Мысль 196. Истоки трагедии

Сегодня 11 мая 2021 года.
Сегодня день трагедии.
Сегодня некий ублюдок убил в школе людей.
Сегодня нет сил выразить всю душевную скорбь.
Сегодня день траура.
Сегодня сердце болит.

Но сегодня все (особенно в СМИ) рассуждают о причинах, истоках, трагедии.
И эти рассуждения сводятся к следующему:
– Как запретить распространение среди народа оружия?
– Как не допустить проникновения в школу с оружием?
– Сколько нужно в одной школе охранников,
чтобы вооружённый террорист не проник в здание?
– Сколько заборов надо построить вокруг каждой школы,
чтобы терактов не было?
– Сколько все эти меры будут стоить?
– Достаточны ли они?
..................................................

И никто (в СМИ) не говорит, не задумывается, о истоках трагедии,
не первой трагедии и, я с ужасом это предвижу,
не последней трагедии.
..............................................

Я неплохо знаю школьную жизнь.
Всё-таки двадцать пять лет педагогического опыта.
И вот что я хочу сказать.
Чтобы прекратились теракты и не только в школах,
а вообще прекратились, нужно выполнить пять неотложных –
прямо с завтрашнего дня начатых –
государственных неотложных дел.
Первое.
Отменить ЕГЭ. Ученик должен сдавать экзамен,
а не быть натренированной мартышкой,
чтобы ставить «птички», «галочки»,
крестики и нолики в экзаменационном бюллетени.
Выпускник школы должен получать научные знания,
должен в школе понять свой эмоциональный
и интеллектуальный потенциал, и, быть может, раскрыть его,
а не быть статистом в отчётах чинуш от учительства.
Выпускник школы обязан думать и уметь свои мысли
посредством языка, речи доносить до другого человека,
в том числе и до экзаменатора.
Учителю, экзаменатору, надо вернуть веру
в его педагогическую объективность и педагогическую честность.
Второе.
Школа не должна впихивать в каждого ученика
массу сторонних знаний, которые ученику
никогда в жизни не пригодятся.
Я, например, филолог по образованию,
а по химии у меня в школе были всегда крепкие «тройки».
Тем не менее я до сих пор помню три
мне нужные химические формулы: H2SO4
(это то, что заливали когда-то в аккумулятор автомобиля),
C2H5OH (это то, что пьют)
и H2O (то, чем предыдущее питьё разбавляют).
И знания этих трёх формул мне, филологу,
вполне на всю жизнь хватило.
Школа должна научить ученика понимать,
что ему в жизни по душе и чем он хочет и будет в жизни заниматься.
Кем он видит себя в будущем, кто он: технарь, биолог,
математик, физик, спортсмен, гуманитарий или рабочий –
ученик должен понять это под руководством педагогов уже в школе.
И школа на последних годах обучения обязана развивать
склонности ученика.
Главная задача средней школы должна быть не в том,
чтобы дать ученику как можно больше всевозможных знаний,
а воспитать в нём нравственность,
дать ему Аттестат Зрелости Гражданина,
научить его самого воспринимать информацию
и уметь отсеивать пошлую информацию,
вредную, ненужную, информацию
от нужной, полезной, перспективной информации.
Третье.
В каждой школе с первого по последний класс
(пусть их не 10, как в моё время; пусть их сейчас 11;
а завтра будет целых 12)
от Калининграда до Владивостока
по всем школьным предметам обязана (не должна, а обязана!)
быть одна программа.
А то, что получается: я преподаю, допустим, Чехова,
по одному учебнику, а мой коллега за стенкой того же Чехова,
те же (а может, и другие?) его произведения, преподаёт,
но по другому учебнику.
Я (опять-таки допустим) с ковидом лёг в больницу,
моих учеников передали соседу, а они – мои ученики и мой коллега –
друг друга не понимают. Разговор у них идёт на разных языках.
Нетрудно также  представить себе, что некто (из современных учителей)
в какой-нибудь глубинке России вместо Чехова
предложит своим ученикам изучать Баркова.
Четвёртое.
Чтобы избежать в будущем стрельбы по… вообще избежать стрельбы,
Надо возродить в школах общественные организации.
Как их назвать, это вопрос десятый.
Можно и Пионерия.
Пионер, – тот, кто впереди.
Можно и скаутами назвать.
Можно напрячь мозги и придумать нечто свежее.
Главное в школьный коллектив внести дух сопричастности с обществом.
Допустим в школе действуют три ступени Взросления.
Первая ступень: начальная школа.
Вторая ступень: средняя школа.
Третья ступень: Школа высшая.
Можно ступени сделать более мелкими.
И каждая ступень занимается своим делом.
Не обязательно сбором макулатуры или металлолома, не надо переводить бабушку через дорогу по десять раз на дню, как в «Ералаше».
Но бабушке принести из магазина продукты – это не подвиг,
а проявление милосердия и воспитание милосердия.
И в каждой школе обязательно должна быть стенная печать, где плохие поступки школьников порицались бы, а хорошие бы их поступки поощрялись. И каждый ученик должен быть под присмотром всего ученического коллектива и педагогов.
 
А как эти отряды будут называться – не важно, допустим, «Тимуровцы».
А может по-другому назвать: Внуки Героев Великой Войны.
Или ещё проще: Внуки Победы.

Пятое.
 На мой педагогический взгляд, в государстве обязана быть внедрена (и внедрена повсеместно) единая школьная форма.
Надевая её утром, ребёнок подсознательно будет нацеливаться на учебный труд, самый сложный труд в мире.
Неплохо, если на школьной форме будет и эмблема школы, или статус школы (одна школа – это колледж по воспитанию, допустим, экологов, а другая только воспитывает будущих гвардейцев МЧС).
Шестое.
(Я обещал, что будет только пять? Увы, не выходит.)
У каждого в поликлинике врача-терапевта сбоку сидит медсестра.
Она ему положена по штату, и она выполняет рутинную, врачу по его статусу неположенную бумажную работу.
Так вот, я утверждаю, что каждому учителю в средней школе положен…
Нет, не медбрат, а воспитатель.
 Учитель должен вести урок, их, уроков в день не должно быть шесть, восемь или десять, а только не более четырёх.
После уроков учитель получает время готовиться к следующим занятиям и повышать свою компетенцию. Он – учитель; он должен, он обязан не только проводить время в школе, не только читать сочинения двоечников, не только проверять безграмотные диктанты, но и ходить в театр, читать художественную литературу, иметь и силы, и время осматривать в музеях картины и скульптуры. А ещё, что не менее важно, учитель должен иметь и силы, и время, чтобы воспитывать и своих собственных, а не только ему привнесённых чужими дядями и тётями на время их работы детей.
А воспитатель следит за посещаемостью в классе, ходит по домам к нерадивым ученикам и их родителям, посещает вместе с классом музеи и театры, проводит с классом дни на природе и (не исключено, что вместе с учителем) еженедельно, а лучше ежедневно, беседует с классом о морали, патриотизме, служении Родине, о долге перед старшим поколением.

Если то, что я сейчас высказал, когда-нибудь осуществится (пунктов всего-то шесть; в два раза меньше, чем в минских соглашениях № 2), то на Руси, через один-два полных учебных циклов никаких терактов уже точно не будет.
Аминь!