Море в луже

                Море в луже. (рассказ)
«Небо под ногами,
Небо над головой,
Небо между нами-
Между мной и тобой…»
 - не так давно танцевали мы с доченькой под  эту песню.

    Когда идешь по морю на теплоходе, да еще стоишь на капитанском мостике, то кажется, что небо окружает тебя повсюду: оно и сверху, и отражается в воде, так что и небо и море сходятся воедино, словно вокруг разлита одна сплошная голубая гуашь -  и ты плывешь по небу…

   Ейск… Город моей мечты. Город нашего счастья. Мы приезжали сюда отдыхать всей семьей. И в солнечный июльский полдень, когда все нормальные люди прячутся от жары, мы с Ирой бегали по опустевшему проспекту и играли в латки и догонялки. Для нас не было препятствий.

    Наступил сентябрь. Зарядили дожди, вея холодом. Я пришел с работы и присел на диван, когда в новостях рассказывали о наводнении в Ейске – самой северной точке Краснодарского края. Это было известие неожиданное, можно даже сказать – шокирующее: все, кто хоть раз был на Азовском море, знают его как мелкое , «детское», где можно идти пешком по воде хоть до горизонта и все равно тебе будет по колено;  а тут – наводнение! Это было что-то из ряда вон выходящее, что-то неимоверное.

   Мне позвонила Румия – наша заведующая:
 - Ты отправляешься в командировку. В Ейск. В двенадцать часов тебя заберет машина. Возьми с собой резиновые сапоги.

 - Я уезжаю на море, - сообщил я семье, отложив телефон.

 - Папа, бери надувной матрац! – с восторгом воскликнула Ирочка. (В ее памяти море оставило самые радостные впечатления).

 - Мы не отдыхать едем. Нас отправляют в зону наводнения.

Она бросилась вперед и обняла мои колени. Тогда она была еще ребенком…

  Кто-то прочитает эту историю и скажет: « А о каком-таком наводнении вообще идет речь?»
   Было одно такое наводнение в маленьком курортном городке Ейск в 2014 году. Ну а то, что не все о нем знают – это и неудивительно. Разве мало происходит в мире каждый год бедствий, о которых мы не слышим? Конечно, это не Чернобыль, но и здесь были жертвы. Пусть не массовые, но ведь каждая человеческая жизнь бесценна…
 
     Глухой ночью я сел в «Газель». В полутемном салоне после нескольких минут совместной поездки я узнал многих своих соратников.
Вот наша команда (люди, с которыми я непосредственно работал в связке):
Грумеза Денис – врач-хирург
Горох Руслан – врач-хирург
Озеров Артем – врач-травматолог
Северинов Алексей – врач-педиатр
Варавкин Евгений – фельдшер «Скорой помощи»
Гайворонский Дмитрий - фельдшер «Скорой помощи».
Только из нашей больницы укомплектовали две машины, где нас было не меньше двадцати человек. Насколько я знаю, никто из нас не получил за эту поездку ни благодарностей, ни командировочных выплат, ни выходного дня. Будто мы вообще никуда не ездили. Вот такой парадокс.
  В большинстве своем участники нашей группы были довольно молоды – не старше тридцати.
 - Зачем нас собрали? Что мы будем там делать? Завалы разбирать? – спрашивали друг у друга.

    Когда машина вышла на открытую трассу, врубили свет. Спать никому не хотелось.Кто-то достал «ствол».
 - Ну что, все в сборе? Расчехляй!

    Нет, мы не развлекались перед заданием. Это были своего рода «боевые сто грамм для храбрости». Мы знали, куда едем. Ведь наводнение – это всегда грязь, размытые мусорки и могильники, а вода – очень быстрый разносчик заразы. И потому лучший способ защититься от всего этого – внутрь и заранее. Вспоминаю рассказ Джека Лондона: когда на команду корабля, путешествующего в тропических широтах, обрушилась лихорадка, в живых остались именно те, кто каждый день глушил спиртное. (Лирическое отступление).

   Здесь надо сказать, что уже пару недель кряду у меня побаливало горло. Без хрипоты, без температуры, а просто обложило с одной стороны – и никакими ежедневными полосканиями и сосательным таблетками от этого не избавишься. А когда я представил, что поеду в холодную осень на море, где сырость и ветер – сразу , думаю, тут мне и смерть Кащеева настала!
 И вдруг это – «Расчехляй!
  В стаканчики разлили коньяк, мы опрокинули их в себя без всякой запивки и закусили по ломтику колбасы. И так хорошо все это мне в горле прожгло, что ни о каких болях я уже всю командировку не вспоминал. И домой вернулся даже здоровее, чем был!

     В Должанку (пригород Ейска) мы въехали еще по-темному. Здесь носился ветер и остервенело стучал по стенкам микроавтобуса,, так что даже находясь под их железной защитой, ты чувствовал себя неспокойно…

       В семь утра нас построили перед корпусом местной больницы и дали вводную: разбушевавшийся дождь вместе со шквальным ветром выгнали море из берегов , и разлившаяся вода затопила прибрежную зону. Мы, медики со всего края, должны были каждый своей командой обследовать жилые кварталы по секторам и выяснить, в каких домах есть пострадавшие, следующим заходом завезти им необходимые лекарства и средства первой помощи.

 Мы двинулись в путь. Без всяких карт, без навигатора, ориентируясь лишь по табличкам на углах улиц, мы обшаривали квартал за кварталом, не имея возможности спросить дорогу у кого-либо из прохожих (ведь не один здравомыслящий человек не будет прогуливаться в зоне ЧС). «Газель», превратившись в катер, шла по нескончаемым лужам, погрузившись в них по самые борта. Что скрывалось под темной водой? В любую минуту мы могли провалиться в яму, люк, напороться невесть на что и повредить машину, рискуя самим остаться без подмоги. Опытный водитель Вася Романенко чутьем верно вел нас по незнакомым местам.

 Картина представляла собой унылое зрелище. Из-за того, что ветер оборвал провода, даже в центре не было света, и как правило приветливо сияющие супермаркеты представляли сейчас мрачные тоннели со множеством полок, которые можно было обшарить наощупь. Самым освещенным зданием была больница, которая на время стала перевалочным пунктом – видимо, здесь работал генератор. На площади перед зданием разместили несколько рядов новеньких ярких реанимобилей – не меньше двадцати, чтобы скоропоспевающие операторы снимали их, стоящих в боевой готовности оказывать первую помощь. Конечно, это была наша старая добрая показуха: ведь по дворам на самом деле ездили старые потертые «Газельки» вроде нашей, с местами проржавевшим днищем…

 К больнице подключились несколько «КАМАЗов» -  это приехали из краевого центра мобильные диагностические комплексы с аппаратурой (УЗИ,ЭКГ,рентген,) и бригадами врачей для массового обследования пострадавших, которые вскоре начнут поступать.

 В парке не было видно ни одного целого дерева. То тут, то там вдоль дороги валялись разбросанные свирепым ветром обломки веток. Модные нынче заборы из профнастила он разделал что фольгу от шоколадки – где смял, где порвал на лоскутки. Ограждения из проволочной сетки оказались прочнее и в основном остались целы, но отступившая большая вода украсила их занавесками из мертвых водорослей. В домах линия затопления доходила до окон, и серые, пропитанные влагой стены хранили на себе следы встречи с морем. В одном из дворов нам попалась не сумевшая освободиться с цепи собака, у которой смыло будку – чудом выжившая, но бездомная…

 Люди, которых мы застали дома, встретили нас каждый по-своему. Одна женщина  вообще не хотела нас пускать и отказывалась от любой помощи, громко заявляя на всю округу, что у нее все хорошо, хотя по взгляду на домовладение было ясно, что ущерб есть, и может немалый; а по взгляду на хозяйку – что она либо впала в такое состояние, что ей трудно трезво оценить обстановку, либо она уже облегчила свою участь приемом чего-то успокоительного (может даже крепкого) – и ей уже все равно…

   Мы разделились. Я вышел прямо на двухэтажный особняк, некогда стоявший на равнине; теперь же он оказался на берегу огромной лужи, залившей всю улицу, и в луже этой отражался во весь свой огромный рост, только перевернутый крышей вниз. И я шагал по этой крыше, и даже по небу, перепрыгивая через облака. Кто-то из нас заснял это зрелище, вот только у меня не осталось ни одной фотографии о том необычном путешествии. Впрочем, у меня и без них этот пейзаж до сих пор перед глазами стоит.

    Зайдя в полутемную гостиную, я услышал на лестнице тяжелые вздохи и увидел спускавшуюся  сверху фигуру пожилой женщины.

 - Мы – медики, - объявил я. – У вас астма? Собирайтесь, мы отвезем вас в больницу.

 Конечно, мы записали в свой отчет имя и фамилию этой женщины. Но только я их уже не вспомню, равно как и она – ни одного из нас. Не очень удачный был момент для запоминания…

 - Спасибо вам до слез! – растрогалась она, уже сидя у нас в салоне. – Думала, что из дома не выйду. Такие страсти тут были – ливень, ветер, молнии кругом! Конец света! Нас только то и спасло, что мы на второй этаж поднялись. И в окно куда не посмотришь – везде это море прёт! Как у меня только сердце выдержало…

 В один из передвижных медицинских комплексов наш «белый десант» и доставил пострадавшую. Пока она проходила обследование, я вышел на площадь подышать свежим воздухом. У здания местного Дома культуры стояло большое корыто, где можно было помыть сапоги.

 - Спасибо, что приехали помочь! – приветствовали нас культработницы. – Приезжайте к нам отдыхать: летом тут хорошо!

 - Мы знаем: мы уже были, - кивнул я.

     Людей, привезенных на осмотр, встречали девушки-волонтеры в желтых жилетах   и кепках.

 - А вы в медколледже учитесь, в Ейске? – поинтересовался я у двух свободно стоявших подружек.

 - Учимся, - подтвердили они.

 - А сейчас после какого класса поступают?

 - После девятого, - не очень охотно ответили студентки, явно не понимая, зачем «этот тип» задает им такие вопросы. Ведь по мне не было видно, что я  - фельдшер: мы приехали на задание в осенних куртках, а не в белых халатах. – А вы почему спрашиваете? Тоже хотите связать свою жизнь с медициной? – парировали девчонки.

 -Я уж восемь лет в медицине, - усмехнулся я. – Мне просто интересно, как сейчас в медухе учатся.

 - А вы где учились?

 - В Армавире.
 
 - И как там?

 - Раньше говорили, что это – лучшее училище в крае, - припомнил я.

 - И сейчас так говорят, - согласились они.

(Эх, рассказать бы это, если когда встретимся с нашими однокурсниками!...)

 На холме, на зеленой лужайке стояла церковь – одно из немногих строений, не тронутых стихией. Неподалеку расположились несколько палаток, в них сидели солдаты. Они выдавали всем нуждающимся сапоги, а еще варили кашу на полевой кухне. Уж что-то, а гречки  с тушенкой мы не преминули отведать. Есть в этом даже какая-то романтика…

 Так мы дождались, пока наша бабушка выйдет из «Центра здоровья».

 - Вас положат в больницу? – уточнил я.

 - Мне предлагали. Но я не хочу, - призналась она. – Помощь мне оказали, никакой угрозы уже нет. Лучше я останусь дома. Дома и стены помогают.

 - Тогда мы отвезем вас домой, - предложили мы.

    Распрощавшись с благодарной попутчицей и зная, что наша смена заканчивается и скоро уезжать, мы подошли к хирургу Леонову, бывшему на тот момент главный врачом нашей больницы и тоже присутствовавшему в этой зоне; и спросили – (наверное, почти хором,) то, чего каждый в душе хотел:

 - Сергей Евгеньевич, а можно на море съездить? Хоть напоследок посмотрим! Хоть издалека…

 Он не разрешил. Это  понятно: могут неожиданно поступить другие срочные вводные, да и вообще – опасно . Стихия – она непредсказуема. Тут все ясно. Но тем не менее – жаль.  А может – и тем более. Ведь на море побывать и моря не повидать – что может быть более нелепого и обидного? Это как в сказке: «На пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.» Даже не смешно…

  Вот и вся история о том, как я съездил на Азовское море, а моря и не видел. Хотя почему? Видел! Ведь лужи, по которым мы ходили – это и были следы отступившего моря. В них была самая настоящая морская вода. Море в луже.

  (2020-2021)