Возврату не подлежит

Степан Меняев шагал по улице, временами подпрыгивая, иногда пританцовывая. И это несмотря на клубящиеся  , точно лохматые  барашки,  черные тучи, уже заслонившие  солнышко.  Да что тучи! Разве могли они огорчить его именно сейчас? А вот и первые капли дождя шлепнули по щеке, словно говоря, что надо бы погоревать, ведь как-никак умерла бабушка,  но Степка слизнул их и заулыбался еще шире . Да и вообще после свалившейся на него новости рот его  сам по себе постоянно  растягивался.   Степка был безудержно  счастлив! Да и как по-другому-то? Судите сами, жил себе, даже не жил , а мучился по чужим углам, деньги копил, чтобы квартиру купить, а тут…бац! И она сама свалилась просто так, прямо, как,  снег на голову среди лета, упала. Вот и не горевалось. У бабушки он редко бывал. Так…иногда заглядывал , дабы денег перехватить. А она ворчала, интересовалась, когда же за ум возьмется, женится.  А чего ему браться? Степка не дурак, чтобы жениться. А теперь особенно. Барышень хоть каждый день водить можно. Никто и слова не скажет. Э-эх и разгуляется! Он перепрыгнул через уже образовавшуюся лужицу и вошел в подъезд. Степка решил не ждать положенный срок. После похорон сразу и вселился в бабушкину квартиру. А чего? Он– единственный наследник.

Таисья Николаевна навещала свою бабушку  в больнице часто, фрукты носила, вкусности разные. Жаль только , что из-за эпидемии не пускали и они не могли пообщаться. Телефона у бабули не было, да и слышала она  плохо.  Докторам часто названивала, соскучилась , да и беспокоилась очень. Бабушка была и для неё, да и для всей семьи доброй феей. Для любого могла найти нужные слова, поддержать. И как же обрадовалась Таисья Николаевна, когда ей сообщили,  что бабушку выписывают и скоро доставят прямо домой.  На душе посветлело, будто солнышко заглянуло в темную комнату. Сразу же после известия затеяли генеральную уборку, приготовили обед и принялись ждать. На звонок, опережая друг друга, кинулась вся семья – Таисья Николаевна, муж- Петр Алексеевич и близнецы – Маша и Миша. Дверь распахнулась и… Отчего-то семейство радоваться не спешило. На пороге стояла совсем чужая бабушка, смотревшая на них с явным неудовольствием. Двое санитаров поддерживали её так, словно боялись, что она сбежит.
–Вот принимайте,– молвил тот, что поупитанней был,– в целости и сохранности.
–А где бабушка?!– завопили Маша и Миша.
–Да, вот же она!– теряя терпение, воскликнул высокий, тощий, с  длинным носом санитар.
–Это не наша бабушка,– наконец-то отмерла, потерявшая было  дар речи, Таисья Николаевна.
–Что значит не ваша?!– топнул толстячок.–Берите, что дают, а нам некогда,– и подтолкнув старушку, санитары  почти бегом бросились вниз по лестнице.

Растерявшиеся родственники  лишь  глазами хлопали. Тишину нарушало только равнодушное тиканье часов, висевших на стене. И тут началось…  Будто очнувшаяся от сна , чужая бабушка взбунтовалась. Она топала ногами и кричала, что  попала к аферистам, решившим заграбастать её квартиру, а её саму взять в рабство.  Требовала, чтобы немедленно  отвезли домой. И никакие увещевания, никакие доводы о том, что даже не знают , где она живет,  не успокаивали . Таисья Николаевна кинулась к телефону и принялась звонить в больницу,  и тут выяснилось, что их любимая бабушка умерла еще две недели назад  и её забрали  какие-то родственники, а им по ошибке доставили другую.
–Хотите, оставьте её себе, хотите, везите  домой,– посоветовали на прощанье по телефону и продиктовали адрес.
 А чужая бабушка тем временем бушевала, требуя немедленной отправки её домой. Таисья Николаевна вся в слезах уселась за руль и вскоре они уже звонили в дверь , за которой притаился Степан Меняев. Выглянувшая соседка посоветовала еще и постучать.
–Он дома,– заявила она,– а это вы Наталья Тимофеевна…,– сквасилась  она, не забыв перекреститься,– вы же уже там,– она подняла глаза к небу.
–Где там?!– разгневалась старушка.– Я и не собираюсь пока туда! Ишь какие! Распорядились они.
–А ваш Степка вас-то похоронил уже,– радостно сообщила соседка,– мы и на поминках были.
В этот день Степка не открыл. Да и понять его можно. Счастье рушилось на глазах. Не открыл он и на следующий день, надеясь, что как-нибудь рассосется, и он останется при своих интересах.  И только после привлечения полиции дверь нехотя распахнулась.
–Бабушка, это вы разве?– он недоверчиво прикоснулся к её руке.– Жива что ли? А кого же мы хоронили? И памятник красивый поставили. Я так старался…
Но бабушка не оценила доброго порыва внука.  Ударив его  ладонью по затылку ,  велела убираться вон.



–