Линия Платона - от идей и эйдосов до информации

ЛИНИЯ ДЕМОКРИТА и ЛИНИЯ ПЛАТОНА в ФИЛОСОФИИ



      Милый друг, иль ты не видишь, что всё видимое нами —
      Только отблеск, только тени от незримого очами.

       В.С. Соловьёв


«Могла ли устареть за 2 000 лет развития философии борьба идеализма и материализма? Тенденций или линий Платона и Демокрита в философии? Борьба религии и науки? Отрицания объективной истины и признания ее? Борьба сторонников сверхчувственного знания с противниками его?» — так вопрошал в 1908 году тридцативосьмилетний марксист и политэмигрант по имени Владимир Ильич Ульянов (партийная кличка — Ленин). Работа называлась «Материализм и эмпириокритицизм».

Небольшая историческая справка. Вышеупомянутые Платон и Демокрит были древними греками (иначе говоря, эллинами) и жили примерно в одно и то же время. Оба родились в V веке до новой эры. Демокрит чуть пораньше, Платон чуть попозже, то ли на 3, то ли на 4 десятилетия. У Демокрита был учитель по имени Левкипп. У Платона был учитель по имени Сократ, приговорённый к смерти гражданами Афин, когда Платону было 28 лет отроду. И Демокрита, и Платона отличала повышенная тяга к знаниям, переросшая со временем в любовь к мудрости.

Обе философские школы родились не на пустом месте. Предшественниками Демокрита и Платона были великие греки Гераклит и Парменид. С именем Гераклита связывается первая диалектическая школа философии, в которой «всё течёт, всё изменяется». С именем Парменида, наоборот, связана первая школа метафизики, в которой весь мир выглядит единым, застывшим, неподвижным шаром, познаваемым не чувствами, а разумом.

Оба оставили после себя свои философские школы. А Платон — так тот вообще не ограничился школой, а основал в 387 году до новой эры первую Академию близ Афин. Школы обоих великих философов оставили неизгладимый след в истории. Напомним их некоторые, самые общие, положения. Начнём по старшинству, то есть с Демокрита.

Именно школе Демокрита и Левкиппа человечество обязано учением об атоме, то есть мельчайшей неделимой частице вещества («атом» по-гречески означает «нерассекаемое», «неразрезаемое»). Это учение возникло не на пустом месте. Оно выдавало оригинальное решение парадокса между непрерывной изменчивостью мира (Гераклит) и неизменной сущностью вещей (Парменид). Согласно Демокриту, есть предел любого деления в виде атома. Внутри атома никакое движение и изменение невозможно, зато сами атомы находятся в постоянном движении. Сцепляясь между собой, они образуют самые разнообразные вещи и предметы. Мир текуч и динамичен как движение атомов, и одновременно он неподвижен как бытие самих неизменных и застывших атомов.

Линия Демокрита учила, что существует бытие, и это бытие — совокупность мельчайших неделимых частиц вещества, то бишь атомов. Кроме бытия есть небытие, а именно, пустота между атомами. Всё многообразие мира существует благодаря различным комбинациям атомов, миллионам и мириадам. Мир и человек состоит из атомов, а кроме мира — лишь пустота, то есть небытие. Школа Демокрита и послужила первой материалистической, а именно атомистской (или атомарной) школой философии.

Всё есть материя, а материя состоит из атомов — основной лозунг демокритовской натурфилософии, философии природы. Лозунг, весьма приемлемый здравым смыслом. Именно от этой школы тянется нить к материализму Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ленина. Хотя, в отличие от механистического и довольно примитивного материализма Демокрита, бородатые классики изобрели материализм: а) диалектический, б) исторический.

Вторая школа соотносится с именем могучего умом и телом Платона. Послушав дозволенные речи своего великого учителя, попутешествовав по Египту, Южной Италии, Сицилии, послужив у тиранов, попреподавав в Академии, поборясь с противниками на спортивных аренах и в словесных поединках, широкоплечий Аристокл (он же Платон) вывел свою концепцию бытия и небытия. Она запечатлена в знаменитых диалогах Платона.

Бытие есть не то, что зримо оком, например, атомы. Атомы — это как раз небытие, или, точнее говоря, становление. А истинно сущее, бытие — это некие незримые, сверхчувственные, идеальные сущности. Платон называл их «идеями», или «эйдосами».

«Платон употреблял греческие слова “idea” и “eidos” попеременно: “idea” так и попала в латынь и английский язык, тогда как “eidos” в переводе на латинский превратилось в “forma", а в английский вошло как “form”» (Ричард Тарнас «История западного мышления»).

Идей так же много, как и атомов. Идеи вечны, неподвижны (вспомним метафизику Парменида), не возникают и не погибают, не зависят от пространства и времени. Они «занебесны», существуют в ином, незримом, но умопостигаемом измерении. Чтобы познать любой предмет, который мы видим и чувствуем в становлении, надо познать его истинную незримую и сверхчувственную сущность, то есть идею. Мир идей множественен, но он сливается в единое целое в идее высшего Блага. Иначе говоря, в трансцендентном («то, что по ту сторону», потустороннее). Трансцендентное выше мира идей. Все идеи берут в нём исток, и трансцендентное служит единством и началом множественного мира идей, находящихся по ту сторону.

«По ту сторону чего?» — поинтересуется пытливый любитель мудрости. Добра и зла, как в христианстве? Света и тьмы? Жизни и смерти? Вопрос очень хороший и интересный, но ответ на него мы прибережём на потом. Ответ из области скорее физической, чем метафизической. А само словечко «метафизика» является уже изобретением ученика Платона — Аристотеля, точнее говоря, даже не самого Аристотеля, а одного из систематизаторов его научных трактатов. Таковым был некий библиотекарь из славного города Александрия. В одном из древних сборников трудов Аристотеля он так назвал раздел, следующий после работ, посвящённых естественным наукам, которые выделялись в отдел «физика» (от др.-греч. — «природа»). Метафизика буквально значит «после физики» (“meta ta physika”). Сам Аристотель называл тематику трудов этого отдела то «первой философией», то «наукой о божестве», то просто «мудростью».

Физика сейчас означает, как правило, опыт, эксперимент плюс математический язык описания того и другого. Метафизика — это философские размышления, это умопостижение, умозрительность, зачастую это голое умствование о чём-то запредельном, как правило, не подкреплённое ни опытом, ни математическим языком. Хотя...

Хотя тот же самый Платон, невзирая на любовь к умозрительности, математику и геометрию очень даже уважал. Собственно говоря, вся идеалистическая философия Платона проистекает из философской интерпретации идеального мира геометрии, отображающегося в реальном мире материи. Великий философ уважал геометрию настолько, что на воротах Академии в Афинах было выбито изречение: «Вам не позволяется заходить сюда, если вы не сведущи в геометрии», а самому Платону приписывается афоризм: «Бог — это геометр».

Уважал намного больше, чем его ученик Аристотель. Тот самый, который заявил во всеуслышание: «Платон мне друг, но истина дороже». Тот самый, который считал, что материя первична и вечна, несотворима и неуничтожима. Тот, который был убеждён, что материя инертна и пассивна, а активной силой выступает форма (гр. — «морфэ», отсюда — морфология, учение о формах), творящая из глины материи всю разнообразнейшую керамику материального мира. Который полагал, что Бог не геометр, а главный гончар мира, его Перводвигатель и форма форм, мастер всех его разнообразнейших «глиняных» (материальных) форм, включая человека. Который создал науку логику, дошедшую до наших дней. Именно его «истинными» и «единственно верными» философскими и логическими идеями была пронизана «от» и «до» вся эпоха Средневековья. Вся церковная схоластика (буквально — «школьная» философия) была единством логики, физики и метафизики Аристотеля вкупе с христианским богословием. В это время родилось знаменитое изречение: «Философия — служанка богословия».

В эпоху Просвещения Иммануил Кант, совершивший революционный переворот в философии своим критическим мышлением, называл метафизикой всего лишь умозрение, отличное от опытных, эмпирических наук. В его понимании метафизика есть рассуждения о свободе воли, о бессмертии души, о Боге. А немного позже ярчайший и высший представитель немецкой классической философии и объективного идеализма по имени Вильгельм Гегель, блестящему уму которого принадлежит развитое учение о диалектике как науке о развитии и единстве всех явлений в их противоположности, к метафизике относил односторонность, косность, застывшесть мысли, заскорузлость мышления, отрицание саморазвития, как у того же Парменида.

Учение самого Платона оказалось не таким социально востребованным в период Средневековья. Во многом из-за того, что на латынь вплоть до XII века был переведён всего один диалог Платона под названием «Тимей», в котором великий грек на радость своим далёким потомкам упомянул об Атлантиде. В полном объёме все 23 диалога Платона были переведены на латынь лишь в XV веке. Именно на латыни в средневековых университетах преподавали богословие, философию, юриспруденцию и медицину. Ими-то и овладевал, над ними-то и корпел, их-то и долбил, и изучал небезызвестный Фауст. Но этого ему, по его же собственному признанию, оказалось крайне мало:

            Я богословьем овладел,
            Над философией корпел,
            Юриспруденцию долбил
            И медицину изучил.
            Однако я при этом всём
            Был и остался дураком.

Да и не только ему одному.

Линию Платона продолжили его новые ученики уже в новую эру, после Рождества Христова: Аммоний Саккас; ПлотИн — виднейший представитель неоплатонизма, личность легендарная и обожествлённая учениками; ученик Плотина Порфирий, записавший учение Плотина в «Эннеадах» (Девятках); Прокл, систематизировавший учение неоплатоников; Ямвлих, которому принадлежит понятие теургии, восхождения, воссоединения с Божеством. С III века от Рождества Христова античные последователи Платона основали школы неоплатонизма. В них получили развитие не только идеи их великого учителя, но и многое из учений Пифагора, халдейских оракулов, индийских религий.

Космосу присуща изначальная эманация — ниспадение Духа из мира идей в мир небытия, то есть материи, и обратное восхождения Духа из оков материи в мир идеального, к Абсолюту. Обратное восхождение души на свою небесную родину достигается при помощи добродетельной жизни, аскезы, творчества, божественного экстаза, позволяющего душе созерцать Абсолютное и сливаться с ним в единое целое. В этом — цель каждого человека, считали неоплатоники. И один из величайших христианских мыслителей по имени Августин Аврелий (он же — Блаженный Августин) был с ними в этом солидарен.

Но христианская церковь рассудила по-своему. Сначала император Юстиниан в VI веке запретил деятельность философских школ и закрыл Академию в Афинах. Спустя ещё 5 столетий церковь подвергла платонизм и неоплатонизм анафеме. Философский бал в Средневековье правил ученик Платона Аристотель, являвшийся, по определению Карла Маркса, «величайшим мыслителем древности» (ленинская формулировка была гораздо более суха и сдержана: «путается человек...»). Именно философия Аристотеля легла в основу церковной средневековой схоластики, заложенной в XIII веке Фомой (Томасом) Аквинским.

Несмотря на давление философского наследия Аристотеля и его школы (Лицей и перипатетики), философская школа Платона и неоплатоников также оказала огромное влияние на развитие человеческой мысли. Влияние платонической мудрости ощутили на себе мусульманские суфии и Абу Али ибн Сина, великий учёный, врач и философ родом из Бухары, более известный на Западе под именем Авиценна. Под прямым влиянием неоплатоников зародилась еврейская мистическая средневековая школа Каббала (др.-евр. — «Предание»).

Их философское наследие было воспринято «гражданином мира», «сыном Солнца и Земли», «академиком без академии» Джордано Бруно, сожжённым на костре инквизиции в 1600 году после 7 лет пребывания в тюрьме и не реабилитированным католической церковью и по сей день. Ещё четыре века назад этот будущий монах-доминиканец, при рождении наречённый именем Филиппо, утверждал, что Вселенная бесконечна, что она подобна гигантскому живому организму, в котором звёзды — клетки, а галактики — органы, что существует множество обитаемых миров и параллельных пространств, а в них — бесконечное множество форм жизни! Это в то время, когда тёмные и невежественные европейцы не только не знали ничего о «пришельцах» и далёких планетах, но были уверены, что Земля находится в центре мира, а звёзды, висящие на неподвижных хрустальных сферах, зажигает по вечерам Бог. Так научили их Аристотель и Птолемей.

Философское наследие Платона и неоплатоников оказало большое влияние на философов Нового времени — Баруха Спинозу, Готфрида фон Лейбница, Джорджа Беркли, на виднейших представителей немецкой классической философии — Иоганна Фихте, Георга Вильгельма Фридриха Гегеля и Фридриха Шеллинга, на выдающихся представителей русской религиозно-идеалистической философии конца XIX, начала XX века. Таких, например, как основатель «философии всеединства», базирующейся на соединении эмпирического (научного) знания, рационального знания (философии) и мистического знания (религии), Владимир Сергеевич Соловьёв, чьи стихи, кратко и ясно излагающие суть философии Платона, стоят эпиграфом к данному параграфу. А в веке XXI неожиданно даёт себя знать в высказываниях лучших представителей точных, эмпирических, наук, таких как, например, Александр Виленкин:

«законы [физики, которые описывают квантовое рождение Вселенной], похоже, не являются описанием Вселенной, и обладают неким платоновским существованием, помимо самой Вселенной. Мы пока не знаем, как это понимать» (Александр Виленкин, «Одна Вселенная или множество?»).

Задолго до нас, а именно в конце пятнадцатого века, впервые началось истинно научное изучение природы путём экспериментальной проверки умозрительных гипотез. Великий польский учёный Николай Коперник положил 40 лет жизни на написание главного труда своей жизни «О вращении небесных сфер», в котором он доказывал, что в центре мира находится не Земля-пуп мира, а Солнце. Вращаются же планеты вокруг центрального небесного светила. Начиная с семнадцатого века, церковная схоластика и метафизика в Европе стали изживать самоё себя. На волю рвалась не метафизика, основанная на Священном писании и неких идеальных, умопостигаемых сущностях, а самая что ни на есть научная и материалистическая физика. Отцами-основателями новой науки стали Галилео Галилей, Френсис Бэкон, Рене Декарт, Исаак Ньютон. Они заложили в XVII веке основы первой научной революции.

А Рене Декарт заложил очень глубоко в сознание Западного мира свой принцип дуализма, согласно которому материальная субстанция (лат. — res extensa) существует отдельно, сама по себе, а мыслящая (лат. — res cogitans) — отдельно, сама по себе. В теле нет ничего от души, сознания, и, наоборот, в сознании нет ничего от тела, материи. Материальный мир — огромный бездушный механизм, подчиняющийся законам математики. Животные — бездушные механические агрегаты. Сам человек отождествляется именно с сознанием:

       «Мыслю, следовательно, существую» — лат. — “Cogito, ergo sum.”

В отличие от античных учёных плеяда новых учёных не полагалась лишь на умозрительные размышления и дедуктивные постулаты подобно Евклиду, который всю свою геометрию вывел из 5 постулатов. Во главу угла они поставили научную индукцию, то есть опытные исследования, обобщённые в математическую модель. Если математическая модель верно предсказывает какие-либо явления или ход событий, значит она верна. Верна не вечно и бесконечно, а только в определённых границах. Так, теория Ньютона оказалась верна для механических явлений. Но для описания электричества она уже не годится. Законы электродинамики были открыты экспериментаторам Майклом Фарадеем и теоретиком Джеймсом Клерком Максвеллом. Потом пришёл черёд других великих физиков, химиков, астрономов, математиков, геометров. В ХХ веке с появлением теории относительности и квантовой механики связана вторая научная революция. Процесс научного постижения мира пошёл с ускорением и продолжается по сей день (хоть уже и без ускорения) вот уже 4 столетия. А теория относительности всё сильнее подвергается критике с разных научных точек зрения.

За эти четыре века наука, как представляется, не оставила от линии Платона камня на камне. А вместе с линией Платона заодно разделалась и с религией. Вместо идеалистической линии Платона в ХХ-м веке актуальна стала атомистическая и материалистическая линия Демокрита. (По иронии судьбы сам Демокрит называл порой свои атомы «идеями». В переводе с греческого idea означает «то, что видно», образ. А в философии идеализма идеи, эйдосы это как раз «то, что не видно».) Научные открытия были обобщены в новых материалистических философских концепциях.

В XVII-XVIII веках на смену атомистическому материализму пришёл материализм механистический, в котором материя (вещество, корпускулы) двигалась лишь по недавно открытым Ньютоном законам механики. В XIX веке возобладал и вовсе вульгарный материализм, согласно которому, например, мысль вырабатывается определёнными железами и её можно при желании потрогать и пощупать. Так, выдающийся немецкий биолог и врач Карл Фогт утверждал: «мысль находятся в таком же отношении к мозгу, как желчь к печени». Однако в середине XIX века важнейшей материалистической концепцией стал диалектический и исторический материализм Маркса (диамат и истмат). Помимо него наука упивалась механицизмом, редукционизмом, дарвинизмом, фрейдизмом. Различные «измы» начали пробовать и утверждать свою власть над человеческим сознанием.

В том же веке призрак коммунизма появился сначала над Европой, а потом и над всем миром. Призрак материализовался в 1917 году в первое в мире государство рабочих и крестьян, а после второй мировой войны и в союз социалистических государств (самоназвание — «соцлагерь»). В этом «лагере» считалось, что учение об историческом материализме якобы доказало свою правоту. Но, просуществовав всего 7 десятилетий, идеи исторического материализма и их государственные воплощения потерпели в Европе полное фиаско и крах буквально в одночасье, на заре 90-х годов ХХ века. Видимо, бородатые классики что-то не учли в своих научных концепциях. Или же не учли их российские ученики, лишённые мудрых марксистских бород. Как бы там ни было, исторический материализм показал свою полную нежизнеспособность. А диалектический?

На авторитет бородатых классиков диамата сейчас мало кто ссылается. Также мало кто ссылается на труды первых атомистических и механистических материалистов из Древней Греции. Но сама наука тем не менее насквозь материалистична. Никакой метафизики, никакой схоластики, никаких сверхчувственных, потусторонних сущностей, никаких Платонических идей. (С одной оговоркой — если они не подкрепляются опытом, экспериментом и не описываются языком математики и геометрии.) В общем-то, опять недалеко ушли от здравого смысла.

Понятие о материи и бытии изменилось кардинальнейшим образом. Два тысячелетия назад материя означала для материалистов истинно сущую совокупность мельчайших частиц вещества — атомов. Нерассекаемые и внутренне неподвижные атомы в представлении Демокрита есть бытие, а пустота — небытие.

Материя ленинская, материя начала ХХ века, это уже не только «нерассекаемые» атомы, как считал Демокрит, это уже не только бесконечное в пространстве и времени вещество, как полагали Маркс и Энгельс, это уже не только механическое движение. С 1917 по 1991 года все передовые совграждане (в первую очередь — преподаватели марксизма-ленинизма) твёрдо знали, что:

«материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (В.И.Ленин).

Материя из скоплений атомов и кусков вещества превратилась таким образом в абстрактную философскую категорию. Вместо «исчезновения материи», о чём осмелились было заикнуться в начале ХХ века «физические идеалисты», есть лишь проникновение в глубины материи, вечное и бесконечное, есть лишь открытие новых форм материи и её движения:

«Разрушимость атома, неисчерпаемость его, изменчивость всех форм материи и её движения всегда были опорой диалектического материализма. Все грани в природе условны, относительны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию материи...» (В.И. Ленин).

Материя деилогизированная, материя конца ХХ века — это ещё и то, что у Демокрита считалось небытием — пустота по имени физический вакуум. В нём-то, как считают современные учёные, и заключается в потенции неисчислимая сила и мощь материи и энергии.

Но рухнул Союз нерушимый, а вместе с ним рухнули и старые догмы, на которые молились во имя светлого будущего. Пришёл период вакуума идей. Пришлось на собственной шкуре убедиться в давно известной истине, что природа не терпит пустоты, и идеологический вакуум начал наполняться новыми идеями. Многочисленные проповедники творчески восприняли призыв первого, понимаешь, президента России о поиске русской национальной идеи. Все первые идеи были насквозь идеалистичны. Запретный плод, как известно, сладок, а религия и идеализм были под запретом много десятков лет. Не получилось с материализмом — попробуем идеализм, религию, исконное православие, заокеанских мормонов, «свидетелей Иеговы», теле-евангелистов (один из них, помнится, носил говорящую фамилию Шуллер), дианетику, восточных мистиков, попробуем «высший разум», «Богородичный центр», «Белое братство», Марию Дэви Христос, «город Солнца» Виссариона, Грабового и так далее. Попробовали досыта. Кто-то обжёгся и дует теперь и на молоко, кто-то втянулся сам, кого-то подсадили на иглу. Но более-менее цену новомодным идеям теперь знаем. И в прямом, и в переносном смысле, так как большинство «учителей» почему-то весьма настойчиво хочет конвертировать свои идеи в твёрдую валюту. Либо доллары, либо рубли, либо евро. В зависимости от рыночной конъюнктуры.


ОТ АТОМОВ ДЕМОКРИТА ДО ТРЁХ КИТОВ НИКОНОВА

Угар «нового идеализма», включающего в себя также огромную армию гадалок, магов, экстрасенсов, колдунов, целителей и иже с ними, заставил материалистов собраться с силами, чтобы нанести ответный удар. Как говорится: Empire strikes back. Так, в 1998 году при Академии наук России была создана комиссия по борьбе с лженаукой во главе с академиком Кругляковым. А спустя ещё несколько лет, в 2004-м, вышла книга друга академика Круглякова — журналиста Александра Никонова — под интригующим и насквозь модерновым названием «Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности». Книга не простая, а в чём-то эпохальная. Написанная в жанре научно-популярной литературы (сокращённо — научпоп) она получила ряд призовых мест в рейтингах бестселлеров в своём жанре, а в 2005 году была удостоена Литературной премии имени Александра Беляева, которая вручается лучшим произведениям в жанре научно-популярной и научно-просветительской литературы. Два хвалебных отзыва написали доктор философских наук, профессор Назаретян (фу, чуть было не написал Назаретянин) и Нобелевский лауреат, член комиссии по борьбе с лженаукой, академик Гинзбург. То есть книга самая что ни на есть авторитетная в России нулевых годов ХХI века. (Хоть до авторитета классиков Эллады, марксизма-ленинизма и позитивизма всё же не дотягивает. Малафато будет.)

Зато какая блестящая научная эрудиция во времена господства глянца, женских романов, детективов и фэнтези. Какой великолепный образчик материалистического ликбеза (для поколения Пепси справка: «ликбез» означает «ликвидацию безграмотности» в Советской России в 20-х годах ХХ века). Какой простой, ясный и доступный русский язык. Какой текст! Какие слова!

Слова складываются в текст, а текст разжёвывает и кладёт в рот молодому, зелёному поколению Пепси материалистическую концепцию мира, исходя из научных представлений своего времени. Настолько подробно и детально, что временами вспоминается фраза классиков советской литературы: «Тщательно пережёвывая пищу, ты помогаешь обществу». И похоже по всеохватывающему материалу, что это была одна из задач автора книги, замахнувшегося на материалистическую концепцию природы, человека и общества со времён Большого взрыва и вплоть до футуристических прогнозов о научно-техническом потребительском рае (когда «умные» унитазы по экскрементам будут на ранней стадии выявлять развитие злокачественных опухолей), о прозрачном, хрустальном мире, где все будут знать всё обо всех, всём и вся, о сексе прошлого, настоящего и будущего, о нравственности и морали свободного, но бренного разума, а также об оружии, наркотиках, связанной с ними смерти и не связанном с ними бессмертии людей будущего. О, как!

(Почему-то всем материалистам унитазы покоя не дают. Добрый дедушка Ленин обещал из золота построить общественные нужники. «Просветитель» и популяризатор Никонов собрался из сортиров сделать биохимические лаборатории. Кто больше?)

Но нас из этой энциклопедии материализма и позитивизма заинтересует сейчас не сантехник-сан, не секс точка ru, не «человек Никонова», который временами удивительно напоминает собаку Павлова, «человек», который рождается лишь для того, чтобы «побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть», не футуристические прогнозы (неблагодарное это дело), не мораль и не нравственность, а то, из чего это всё, включая секс и нравственность, произошло. То есть, согласно автору «Апгрейда обезьяны», эта первосущность носит до боли знакомое название — материя.

Автор широким мазками живописует материалистическую картину миру не по Левкиппу и Демокриту, не по Марксу и Ленину, а по себе, любимому. Картина получается на славу. Автор рассказывает поколению Пепси про то, откуда «есть пошёл» мир 13, 7 миллиардов лет назад, как появилась материя, что такое материя, как материя структурировалась и организовывалась в звёзды, планеты, биологическую жизнь, как и почему эта жизнь стала самоорганизовываться, усложняться и эволюционировать вплоть до уровня человека разумного, и что ждёт человека дальше на лестнице эволюции материи. Рассказывает про основные законы материи неживой и живой и про всяких «глупцов», которые эти законы не знают, начиная со своего друга Валерия Чумакова, коллеги по работе Александра Минкина, узнаваемого «вальяжного телеведущего» Максимова и заканчивая неким, им лично не знакомым, но возомнившем о себе «попсовике-затейнике» (терминология Никонова) по имени Иисус Христос. (Любопытно было бы ещё узнать, что думает последний о некоем А.П. Никонове.)

Итак, предоставим слово самому А.П. Никонову, чтобы вкратце уяснить себе его Кредо:

«Мир появился из сингулярности. Сингулярность, как известно ныне каждому юноше, обдумывающему житьё, — это точка бесконечно малого радиуса с бесконечно большой плотностью и бесконечно большой температурой. Её мгновенный разлёт, называемый Большим взрывом, и сотворил материю, время и пространство. Случилось это, по последним данным, 13,7 миллиардов лет тому назад!»

Это первый кит, на котором держится мир Александра Никонова. Причём строитель материалистического мироздания скромно умолчал о том, как могут уживаться в одной сингулярной «берлоге» такие два космологических «медведя», как бесконечная плотность и бесконечная температура? Дело в том, что бесконечная температура предполагает бесконечную термодинамическую энтропию, а бесконечная плотность — нулевую энтропию. А вот у Никонова ноль и бесконечность соседствуют рядом в одном сингулярном флаконе.

Второй чудо-юдо, рыба-кит, как и символ христианства, един в трёх лицах:

«Материя имеет три ипостаси — вещество, поле, вакуум. А фикцию энергии физики придумали для обсчёта процессов. И так к ней привыкли, что стали уже воспринимать как нечто самостоятельно существующее. Вот и время есть лишь некая придуманная величина, удобная для расчётов. В мире нет энергии. В мире нет времени, есть только движущаяся материя. Собственно, время всегда и измеряется по равномерному движению — ходом стрелки в часах, пересыпанием песка в стеклянной колбе, оборотами Земли вокруг Солнца».

Наконец, третий кит журналиста-технаря Никонова (звучит как «слесарь-интеллигент» Полесов), определяет роль информации в мире:

«Информация есть определённым образом структурированная материя. Например, чёрная типографская краска, расположенная на белом поле страницы в определённом порядке... Характерная намагниченность ленты в магнитофоне... Амплитудно или частотно модулированная радиоволна... Клиновидные риски на глиняной табличке древних шумеров... «Информация материальна!» — глубокомысленно восклицают ведьмы, которых показывают по телевизору. «Мысль материальна! — вторят им многочисленные гуру. — Поэтому она может воздействовать!» Они ошибаются.

Мысль — не материальна! Ибо мозг не выделяет мысль, как желчный пузырь желчь, — так примитивно думали только вульгарные материалисты, которых справедливо критиковала материалистическая марксистско-ленинская философия. Мысль нельзя выделить в пробирку, как мочу или желудочный сок. Поскольку мысль и информация не материальны! Они самым настоящим образом идеальны. Но!

Но информация — это всегда определённым образом организованная материя. Почувствуйте разницу! Не почувствовали? Сейчас поймёте.

1. Информация всегда сидит на каком-то материальном носителе. Сама таковым не являясь! Книга — это не информация, это вещь, предмет. Буквы в книге — всего лишь краска.

2. Буквы превращаются в информацию только тогда, когда есть кто-то, кто может эти буквы декодировать в смысл. Информация возникает только тогда, когда есть воспринимающий субъект».

Такая вот информация к размышлению об информации от «блестящего популяризатора науки». Материя — всё, информация — ничто. Для него мир — некое подобие огромного бурдюка, набитого горчицей и хреном, иначе говоря — материей.

Убедительно? — Несомненно! Наукообразно? — Непременно! Истинно? — Наверно… Если только не блефует наш популяризатор с блеском в глазах (вариант — «блестящий популяризатор») в надежде сорвать большой куш. Чтобы не поддаться на этот блеф и не проиграться в научный покер, надо просто вспомнить некоторые правила научной игры. Сдаём.


Первое. В относительном мире каждая идея, каждая истина не абсолютна, а весьма и весьма относительна. Критерием каждой истины служит практика. Так учили ещё бородатые классики материализма. Каждая идея должна пройти проверку опытом, жизнью и историей, чтобы можно было понять, чего она стоит.


Второе. Если Вселенная бесконечна, то бесконечен и процесс познания, а каждый шаг познания весьма относителен на этой шкале вечности и бесконечности. Например, во времена Ньютона все самые продвинутые учёные мира ничего не знали ни про электродинамику, ни про квантовую механику. Поэтому их представление о мире разительно отличается от современного и далеко не в лучшую сторону. Сейчас законов Ньютона, когда-то считавшихся абсолютными, для описания мира явно маловато, хотя в какой-то своей, весьма ограниченной области, они абсолютно самодостаточны. Но, например, для описания рождения и эволюции Вселенной они явно не годятся. Просто не тот уровень в космической игре под названием «Познай мир!». (Это вам не стрелялки какие-нибудь.)

Законы квантовой механики входят в законы Ньютона, как малая матрёшка в большую матрёшку, то есть квантовая механика не противоречит классической, а лишь дополняет её в субатомных микромасштабах. Это называется принципом соответствия.
В свою очередь законы квантовой и классической механики тоже должны входить в гипотетическую «Теорию всего», как две маленькие матрёшки в одну большую. Но сама «Теория всего» пока ещё не создана, а если будет создана, то наверняка окажется некой относительно малой матрёшкой, годной лишь для ограниченной области применения: описания четырёх фундаментальных физических взаимодействий. Ни описание жизни, ни описание сознания в гипотетическую «Теорию всего» физики  просто не входят. А как тонко заметил Роберт Ланца, автор теории Биоцентризма,
 
       «"Теории всего", оставляющие за скобками жизнь и сознание, скорее всего, ни к чему нас не приведут».

Принцип бесконечности познания делает наше знание «здесь» и «сейчас» всегда неполным и относительным. Человек познающий стремится копнуть поглубже, перейти из большой матрёшки в малую, с одного уровня познания на другой, более высокий, скинуть с себя мелкое и суетное, чтобы приблизиться к большому и вечному, взобраться наверх, чтобы за деревьями увидеть лес. Каждый новый этап познания — это качественно новый взгляд на жизнь, назови его хоть фазовым переходом, хоть переходом количества в качество, хоть отрицанием отрицания.

Популяризатор материализма и сингулярности весьма относительные знания своего времени воздвигает в Абсолют и живописует мир Абсолюта по имени материя. Застрял, сердешный, на своём уровне. Закостенел в развитии. Зазнался. Подобно одному непутёвому дитяти лейтенанта Шмидта считает его верным «на все сто» и вечным на все времена. Не хватает ему силы мысли, чтобы приподнять её могучей десницей очередную крышку Космической Матрёны Ивановны, отложить её в сторону и перейти на следующий уровень. Заторчал навек в мире материи. В этом мире нет ни Бога, ни чёрта, ни жизни, ни бессмертия. Как тонко заметил как-то раз один таинственный незнакомец на Патриарших прудах: «Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!»


Третье. В своё время Нильс Бор при исследовании квантового мира чудес ввёл понятие принципа дополнительности. Его же весьма настойчиво рекомендовал сам автор «Апгрейда обезьяны»:

«Короче говоря, принцип совмещения несовместимого в науке назвали принципом дополнительности. Принцип дополнительности — это когда одну реальность описывают две взаимоисключающие теории. И обе дают верные результаты. Мир оказался глубже человеческой логики. Но логика оказалась хитрее... Иногда нужно рассматривать свет как электромагнитную волну, а иногда как частицы — фотоны. В зависимости от условий эксперимента. И от того, какой результат вы хотите получить».

Допустим, хотите вы получить результат истинный, а не подогнанный под «Три кита Никонова». Что для этого надо сделать? Надо Кредо материалистической «попсы» сопоставить с Кредо, антагонистически противоположным ему по духу. То есть идеалистическим. Либо духовным.

Тогда его стопроцентные  утверждения трансформируются в вопросы на злобу дня. А истина, как правило, находится где-то посередине, дрейфуя от одной крайности к другой в разных ситуациях и в глазах разных наблюдателей. (Это познал ещё великий Будда.)

       1. Мир появился из сингулярности?
       2. В мире нет времени, есть только движущаяся материя?
       3. Информация есть определённым образом структурированная материя?

Чтобы не оставлять его обделённым, предоставим ему возможность взглянуть на мир другими глазами, где на все эти три вопроса даются совершенно противоположные ответы.


ОТ ИДЕЙ ПЛАТОНА ДО “It from Bit” УИЛЕРА

Помните Джона Арчибальда Уилера? Того самого, который изобрёл термин «чёрные дыры» и «кротовая нора», или «червоточина» (“wormhole”). Так вот, он не привык останавливаться на достигнутом, а предложил в своё время Теорию «всего из информации». По-английски звучит просто, изящно и легко запоминается: “It from Bit”.

            (Русский аналог: «Бытие из бита» либо «Всё из бита».)

Суть теории сводится к тому, что в основе материального бытия лежит информация. Об этом говорит ученик и аспирант Джона Арчибальда Уилера Якоб Бекенштейн:

«Действительно, современная тенденция, начало которой было положено Джоном Уилером из Принстонского Университета, состоит в том, чтобы считать физический мир состоящим из информации, которой случайно сопутствуют энергия и вещество».

Материя — это овеществлённая информация, которая возникает в момент наблюдения (физики предпочитают слово «измерение»). От способа наблюдения (измерения) Вселенной она меняется и предстаёт перед нами в новом обличье:

«Иными словами, всё сущее, каждое “It” — каждая частица, каждое силовое поле, даже сам пространственно-временной континуум — получает свою функцию, свой смысл и в конечном счёте само своё существование — даже если в каких-то ситуациях не напрямую — из ответов, извлекаемых нами с помощью физических приборов, на вопросы, предполагающие ответ "да" или "нет", из бинарных альтернатив, из битов.  "Всё из бита" (“It from Bit”) символизирует идею, что всякий предмет и событие физического мира имеет в своей основе — в большинстве случаев в весьма глубокой основе — нематериальный источник и объяснение; то, что мы называем реальностью, вырастает в конечном счёте из постановки вопросов "да-нет" и регистрации ответов на них при помощи аппаратуры; короче говоря, что все физические сущности в своей основе являются информационно-теоретическими и что Вселенной для своего бытия необходимо наше участие».

Заметьте: «"Всё из бита " (“It from Bit”) символизирует идею, что всякий предмет и событие физического мира имеет в своей основе — в большинстве случаев в весьма глубокой основе — нематериальный источник и объяснение…»

Вот вам и никоновское «Информация есть определённым образом структурированная материя»! Всё с точностью до наоборот!

Физики разделились на два лагеря: одни не спешат разделить её выводы, вторые, наоборот, считают, что именно эта теория, которая предполагает взгляд на природу не в терминах материи и энергии, а в терминах информации, может стать ключевой идеей, ведущей к «великому объединению» гравитации и квантовой теории. До сих пор все попытки физиков объединить эти две великие теории в одну оканчивались неудачей. Пока эта задача не решена, весь популяризаторский ликбез можно расценивать весьма и весьма относительно. То есть лишь как сотрясение воздуха или марание бумаги чёрной типографской краской, расположенной на белом поле страницы в определённом порядке, а не научные истины в последней инстанции.

Британский физик-теоретик, писатель и популяризатор науки, лауреат Теплтоновской премии Пол Дэвис в январе 1999 года в статье в New Scientist с многозначительным (для сведущих) названием “Bit before it?” писал на излёте ХХ века:

«Обычно мы думаем о мире, как о составленном из простых, подобных сгусткам, материальных частицах, и под информацией понимаем производную характеристику объекта восприятия, относящуюся к особого рода организованным состояниям вещества. Но возможно, что всё наоборот: похоже, что Вселенная на самом деле — шалость первичной информации, а материальные объекты являются её сложным вторичным проявлением».

Какой пассаж! Для кого-то мир — бурдюк с горчицей и хреном, а для кого-то — «шалость первичной информации». Каждому своё. Каждый “Bit” имеет свой “It”.

Вот что пишет в автобиографии сам автор идеи “It from Bit” Джон Арчибальд Уилер о развитии своих взглядов на роль материи и информации в природе:

«Моя жизнь в физике представляется мне разделённой на три периода. В первый из них, растянувшийся с начала моей карьеры и до начала 1950-х годов, я был захвачен идеей, что "Всё — это частицы". Я искал способы выстроить все базовые элементы материи (нейтроны, протоны, мезоны и т. д.) из самых лёгких, наиболее фундаментальных частиц — электронов и фотонов.

Второй период я называю "Всё — это поля". С тех пор как я влюбился в общую теорию относительности и гравитацию в 1952 году и вплоть до недавнего времени я придерживался взгляда на мир, как на состоящий из полей. Мир, в котором то, что представляется нам частицами, — это в действительности проявления электрических и магнитных полей, гравитационных полей и самого пространства-времени.

Теперь же я захвачен новой идеей: "Всё — это информация". Чем больше я размышляю о квантовых тайнах и о нашей странной способности постигать тот мир, в котором мы живём, тем больше вижу фундаментальное, вероятно, значение логики и информации как основы физической теории».

Что есть окружающая нас реальность? Для технаря-интеллигента всё просто и понятно — материя. А вот для Уилера и его единомышленников представления о физической реальности развивались по восходящей спирали: 1) частицы (материя), 2) поля (область распространения силы), наконец, 3) информация («Информация — это информация, а не материя и энергия», как сказал Норберт Винер).

То есть в основе физической реальности лежит не материя Демокрита и Никонова и даже не физические поля, а информация. И, как это ни странно, именно последняя точка зрения, далёкая от рациональной логики и здравого смысла, имеет очень высокие научные шансы на то, чтобы оказаться верной.


ОТ ДВИЖЕНИЯ МАТЕРИИ К ДВИЖЕНИЮ ИНФОРМАЦИИ

Например, мир можно описать не только как бесконечное движение материи, но и как движение информации. Именно так делает выпускник Московского Физтеха Семён Беркович, в душе не меньший, если не больший технарь, чем выпускник МИСИСа Никонов.

«В уравнении Берковича материя тоже "исчезает", вернее, она оказывается не первичной субстанцией, а производным продуктом, возникающим в процессе передачи информации. Если его концепция в конечном счёте подтвердится, то можно будет, перефразировав библейское выражение, сказать, что в начале было число!

Мы живём в мире, заполненном движущейся материей. Мы знаем, что Земля движется вокруг Солнца и вокруг своей оси. Ветер — это движение воздуха, волны и течения в океане или реке — это движение воды. Бегают или ползают животные, летают птицы, в горах происходят обвалы... Мы сами постоянно двигаемся — либо на собственных ногах, либо на изобретённых нами аппаратах: самолетах, автомашинах, велосипедах.

Между тем древнегреческий философ Зенон, проанализировав само понятие "движение", пришёл к выводу, что оно невозможно. Движение внутренне противоречиво, ибо двигаться — значит быть в каком-то месте пространства и в то же время не быть в нём. Зенон считал, что движение "есть только название, данное целому ряду одинаковых положений, из которых каждое отдельно взятое есть покой". Взгляды Зенона представлялись абсурдными, они противоречат нашему повседневному опыту. Но почему же абсурдные взгляды, высказанные две с половиной тысячи лет назад, до сих пор не забыты? Ведь взгляды Зенона живы, они продолжают нас задевать. Не потому ли, что в этом "абсурде" всё-таки что-то есть?

Согласно модели мира, предлагаемой Берковичем, в основе всего сущего лежит не движение материи, а передача информации. Прямая аналогия этому — световая реклама. На табло в определённом порядке вспыхивают и гаснут лампочки. Они неподвижны, но образуемый ими рисунок перемещается и создаёт иллюзию движения. "Бежит" по табло текст, "летит" чайка, низвергаются каскады воды, имитируя Ниагару... Всё это лишь иллюзии, порождённые искусной работой светодизайнера. Так, может быть, Зенон прав: то, что мы считаем движением материи, есть всего лишь передача информации, включение и выключение в определённом порядке каких-то "лампочек"?

Что играет роль лампочек? Чтобы ответить на этот вопрос, Беркович вернулся к представлениям физиков конца XIX века. Изучение работ Эйнштейна показывает, что, хотя он и отказался от использования эфира в своих построениях, но вовсе не отрицал его существования. Он лишь указал, что эфир "не обладает свойством движения". Гипотеза Берковича объясняет, что это значит: достаточно представить себе эфир в виде "лампочек", которые, оставаясь на месте, вспыхивают и гаснут в определённой последовательности. Вопрос, увлекается ли эта среда движущимся телом или не увлекается, бессмыслен, потому что никакие тела сквозь неё не движутся — перемещается лишь информация. Итак, нет никакого парадокса в том, что увлекаемость эфира невозможно описать какой-либо величиной, включая и нулевую. Это среда, "не обладающая свойством движения". Различие это фундаментально».

И вот уже вместо привычного материалисту Никонову движения материи приходит «динамика синхронизационной активности в сети информации». Есть, конечно, и материя, но она уже не вечна и первична, а конечна и вторична. В начале была информация. К ней-то и сводится в итоге весь материальный мир. Перефразировав известное высказывание «выдающегося философа» Ульянова-Ленина, можно смело заявить спустя ровно сто лет, что «материя исчезла, осталась одна информация».

Выводы этой теории дают конкретные практические ответы на открытые вопросы современной фундаментальной науки. В частности, на вопрос о природе Большого взрыва и загадочной «сингулярности», то есть точки «бесконечно малого радиуса с бесконечно большой плотностью и бесконечно большой температурой». Это первый кит Никонова, на котором замечено клеймо бесконечности.

Да не один раз, а целых три раза бесконечность вторгается в формулы и уравнения «первого кита» мироздания по Никонову. Плотность и температура бесконечно велики, а радиус бесконечно мал. Причём эти бесконечности могут уживаться с собой примерно так же, как лёд и пламень. Бесконечно большая плотность означает нулевую энтропию, а бесконечно высокая температура означает бесконечную энтропию. То есть ноль плюс бесконечность в одном космологическом флаконе! Плюс сила гравитации бесконечно велика. А это состояние уже больше соответствует не Большому Взрыву, а Большому Коллапсу.

В отличие от философии и лирики, физика и математика не очень-то любят значок бесконечности в своих уравнениях. «В единой горсти — бесконечность», — это не для физиков, это для лириков. Бесконечность в уравнениях — это сплошные проблемы. Делить её нельзя. Впрочем, и на неё тоже. Так же, как и на ноль. Получится всё та же бесконечность. Складывать, вычитать и умножать тоже не получается. Математика хочет во всём видеть точность и законченность, а не бесконечность и неопределённость. Поэтому основанная на математике сухая и чёрствая наука, далёкая от высоких порывов души, стремящейся к вечному и бесконечному, норовит избавиться от бесконечности всеми правдами и неправдами. Что и делает весьма изящно Семён Беркович в чисто научном вопросе о происхождении Вселенной.

На вопрос о сущности Большого взрыва

«теория относительности и квантовая механика отвечают так. Поскольку энергия и масса взаимосвязаны и могут переходить друг в друга, то можно представить себе столкновение двух даже самых малых частиц, наделённых сверхогромной энергией. Столкнувшись, как два биллиардных шара, такие частицы должны затормозиться, и часть их энергии превратится в массу. Но физиков мало удовлетворяет подобное объяснение, ибо, откуда могли взяться частицы, наделённые столь огромной энергией?

Согласно гипотезе Берковича, достаточно сделать допущение, что какая-то внешняя причина задержала ход одного из счётчиков. Если бы это произошло, то все соседние счётчики стали бы подстраиваться под него. В этом случае остановленный счётчик превратится в центр, из которого во все стороны разбегаются спиральки информационной активности, то есть генераторы материи. Подсчёты показали, что для образования всей массы материи, составляющей нашу Вселенную, достаточно остановить счётчик всего на такое количество оборотов, которое соответствует времени примерно в одну тысячу секунд, то есть меньше 17 минут».

В итоге имеем:

          1. Мир появился из информации.
          2. В мире нет движения материи, а есть движение информации.
          3. Материя есть определённым образом структурированная информация, а не наоборот!



ОТ ЕВАНГЕЛИЯ ДО КИБЕРНЕТИКИ

          В начале было Слово.  <...>
          В Нём была жизнь...

          Евангелие от Иоанна



А можно попробовать вообще абстрагироваться от уравнений Берковича и попытаться взглянуть на мир философически. (Желательно только сделать это не блестящими, с утра, глазами). Отрешившись на некоторое время от уравнений (не царское это дело) попробуем взглянуть на мир материи, это воплощённое «ничто», видимое только изнутри, при помощи логики (желательно железной). Может, тогда за нескончаемой чередой деревьев случайности промелькнет единый облик тёмно-синего леса закономерности, в котором все на свете случайности будут «трын-трава».

Давным-давно, когда ещё не было гоминида, не существовало материи, не тикало время и не простиралось пространство, жило-было... Слово... Слово породило дело, начав движение и отсчёт времени. Слово сотворило пространство, а в нём — материю, вещество, «прах земной». А материя потихоньку-полегоньку начала набирать формы, конденсируясь из первоначальной вселенской плазмы и последующей космической пыли в звёзды и планеты, превращаясь на планетах в инфузорий в туфельках, а из инфузорий шаг за шагом стремясь превратиться через рыб, земноводных, динозавров, млекопитающих, бандерлогов в Гомо сапиенс, человека разумного. Всеми правдами и неправдами материя становится всё более и более организованной вопреки действию второго закона термодинамики. Как так?

На смену эволюции материи приходит сначала появление, а затем и эволюция жизни, вероятность чего в результате игры случая, как мы выяснили ранее, стремится к нулю. Если сущность жизни сводится к организации и негэнтропийным процессам, то создаётся впечатление, что вещество, тот самый «прах земной», откуда-то поглощает и воплощает в себе организацию — «Дух животворящий», вплоть до появления высшей ступени организации «праха земного» — человека разумного.

Организация и жизнь возникает вопреки всему, включая теорию вероятности. Живые организмы рождаются и эволюционируют всем смертям и энтропиям назло. Как считают некоторые великие учёные, живут организмы за счёт того, что подпитываются отрицательной, негативной энтропией (негэнтропией), которая служит мерой уменьшения энтропии. Не только белками, жирами и углеводами сыт человек, но и негативной энтропией:

         «Организм, — говорит Эрвин Шрёдингер, — питается отрицательной энтропией».

Святые отцы роль негэнтропии отводят Святому Духу: «Сыт Святым Духом».

Но откуда берётся эта организация, либо негативная энтропия, либо Дух животворящий, никто из учёных точно не знает. Зато Евангелие от Иоанна даёт прямой ответ на вопрос:

          «В начале было Слово,
          и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
          Оно было в начале у Бога.
          Всё чрез Него начало быть,
          и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
          В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков;
          И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1:1–5).


Это описание изначального первоначала мира на языке религии двухтысячелетней давности. Русское слово «Слово» по-гречески именуется «Логос». Запомните этот перевод.

В переводе же с древнего библейского смыслового языка на современный язык науки это означает, что именно данное изначальное Слово и было до отказа насыщено всей информацией мира, способной воплотиться во что угодно: и в живое, и в мёртвое.

Спустя 19 веков известнейшую евангельскую истину про первичность Слова, Логоса, попытался изложить на языке кибернетики Александр Мень, призвание которого было служение не науке, но Богу. Борьба света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти на этом языке предстаёт как борьба организации и хаоса, энтропии и негэнтропии, информации и беспорядка. Организация, информация, негэнтропия, жизнь — это хорошо. Энтропия, дезорганизация, хаос, распад, смерть — плохо. Что в кибернетике, что в повседневной жизни.

Информация и энтропия взаимосвязаны самым тесным образом. В нашем энтропийном мире чем выше информация — тем ниже энтропия, и наоборот. Всё чётко и ясно. Но это только полдела. Уровень энтропии системы теснейшим образом связан с вероятностью её существования. Вероятность существования системы тем выше, чем выше уровень её энтропии. И наоборот, чем выше уровень информационной насыщенности, организации, тем ниже вероятность существования данной системы, либо объекта, либо организма. Например, человека, то есть нас с вами. Что очевидно — то невероятно. Это всё проявления второго закона термодинамики, который утверждает, что в любой изолированной системе энтропия со временем увеличивается. Энергия системы как бы омертвляется, и на смену кипению жизни и торжеству организации приходит тепловое равновесие и смерть. В любой системе со временем нарастает хаос и беспорядок, и вероятность возникновения хаоса и беспорядка в нашем энтропийном мире несоизмеримо выше, чем вероятность появления спонтанной организации и негэнтропии. (То же самое касается хаоса и беспорядка в мыслях).

Например, вероятность того, что весь воздух в комнате соберётся в одном углу есть, но она ничтожно мала.  (Если этот угол не ваш, то вам не повезло. Придётся вспомнить Земфиру: «я задыхаюсь... от нежности». Такая вот невероятная «нежность»…)

Вероятность того, что старенький телевизор, выброшенный за ненадобностью с 10 этажа, вдруг превратится после удара не в груду электронно-лучевого хлама, а в новенькую плазменную панель, существует, но она практически равна нулю.

Вероятность сборки «Боинга» 747 ураганом, пронёсшимся над свалкой отжившего свой век авиационного хлама,  равна вероятности СЛУЧАЙНОГО синтеза клетки со всем её необходимым набором ферментов. А именно на этой вероятности построены все современные научные концепции абиогенеза, возникновения жизни из неживой природы.

Вероятность СЛУЧАЙНОГО возникновения пра-ДНК — основы жизни — из первичных органических соединений в бульоне первобытного океана, о чём гласит теория Опарина, примерно равна вероятности того, что какая-нибудь мартышка из семейства бандерлогов, сев за клавиатуру пишущей машинки или компьютера, напечатает вдруг 66 сонет Шекспира.

Вероятность превратиться в светоча мысли несоизмеримо ниже, чем оказаться на поверку безмозглым дикарём.

А какова вероятность существования того Слова, которое было «в начале» и которое содержало в себе Жизнь?

«Итак, то, что поддерживает и творит мир, обладает потенциалом отрицательной энтропии, «изливающейся» в него. Чем большее количество информации накапливается в развивающемся мире, тем меньше становится термодинамическая вероятность его существования. Можно сказать, что разумность, порядок есть творческая основа Вселенной.

Но где искать конечный источник этой мировой разумности? Кибернетика, как наука об управлении, показала, что информация связана с программированием. Человеческий разум программирует машину. А что программирует весь механизм мировой системы? Существует ли этот X?

Материалисты считают, что вероятность высшего Источника разумности равна нулю. Но, утверждая это, они упускают из виду тот факт, что чем больше отрицательная энтропия в X, тем меньше цифра, выражающая его термодинамическую вероятность.

Если для живой клетки и тем более для мышления такая вероятность очень мала, то для высшего Творческого Начала она с логической необходимостью должна равняться нулю. Уменьшение вероятности означает увеличение творческой мощи источника информации. Там же, где мы имеем вероятность, равную нулю, мы сталкиваемся с чем-то или с Кем-то, обладающим бесконечной полнотой творческого могущества. Итак, утверждение, что вероятность божественной Первопричины равна нулю, значит на языке кибернетики, что Она обладает абсолютной, бесконечной отрицательной энтропией или, что то же самое, — бесконечным количеством информации» (Александр Мень «История религий»).

Нулевая вероятность события соответствует бесконечности информационной насыщенности, «бесконечному количеству информации».  Вероятность ноль (0) означает, что организация бесконечна (в нумерологии бесконечность обозначают цифрой 8). 0 против 8. Кто кого?

Если следовать теории, то побеждает 0. Если следовать практике, но не на примере воздуха в комнате или телевизора в свободном полёте, а на примере зарождения и эволюции жизни, то побеждает 8, то есть бесконечность информации. Вся история зарождения и развития жизни — сплошные чудеса по теории вероятности. Так, может, это просто означает, что Чудо существует? Чудо, понимаемое как событие, вероятность которого стремится к нулю или равна нулю. Чудо вечной и бесконечной Жизни, которая существовала «В начале».

На языке современной науки эта творческая животворящая сила имеет несколько названий, но суть её от этого не меняется, хоть назови её организацией, хоть информацией, хоть негативной энтропией. Напомним, что основатель кибернетики Норберт Винер дал в своё время определение информации как меры организации:

«Как энтропия есть мера дезорганизации, так и передаваемая рядом сигналов информация является мерой организации» (Норберт Винер «Кибернетика и общество»).

А как сказал Леон Николя Бриллюэн своей книге «Научная неопределённость и информация»:

         «Информация представляет собой отрицательный вклад в энтропию».

          И наоборот: «Негэнтропия эквивалентна информации».

В конечном итоге всё сводится к информации. Так не являлся ли на самом деле Большой взрыв, он же — Большой Бабац (Big Bang), всего-навсего Большим выдохом во внешний мир животворящего Духа, несущего в себе организацию, мерой которой является информация? Не является ли платоновский мир идей, неких изначальных нематериальных сущностей, о которых вдруг, неожиданно для самой себя, заговорила наука в начале ХХI века, всего лишь метафизическим определением неких физических понятий и определений?

То есть рабочая гипотеза такова:

          В начале было бесконечное количество информации (оно же — Слово, Логос).

Любое слово, хоть сказанное, хоть написанное, несёт в себе информацию. Информация эта благодаря Клоду Шеннону начала измеряться в битах. В переводе с английского “bit” значит «кусочек». В информационных технологиях сокращение “bit” произошло от английского “binary digit” — «двоичная цифра» или «двоичный разряд». В 1948 году в своём эпохальном труде «Математическая теория связи», прославившем его имя, Клод Шеннон предложил использовать слово «бит» для обозначения наименьшей единицы информации.

Если любое сказанное или написанное человеком слово имеет весьма ограниченное и небольшое количество информации, тех самых бит, кусочков информации, двоичных разрядов, то Слово библейское, Слово евангельское, Логос имеет бесконечное количество информации!

Это же библейское Слово означает бесконечно ёмкий источник Жизни. В высшей математике христианства ноль вероятности равен бесконечности информации. А информация, как мы помним, является отрицанием энтропии и мерой организации, которая служит физическим базисом Жизни. То есть «бесконечное количество информации», с этой точки зрения, означает бесконечную организацию, ЖИЗНЬ без конца и без края!

Это та самая ЖИЗНЬ как некая платоновская сущность, которая сколь очевидна в своих чувственных феноменах окружающего нас повседневного мира — растениях, животных, насекомых, рыбах, птицах, людях — столь и невероятна в математической теории. Её вероятность равна нулю.

Значит, это абсолютно невероятное в теории «бесконечное количество информации» всё-таки существует, о чём свидетельствует практика! Значит, совершенно невероятная ЖИЗНЬ без конца и без края всё-таки имеет место быть! Значит, в начале было Слово! Значит, Платоновское бытие есть информация!


Продолжение следует: http://proza.ru/2021/05/11/404