Скорый из прошлого. Глава 8. 1. Прощай, КПСС!

       Антон Кревестов больше не вспоминал об армейском друге Максиме Тихлове: домашний адрес был где-то посеян, а о том, что их дороги рано или поздно пересекутся, и вовсе не думалось. Тем не менее, час их встречи, казалось бы, случайной, неумолимо приближался...

       Скоропостижно скончалась Танина мама, оставив в наследство квартиру и дачу, а на сберкнижке — солидную сумму. Хоронили маму в одну могилу с отцом, который умер, когда Таня ещё только родилась.
      
       — Мама так и не дождалась внуков, — с грустным сожалением сказала она, когда гроб опустили в могилу.

       — Ничего не поделаешь, раз уж так вышло...
      
       Поначалу каждый день они приходили с цветами на кладбище. Замечая лежавший в метрах десяти от могилы большой железный крест, Таня говорила примерно одно и то же:
    
       — Надо крест вернуть. Был он же раньше на папиной могилке. Нехорошо, что она осталась без креста.
    
       — Таня, в очередной раз объясняю: я коммунист, и это я распорядился на похоронах убрать его и от своих слов не отказываюсь. Скоро будет готова надгробная плита с именами. Какой тут может быть крест?
    
       Потом крест куда-то исчез, и Таня сильно огорчилась, заплакала.
    
       Однажды поздно проснувшись воскресным утром, Антон заметил, что её нет дома. На рынок отправилась без него?   
   
       — В церкви я была. Свечи зажгла об упокоении родителей, — пояснила Таня, возвратившись домой. — И о нас тоже, о здравии.
      
       — Какие ещё свечи?! Небось, надоумила  Нина Андреевна. И давно она ходит в церковь?
      
       — Давно, Антон, очень давно. Еще раньше того времени, когда я с мамой впервые пришла к ней, врачу.
    
       — Ты что-то сочиняешь! Почему же ее не выгнали с работы?
      
       — Вот так и не выгнали.
   
       — Но как ты решилась пойти в церковь? Вопиющий факт дойдет до горкома партии, и у меня могут быть проблемы.
    
       — Милый мой, хороший мой, ты по-прежнему думаешь, что горкому есть до тебя дело? Не о том у него болит голова?
    
       — О чём же, по-твоему?
    
       — Бунт назревает на корабле под названием «Советский Союз». Напоролся он на острые рифы и заваливается.
      
       — Непривычные речи, Таня. Ты чужие слова повторяешь? Так ведь?
      
       — Повсюду только об этом и говорят.
       
       Таня мягко шагнула к нему и, чуть запрокинув назад голову, заглянула ласково в глаза. Антон только мог догадываться, что она прочла в его глазах, но перед ним была только кроткая любовь, прощающая все претензии:
    
       — Ты любишь меня, Антон, а я тебя. Это — главное. У меня теперь никого нет на свете. Ни папы с мамой, не было ни братьев, ни сестер. Есть только ты. Прости меня, что я тебя так часто огорчаю.
    
       — Только ты больше не слушай Нину Андреевну.
      
       — Она для меня теперь, как вторая мама. Прости, Антон.
      
       Вскоре после похорон Антон убедил Таню, что деньги не должны лежать на счету неподвижно и обязаны «работать» с максимальной прибылью:
      
       — Купил и с выгодой продал, снова купил и продал… Здорово!
    
       — Поступай, как считаешь нужным, — безучастно ответила она.

       Таня устроилась работать в коммерческий отдел крупного предприятия. Никто из ее новых коллег не входил в число друзей и знакомых, посещавших раньше по какому-либо поводу их квартиру. Приближался Танин день рождения, и она рассказала Антону:
      
       — Меня будут поздравлять в заводском кафе. Оказывается, есть такая добрая традиция. Кофе с пирожными, немного вина, если кто не за рулем. Ты должен быть со мной обязательно. 
      
       Он согласился и в назначенное время с красными розами в руках поджидал Таню у дверей кафе, занимавшего первый этаж небольшого здания напротив заводоуправления. Вид у него был — не придерешься. Брюки  с безукоризненной стрелкой, стильная  рубашка, туфли шикарные, саламандра. И розы — её любимые. Мерседес.
      
       Таня обрадовалась:
      
       — Ты прекрасно выглядишь в обновках — сразу и не узнать!
      
      — Для тебя стараюсь.
      
      Он привыкал не говорить ей всю правду и больше всего заботился о будущем бизнесе. Надо производить на окружающих приятное впечатление, извлекать из деловых встреч выгоду, искать тех, кто может оказаться полезным. Разумеется, расходовать деньги так, чтобы  они возвращались в  карман с прибылью. Смысл жизни — деньги, много денег! Об этом он вдохновенно прочитал накануне в небольшой брошюре, попавшейся ему на глаза в одном из киосков. Кроме того, если бы в кафе кто-либо из коллег жены предложил «тост за коммунизм», он смог бы рассмеяться ему в лицо.         
    
       — Правда, на дне рождения было мило? – спросила Таня, усаживаясь после вечеринки в их недавно приобретенное и пусть не новое, но весьма симпатичное на вид «Вольво». — Кстати, ты всем понравился, и я горжусь тобой. За любимые розы — отдельное спасибо!
         
       Отъезжая на новенькой машине, посигналил им Артем Сивов, специалист по компьютерному обслуживанию, ас в своем деле. Антон помахал ему из кабины рукой и сказал Тане:
      
      — Надо с Артемом поближе познакомиться. У него, оказывается, много друзей в коммерческих службах разных предприятий. Мне это пригодится. Невзначай расспроси о нем подробнее у своих коллег. В бизнесе нельзя допускать ошибок, а работа ожидает жаркая!
      
       На другой день Таня охотно сообщила:
   
       — Артём жил раньше в Самаре, женился там и вскоре развелся. О причинах развода наши женщины у него допытывались. Отшучивается, мол, лук репчатый и чеснок молодая жена часто ела, а он не переносит их запаха. Сам он не из бедной семьи, здесь у него большая квартира, нормальная дача и, мы ее видели, новенькая машина. Родители остались в Самаре, подпитывают его материально, хотя он умоляет их не делать этого. На выходные куда-то исчезает. Может, кто есть? Ксюша из нашего бюро, совсем юная,  на него влюблённо поглядывает. Сохнет по нему красавица, а с его стороны никакой реакции. Наша Глаша ему о том однажды прямо сказала, так он в лице изменился и отрезал: «Не для меня сладкий виноград, не приставайте!» Если кому что-то пообещал, обязательно выполнит. По жизни он отзывчивый. В долг деньги дает без процентов.
      
       — То, что слово держит, здорово. Деньги в долг без процентов — это зря, плохо, скверно. Прибавляться они должны, прибавляться в собственном кошельке!
      
       — Антон, ты же, кажется, жадным никогда не был? Откуда такие мысли?
      
       — Не понимаешь ты, Таня. Пришло время деньги делать.
      
       Дальше разговоров дело у него с Артемом не пошло.
      
       — Давай вместе какой-нибудь бизнес организуем, у меня есть интересные мысли, — предложил ему Антон, ожидая у заводоуправления Таню.
      
       — Ну, сам посуди. Есть мне нечего, что ли? Денег хватает. Солнца и неба над головой много. Что ещё надо?

       В остальном он слово сдержал, и Антон, начинающий кооператор, вскоре стал своим человеком в коммерческих отделах крупных предприятий и фирм. Их снабженцы и сбытовики были заинтересованы в личных левых доходах. Схема купли-продажи была простой. Купить выгодный товар подешевле — за взятку, разумеется, и продать подороже — тоже за взятку. В карманах Антона зашуршали первые немалые деньги.

       Тем временем Советский Союз приказал долго жить. Вслушиваясь в сводки новостей, порой ужасающих, он радовался тому, что смог безошибочно определиться с целью в жизни — богатеть и богатеть. Нет больше ленинской партии, нет и его, как коммуниста и секретаря партийной организации. Он взял из сейфа протоколы последних собраний, разрезал их ножницами на мелкие части и выбросил на помойку. Только один из них оставил на память. Ах, как он любил в каждом протоколе эти строчки:: «Горячо одобряя доклад Генерального Секретаря ЦК КПСС… на Пленуме ЦК КПСС… заслушав и обсудив отчетный доклад секретаря партбюро первичной партийной организации Антона Кревестова о проделанной работе, партийное собрание постановляет… Голосовали: «за» — единогласно, «против» — нет». Против никогда никого не было — полное единомыслие.
       
       В помойку — ведомости уплаты членских взносов, а партбилет пока оставил на память, с любопытством полистав его  странички. Сколько же он заплатил взносов горячо любимой партии?! Не хватило его денег «уму, чести и совести эпохи», чтобы сберечь большую страну. Не так, оказывается, партия «рулила», не к тому берегу приплыла.
      
       Однако в большой «партийной лодке» находился и он, «верный ленинец». Не один год держал он в своих руках свое маленькое весло и старался, старался грести, убежденно «отстаивал линию партии на построение коммунистического общества», давал беспартийным рекомендации для вступления кандидатами в члены партии. И так далее и так далее. А сейчас не было у него времени вспоминать о прошлом — надо было делать деньги! Кто-то из знакомых предложил ему вступить в какую-то новую партию — нет, увольте, никаким калачом никуда его не заманишь. Если не все, то многие вокруг что-то друг другу доказывали, спорили, дрались. Он не видел среди них себе места и с удвоенной энергией покупал и продавал, продавал и покупал. Продукты, одежда, стройматериалы, разные неликвиды — вычислял быстро, где и что взять и кому продать. Порой валился с ног, но зато капитал крутился безостановочно. В коммерческих структурах привычно поощрял, кого нужно, деньгами. Да, лишь бы продали, что надо, подешевле и лишь бы купили подороже.

       Наступил день, когда Антон похвастался :
      
       — Таня, завтра я стану президентом акционерного общества! Звучит? Пора экспортом-импортом заняться.
      
       Она рассмеялась:
      
       — Сегодня ночью я проснулась, потому что ты во сне громко считал доллары.
      
       — И наяву будем считать, Таня! Новая жизнь начинается… Прощай, КПСС, прощай навсегда…
      
       — А если успешный бизнес — всего лишь тобой выдуманный мираж? Фата-моргана? И что тогда?
      
       — А, фата-моргана? Знакомое словечко. Как никогда, я уверен в своих силах! Нисколечко не переживай.
               
       — Мечтатель ты неисправимый... Пообещай, что выполнишь сейчас одну мою просьбу!

       — Если ты о чём-то просишь, почему я не должен выполнить, Таня?

       — Просьба необычная, взгляни сюда, — она раскрыла ладошку с нательным крестиком. — Скоро ты уезжаешь в дальний рейс. Пусть на твоей груди всегда будет этот крестик. Ты ведь крещёный? Пусть Бог тебе поможет в трудных обстоятельствах.

       — Зачем крестик? — Антон вовсе не притворно удивился. — Я всё сам смогу без Бога, я верю себе. Но если ты просишь, то, пожалуйста...

       Она пылко  расцеловала «неисправимого мечтателя» — с крестиком на груди.

       Продолжение: http://proza.ru/2021/05/11/1099