Можно тебя поцеловать?

Он сидел на краю большой кровати и пультом перелистывал каналы кабельного телевиденья в поисках какого-нибудь музыкального. Желательно, чтобы там была легкая и расслабляющая музыка. У него дома телевизор был подключен к интернету, и он вообще не разбирался в городском кабельном. После душа, в который Владимир пошел первым, он был только в полотенце, обернутом на поясе.
Она уже долго купалась. «Нервничает. Первый раз. Оттягивает момент, к которому они давно шли».
Наконец, попался канал, где в этот момент выступали, уже давно забытые многими, популярные в 80-х итальянские певцы.
В душе исчезли звуки льющейся воды. «Уже скоро!». Сердце стало биться чаще. Он взял пульт от освещения комнаты и убавил его яркость, добавив голубых оттенков.
Лена вышла. Через ее плечо было переброшено большое махровое полотенце, которое прикрывало грудь и живот. Кончики волос были мокрыми. Мельком взглянув на него, она повернулась к телевизору, никак не решаясь сделать первый шаг к кровати.
Они были знакомы больше пятнадцати лет. Иногда пересекались на гулянках общих друзей и знакомых, иногда встречались в автобусе. Редко созванивались, обсуждая какие-то события, а в последнее время все больше обменивались приколами в мессенджерах.
Сегодня утром опять встретились в автобусе. Он, как всегда, ехал этим рейсом на работу в областной центр, она – на какой-то обучающий семинар. В автобусе Лена ехала с соседкой и встретившись с ним взглядами, приветливо помахала рукой. Он ответил, поймав себя на мысли, что на лице у него в этот момент появилась улыбка идиота.
На конечной, возле метро, соседка Лены пошла в кассу за билетом на обратную дорогу и Владимир подошел к подруге поздороваться по ближе.
Потом они ехали в метро болтая о чем-то не очень-то и существенном. На третьей станции в вагон, который и так уже был плотно забит пассажирами, ввалилось не меньшее количество людей. Послышались недовольные выкрики, ругань, а ему пришлось упереть руки в стену, чтобы как-то ослабить давление пассажирской массы на Лену. Удерживать удалось только один переезд между станциями. Поезд, вначале ускорившись, внезапно начал торможение. Инерция повела и качнула вперед всю толпу, многие в которой физически не имели возможности держаться за поручни. Чья-то спина, толкнув Владимира, прижала его к телу Елены, а его лицо погрузилось в ее пышную прическу. Вдохнув запах волос он, чтобы как-то сгладить случившееся, негромко сказал: - Да здравствует наш общественный транспорт! Самый сексуальный транспорт в мире!
- Ничего. Бывали поездки и хуже. Тут, по крайней мере, ты меня прикрываешь.
- Стараюсь изо всех сил. Только получается не очень. Силы тают, а давление растет.
Поезд в очередной раз сильно качнулся, вновь сместив пассажиров. Удерживать их на вытянутых руках он уже не мог и сдерживал давление, упершись в стену вагона руками, согнутыми в локтях, а ее дыхание, направленное в его шею, сводило с ума и будоражило воображение.
- Лен?
- Что?
- Пока тут все заняты руганью и толканием, я хочу тебя поцеловать.
Она подняла голову и посмотрела в его глаза.
- Целуй.
Быстро осмотревшись по рядом стоящим людям и удостоверившись, что они совсем никому не интересны, он прикоснулся своими губами к ее и она ответила. После чего опустила лицо вниз. Он провел несколько раз из стороны в сторону лицом по ее волосам.
- Еще хочу. Но не так и не здесь.
- Так придумай что-то.
- Ты сегодня можешь остаться в городе до утра?
- Да.
- Тогда я ищу место.
- Хорошо. Набери меня после обеда. Примерно в три. Если буду еще занята, вызов сброшу, а по свободе наберу сама. Я еще не знаю, сколько нас продержат. Я на следующей выхожу.
Целый день он был в ожидании вечера. Работа валилась из рук. Но, после того, как в интернете нашел в объявлениях понравившийся вариант съемной квартиры, которую сдавали и почасово, и посуточно, немного успокоился. Время тянулось мучительно медленно.
И вот они в квартире.
Лена смотрела на экран, где маститый итальянец с красивым, но никогда не улыбающимся лицом, исполнял один из своих хитов, которые их поколение любило подпевать всего парой фраз: «Лашатами кантаре» и «Ун итальяно веро».
- Красиво. Песня молодости.
- Угу. Я ее с будущим кумом после дискотеки любили горланить, но ни хрена не понимали. Когда появился интернет, нашел перевод этой и других песен. Эта совсем не о романтике. Она больше патриотическая – человек гордится, что он итальянец. Иди ко мне.
Она подошла к кровати вплотную, став между его ногами. Обняв ее рукой, он провел ладонью по попе и прижался щекой к животу, а за тем, другой рукой сдернул вниз полотенце и заваливаясь спиной на кровать, увлек за собой. На ней оставались бежевые лифчик и трусики.
Она лежала головой на его плече, и они целовались. Правой ладонью он гладил ее грудь временами слегка сжимая пальцы. Потом, не переставая наслаждаться ее поцелуями, одним движением пальцев расстегнул застежку бюстгальтера, в второй рукой снял с плеча бретельку и поцеловал в сосок, потянув его в себя. Рука, скользнув по ее талии перешла на бедро, а на обратном пути, скользнув по внутренней части бедра, погладила промежность и перешла на живот.
Он опять целовал ее губы, а ладонь пошла по тому же маршруту, только перейдя на живот, тут же пошла вниз и, подцепив резинку трусиков, проскочила вовнутрь, начав теребить ее волосы на лобке. Губы в этот момент уже покрывали поцелуями грудь. Ладонь со сложенными лодочкой пальцами, проникла дальше и ее ноги совсем немножко раздвинулись, но этого хватило, чтобы он накрыл ладонью место его вожделения. Средний палец несколько раз скользнул вверх-вниз, а за тем улегся в ложбинку, а указательный и безымянный пальцы немного прижали к нему половые губы, но совсем ненадолго. Пальцы разошлись в стороны, толкая бедра и те, повинуясь, немного раздвинулись. Средний палец скользнул во внутрь и несколько раз дернулся.
Елена глубоко выдохнула, издавая протяжный звук удовольствия и вцепившись пальцами в грудь Владимира, откинула голову назад. Ноги раздвинулись чуть больше. Вся его ладонь была мокрой. Он прижимался членом к ее боку и слегка двигал тазом.
Вытащив из-под головы воздюбленной вторую руку, он полностью освободил тело от лифчика и теперь мог без помех целовать обе груди, уделяя им одинаковое внимание.
Пальцы не останавливались не на мгновение, лаская лобок, губы и клитор.
Когда она издала очередной звук наслаждения, Владимир перевел ладонь под трусами на бедро и начал опускать руку ниже, стаскивая материю. Помогая ему, она согнула колени и приподняла таз, а когда трусики достигли коленей, дотянувшись до них рукой, сорвала и отшвырнула в сторону.
Перебросив одну ногу через ее, он немного опустился вниз и, поцеловав ее в пупок, провел по ее телу языком от пупка до ложбинки между грудей, а за тем прильнул к ее шее.
И вот уже ее ноги, широко и призывно раскинувшись, зовут его войти в нее. Он, поводил головкой члена по волоскам на лобке и не помогая руками, направил головку внутрь, войдя только на его длину и замер, давая сознанию подруги еще сильнее возжелать близости, после чего очень медленно стал выходить. Всего чуть-чуть. Но женщина, почувствовав это, выгнув спину, подала таз вперед, не желая отпускать коснувшийся и раздразнивший ее орган. В этот момент Владимир, на встречном ее движении, вошел на всю длину своего друга, вызвав крик страсти у Лены.
Но продолжать он не решался. Переполнявшая его страсть уже давно была готова излиться, а он только начинал. Поэтому, обхватив партнершу под лопатки и взявшись за ее плечи, он только продолжал целовать ее губы и шею.
Когда внутреннее напряжение слегка спало, он начал медленные движения тазом, которые постепенно ускорял.
«Дурак совсем, - подумало он. – Ничего не спросил о предохранении, а ведь осталось совсем чуток». Стоны и вскрикивания Лены вызвали в голове очередную бурю эмоций. Он собирался прерваться, но она, как будто почувствовав это, коротко выкрикнула: - В меня, - и вцепившись ногтями в его плечи, а ногами обхватив бедра, прижала к себе.
В телевизоре красивая итальянская пара, обняв друг друга, пели о счастье, как раз заканчивая последний куплет. Обе пары закончили одновременны. Итальянцы, поцеловавшись, уходили со сцены. Владимир нежно посасывал мочку уха возлюбленной, которая глубоко дышала и смотрела в подсвеченный голубым цветом натяжной потолок. Зрители в зале аплодировали стоя. Сквозь гул аплодисментов были слышны выкрики: «Браво! Брависсимо! Бис!».
- Нами довольны, милая. И просят повторить.
- Я тоже в восхищении. А если люди так просят, надо делать. Но только после душа.