Трезвенник

               
Опять собрались в гараже: и Исаич, и Петрович, Пашка - Могила, Ромка  - Таракан припёрся на халяву. Вовремя успел профессор Зайцев - Зайчищев, писатель Мойша Иванович Иванов не запоздал. Не спеша, но поторапливаясь на горизонте замаячили ещё двое. 

Все люди уважаемые, талантливые (каждый в своём поприще), известные в узких кружках как люди не ординарные (жизнь орденами и наградами обделила), однако - не глупые. Им пару литрух на троих, - так любую мировую проблему решат, обмозгуют, и резолюцию выпишут, если на табуретках усидят.

Конечно пошёл разговор. Начали с политики, потом её смешали с бабами. А когда надоело и то и другое, перекинулись, как всегда, на науку.

Вот тут - то и случилась осечка. Вдруг все увидели - заметили, что будто бы их друган и закадычный гараже - заседатель... не пьёт!

Сначала думали что с ума сошёл. Потом заметили что вроде - нет. Сидит, молчит, не буянит. То как от стакана не оторвать если начнёт орать, а тут как рыба свеже разделанная, даже ни разу словом не обмолвился.

Исаич, - бросилось к старому собутыльнику благородное собрание: "Ты вообще, живой"? Да жив я, жив, бодро отвечает старый собутыльник, и завсегдатай гаражного заведения. Я пить бросил, завязал. Уж три дня как зашился. Врачи подлые за советовали. Иначе, говорят, кирдык - не выживу.

Во,- дела, из человека растение сделали. Ну и медицина у нас, однако... Однако заседание не прекратили. Только Исаичу уже не булькали. Продолжили научный диспут:

И об Бетельгейзе, и об Марсе, и об Венере, Меркурий не забыли и об Юпитере вспомнили. В тот вечер не мало научных светил в гробах по перевернулось. Говорят, будто даже сам Коперник чуть из могилы не вылез.

Спорили, орали, ажник в соседней деревне было слышно. Девки потом рассказывали. Они там женихов себе в тот раз выискивали, свои то  - сплошь родственники.

Наконец, выспорив все свои пропитые глотки, и чуть не передравшись, старые пердуны обратились к Исаичу, как самому трезвому из всей кампании, разрулить ихий научный спор, а заодно  решить кто и как прав.

Тут Исаич не отказался от народной трибуны и взял слово:

Ребята, друзья, Вы лучше расскажите мне, как Вам хорошо. А об Ваших "бетельгейзах", я - трезвый, так ничего и не понял.