Глава 9. Разведка боем. В Москву - на гстроли

          Глава 9. Разведка боем. В Москву - на гастроли.

 
Прошли сутки, но от Князева не было никаких известий, и Рябинина в сердцах решила:
-«Переоценил свои возможности парнишка. Видимо, самой придётся заняться этим делом!»
Она обзвонила всех, кто хотя бы каким-то боком был причастен к делу «хищника», пытаясь узнать что-то для себя, за что можно было бы зацепиться. Но новостей — никаких. Садист-убийца словно сквозь землю провалился, ничем не выдавая своего присутствия в городе.

-Вот, что делает длинный бабий язык! - вслух высказала своё недовольство Татьяна.
И добавила, обрушиваясь на подругу:
-И Иришка тоже хороша! Для неё сенсация важнее дела...
Но через  несколько секунд, остыв, решила уже более миролюбиво:
-Увы, сенсация — это её работа... Как говорит подруга: не продашь сенсацию — не получишь гонорар... У нас с ней различные методы... Хотя, казалось бы — цель должна быть одинаковой: найти, изобличить, изолировать преступника.

-«Сотового, конечно, у Димки нет... - уже спустя секунду думала Рябинина. - Нужно купить ему недорогой телефон, чтобы всегда был на связи... Или по крайней мере мог сообщить, что занят, задерживается и вообще ему не до того...»

Пришлось звонить на домашний номер. Словоохотливая тётя Варя сообщила, что Димочка  всё это время пропадает в университете: у него зачёты.
-Какие ещё зачёты? - не поняла Татьяна,  слушая женщину в пол-уха.
-По специальности, - пояснила Димкина мама. - Очень важные и очень нужные.
И после недолгого молчания призналась:
-Я же в этом ничего не понимаю, Танечка Владимировна...

-Да, Варвара Никитична, почему вы меня называете Танечка Владимировна?
-Давно это было, - начала издалека тётя Варя. - Тебе лет пять было... Вы только  переехали с семьёй в наш дом: отец, мать и ты...
На детской площадке ты всем представилась: - «Я Танечка Владимировна. Теперь мы будем жить здесь.»... Так и пошло это — Танечка Владимировна... Ты уж извини, моя хорошая, что я так тебя называю. Привычка...

После разговора с Князевой, Татьяна вспомнила высказывание Топилина на похоронах Леночки Банниковой, что первым делом он бы занялся Степаняном: уж очень это скользкий, неприятный тип. Рябинина была согласна с Сергеем: слишком быстро этот «господин» поменял своё мнение о сотруднице. Так бывает только, когда есть, что скрывать... Надеялся, за благодушной маской скрыть нечто такое, что могло стать для него  большой головной болью? Вот это и нужно узнать, и как можно скорее — пока не забылось.
-Пора  «выходить на дело»! - улыбнулась мысленно Таня, вспоминая высказывание подруги «пошла на дело».


-Марат Садыкович Степанян. Такое странное сочетание имён и фамилии, - анализировала девушка. - Фамилия — армянская, отчество — скорее узбекское,  имя — возможно, татарское. Словно этого человека собрали, скомпоновали из различных пазлов, совершенно не подходящих друг к другу.
Татьяна думала об этом, лавируя на своём «Жигулёнке» между машинами, запрудившими центральные улицы, думала, подъезжая к частной строительной компании, думала, направляясь к нему в кабинет.

Степанян встретил Татьяну без особого восторга, хотя пытался делать вид «гостеприимного хозяина». Первым делом он предложил девушке стул, затем спросил не желает ли она чай, кофе, или чего покрепче. Привычный набор, который обычно предлагается в художественных фильмах
-Спасибо, - адекватно ответила Рябинина, - я на работе.
Крупное лицо начальника то и дело покрывалось испариной, которую он старательно вытирал почему-то дамским платочком. Его мясистые губы, казалось, жили отдельно от лица: то расплывались в улыбке, не меняя холодного выражения глаз, то кривились, выдавая недовольство, то пытались сжаться в полосочку, выдавая некую «работу мысли».

-Мне помнится, Марат Садыкович, при первом нашем знакомстве по телефону, вы не были так благодушно настроены к Елене Банниковой. - напрямую выложила Татьяна. -Что же изменилось с тех пор, что вы поменяли своё мнение на противоположенное?
Маска  вселенского добродушия на долю секунды спала с лица  Степаняна, делая его ещё более непривлекательным, а затем вновь вернулась в исходное положение. На зоркий глаз Тани зафиксировал это  изменение чётко, как камера фотоаппарата.

-Видите ли, Татьяна...
-Владимировна, - подсказала Таня, очень внимательно наблюдая за лицом «большого человека».
-Видите ли, Татьяна Владимировна, - повторил Степанян, - у русских есть хороший принцип: о покойных — или хорошо, или никак... Я придерживаюсь того же мнения.

-Даже, если покойного органически не переносишь? - удивилась Рябинина.
-Вас неверно информировали, уважаемая, - «воркующим» тоном попытался разубедить Марат Садыкович  незваную гостью. - Я относился к Леночке очень даже положительно... До тех пор, пока она не начала... безобразничать.
-Что вы имеете в виду? - заинтересовалась Рябинина.
-Видите ли... Она стала опаздывать на работу, уходить без разрешения, приходить... В нетрезвом виде...
У меня ведь коллектив небольшой - каждый сотрудник на виду, и каждый должен работать с полной отдачей. Иначе я просто разорюсь...

Таня с  недоверием посмотрела на Степаняна, и решила «кинуть ему пробный шар»:
-А я слышала - дело совсем не в опозданиях, а в том, что Лена отвергла ваши ухаживания.
Лицо Степаняна начало багроветь, как это бывает у людей легковозбудимых, или гипертоников.
-Чушь! - зло бросил он. - Это происки моих врагов. Ничего подобного не было!
Но этого  Марату показалось мало и он выдал по полной:
-Таких, как Инина, я называю обычно промокашками! Они готовы лечь под любого за малую плату!

-Грубо, шеф! - сузила глаза Татьяна, реагируя на откровенное желание растоптать, унизить. - Вы, что свечку держали, чтобы кидаться такими обвинениями? А, может более того: за ноги держали?
-Чего сказала? - не понял Степанян. - Переведи. Русский плохо знаком.
-У меня складывается такое впечатление, гражданин Степанян, что, вовсе не «хищник» виновен в смерти Лены... Возможно, именно ты, Марат Садыкович, приложил к этому руку... Тут следует разобраться...
Степанян потерял дар речи и снова начал багроветь, а Таня поднялась и, не прощаясь, вышла из кабинета.

От двери отпрянула девушка-секретарша, едва только Рябинина открыла дверь.
-Простите, - сказала девушка, - я всё слышала.
-Ну и, что вы скажете на это?
-Не верьте ему! Он лжёт!  Лена не была такой... Просто он получил от неё достойный отпор, потому и обливает грязью... Я видела: Марат пытался зажать её в своём кабинете... И получил хорошую оплеуху. У него даже рожа стала красной, а из глаз искры посыпались.
-Спасибо, девочка, - сказала ей Таня. - Я нисколько в Лене не сомневалась, потому что хорошо её знала.  В отличие от вашего начальника-урода...
Последнее предложения Таня сказала нарочито громко, чтобы его слышал и Степанян.

Потом она разговаривала с двумя другими сотрудницами, что работали рядом с Леной. Женщины старались говорить тихо, время от времени поглядывая на двери, словно делали что-то постыдное, опасаясь, что кто-то войдёт и застанет их за общение с частным детективом.
Наконец, старшая из них - Людмила Николаевна, не выдержала и сказала:
-Таня, может быть, мы поговорим в другом месте и в другое время? Мы бы не хотели лишиться работы... Сами понимаете: кризис, безработица и всё такое...

Татьяна уже давно поняла, что выбрала неверную тактику: женщины откровенно боялись потерять работу и, конечно, ничего ей не скажут.
-Да-да, - отреагировала она, - простите за настойчивость. Об этом я как-то не подумала...
Распрощавшись с дамами, Рябинина твёрдым шагом направилась к выходу, пытаясь анализировать те скудные сведения, что получила в результате своей «разведки боем». Собственно, и анализировать-то было нечего.

Уже на улице её догнала Людмила Николаевна и, сунув в руку записку, быстрым шагом юркнула куда-то в сторону.. В записке был номер телефона и два слова: «позвони вечером».
-Ну, хоть что-то, - облегчённо вздохнула Татьяна. - Надеюсь вечером Людмила Николаевна будет откровеннее, чем сейчас.

Возвращаясь к себе в офис, Рябинина пыталась всё поставить на свои места.
-«О чём думал тогда Сергей, когда засомневался в этом мерзком типе?  Что кто-то мог просто сработать под «хищника»?... Если и был этот кто-то — это не Степанян. Марат трус. Самое большое, на что он способен - опорочить беззащитную женщину, или уволить её без объяснения причины»

                *      *      *

Николай изнывал со скуки. Порой ему казалось, что ещё немного и его мозг или закипит, или взорвётся. Работа уже не спасала, а сломанные рёбра не останавливали. Нужно было срочно что-то предпринять.
-Смотаться что ли дней на десять «на гастроли» на свою историческую Родину - в Москву-матушку? - подумал он. - Посмотреть, чем она дышит... Всё-таки почти год не был дома... Там и оторваться можно... По полной. Сегодня же явлюсь перед очи Аркашки и потребую отпуск!

Но ни сегодня, ни завтра выполнить свои намерения Фёдоров не смог: подкинули большой заказ. Крупный, по меркам такого городишки, торговый центр заказал рекламные  буклеты, листовки,  подарочные календари, и пригласительные билеты на десятилетний юбилей.
Без него - Николая Фёдорова, этот заказ в их типографии выполнять было некому: весь дизайн, оформление, доподготовка, предподготовка лежала на нём. Да и контроль за выполнением работ — тоже.

Опытный полиграфический дизайнер, прежде чем начать разрабатывать дизайн, запросит у типографии технические требования. Например, требования по растровым макетам могут выглядеть так: «разрешение - 300 dpi; цветовая модель - CMYK; формат файла - TIFF; отступ под обрез — 3мм». К тому же макеты бывают разными: буклетов, флаеров, листовок; грамот, сертификатов, дипломов, и т. д. И каждый из макетов имеет свои особенности, свои требования.  Кроме него в типографии это не известно никому.

В прошлом году, когда он улетел в отпуск в Москву они такого натворили! Тут было всё: и марашки, и двоение, и муар. Потом пришлось выкидывать брак и всё переделывать заново. Вот потому Аркашка и не увольняет его, а он специально никому своих секретов не открывает, ссылаясь на обычную,  природную интуицию.

Пришлось работать ударными темпами, прихватывая и вечерние смены. Это хоть немного отвлекло Николая от непреодолимого  желания вновь выйти на охоту.
Ко всем прочим заботам добавилось ещё то, что после позорного бегства он свою «рабочую одежду» выбросил в мусорный ящик и сжёг, теперь нужно было заменить её на что-то другое - отличное от прежней. Ну, например: вместо пальто найти куртку; вместо просторных, не по размеру брюк — джинсы.

Но покупать в магазине нельзя: если что — могут выйти на него, Оставалось одно: отыскать одежду в «мусорке». Иногда, зажравшиеся жители, выбрасывают почти новую одежду, оставляя её в пакетах возле мусорных баков. А потом в этой одежде щеголяют различного вида бродяги и бомжи.
Пришлось обследовать мусорные баки на противоположном конце города, шифруясь под бродягу. В одном месте его чуть не поколотили за посягательство на кровную мусорку, но он умудрился уйти без драки: ввязываться было нельзя — рёбра ещё давали о себе знать.

Однако после этого рейда он нашёл себе вполне подходящую куртку, брюки с джемпером и даже обувь. Затем всё это отстирал, отмыл, отутюжил, доведя до приемлемого вида и чистоты. Прикид для похода за единственной и неповторимой,  был готов, но Фёдоров пока не рискнул это сделать. Он понимал, что нужно не только изменить внешний вид, но и поднабраться силёнок, подкачаться. О каких походах можно было думать, когда какая-то восемнадцатилетняя соплячка чуть было не отправила его на тот свет? Что будет, если он нарвётся на бой-бабу?

Через неделю, когда заказ был выполнен и сдан, Фёдоров заявился в кабинет Ратника, и не здороваясь, сходу объявил о своём желании  немедленно уйти в отпуск.
-Мне нужно в Москву! - сказал он, устраиваясь в кресле напротив шефа.
-Что так? - попытался съязвить тот. - Без тебя в Москве солнце перестанет всходить?
-Не отпустишь — уволюсь! - ответил Николай и шлёпнул перед ним заявление на отпуск.

Аркадий зыркнул глазами, но не сказал больше ни слова. Взял ручку и написал в уголке листа: предоставить отпуск на 10 дней с завтрашнего числа,  поставил число и размашисто расписался. Сказал сквозь зубы:
-Катись!
Хотел ещё добавить: - «К чёртовой матери!», но побоялся. В последнее время он стал побаиваться этого странного мужика - подсознательно. От одного взгляда Фёдорова начинали бегать мурашки где-то в животе, а ладони становились мокрыми.
Почему он раньше не замечал за своим подчинённым этой способности действовать на него, как удав на кролика?

Деньги у Фёдорова водились: получал он неплохо, иногда подрабатывал на стороне, а тратил мало. Пить он не пил, не курил, по ресторанам не ходил, с вещами обращался бережно, поэтому их хватало надолго. Тратил в основном на квартиру, снимая её у старенькой бабульки, которая и зимой, и летом проживала на дачке на окраине города, да ещё -  на питание, причём готовил сам. Хозяйство вёл, как опытная хозяйка: убирал, готовил, стирал, гладил. Особенно увлёкся этим в последнее время, когда прекратились хождения по улицам  в поисках очередной жертвы.

Через два дня Фёдоров собрал необходимые вещички, перевёл  часть денег на электронную карту и улетел в Москву.
Родной город встретил Николая прохладно: моросящий дождь, холодными струйками проникающий за ворот лёгкого, модного в прошлом сезоне пальто, ветер пронизывающий, леденящий ещё не зажившую грудь, вызывали у него неприятные ощущения и воспоминания. Именно в такую погоду он много лет назад оставлял город в котором родился, вырос, и который ненавидел всеми силами души.

Он остановился там же, где останавливался в прошлый свой приезд: недалеко от трёх вокзалов у неказистого мужичка, неопределённого возраста — пьющего, но не потерявшего ещё человеческий облик.
Дядя Вася вспомнил его сразу, обрадовался, ухватившись за нового клиента, как за палочку выручалочку.
-Николай, -  предупредил сразу, - дорого с тебя не возьму, но чтобы чекушечка была каждый день!
-Помню, помню, дядя Вася, - улыбнулся в ответ Фёдоров. - Будет и чекушечка и закусочка.
-Ну, закуска - на твоё усмотрение, - ответил мужичок, широко шагая рядом с клиентом.

После обеда Фёдоров  пошёл по магазина. Купил новое пальто, кашне, мягкую фетровую шляпу, костюм, пару рубашек, хлопчатобумажное нижнее бельё, оказавшееся недешёвым. Всё, что он купил понравилось не только ему, но и дамам, которые подбирали ему модную экипировку.
Денег потратил немало, но остался доволен выбором. Теперь, в таком виде он вполне мог отправиться по местам своей «боевой молодости».

Но это будет не сегодня — завтра.  Сегодняшний вечер он посвятит театру. Любому, куда сможет достать билет — пусть даже с рук, в несколько раз дороже. 
Наверное, никто из его знакомых там, куда его забросила жизнь, не поверили бы, что Фёдоров - театраломан, если так можно выразиться.
Когда-то давно семья Фёдоровых любила бывать и в «Большом», и в «Современнике», и в «Ленкоме»... Когда-то они были вместе.
Билет в «Современник» Фёдоров сумел купить только на завтрашний день. Решил, что сама судьба подталкивает его сегодняшним вечером заняться совсем иным представлением — не театральным.

Фёдоров приобрёл бутылку хорошего коньяка для себя и пару водки — для дяди Васи. Докупил колбаски, сыра, овощей и фруктов, в полной уверенности, что дядя Вася таких деликатесов не едал давно: его минималки едва хватало на квартплату, оплату счетов и минимальный набор продуктов - картошка, макароны, постное масло, любимый чёрный хлеб. Может именно поэтому дядя Вася и не спился совершенно, что не было лишних денег...

Когда дядя Вася изрядно захмелел и пожелал отправиться на боковую, Николай помог старичку удобно устроиться на жёсткой постели, а сам, переодевшись в «рабочую одежду шагнул в ночной город.
Утром следующего дня в одном районе Москвы был обнаружен труп молодой девушки, оголённой до пояса, с руками сложенными на груди так, чтобы ладони прикрывали грудь...