Скорый из прошл... Гл. 8. 9. Нокдаун от любимой...

       Возвратившись поздно вечером из офиса в квартиру, Антон набрал знакомый телефонный номер. В ответ послышались короткие гудки. Звонил и звонил: столько Тане надо рассказать! Ремонт квартиры выполнен — не придерёшься. Паркет, как новенький. Специалисты сменили сантехнику, привели в порядок лоджии, установили розетки для нескольких телевизоров. На кухне, в гостиной, спальне и рабочем кабинете. Где хочешь телевизор смотреть, там и смотри. Сидя, лежа, стоя да хоть стоя на голове. Круто — четыре телевизора! Стены и потолки — умно, стильно!

       Снова позвонил и услышал спокойный Танин голос:
         
       — Это ты, Антон?
         
       — Здравствуй, Таня! Что случилось? Я столько времени не мог дозвониться.
         
       — Не имеет никакого значения, что не мог.
         
       — То есть, как не имеет?
         
       — Я, к счастью, беременная.
         
       — Таня, да как ты могла?! Нет, это удар ниже пояса! Я собирался переговорить с тобой о дате твоего приезда сюда, потому что в нашей квартире сделан шикарный ремонт — ахнешь! Но ты должна, раз уж так нелепо случилось… Узнай у своей Нины Андреевны, когда можно сделать аборт. Ты меня хорошо слышишь?
         
       — Не волнуйся, хорошо слышу. Продолжай в том же духе.
         
       — Что за язвительный тон?! Ты меня бесстыдно обманула. Или вы вместе с Ниной Андреевной схитрили. Я требую, приказываю сделать аборт. Ты поняла меня?!
      
       — Конечно, поняла, давно поняла, — Таня в отличие от Антона  по-прежнему говорила спокойно. — Прежде всего, ты должен вспомнить моё отношение к абортам. Помнишь, на севере ещё в советское время? Мой разговор с врачом, когда я ошибочно подумала, что забеременела? Живой ребенок, живой с момента зачатия. Аборт — убийство, гнусное и жестокое. Убийцей быть я никогда не смогу. А ты готов им стать.
      
       — Тогда, по-твоему, в бывшем СССР, как и в нынешней России, и как в разных странах женщины есть неисправимые убийцы, да?! Они все ненормальные, значит?! Таня, ты же несёшь явную чушь! Я твёрдо убеждён, что миллионы — ты только представь себе — МИЛЛИОНЫ!!! — не рождённых детей уничтожались и уничтожаются честно, то есть, в законном порядке. Я читал, я знаю. Ты понимаешь, что всё это по закону, то есть, раз-ре-ше-но?!! И тебе — тоже.
       
       — Не кричи, пожалуйста. Ты сам только что невольно признал, что женщин-убийц полным-полно. Больше скажу: своя жизнь им дороже, чем жизнь беззащитного существа. Может, они после абортов как будто и счастливые от бездетной жизни, но  ослепшие нравственно и духовно. Не понимают, что творят. Возможно, многие сознательно занимаются детоубийством. Убийцы, убийцы, убийцы! Не пытайся меня переубедить.
         
       — Но если человек не родился, разве он человек?!! — Антон хрипло прокричал в телефонную трубку.
          
       — А если женщина, часто  с полного согласия мужа, убивает под своим сердцем живой плод, разве она человек? На свет мог бы родиться ребёнок, который…
          
       — Это всё Нина Андреевна, — резко перебил Таню, — да, она и только она посоветовала обмануть меня, осчастливить таким образом.
      
       — Нет, она не могла ничего посоветовать. Длительное время была на лечении в санатории.       
       
       — Раньше определённо надоумила?!
       
       — Зря кипятишься. Я сама приняла решение зачать.
      
       — Невыносимо слышать! Ты же, получается, обманщица, бессовестная лгунья! Это же вероломно и жестоко по отношению ко мне. Ты хоть понимаешь, в конце концов, что творишь?! Как ты могла?!
       
       — А как ты мог столько лет мучить меня пустыми обещаниями? Да, я здоровая молодая женщина, и меня никак не устраивало при живом муже ложиться в холодную постель. Старалась быть нежной и отзывчивой и ждала, что ты поймешь меня, поскольку влюблен по уши, но любовь твоя ко мне по-прежнему слепа. Ты хоть понимаешь, что и сейчас рубишь сук, на котором сидишь?
      
       — Каких ещё сук?!! То есть, какой сук? Ты видишь, Таня, я стал нелепо оговариваться. Ты меня огорошила. До ужасной боли в сердце огорчила. Я годами сил своих не жалел для твоего счастья! И сейчас не жалею.
      
       — А я тебе в последний раз объясняю. Дети — есть истинный смысл, чудесный плод любви, настоящей, а не фальшивой да расчётливой, между мужчиной и женщиной. Если им ничто физически не мешает зачать и родить детей, все остальные отношения между ними сродни извращению.
      
       — Спасибо, Таня! Я, по-твоему, вдобавок ко всему ещё и извращенец?
      
       — В каком-то смысле, да. Великий эгоист — можно не сомневаться.
      
       — Если бы сейчас я был рядом, то впервые ударил бы тебя. Нет, не смог бы. Безумно люблю тебя, Таня!
       
       — Это, повторяю, не любовь. В нужном месте и в нужный час тебе хотелось иметь под боком заводную телку. Ни о чём другом по отношению ко мне ты больше не способен думать. Меня такая жизнь больше не устраивает. Всё! Слов и так много сказано. Осталось сказать главное. Я развожусь с тобой.
      
       — Что ты сказала?!! Я не верю! Не могу в это поверить. Ты погорячилась, да?
      
       — Решение твердое и окончательное. Развожусь. Надеюсь, ты дашь согласие на развод, тем самым отблагодарив меня за многолетнее терпение. Что касается нашего имущества, ты уже получил громадную долю. Назову только деньги, на которые ты приобрел вожделенную квартиру с видом на набережную и, как ты говоришь, домик у какой-то там речки. Еще — деньги, которые мы получили с продажи маминой дачи, и те, солидные, которые лежали на маминой сберкнижке. На большой капитал, что ты лично обрёл, тоже не претендую. Надеюсь, что в целом я заслуживаю того, чтобы ты забыл обо мне?
      
       Голос Тани был спокойным и уверенным. Антон же тяжело дышал в трубку:
       
       — Таня, давай не будем, давай остановимся…
       
       — Именно остановиться я тебя просила много раз! И с букетом роз на обочине дороги. Ты же помчался делать деньги, сломя голову.
         
       — Таня, ты меня уничтожаешь. Не могу поверить.
      
       — Нет, совсем нет, не я. Страсть к деньгам тебя пожирала и, вижу, пожирает. Моя вина в том, что я не сумела, не поняла вовремя, как тебя переубедить. Ты кулаком по холодильнику, а мне надо было своими кулачками рядом по нему, а тебе указать на порог. Выйди вон! Остынь немного! Поумнел бы, одумался.
      
       — Я раздавлен, я унижен. Твоими словами говорю: давай остановимся. Рожай, пусть будет по-твоему. Рожай, сколько хочешь. Хоть каждый год. Таня, ты говоришь, что беременная. Зачем же разводиться? Я буду хорошим отцом. Ты не в себе, Таня! Ты хочешь развода, ты хочешь, чтобы у нашего ребенка не было отца? Ты этого хочешь?! Я умоляю, Таня…
      
       — Поздно. Я вынуждена вновь сильно огорчить тебя. Не ты отец моего ребенка. В этом ты тоже сам виноват. Считай дальше свои деньги.
      
       — Ах, да ты, оказывается… Муж уехал, а ты перед первым встречным... Кто же везучий кобель?!
      
       —  Не груби, пожалуйста.
      
       — Кто он?!! Убью…
      
       — Не убьёшь. Тебя же в тюрьму посадят. Как тогда быть с твоим богатством? Кто его будет «приумножать»? К утру постепенно остынешь, успокоишься и пойдешь на работу. Хочу тебя утешить, что нынче девиц, кстати, телом очень роскошных, но легкомысленных, и в вопросах семьи и брака с таким же больным складом ума, как у тебя, становится всё больше. Ты мужчина заметный плюс удачливый бизнесмен, быстро найдешь себе сожительницу. В постели она будет тобой всегда довольна, я не сомневаюсь. Можешь развлекаться сразу с двумя, если одной будет мало. Считай, что я тебе приснилась. Забудь меня...
         
       Таня положила трубку, и у Антона потемнело в глазах. Он беспомощно опустился на колени, потом растянулся во весь рост на полу. Силы покинули его. Жуткий разговор и страшный финал их совместной жизни!

       Глубокий нокдаун от любимой женщины...
      
       Прошло, может быть, с полчаса. Антон бродил по квартире и не мог привести мысли даже в мало-мальски разумный порядок. «Забудь меня!» — суровый приговор никак не могли вместиться в его ускользающее и страдающее сознание. То, что Таня, прежде ему верная и безмерно его любящая, легла в постель с каким-то другим мужчиной, не укладывалось в голове никакими усилиями всех извилин мозга. Жгучая ревность закипела во всем его теле. Он до боли сжал пальцы в кулаки, несколько раз ударил ими по стене.
      
       Он тщетно перебирал в памяти мужчин, знакомых ему и Тане, но ни на кого не возникало даже малейшего подозрения. С кем-то познакомилась и тотчас в постель? Невозможно. Таня от одной мысли о случайной связи сгорела бы от жгучего стыда. Следовательно, Таня и этот мужчина знали друг друга раньше. Кто он? Он перебирал и перебирал в памяти возможных его «обидчиков». Один женат, другой встречается с вдовой, в которую по уши влюблен, к третьему приехала невеста. Тут Антон на мгновение запнулся. Есть же на белом свете закоренелые холостяки, и кто-то из них мог оказывать Тане знаки внимания, обещая кучу детей и прочие «радости» семейной жизни. Из холостяков был Антону ровесником только Артем. Он работал в одном бюро с Таней и, все знали, был убежденным противником любых семейных уз и даже никак не отвечал на пылкую любовь очаровательной Ксении с их работы.   
      
        Кто же тогда?
      
        Нервно вышел на лоджию. Невдалеке перемигивалась огоньками широкая набережная. Теплоход шел по реке к пристани. С открытой танцплощадки доносилась ритмичная музыка. Он посмотрел вниз. Парк был безлюден. Лишь в густом полумраке уютной аллеи, ведущей к ночному клубу, какая-то парочка совокуплялась прямо на скамейке. С мучительной горечью он подумал, что вот так и Таня — в офисном углу или на какой-нибудь даче.
       
       Нет, Таня «так» не могла! А как? И какая ему, Антону, разница, как? Он вспомнил, что у него для встречи с Таней был припасен отличный коньяк и налил его в фужер до самых краев. Выпить залпом, выспаться и в аэропорт — кулаки даже очень чешутся! Таню он не тронет — из обыкновенной жалости. Обидчику челюсть снесет, ребра переломает — мало не покажется. То, что ему без визы теперь к Тане и не попасть, он даже и не вспомнил — всецело овладела им неистовая злость.

       И вдруг спросил сам себя: «Что же я делаю?! Утром надо обязательно отправляться на «Шестисотом» в офис. Всяких дел по горло…  Максим... Карина...».
       
       Со злости на «коварную жену» Антон выплеснул коньяк из бокала прямо в кухонную раковину: «Вот так, «любимая» Таня! Шикарно я отпраздновал «хорошую новость». Плохо ты меня знаешь, однако. Невозможно меня сломить! Высплюсь и с головой в работу. Ещё посмотрим, кто из нас будет счастливей. Ты в своих «материнских» заботах или я. Не к твоим ногам я положу огромное богатство, которое буду и буду приумножать! Захочу, ту же Карину осчастливлю и когда-нибудь увезу жить на Канары…». Тут же он решил, что пока, по крайней мере, в ближайшие дни, никому не скажет ни слова о страшном разговоре с Таней.

       Увы, он никак не подозревал, что Максим Тихлов — вовсе не простой и благородный друг, а, на самом деле, главарь  преступной группировки по кличке Комиссионер, изобретательно властвовавшей над миллионным городом.

       С помощью широких криминальных связей Максим при необходимости отслеживал каждый шаг бизнесменов, чиновников и многих других не простых жителей большого города. Антон тоже не стал исключением. Прозвучали последние слова в записи телефонного разговора «Считай, что я тебе приснилась. Забудь меня...», и Максим насмешливо сказал Карине:
         
       — Ему не позавидуешь. Удар невероятно жестокий. Таня права: сам виноват. Хотела детей рожать, пускай бы рожала. Что случилось, то случилось. Нам же с тобой здорово повезло. Уверен, что Антон от страшной новости не прыгнет с лоджии, не напьется в лёжку и не отправится к бывшей жёнушке отношения выяснять. Ты отвлеки его от горьких мыслей, поиграй с ним в кошки-мышки. Я вкладываю в него большие деньги, и в скором времени он должен отработать их сполна.
            
       — Я поняла, Комиссионер! Дело знакомое. Доведу его мужское самочувствие до белого каления.

       Продолжение: http://proza.ru/2021/05/14/873