Нарцисс Араратской Долины. Глава 68

Наступил август месяц 1991 года. Юра Махаон вернулся из Крыма, и приступил к труду. Ему опять надо было выдавать очередную порцию коллажей из бабочек. Мы проживали вместе, и я тоже приступил к творческой деятельности. Юра презентовал мне какое-то количество листов типографского картона, и я с большим увлечением их разрисовывал и раскрашивал. Меня это приводило в гармонию и успокаивало мои пошатнувшиеся нервы. Питались мы тогда крайне скудно, и денег было в обрез. Помню, что на Арбат мы не выходили. А вышли мы туда в день, когда случился так называемый государственный переворот; когда нашего дорогого Михаила Сергеевича, хунта мерзавцев и негодяев оттеснила от власти. Пишу это с некой грустной иронией, так как понимаю, что ситуация в стране была сложная и не всё так было просто. Шансов сохранить наш СССР вероятно уже не было, и что тут слёзы лить и вспоминать нашу дружбу народов, которой тоже, в принципе, особо не было. Жалко, конечно же, нашу советскую культуру и наш советский спорт. И всю эту возможность свободно пересекать границы наших советских республик, где человек человеку если не любящий брат, то по крайней мере не лютый враг. Опять одна шестая часть Света. И, всё-таки, была некая общая ментальность, от которой, как показала жизнь, невозможно избавиться. Три поколения людей прожило под Советской Властью. И все мы смотрели одни и те же фильмы, и одни и те же телевизионные передачи, и слушали радио «Маяк». И страна наша уже была довольно либеральная и свободная. Единственное но, - это пустые полки магазинов и растущее национальное самосознание народов, «порабощённых» русскоязычным большинством. С этим ничего уже нельзя было поделать и никакие войска не смогли бы спасти нашу державу. Вероятно, зря Горбачёв начал эту Перестройку, не посоветовавшись с мудрыми махатмами, живущими в пустыне Гоби…

                Картонки были небольшого размера, и я, где-то за две недели нарисовал отличную серию цветных картинок. Что-то я потом продал на Арбате, но большую часть у меня потом забрала Наташа и повесила у себя на ново-снятой квартире в Филях. Мои цветные картинки были наивны и просты, и довольно симпатичны. Конечно не шедевры, но что-то в них такое, безусловно, было. Я их не вымучивал, и цвета там были приятны глазу, и в композициях присутствовала лёгкость и незамысловатая мистичность. Юре Махаону нравилось моё творчество, и он меня тогда сильно поддержал. И краски мне дал и создал уютную атмосферу в доме. Мы постоянно слушали разного рода культурную музыку и мои нервишки постепенно залечивались. Иногда приходили гости, и даже один раз у нас там произошёл небольшой групповой эрос, в котором я, правда, не участвовал. После Леди, как я уже писал, у меня внутри образовалась какая-то тяжесть, и я не мог расслабиться и свободно отдаться позывам молодой плоти. Как-будто меня кастрировали и прозомбировали, сделав меня на какое-то время монахом. И я даже чувствовал какое-то лёгкое отвращение ко всему этому… Слава Богу потом это состояние прошло и я не стал импотентом. И я даже потом ушёл в полную аморальность. Зачем врать? Художник, на мой взгляд, не может быть сильно в этом плане закомплексованным. На то он и художник! Пьянство и разврат всегда должны присутствовать в его жизни. Это лечит психику и не даёт ему слишком возгордиться и улететь в Небеса. Конечно, я встречал и порядочных художников, но это были жалкие единицы… Имён не буду указывать, так как тема эта довольно табуированная и наша ханжеская общественность заставляет носить благопристойные маски и прятать свои скелеты в сундуки и подвалы. Хотя, тогда в молодые девяностые, была некая раскрепощённость нравов. И я тому живой свидетель. Мы и выпивали, мы и занимались разного рода эротическими экспериментами. Было веселье и молодой задор. Хотя, опять же, это было не так часто, как хотелось бы…

                Махаон, как я уже писал в главах ему посвящённых, был человек очень талантливый и любвеобильный. Он выглядел значительно старше своих лет. Родился он в 1963 году, и тогда ему было двадцать семь лет. Вроде бы, молодой, но уже сильно от чего-то уставший. Возможно, он много перерабатывал и употреблял разного рода колёса. Он и мне тогда как-то предложил попробовать несколько шариков, и я с интересом их проглотил, и потом крепко спал и видел разные интересные сны. Наркоманом он не был, но много про это всё знал. К сожалению, я мало знаю про его жизнь до Арбата. Это был довольно таинственный и скрытный человек. Он впоследствии так же таинственно исчез из моей жизни, после примерно пятнадцати лет общения. Махаон то появлялся, то опять исчезал. Его, явно, мучили сильные депрессии. Возможно даже он, в конце концов, просто сошёл со своего очень умного ума. Тогда же, в августе 1991 года, Махаон был бодр и активен. Он клеил свои прекрасные коллажи из тропических бабочек и мечтал о больших деньгах и о выставках за рубежом. Ему, и в самом деле, что-то такое предлагали. И если бы у него было время и возможность постоянно не думать о хлебе насущном. На его же плечах была семья и особо расслабляться ему не приходилось. Разве что иногда, очередная девушка вскружит ему голову и он, втихаря от жены, отдастся бурной страсти. Что и, впоследствии, приведёт к краху его семьи. Такое часто происходит. Махаон же, по своей сути, был полиамором или, говоря по простому, многолюбом. И я даже думаю, что я тоже был его тайной любовью. И это чувствовалось… Он всегда мне был рад, и между нами были открытые отношения. Как я потом понял, это большая редкость. Люди редко друг другу открывают душу, и в основном, играют разные роли и лгут себе, и обманывают других. Возможно, что у большинства людей и нет никакой души. Просто набор инстинктов и программ поведения, как утверждал мистик и суфий Гурджиев, которого я тогда ещё не читал…

                У Юры Махаона душа явно присутствовала, и душа его чувственная часто испытывала нестерпимую боль. Ему мои глупые страдания казались такими мелкими и ничтожными. С этой Леди я его не знакомил и в гостях он у нас там, на улице Стасовой, ни разу не был. Сам он был сильно влюблён в свою будущую жену, и ничего хорошего из этого не получилось. В конце концов, их брак распадётся, и он будет изгнан из этой квартиры, что в сталинском доме, у метро «Автозаводская». Перед этим у них родится девочка. Почему жена его так резко бросила он мне потом рассказывал, но я ничего так толком и не понял. То ли из-за денег, то ли из-за другой женщины. Жене надоели все его меланхолии и малопонятное поведение. Я её потом встречу, рядом со своей мастерской, что будет на Покровском бульваре. Она будет проезжать мимо на своей импортной машине и вдруг увидит знакомую физиономию. «Серёжа это Вы! Как Вы постарели!»… Она зайдёт ко мне, и мы немного поболтаем, вспоминая девяностые. Потом она ещё раз зайдёт со своей дочерью, которая будет сильно напоминать по характеру своего папу. Молчаливая и замкнутая. Ей будет примерно пятнадцать лет. Ну, и больше я с бывшей женой моего друга не встречался, хотя она мне оставила свой телефон и пригласила в гости в эту квартиру, где я когда-то проживал с её бывшим мужем. По профессии она станет психологом и довольно успешным. Тогда многие женщины пошли в эту профессию, чтобы давать ценные советы другим женщинам, разного рода богатым домохозяйкам и любовницам олигархов. Я ведь тоже потом хотел стать астрологом, но ничего из этого не выйдет. Потому что я не умею хорошо врать и сочинять, и говорить то, что наверняка не знаю. И давать советы, при каком аспекте Марса к Юпитеру лучше покупать новую машину или выходить замуж…

                Тогда же, в августе 1991 года, ничто не предвещало такого печального для Махаона хода событий. Сколько лет он был женат, про это я не помню. Обычно кризис наступает после семи лет совместной жизни супругов. А кому-то и двух-трёх лет хватает. Тогда я ничего про это не знал, и семейная жизнь мне казалась малоприятной. Супруги всё время ругаются, и жизнь их наполнена ревностью и несвободой. Опять же, надо работать и содержать семью. А если ты художник, то это вообще полный привет и ужас. Хотя, бывают исключения из правил, и художник хорошо устраивается в жизни, и у него всё время выставки и продажи, и он обеспечен и вальяжен. И при этом не изменяет своей супруге и у них дом полная чаша и изобилие. И он не пьёт и они счастливы. Такое тоже бывает, но я с такими семьями не встречался. Художник непременно будет изменять своей супруге, в том или ином виде. Денег всё время будет не хватать. Потому что картины то продаются, то не продаются. И здесь не наблюдается никакого постоянства. А ещё есть такое понятие, как кризис творчества, которые возникает каждые девять лет. Наступает внутренняя пустота и необходим отдых… А кому-то и этих девяти лет вполне хватает, чтобы полностью истощиться и потерять интерес к творческому процессу. И тогда надо менять профессию, и художник начинает понимать, что никакой он не художник, а полное ничтожество. И вообще всё бессмысленно и абсурдно. Такое происходит даже у простых незамутнённых гордыней людей, которые ходят на службу, и работают на заводах и фабриках, преподают в школе физику и лечат больных. И даже если в стране всё хорошо, и тихо, как у нас было в семидесятых. А тут наступили новые времена, когда никто ничего понять не может. И куда всё катится и куда надо бежать? Редкие семьи тогда выдерживали такую огромную нагрузку и не распадались. И многие мужья спивались, и многие жёны сходили с ума…

                Весь тот последний месяц лета я прожил у Махаона. Больше я на той квартире не жил. А квартирка была замечательная. В сталинском доме, где толстые стены и высокие потолки. То ли на восьмом, то ли на девятом этаже. С видом на довольно широкую Автозаводскую улицу и на соседний, тоже сталинский, серый дом. Возможно, эта улица называлась Велозаводской. В общем, недалеко от знаменитого завода имени Лихачёва, где выпускались  автомобили марки «ЗИЛ». Пролетарские суровые места, куда редко забредала нога иностранного гостя. Ехать же туда с Арбата было совсем недалеко, и сей дом находился прямо у выхода из метро. И именно это и делало эту квартиру очень удобной для посещения. Жаль, что потом Махаона оттуда выгнали и больше я там не появлялся. Душевная была квартирка и, я бы даже сказал, - мистическая. Как я уже писал ранее, в сталинских домах - особая атмосфера, и совсем не такая, как в хрущёвских, а тем более - в брежневских. Товарищ Сталин хотел, чтобы все советские люди были счастливы и жили в таких вот больших квартирах. К сожалению, он был злодейски отравлен иностранными агентами во главе с Берией и Хрущёвым. Дома стали строить плохие, - с низкими потолками, с маленькими санузлами, и с тонкими стенами. После жизни в таких вот домах уже не будет у человека самоуважения ни к себе, ни к государству. Советский человек должен был себя уважать и не завидовать тем, кто живёт на Западе, в Америке. Зависть и сгубила наш Советский Союз. И всё начало разваливаться и разлагаться. Что мне и пришлось наблюдать в моём молодом возрасте, когда я был бедным  художником, и жил в Москве без определённого места жительства, без паспорта, злонамеренно нарушая законы о прописке, и нигде официально не работая.