de omnibus dubitandum 119. 487

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.487. ПЕЛЕНА НЕИЗВЕСТНОСТИ…

    Какие-то смутные ассоциации навеяла и фамилия начальника 3-й дивизии полковника Дроздовского: кажется, учился такой в академии, на старшем курсе.

    О полковнике Улагае [Улагай Сергей Георгиевич (адыг.)(1875—1947) происходил из черкесского рода, породнившегося с кубанскими казаками. Окончил Николаевское кавалерийское училище в 1897 г. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. В марте 1917 г. был произведён в полковники, в июне назначен командиром 2-го Запорожского полка Кубанского Казачьего Войска. После Октябрьского переворота уехал на Кубань, где организовал отряд из кубанских казаков. Участвовал в 1-м Кубанском («Ледяном») походе, командовал Кубанским пластунским батальоном, был тяжело ранен. В июле 1918 г., вернувшись в строй, принял командование 2-й Кубанской казачьей бригадой, затем переформировал её во 2-ю Кубанскую казачью дивизию, в ноябре был произведён в генерал-майоры. С марта по октябрь 1919 г. — командир 2-го Кубанского корпуса, в июне — августе командовал конной группой Кавказской армии под Царицыном, был произведён в генерал-лейтенанты. В январе 1920 г. принял командование полуразложившейся Кубанской армией и отступил с ней вдоль Черноморского побережья на Туапсе, в марте был перевезён в Крым. В августе 1920 г. руководил десантной операцией частей Русской армии из Крыма на Кубань, после неудачи которой, в сентябре, вышел в отставку. В эмиграции жил сначала в Югославии, затем переехал во Францию. На жизнь зарабатывал тем, что создал из казаков цирковую труппу, с которой гастролировал по Европе и Америке. Умер в Марселе], кубанце, начальнике 2-й Кубанской казачьей дивизии, даже слышать не доводилось (на фото - штаб 2-й Кубанской дивизии. Слева направо сидят: капитан гвардии Ендржеевский - и.д. адъютанта по оперчасти, генерального штаба полковник Соловкин* - начальник штаба дивизии, ген-майор Улагай - начальник дивизии, капитан Сиротин - и.д. адъютанта по инспектрской части. Стоят: штабс-капитан Адлерберг, причисленный к генеральному штабу; капитан Гарабурда**, подъесаул Артемьев*** и сотник Иноземцев. Екатеринодар, 1918 г.).

*) СОЛОВКИН Петр Илларионович (?)(30.12.1882-?) - Православный. Образование получил во 2-м Московском кадетском корпусе. В службу вступил 01.09.1901. Окончил Александровское военное училище (1903). Выпущен Подпоручиком гв. (ст. 10.08.1903) в лейб-гвардии Гренадерский полк. Позже (в период русско-японской войны) служил в 1-м Вост-Сибирском стр. полку. Участник русско-японской войны 1904-05. (Ранение) Ушиб. оскол. шрапнели. После войны - в 5-м гренад. Киевском полку. Поручик арм. (10.08.1906). Окончил Императорскую Николаевскую военную академию (1910; по 1-му разряду). Штабс-Капитан (пр. 26.05.1910; ст. 23.05.1910; за отличные успехи в науках). Цензовое командование ротой отбывал в 5-м гренад. Киевском полку (05.05.1911-28.02.1913) и 52-м пех. Виленском полку (13.03.1913-20.03.1914). С 28.03.1914 старший адъютант штаба 6-й Сибирской стр. дивизии. Капитан (ст. 06.04.1914). Участник мировой войны. Подполковник (ст. 06.12.1915). И.д. начальника штаба 76-й пехотной дивизии (с 06.12.1915; на 08.1916 и 03.01.1917 в должности). Награжден Георгиевским оружием (ВП 29.08.1916). На 03.01.1917 ст. в чине Подполковника установлено с 06.12.1914. И.д. начальника штаба 123-й пехотной дивизии (назначен ПАиФ 30.07.1917). Полковник (пр. 15.08.1917). И.д. начальника штаба 22-й пехотной дивизии (с 22.11.1917). В Добровольческой армии и ВСЮР с 02.08.1918 - в распоряжении начальника 2-й пехотной дивизии, затем - 2-й Кубанской каз. дивизии. С 19.09.1918 начальник штаба той же дивизии. С 13.07.1919 преподаватель ускоренных курсов по подготовке офицеров пехоты в Кисловодске. Преподаватель повторительных офицерских курсов Кавказской Добровольческой армии. С 23.07.1919 преподаватель Ейского ускоренного курса для подготовки офицеров пехоты. На 01.08.1920 в Русской Армии. На 05.10.1920 – командир Кавказского стрелкового полка.
Жена - Наталья Ивановна Толмазова, дочь отставного капитана, городского главы г. Анапы (1906)
Награды:
Св. Анны 4-й ст. (1905)
Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1906)
Дарование старшинства в чине Подполковника с 06.12.1914 (ВП 04.12.1916; на основании прик. по воен. вед. 1916 г. №№379, 483 и 535); с 06.12.1913 (13.08.1917)
Высочайшее благоволение (20.04.1916).

**) ГАРАБУРДА Евгений Михайлович, р. 4 янв. 1890 в Санкт-Петербурге. 2-й кадетский корпус 1907, Михайловское артиллерийское училище 1910, академия Генштаба 1917. Капитан, в распоряжении командующего Кавказского фронта. В Добровольческой армии и ВСЮР; сен.1918 в Кубанских частях, капитан штаба 2-й Кубанской казачьей дивизии; с 28 апр.1919 обер-офицер для поручений штаба 2-го Кубанского корпуса. Эвакуирован в нач.1920 из Новороссийска на корабле "Владимир" на о. Лемнос. 16 окт. 1920 выехал в Крым на корабле "Херсон". В Русской Армии до эвакуации Крыма. Был на о. Лемнос, 1921 начальник штаба 2-й Кубанской дивизии. Полковник (21 окт.1919; 10 окт.1919 с пер. из подполковников). В эмиграции в Югославии; член Общества офицеров Генерального штаба, руководитель Высших военно-научных курсов в
Белграде. Служил в Русском Корпусе. После 1945 в Австрии, начальник 7 отдела
РОВС. Ум. 24 июня 1971 в Зальцбурге (Австрия). /4-71,102; 30; 63-84; 98; 104-13; 118; 131; 212; 247; 357; 634-86,91/

***) АРТЕМЬЕВ Иван Артемьевич (куб)(?-?) — из дворян, подъесаул, сын подпоручика Артемия Христофоровича, р. ? г., Мать - ?, р. ? г. Сестра - Мария, р. ? г. Признан в дворянстве Определением дворянского собрания 1837 г., февраля 8, и 1841 г., января 11. Указом Сената 1843 г., декабря 23 № 23591 определение собрания - утверждено. Внесен во 2 часть дворянской родовой книги. Во время признания в дворянстве проживал в ?. [Список дворян, внесенных в дворянские родословные книги Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областей с 1795 г. по 1 декабря 1912 г. Составлен Ставропольским дворянским депутатским собранием по постановлению очередного губернского собрания, состоявшегося 16 декабря 1909 г.  «Новая типография» Хаймовича, Ставрополь–губ., Николаевский пр., д. М.А. Поваляева, рядом с Азовско-Донским Коммерческим банком. 1912 г., с. 2.]

    Выходит, заключил, казачьи конные части сформированы своими начальниками непосредственно в боях и разворачиваются, пополняясь за счёт притока добровольцев и мобилизованных.

    Деникин разбросал их по всему фронту, и сомнительно, чтобы планировал в обозримом будущем сводить в корпуса. И тем более назначать их начальниками кого-то из вновь прибывших. Пусть даже опытных кавалеристов, но совершенно не известных кубанцам и черкесам, таких, как он...

    Выйдя на площадь, обернулся и глянул на крышу. Разгулявшийся восточный ветер, сухой и раскалённый, развернув во всю ширь, энергично трепал изрядно выцветшее бело-сине-красное (бесик) полотнище.

    Его одиночество в кубанском небе показалось вдруг не слишком оправданным...

    Абрама Михайловича Драгомирова, придя на отведённую тому квартиру в доме на Графской улице, в четырёх кварталах к югу от Соборной площади, Врангель застал за вечерним чаем.

    Через затворенные окна свободно проникал колокольный перезвон, но не свежий воздух, и гостиную распирала духота. Вдобавок воняло чем-то подгорелым.

    Свет, падая от цветастой фарфоровой люстры, стекал по шарообразной лысине Драгомирова, покрасневшему носу и чуть отвисшим щекам. Грузно навалившись на стол и, постоянно оттягивая липший к полной взмокшей шее ворот просторной защитной рубахи, тёмной под мышками и на груди, тот пил один стакан чая за другим и говорил негромко, но крайне раздражённо. И этот раздражённый тон немало озадачил Врангеля, заставив забыть о предложенном десерте.

    Невероятно, но должности в штабе армии Драгомирову не нашлось: у Деникина — своё собственное окружение. Потому и уступил настойчивым уговорам Алексеева стать его помощником по гражданской части. И чемоданы не успел разобрать, как пришлось спешно доводить до ума положение об Особом совещании — правительстве при Алексееве. Проект набросал Шульгин... Алексеев подписал, но бумажка она и есть бумажка. А на деле теперь нужно создавать правительственный аппарат, восстанавливать губернское управление, разбирать конфликты с донцами, сноситься с кубанскими властями по поводу поставок...

    В общем, должность чуждая и хлопотная, а главное — бесперспективная. Ибо о переезде на Волгу речь уже не идёт, хотя там плечом к плечу с чехами и словаками успешно бьют большевиков части едва сформированной Народной армии: союзники, как только началась полоса побед на Западе, к собственным планам воссоздания Восточного фронта резко охладели. А сам Михаил Васильевич почти уже не подымается с кровати.

    — Да что ж с ним такое? — тревожно вскинулся Врангель.

    — Мочевой пузырь. И почки. Ну, и рядом там... Острейшее воспаление, в общем... — вымолвил после заметной паузы Драгомиров, так и не решившись назвать вслух предполагаемый диагноз: острое воспаление или рак предстательной железы. — Лучших докторов пригласили, здешних и ростовских. Опасаются скорого вскрытия нарыва. Это верная смерть...

    — Я-то... — ошеломлённый, Врангель с трудом находил слова, — рассчитывал представиться...

    — Я уже доложил нынче днём. Представил, так сказать, заочно... Он обрадовался твоему прибытию. Сказал, что Корнилов не раз вспоминал о тебе. В общем, пожелал тебе успешной службы под началом Деникина. Но принять не может...

    Денщик Драгомирова, немолодой вахмистр-сверхсрочник в выцветшей гимнастёрке с навесными погонами, степенно внёс и поставил на стол тихо шипящий самовар, сделанный в форме вазы. То ли от жара, источаемого его блестящими мельхиоровыми боками, то ли от слов старого кавалериста Врангелю поделалось совсем душно. Ощутил вдруг холодную липкую влагу под мышками и на пояснице.

    — Деникин найдёт какую-нибудь должность, Пётр Николаевич... — Драгомиров потянулся к пустому стакану. — То бишь, Романовский... Вот кто первая скрипка в штабе, хочу тебе доложить. Хотя и генерал-майор всего. Близкий друг Деникина и убитого Маркова. Генштабист грамотный, но слишком себе на уме.

    Самоварный кран не сразу поддался руке Драгомирова. Упёртый в паркую струю взгляд его прищуренных глаз остался Врангелю непонятен. С Романовским встречаться не доводилось, хотя слышать слышал: в 17-м, при Корнилове, тот служил генерал-квартирмейстером в штабе верховного.

    Не притрагиваясь к чаю, густо закрашенному крепкой заваркой — и так дышать нечем, — вознамерился расспросить подробнее о начальнике штаба. Не успел решить, исподволь или напрямую, а Драгомиров уже перешёл к другим темам. Самым, как оказалось, больным...

    С Красновым — полный разрыв. Хотя он и отпускает армии за хлеб, который интенданты реквизируют на Кубани и в Ставропольской губернии, часть получаемых от Скоропадского, то бишь, от немцев, вооружения и боеприпасов.

    И дело вовсе не в его кокетничанье с немцами и холопстве перед Вильгельмом... Самое страшное — его изменническая игра в самостоятельное «Всевеликое Войско Донское», попытки отколоть от России казачий Северный Кавказ, нежелание передать донские части в Добровольческую армию.

    Вот и пытается втянуть её в операции на царицынском направлении: надеется выпроводить за Волгу, чтобы ничто не мешало создать в казачьих землях отдельное от России государство, а самому стать чем-то вроде верховного атамана. В общем, руками Добровольческой армии выгрести самый жар, а к своим прибрать Кубань и Терек. Потому-то взаимное поношение в штабах и газетах давно перешло границы приличия. Деникин даже переписку с ним прекратил.

    В кубанском же правительстве — сплошь социалисты и самостийники почище Краснова. Но от разрыва с добровольцами пока воздерживаются: Кубань не вся ещё очищена от большевиков. Однако, палки в колёса вставляют как могут... Требуют передавать в их распоряжение все трофеи, хотя трофеи эти — имущество бывшей русской армии и принадлежать должны Добровольческой армии как её прямой наследнице.

    Недовольны реквизициями. Протестуют против монархических настроений офицеров-добровольцев. Но главное — настаивают на создании отдельной Кубанской армии, и чтобы Деникину она подчинялась только в оперативном отношении.

    Допустить такое — значит своими руками угробить Добровольческую армию. Во всяком случае — остаться без конницы, сформированной почти из одних казаков и отчасти черкесов. Поэтому Алексеев и Деникин категорически против.

    Кубанский атаман Филимонов [Филимонов Александр Петрович (куб.)(1866— 1948) — казак станицы Григорополисской, окончил 3-е военное Александровское училище в 1886 г. и Александровскую военно-юридическую академию в 1907 г. Служа по военно-судебному ведомству, занимал различные должности в Московском и Одесском военно-окружных судах, с августа 1908 г. — помощник военного прокурора Кубанского Казачьего Войска, с июля 1911 г. — атаман Лабинского отдела. В апреле 1917 г. вошёл от Лабинского отдела в кубанское правительство и был избран его председателем, 12 октября был избран Войсковым Атаманом Кубанского Казачьего Войска. Участвовал в 1-м Кубанском («Ледяном») походе. В ноябре 1918 г. был произведён в генерал-майоры, в 1919 г. — в генерал-лейтенанты. Из-за разногласий с генералом А.И. Деникиным по поводу политики главного командования в «кубанском вопросе» 10 (23) ноября 1919 г. был вынужден сложить с себя полномочия. В начале 1920 г. выехал за границу. В эмиграции жил в Сербии] на стороне добровольческого командования, но унять самостийников не может: сам — тряпка...

    Все надежды — на союзников: должны же они, одолев немцев и турок, ввести флот в Чёрное море и высадиться в южнорусских портах. Тогда и снабжение пойдёт неограниченное и бесплатное, и Краснова, замаравшего себя сотрудничеством с немцами, свалить удастся, и Донскую армию подчинить.

    А пока остаётся одно: надрывая силы и теряя лучших, офицеров, отвоёвывать у большевиков Северокавказскую базу.

    Самое унизительное — то, что Добровольческая армия до сих пор не имеет ни собственной территории, если не считать клочков Ставропольской и Черноморской губерний, ни гражданского аппарата управления, ни казны. И живёт, по сути, на содержании у донского и кубанского казачьих правительств, словно наёмное войско в старину...

    Ветер обессилел, и город накрыло, как стёганым одеялом, низкими сплошными облаками. Темнота сгустилась по-южному быстро. Кое-где через щели закрытых ставней пробивались яркие полоски электрического света, но фонари не горели. И хотя всё вроде бы рядом, Врангель, перепутав квартал, свернул не в ту улицу.
Скорее, не темнота была виною, а тяжёлый камень на душе и тревожные мысли.

    Выходит, его ставка на Алексеева и Драгомирова пошла прахом. До Волги нынче — дальше, чем до Рейна в 14-м. А назначение его зависит от прихоти некоего Романовского, с которым его ничто не связывает: ни совместная служба, ни общие приятели, ни даже шапочное знакомство. И что же они с Деникиным ему дадут? Вряд ли даже бригаду...

    «Головокружительное», нечего сказать, падение: год назад он был командующим корпусом. А вздумается Деникину сводить конные части в корпус, так у Эрдели перед ним — неоспоримое старшинство: и в чине, и в «добровольческой» выслуге. Как поведал Апрелев, штаб, вернее Романовский, выдвигает на командные должности исключительно «первопоходников», затирая тех, кто вступил в армию позже. Особенно — гвардейцев. В Добровольческой уже своя, новая, «гвардия» — корниловцы, марковцы...

    Погибших Корнилова и Маркова, судя по разговорам в Войсковом собрании и штабе, причислили чуть не к лику святых. А никому прежде неизвестных Дроздовского и Казановича сравнивают не иначе, как со спартанским царём Леонидом... Не глупо ли? С кем же будут сравнивать Деникина, ежели, его армия освободит Москву? С Дмитрием Донским?

    А сам он, когда добьётся достойного места в этой армии? И главное — какой ценой? Вот Шульгин — всюду как рыба в воде: не успел приехать, как уже издаёт, проныра, газету и вовсю «делает политику»...

    Будущее опять покрылось пеленой неизвестности, непроницаемой и отталкивающей, как бельмо. И дышалось совсем не так легко, как утром, когда ехал на извозчике с вокзала. Да и чем тут дышать в этакую духоту, влажную и липкую. И вдобавок прогорклой кухонной вонью тянет из каждого дома...

    Вместо аппетита она пробуждает лёгкую тошноту. И тупая боль проснулась вдруг в голове.