Скорый из прошлого. Гл. 8. 4. Устала так жить...

       Под утро они проснулись от страшного грохота в квартире этажом выше.
      
       — Сервант опрокинули? — удивился Антон.
      
       — Не сервант, а раздвижной диван, — улыбнулась Таня. — Пока ты был в отъезде, из квартиры над нами жильцы съехали, а вселилась молодая пара. В первую же ночь я проснулась по той же причине — гром над головой. Так вот хозяйка, значит, такая смешная и откровенная, днём меня увидела и сразу же извинилась. У них в спальне временно не кровать, а диван раздвижной имеется. Когда она с мужем оказываются по забывчивости на краю, строптивый диван резко наклоняется, а они в долю секунды летят вдвоем на ковер. Немилосердно грохоча, диван возвращается в исходное положение.
      
       Рассмеялся Антон. Радостно ему, поскольку осталось немало времени до отъезда в город Речовск и можно оставаться в постели. Таня рядом с ним — любимая и ласковая. Правда, она чересчур грустно заметила:
    
       — Жаль, что мы надолго расстаемся.
    
       — Да, нет же! На месяц или два.
    
       — Не хочу, чтобы ты уезжал! Из-за больших денег обо всем на свете благополучно забыл.
      
       — Только не о тебе.
      
       — Сильно ошибаешься, Антон! Не уезжай. Я почему-то жутко боюсь остаться одна.
    
       — Я ненадолго, я на минуточку, счастье ты моё загадочное!
      
       После завтрака Таня осталась на кухне вымыть посуду. Антон уложил в сумку бритье и разную мелочь. Осталось шагнуть за порог, но где же Таня? Так и есть! Сидит неподвижно на стульчике.
      
       — Почему в слезах? Сколько там их у тебя? Нельзя же так.
    
       — Ты прав, нельзя. Глупости всякие лезут в голову.
   
       — Что ещё за глупости? Поторопись. Николай Лебеда на фуре выбрался, судя по времени, на кольцевую дорогу.
    
       — Я вместе с тобой поеду через город. На окраине выйду. Возвращусь домой на такси. Хорошо?
    
       — Конечно! Я только рад буду.
      
       Ехали молча. Таня старательно сдерживала слезы, но вот и окраина города, и стоянка такси с одиноким автомобилем. Не отстегивая ремень безопасности, «любимая жена» безучастно смотрела перед собой на дорогу. Антон забеспокоился:
      
       — Надо спешить, надо фуру догонять.
      
       Взглянул мельком на Таню. У нее лицо — мертвенно бледное. Ни кровинки. Всерьёз обеспокоился:
      
       — Тебе плохо? Поликлиника рядом.
      
       — Сейчас пройдет. Уже лучше.      
      
       В самом деле, лицо порозовело. И тут Таня высказала всё наболевшее:
   
       — Антон, я… устала так жить. Ты даже забыл, что у меня сегодня день рождения. Утром я надеялась, что ты вспомнишь об этом и с любовью скажешь самые желанные слова. Не о прибыльном бизнесе и американских долларах. Если нет собственных детей, то нет и настоящей семьи, нет полноценного счастья. Моего счастья, женского, да и твоего, мужского, отцовского. Счастья нашего, Антон. В зачатии, рождении и воспитании детей — наивысший смысл супружеской любви мужчины и женщины — нашей любви. Неужели ты не понимаешь простых истин?
      
       — Таня, пожалуйста, перестань, не сочиняй наивно. Мы должны смотреть трезво на современную жизнь. Я недавно прочитал любопытную статью о практическом планировании семьи. В ней много верных мыслей. Какие наши годы, куда нам спешить, а? Мы с тобой не первый год живем, как нормальные люди, и крепко любим друг друга. А рождение детей спланируем, когда удобно будет.
      
       — Нет, Антон, ты ошибаешься! Я решилась сказать тебе сейчас о том, о чем неотвязно думала в последние дни, хотя надо было объясниться по этому поводу намного раньше. Если женщина может, но упорно не хочет рожать — это ненормально, это какая-то странная психическая болезнь. Это очень страшно, это чудовищный эгоизм. И не одно ли то же, если мужчина — в данном случае, ты — отказывает и отказывает женщине, любимой жене, то есть, мне, в зачатии ребёнка?
         
       — Спасибо, Таня. Странно обрадовала ты меня на дорожку. По-твоему, и я чудовищный эгоист, да к тому же психически ненормальный?
         
       — Антон, не придирайся к словам и постарайся меня услышать. У нас с тобой осталось только счастье, тобой выдуманное. Да и счастье ли? Ты хорошо понимаешь, о чем я говорю? Буду совершенно откровенной: с некоторых пор ты всецело поглощен мечтами о несметном богатстве. В твоём упрямом сердце больше нет места для меня. Я знаю — почему. Антон, ты болен бизнесом, но так нельзя, нам надо жить иначе. Я хочу рожать детей! Хочу, хочу, хочу!!! Ты это понимаешь?! Не поздно, Антон! Возврати фуру, догони, позвони. От кого и зачем мы столько лет тщательно предохраняемся? Опять уверенно скажешь, чтобы быть счастливыми? Ложь, ложь, чудовищная ложь!!!
       
       — Перестань, пожалуйста. Успокойся. Так и до истерики недалеко.
         
       — Не уезжай! И года не пройдет, я стану мамой. Нет, даже раньше я буду ею. С первого дня беременности, как Нина Андреевна объясняла. Ты уезжаешь куда-то ради больших денег. Твердишь упрямо свое: дескать, на новом месте нам года два будет не до рождения детей. Где два года, там и три, и четыре, и пять лет. Оставайся, Антон, умоляю, не уезжай. Ну, зачем нам квартира с видом на красивую набережную, какая-то там денежная фирма и твой армейский друг Максим?! 
      
       — Забыл, Таня, точно забыл про день рождения! Завертелся с делами. Виноват, прости. А вот насчет бизнеса и счастья, якобы мной выдуманного, ты погорячилась. И зачем Нина Андреевна в нашу жизнь вмешивается? У нас же хороший расклад получается. Фура в дороге, деньги в ней большие, квартира новая, считай, наша. Друг что ни на есть самый надёжный. Высшая должность в фирме с крупным капиталом. Ты даже сможешь не работать! Будешь на даче прекрасными цветами любоваться.
      
       — Нет, ты меня не слышишь! Устала я так, без детей, жить, но ты и не слышишь, и не понимаешь меня. Я не знаю, как тебя переубедить. Ведь пока есть время остановиться, словно в настоящем кино. Мчится в пропасть поезд с пассажирами — надо сорвать стоп-кран, спастись. Не поздно, Антон...
      
       — Таня, какая пропасть, какой стоп-кран? От чего спасаться? Ты несёшь и несёшь какую-то чепуху! Я твёрдо убежден: правильно определился с очередной целью — неуклонно двигайся к ней, не обращая ни на что и ни на кого внимания.
      
       — Вот поэтому ты забыл, что у меня сегодня день рождения! Не спорь и не возражай упорно, не обижайся напрасно на мои слова. Ты годами строил и строил пресловутый коммунизм. Где он, твой коммунизм? Ага, молчишь? Легко распрощавшись с КПСС, ты сотворил себе очередного кумира, любимого божка, золотого тельца. Спроси теперь сам себя: кого ты сейчас все больше и больше любишь? Меня, желающую забеременеть, или пачки долларов? Конечно, я тебя по-женски давно могла обмануть и зачать, а потом поставить тебя перед фактом. Но так же нельзя, невозможно! Зачать во лжи — было бы ужасно! Кроме того, ты бы меня вынуждал бы, безжалостно заставлял бы сделать аборт. Наша совместная жизнь превратилась бы в сплошной кошмар. Ты по-прежнему считаешь, что аборт — не преднамеренное убийство?!
      
       Антон упрямо и мрачно молчал.
      
       — В чудовищного монстра превращается женщина: почувствовала живого ребёнка под своим сердцем и вдруг — убила. Послушай, вдумайся, Антон! Не одно ли и то же — прерывание беременности и настойчивый, не терпящий никаких возражений твой запрет — годами! — на то, чтобы я зачала ребенка? Ты упорно не хочешь понять, что счастье твоей любимой жены только в материнстве, а твоё — в отцовстве! Нет, я по твоим глазам вижу, что ты меня не слышишь.
      
       — Таня, тебе ошибочно так думается. Я тебя слышу. Но, действительно, тебе в голову глупости разные лезут. Трудности у нас с тобой временные. Поверь же, люблю я тебя. Легко прощаю, что наговорила сейчас много лишнего, даже незаслуженно обидного. Ладно, так и быть, я в дороге обо всем хорошо подумаю, у меня будет много времени. Я тебе сообщу, что решил. Я обязательно подумаю, позвоню, раз ты так хочешь. Но  ты ошибаешься, сильно ошибаешься, Таня. И насчет золотого тельца — тоже. Время такое, сложное. Не всякому дано сделать вовремя правильный выбор. Я его сделал. Ах, это всё Нина Андреевна в уши тебе напела! Ты слишком ей доверяешь.
      
       — Хорошо, Антон, не будем ссориться,  — она поняла, что никакие аргументы не помогут ей переубедить Антона. — Звони, как договорились, по вечерам, в восемь.
    
       — Погоди, Таня, не выходи.
    
       Он круто развернул машину, вспомнив, что недалеко, в километре, был цветочный павильон, и обрадовался, когда там, в огромной вазе, заметил чудесные розы.
               
       — Сколько их тут у вас? — спросил продавщицу.
      
       — Последние двадцать пять. Совсем свежие. Быстро раскупили.
      
       — Все давайте, все!
      
       Бегом — к машине:
       
       — Таня, твои любимые. Мерседес. С днём рождения! Поверь, я хочу стать богатым ради тебя.
       
       — Ладно, Антон. За цветы спасибо, а о богатстве не надо. Простимся напротив стоянки такси.
         
       Через несколько минут они расцеловались, и Антон резким движением пристегнул ремень безопасности. Но, в самом деле, надо ли уезжать?  Возможно, Таня права, и нужно всему дать отбой, сорвать стоп-кран?  Нет, прочь, минутная слабость! Фура далеко ушла, нужно её догонять. В фуре надёжно спрятаны большие деньги. Настоящие деньги, не рубли, а «зеленые». Взглянул на Таню, улыбнулся ей, как можно веселей. Она тотчас послушно вышла из машины и легонько постучала ладошкой по лобовому стеклу, подарив на прощанье ещё одну грустную улыбку.
      
       Метров через триста Антон резко остановил автомашину. Он совсем не различал дорогу из-за нахлынувших внезапно слёз. Совесть укоряла и спрашивала: «А если Таня всё-таки права и нужно всему дать отбой? Разве поздно?»
       
       — Фура ушла с деньгами, догонять надо, — ответил он вслух неизвестно кому. — Фирма ждёт с большим капиталом.
       
       Смахнув слезы и отстегнув ремень безопасности, Антон всё же вышел из машины, обеими руками помахал любимой Тане. Она подняла высоко над головой букет роз и взмахнула ими радостно-радостно. Изболевшееся сердце учащённо забилось в груди: он всё понял и возвращается!

       Таня порывисто шагнула навстречу, но недавно приобретённый старенький джип вздрогнул, взревел и резво набрал скорость, не меняя направления. Быстрее к границе — вперед, только вперед! Антон не мог видеть, как вскоре розы одна за другой начали сыпаться из обессиливших рук Тани на пыльную обочину. Вслед за цветами она уронила дамскую сумочку и, теряя сознание, покачнулась всем телом, но всё-таки удержалась на ногах. Невольно наблюдавший за печальной картиной прощания, таксист стремглав бросился к ней и успел поддержать ее:
      
       — Ах, бедная…  Что же ты так… И вокруг пыль… Донесу тебя к березке, на травку да в тень. Ты уж, пожалуйста, не умирай. За цветочным павильоном — «скорая помощь». Я быстро из такси позвоню!
         
       Бегом возвратился с курткой в руках и, подложив её под голову, расстегнул верхние пуговички платья:
       
       — Ты уж извини, красавица, за дерзость. Тебе дышать так гораздо легче, а воротничок сильно душит.
      
       Скорая с врачом, пожилой женщиной, действительно, приехала быстро, и после укола Таня открыла глаза. В них читалось немалое удивление. Врач ласково пояснила:
          
       — Всё позади, милая! Сильное нервное потрясение. Вы, кажется, что-то близко к сердцу приняли. Мы могли бы отвезти вас домой, однако получили новый вызов.
         
       — Я на такси доеду. Спасибо вам. 
         
       — Это наша работа, вы вот его благодарите, — указала врач на таксиста. — Страшно не то, что сознание теряют, а то, что, падая, травмируются. Иной раз очень тяжело и даже смертельно. Он успел вас подхватить на руки, сюда, под берёзку, положил. Сейчас мы запишем некоторые ваши данные — имя, фамилию, возраст…
      
       — Вот ваша сумочка, — таксист обратился к Тане весьма приветливо. — Немножко, правда, в пыли.
          
       — Ничего, дома приведу в порядок.
         
       — Я собрал розы, но там, на обочине, и оставил. Они пыльные!
         
       — Пусть там и остаются. 
       
       Она только сейчас заметила, что верх платья расстегнут. Ее лицо вспыхнуло яркой стыдливой краской. Растерянно подумала, что незнакомый мужчина нёс ее на своих руках.
         
       В такси водитель протянул ей визитку:
       
       — Меня зовут Андреем. Если потребуется транспорт, звоните в любое время дня и ночи. Вы, видимо, остались одни?
       
       — Да. Папы и мамы нет в живых. Муж, сами видели.
         
       — Искренне сочувствую.  Если потребуется что-то неподъемное подвезти, звоните. Или по хозяйству помочь. Всякое ведь случается. Правда, я сочувствую вам. Только не подумайте, что хочу обмануть вас, воспользоваться каким-то образом вашей слабостью.
         
       — Нет, я так и не думаю! Вы, я вижу, очень добрый человек. Спасибо.
         
       Возле дома Таня раскрыла сумочку:
       
       — Сколько я должна?
         
       — Нисколько. Я ведь пришел на помощь! На каком этаже живете?
         
       — На третьем.
         
       — Сами поднимитесь?
         
       — Чувствую себя хорошо. И в этом ваша несомненная заслуга. Спасибо вам!
         
       — Если окна квартиры выходят на эту сторону, тогда дайте знак, что всё в порядке. Надеюсь, что с вами больше ничего не случится. Поднимайтесь по лестнице, не торопясь.
         
       Распахнулось настежь окно на третьем этаже. Таксист Андрей увидел в нем Таню и уехал, повторяя дорогой одно и то же:
         
       — Красивую женщину муж оставил одну, такую молодую и красивую…
         
       Прошло, может быть, часов пять, когда Андрей оказался на той же стоянке. Красные розы пылились на прежнем месте. Знакомый таксист поинтересовался:
       
       — Что за розы? Кто-то насмерть разбился?
       
       — Аварии не было, но нечто страшное случилось. Шустрый бизнесмен свою жену здесь оставил. Ей стало плохо. Может, разбил их совместную жизнь. Кто его знает…
       
        Антон был далеко. Скорость — сто, сто двадцать, сто сорок. Скорее к границе. Надо догнать фуру. Если остановят — откупится. С деньгами от всего и от всех он может откупиться, с ними можно всё и всех купить.  Деньги — всепобеждающее счастье.
    
       И как здорово повезло недавно встретиться с армейским другом! Антон подъехал тогда на изрядно запылённом джипе к границе. Впереди было небольшая очередь. Он остановился, заглушил мотор и вышел из машины поразмяться после многочасовой езды. Вскоре кто-то громко и радостно окликнул его:
 
       — Антон Кревестов?! Неужели ты? Почему не писал? Я ждал, ждал.
 
       — Максим, здорово! Потерял я твой адрес. Всё равно о тебе вспоминал. Друзья же!
 
       — Так ты всё там же, в Меднограде? Хотя по загару настоящий южанин.

       
       — Уехал я оттуда, женившись. А потом — Прибалтика, ныне, получается, заграница.
 
       — Чем занят?

       — Естественно, бизнесом.

       — Отлично! И я — бизнесмен. Давай, рассказывай. С самого начала. По порядку.

       — Рассказывать долго. Очередь движется. Разве что кратко.

       — Очередь подождёт. Столько лет не виделись, со времён царя Гороха! Ты на чём?

       — А вот мой джип, правда, дышит на автоген. Считай, анекдот на четырёх колесах, но пока разгоняется до ста сорока кэмэ.

       — Не переживай, скоро новый купишь. Я выруливаю своего кабана-мерса на обочину. Давай, следом. Заодно по чашке кофе выпьем. Надо же — на границе встретились, не разминулись.

       — Вот и я о том же говорю. А тачка у тебя крутая. Я лишь пока мечтаю купить такой мерседес.
 
       В придорожной кафешке наговорились вволю, и пора было расставаться. Максим сказал:

       — Антон, я вот слушаю тебя, а всё думаю об одном. В моём городе позарез нужны такие деловые мужики, как ты. Неделю назад мне предложили возглавить коммерческую фирму. Огромный уставный капитал. Товары десятками фур. Почему бы тебе не стать её президентом?

        — А сам-то что?

        — Своя работа нравится. Денежная, само собой. Прикипел я к ней. Логистика, если одним словом. Послушай-ка. Если ты не против, то я поговорю, с кем надо, и переезжай в Речовск насовсем.

        — Заманчивое предложение. Только вот обмен квартир — дело долгое и нудное.

        — Никаких обменов! Ты же мой друг. У меня везде и всюду сумасшедшие связи. Любую проблему могу решить быстро и выгодно. Есть на примете многокомнатная квартира. Кстати, с видом на прекрасную набережную. Стоимость можешь оплатить постепенно.

        — Деньги есть. Оплачу сразу. Хорошо бы ещё и дачку. Жену обрадую.

        — Будет и дача, будет и «Шестисотый». Вижу, что он тебе понравился.

        — Великолепная машина. С моей не сравнить.

        — У моих друзей есть в ангаре несколько новых «Шестисотых». Считай, что один из них твой, а с оплатой можно будет повременить. Так что тебе дельный совет — прилетай в Речовск. Своими глазами увидишь, что в нём неограниченные возможности для большого бизнеса. Мои друзья вкладывают деньги в бизнес и в недвижимость. Личные доходы у всех — шикарные. А ты сам, как президент фирмы, баснословные деньги будешь зарабатывать.

        — Я, пожалуй, прилечу, оценю перспективы. Если, действительно, выгодно, то можно и насовсем в твой Речовск.

        — Не сомневайся! Наша встреча к счастью, Антон. К твоему большому счастью. И моему тоже...      
 
       Вновь вспомнил Антон о Тане. Конечно, она давно дома. Наверное, привычно поплакала. «Эх, Таня…  Разлука наша — временная. Встретимся скоро. Как не раз бывало, широкая и уютная постель помирит нас. И мы никогда больше не будем ссориться, никогда! И ты будешь гордиться мною всю жизнь... И нашими детьми... А пока повременим с ними...».

       Антону было невдомёк, что он рванул в новую жизнь безо всяких тормозов, и она виделась ему безоблачной и счастливой.

       Продолжение: http://proza.ru/2021/05/11/1248