  своих  коней,  сидят  под  их  животами,  подобрав  ноги,  укрывая  от  секущих  потоков  воды  свои  форменные  казакины.  Им  невесело,  хочется  курить,  но  струи  дождя,  то  и  дело  меняя  направление  при  порывах  ветра,  достают  то  спину,  то  колени  сидящих  на  земле  Людей.  Кони  стоят,  понурив  головы,  боясь  пошевелиться,  чтобы  не  потревожить  покой  своих  хозяев.  Казаки  –  настоящие  Российские  Воины  Знакового  Достоинства.

Эльзасец  куда-то  исчез,  вода  немного  посветлела  и  перестала  тянуть  ноги  Рославля  вниз.  Всасывающее  действие   воронки  прекратилось,  хотя  круговерть  ещё  продолжалась.  Собрав  все  силы,  Рославль  начал  быстро  всплывать  вверх  с  глубины  шести  саженей.  Вот  и  поверхность  реки,  неспокойные  воды,  песчаная  отмель  и  Рона,  стоящая  на  берегу  с  пистолетами.  Слава  Всевышнему  –  это  его  мир!

Рославль,  переводя  на  отмели  дыхание,  вышел  на  берег  и  неожиданно  спросил  одного  из  слуг:

- Дружок,  не  найдёшь  ли  ты  для  меня  чего-нибудь  покрепче?

- А  Эльзасец? - бледная  от  пережитого  волнения,  спросила  Рона.

- О  чём  это  ты? - удивлённо  спросил  Рославль. - Ты  же  видела,  что  я  просто  упал  в  воду.  И  напрасно  ты  волновалась,  моя  дорогая,  я  неплохо  плаваю.

Рона  отвернулась  и  отошла  в  сторону,  скрывая  подступающие  к  горлу  рыдания.  Она  была  потрясена  случавшимся.  Рославль,  сдерживая  невольную  дрожь  во  всём  теле,  выпил  в  четыре  приёма  стаканчик  водки,  потом  налил  второй  стаканчик  и  подошёл  к  Роне.

- Выпей  это  и  успокойся, - тихо  сказал  он  ей. -  Не  надо обращать  внимание  Людей  на  всё  то,  что  является  неизбежностью  для  Высоких  Знаков.

Рона  выпила  глоток  водки  и  лицо  её  порозовело.

- А  Эльзасец?  -  повторила  она  свой  вопрос.

- На  этот  раз  с  ним  всё  покончено.  Он  не  сможет  появиться  в  нашем  мире,  потому  что  повернулся  головой  вниз,  пытаясь  ударить  меня  топориком.  В  водоворотах  этого  делать  нельзя,  –  мир  Сирианского  Реала,  следующий  за  нашим  миром,  в  таких  случаях  не  позволяет  выйти  из  него  в  предшествующий  интервал  времени:  в  наш  Арктурский  мир.  Эльзасец  ничему  не  научился  в  Посмертном  состоянии  и  потому  он  был  не  особо  опасен.  Как  видишь,  он  нисколько  не  нисходит  и  сегодняшний  его  поступок  свидетельствует,  что  он  встретится  нам  ещё  не  раз.

- Встретив  его  в  Астрале  в  очередной  раз,  ты  не  должен  проявлять  великодушие! -  твёрдо  сказала  Рона.

- Но  и  ты  не  должна  быть  великодушной  с  призраками.  Помни,  что  я  не  могу  расправиться  с  Иерархом  Астрала,  называющей  себя  Мироль.  "Она  –  одна  из  нас!"

Похоже,  именно  слова  Рославля  вызвали  материализацию  некой  Сущности  из  Астрала  Надпланетного  пространства.  Рона  вдруг  выронила  стаканчик  из  рук,  испуганно  глядя  в  пространство  за  спиной  Рославля.  И  когда  тот  быстро  повернулся,  готовый  встретить  новую  опасность,  то  увидел  не  Эльзасца,  а  Мироль,  медленно  приближающуюся  к  ним  по  берегу  реки.  Она  была  одета  в  красно-чёрное  платье,  расшитое  красными  блёстками,  вспыхивающими  в  лучах  солнца  как  капельки  крови,  и  обута  в  туфельки  с  лакированными  носками.  На  её  поясе  висел  длинный  стилет  со  сложными  завитками  из  красной  меди  у  рукояти,  на  голове  её  был  венец,  украшенный  сверкающими  рубинами,  похожий  на  открытую  герцогскую  корону,  а  с  головы  на  её  плечи  ниспадал  светлый,  отливающий  платиной,  поток  волос.  Без  сомнения,  она  была  настоящей  красавицей  и,   как  всегда,  выглядела  весьма  эффектно.

Остановившись  против  Рославля,  она  сказала  с  необычайной  для  неё  мягкостью:

- Мой  доблестный  Рыцарь,  мой  Возлюбленный.  Вспомни  о  нашей  несчастной  любви,  вспомни  о  клятвах  верности,  которые  ты  мне  давал  в  дни  наших  встреч  в  Савойе.

- Никакой  любви,  никакой  верности,  никаких  клятв! - твёрдо  сказал  Рославль.

- Взгляни  на  меня,  Росфор! -  более  настойчиво  продолжала  Мироль.  Я  –  королевская  дочь,  я  всегда  рождаюсь  в  семьях  великих  Людей  в  любом  из  миров  Вселенных  на  Земле.  В  моём  распоряжении  имеются  средства  для  достижения  всех  благ  Жизни.  Полюби  меня,  ты  будешь  наслаждаться  счастьем  обладания  самой  лучшей  на  Земле  женщины.  Взгляни  на  мою  грудь.  Разве  ты  не  испытываешь  неудержимого  желания  прильнуть  к  ней  губами?  Взгляни  на  мой  тонкий  стан.  Разве  ты  не  хочешь  обвить  его  руками,  чтобы  прижать  меня  к  своей  груди?

Рославль  молча  смотрел  на  неё,  не  имея  сил  не  слышать  её  заклинаний.  Её  безграничная  вера  в  силу  своих  чар  создавала  ей  Нерациональность  воздействия  на  сознание  окружающих  её  Людей  не  через  Ментал  Всевышнего,  но  через  Субстанцию  Консенс  Великого  Неведомого,  связующую  всё  Сущее  в  мире  в  тесном  объёме  своеобразного  пространства  корпускул  воды.

Однако,  Рона  смогла  найти  в  себе  силы  защитить  свою  любовь.  Сделав  вперёд  два  шага  и  заслонив  собой  Рославля,  она  произнесла  необычайно  жёсткие  слова   заклинания:

- Не  достать  волчице  краюшку  луны  с  небосклона,  не  стать  сове  возлюбленной  сокола.  Не  скаль  волчьи  зубы  в  темноте  ночи,  не  пяль  совиные  глаза  при  свете  дня  –  не  притязай  на  то,  чего  ты  недостойна,  не  смей  помышлять  о  немыслимом.  Прочь  из  Реала  нашего  мира,  не  уноси  в  Ментал  тебе  не  принадлежащее.

Тело  Мироль  при  этих  словах  странно  изогнулось  в  воздухе,  заколебалось  подобно  отражению  в  воде,  взволнованного  брошенным  в  него  камнем,  и  внезапно  исчезло.

- Это  всего  лишь  призрак! - облегчённо  вздохнула  Рона.

- Но  ведь  ты  –  настоящая  Ведунья! -  восхитился  Рославль. - Уверяю  тебя,  произнести  столь  могучее  заклинание  на  одном  дыхании  не  смог  бы  ни  один  Волшебник  нашего  Арктурского  мира.  Отныне  она  никогда  не  сможет  появляться  перед  нами  как  призрак:  ни  днём,  ни  ночью.

- Я  и  не  думала  произносить  никаких  заклинаний, - созналась  Рона. - Я  просто  почувствовала  внезапный  приступ  гнева  и  отчаяния.  А  затем  пришла  решимость  действовать  и  вместе  с  ней  нужные  слова.

- Но  слова,  позволяющие  тебе  воздействовать  на  подобных  себе,  –  это  не  просто  слова,  но  и  настрой  на  ощущение  себя  частицей  Субстанции  Матрикс.  Ты  создаёшь  Нерациональность  воздействия  на  других  всей  массой  Эманации  Всевышнего,  благодаря  собственной  уверенности  в  необходимости  таких  воздействий.

- Пусть  будет  так,  Милый!  Но  не  называй  меня  Ведуньей.  Все  Колдуны  по  большей  части  невежественные,  эгоистичные  и  корыстные  Люди,  не  соотносящие  своих  действий  ни  с  честью,  ни  с  совестью,  ни  с  осознанием  необходимости.  Я  же  –  Высокий  Знак  и  в  моём  Биополе  существуют  Знания,  которыми  нам  следует  пользоваться  лишь  при  крайней  необходимости.

- Согласен.  Никогда  не  стану  называть  тебя  так.  Справедливо,  что  Колдуны  –  это  всегда  Нисходящие  Знаки  народов  Планетной  расы,  не  идущие  ни  в  какое  сравнение  с  нами,  Иерархами  Всевышнего.  А  теперь  посмотри  на  наших  слуг,  они  хлопочут  у  расстеленной  на  траве  скатерти,  не  подозревая  о  событиях,  которые  происходят  рядом  с  ними.  Простота  и  бесхитростность  в  видении  мира  –  как  нам  иногда  их  недостаёт.

________________*****__________________

Настоящая  повесть  была  рассказана  Автору  Афиной  Палладой  зимой  1988  года.  Автор  выражает  благодарность  за  предоставленные  ему  материалы  Афине  Палладе  и  Архангелу  Михоэлю,  привнесшему  ряд  несанкционированных  данных  в  описание  Небесных  странствий  действующих  лиц  повести.          

Публикация прежних лет:
Русак Леонид Васильевич. Отложенная свадьба. – М.: "Лекции Гермеса Трисмегиста", вестник № 20, февраль 1998. - 36 с.

Русак Леонид Васильевич (Л. Русак)
ISNI 0000 000446875814
ISNI 0000 000446875910

proza.ru/avtor/leonidrusak
www.leonid-rusak.ru
www/leonid-rusak1.ru

Правообладатель: Гаврилова Елена Анатольевна
ISNI 0000 000446875806

Контакты правообладателя:
E-mail: ealvgr20@gmail.com
Обсуждения: t.me/idei_voploti