VIII - Часть

Я крепко держался за засовный столб калитки из круглой трубы обеими ладонями. Во мне носился жар и дикий ужас. Они напугали меня больше чем эти банные Поляки. Но я уже понимал, что они хотят мне добра, таким чудовищным образом. Видно понимая, что добром я туда не полезу.
У меня хрустнул позвонок в нескольких местах, но рук не расцепил, удержался за столб. Панда тянул меня съезжая руками до бёдер, ноги мои повисли в воздухе, спина с руками протянулись к столбу. Сфотать этот миг, хохлы бы понаписали за процветающую в ополчении педерастию. Панда сопел, Саня разжимал мне пальцы от столба, я задыхаясь пытался кричать:
- Вы охренели?! Я с вами здесь останусь! Я не буду там, как мышь сидеть! Панда сволочь тлядь! Ты меня мне все сухожилия порвёшь, брось сука!!!
Саня разжал наконец мне пальцы, и мы с Пандой улетели на спины. Я как пружина, вскочил на ноги схватил Панду за шиворот и чуть не дал ему в лицо. Но уже сжав кулак и даже дёрнувшись для этого, остановился каким то чудом. Помог ему подняться. Все мы тяжело дышали и стояли треугольником.
- Панда, Саня, успокойтесь, - поднял я перед ними вертикально ладони. – Я не полезу ни в какую яму! И не буду там сидеть, и слушать, как вас убивают! У меня тоже есть автомат и граната, я смогу, я хорошо стреляю! – Перевёл дух, пару раз вздохнув, ибо всего колотило. Но этот стресс мобилизовал мою волю. – Вы сейчас покажете мне, где залечь, мой сектор обстрела, и мы вместе будем туяриться!
- Иарёк! – Заорал Панда с остервенением.- Батя меня убьёт на туй! Прямо на месте! Ты его не знаешь ни туя!
- Олег пля!!! – Ещё громче заорал я и у меня навернулись слёзы. – Нас сейчас всех убьют пля! Какой натуй батя?! Давай быстрей занимать оборону!!!
Они уставились друг на друга, тяжело дыша, я стал оправляться, запихивая всё что повылезло обратно, вытягивая за полы из под автоматного ремня и сумки сбившегося под мышки верх от бушлата, и вытягивая низ от свитера.
- Чё тогда? – Первым заговорил Саня и расслабившись как вопрос уже решён
высморкался в сторону. – Погнали?
Панда тоже чуть остывая поправил съехавший на бок автомат, стянув на место рукав и подтянув за низ разгрузку:
- Ну тули делать? – Тоже высморкался, прямо нам под ноги. Глянул мне в глаза. – Погнали.
Он задрал голову, поправляя пятернёй свою трикотажную шапку с прорезью для глаз, подвёрнутую тюбетейкой, крикнул в сторону Сармата на чердаке:
- Чё там Олег?
- Вышли от дома наблюдателя, идут к нам! Снайпер отстал! – Пауза. – Снайпер присел! – Затем помолчав несколько секунд: - Снайпер исчез!
- Иарёк! За щебёнкой туёво воевать звиздец, но больше залечь тебе не где. Падай за кучу. Заговорил Панда, кашляя и отхаркиваясь, быстро двигаясь на улицу. Я прыгнул за оставшуюся треть, когда то полноценной куче щебня, лёг на живот и сняв АК с предохранителя передёрнул затвор. Достал гранату и положил её рядом. Панда подскочил, упав на колени, всё ещё запыхавшийся, затараторил, доставая из набедренных карманов штанов ещё два магазина:
- Гранату убери в карман, и не спеши с ней, нас всех натуй поубиваешь ей. Это на крайняк держи и кидай только наверняка. Крикни: «– Граната»! Когда швырять станешь, понял? Вот! Но не спеши с ней!
Я послушно засунул гранату в боковой карман. И положил магазины возле себя.
- Магазины тоже ховай в карман! – Горячо и быстро говорил Олег. - Они нас сейчас с гранатомётов и подствольников гребашить начнут, позицию будешь менять глушённый, забудешь их на туй тут! Суй в карманы! – Схватил он их с земли и пихнув мне в руки сорвался к противоположной стороне дороги, упав на одно колено, и взяв автомат на изготовку снял с предохранителя. Пригнувшись, прибежал Саша со стороны, где стоял
Урал, и даже хохотнув почти провизжал, сделав голос тонким и противным:
- Я туею! Этот там вообще не в курсе, сидит сюда спиной на коленке, музыку в
наушниках слушает кля! Воин стебать его в сраку!
- Он воевал? – Спросил быстро Панда, не отрывая глаз от дороги.
- Да походу! Переместился чётко, залёг туда стволом!
- Всё, тихо пацаны, слушаем и ждём. – Закончил Панда.
Сашка пробежал вперёд ещё на четыре пять шагов, и сел на колено у дороги, ближе к лесополосе, уставившись стволом в сторону приближающейся группы. У него тоже поперёк РД на спине был закреплён гранатомёт.
Я поставил флажок на одиночную стрельбу, упёрся магазином в щебёнку, припал глазом к планке прицела, и стал глубоко дышать носом унимая мандраж. Мне показалось мы лежали не меньше получаса. Меня уже колотило не только от страха но и от холода. Пока мы боролись я мигом пропотел, а теперь остывал лёжа на ледяной щебёнке в горке свитере и верхней части от бушлата. Без зимней подстёжки. В какой-то миг я вспомнил про камеру. И достал её. Непослушными руками откинул окно, просуну левую ладонь в ремешок, и включил. Поставил локоть на кучу, и в кадре появился мой
прыгающий от дрожи автомат, кусок улицы, лесополосы, и Сашина спина с головой и ствольной частью. Обеими локтями упираясь в щебень, дрожал как цуцик тряся и камерой и автоматом. Понимая, что всем кто будет смотреть потом это видео, будет видно как я напуган, сказал ещё больше спалившись соответствующим голосом:
- Вы не подумайте. Это не от страха, я просто очень замёрз.
Панда повернул голову посмотреть, с кем я там бормочу и просто офигел! Как зашипит отпустив рукоятку и курок, махая правой рукой в низ:
- Брось камеру! Брось камеру!
Я посмотрел на него, упрямо помотал головой и уставился вперёд. Я думал, что когда начнётся бой, я сколько смогу буду снимать и стрелять. А потом поставлю её на кучу, и как Бог даст. Даже если её разобьёт, если жив останусь, привезу запчасти в Липецк. И там мы вытащим из неё всю информацию. Это мой первый стрелковый бой, и возможно последний. И тут в гробовой тишине, где не чирикал ни один воробей, совсем близко в лесополосе лопнула толстая ветка. Громко и страшно. Я не помня себя развернул мгновенно автомат в ту сторону но успел услышать Панду. Сдавленным, чуть громче шёпота:
- Нет! Не стреляй! Ждём.
Снова жар обдал меня с головы до ног, во рту всё пересохло, и сердце начало бить во всём теле, аж заболела голова. Её как сдавили. Мигом промчалась казалось бы самая нелепая в мире мысль. Я не успел сделать концерт, в школе села Коренёвщино, где жил Ванька. Я уже завучу Надежде два раза клятвенно обещал, и бывая в Липецке не находил времени. Но скорее желания. Господи! Если я останусь жив, я сразу как приеду в Липецк, проведу у них концерт! Господи, Боже мой, помоги нам, пожалуйста! Спаси нас Боженька родимый.... Вспомнил я наконец про Бога. И тут же у Панды зазвонил телефон. Тот
выхватил его мгновенно из разгрузки в нагрудном карманчике и уже понимая шептаться, понту нет, они вокруг, в пятнадцати шагах, почти заорал:
- Миша! Бегом все сюда плядь! Нас Поляки окружили! Щас вот вся туйня начнётся! Давай! Давай! Да перед носом уже бля! Десять продержимся! Должны! Сумраку скажи, пусть от оврага заходят там вообще не видим ни туя, может здесь две группы!
Засунул телефон на место, снова схватился за автомат. Дышать стало чуть легче, но всё равно давило на сердце и сплетение незнамо как! В жизни я так не боялся никогда. Я даже не знал, что умею так бояться и что во мне есть столько страха. Снова начало знобить и трясти всё тело и все косточки. Ещё два-три раза щёлкали ветки, но всё дальше и дальше.
- Уходят! – Громко зашептал повернувшись к нам Сашка бешено выпучив глаза и в безумном оскале дико улыбаясь. – Обосрались зведорасы!
Я тоже растянул рожу в, перекошенной страхом улыбке и повалился на бок. Валяя камеру и автомат. Потом перевернулся на спину и лёжа смотрел в серое небо мимо голых ветвей, и дачных крыш. Моя душа снова полетела, видя сверху нашу жалкую кучку, меня лежащего на спине, на разваленной куче щебня. В защитных штанах от горки и бушлатном верхе цвета зелёный пиксель, трикотажной серой шапке и кроссовках. Раскинувший руки с автоматом и всё ещё включенной камерой. Панду, на колене, в разгрузке, с небритой шеей и мясистыми ушами, и узбекской шапочке из балаклавы. Продолжающего целится в дорогу и деревья. Саню прикурившего сигарету, и борзо и весело шагающего к Уралу, с автоматом на шее прикладом вверх. Урал, большим тёмно зелёным гробом, неказисто замерший по диагонали узкой грунтовой дороги. Того парня в наушниках, лежащего с автоматом на изготовку и двумя гранатомётами на спине в жухлой траве у дороги, широко раскинувшего ноги и алеющего верха кубанки под белым крестом. Спецназовцев в польском камуфляже обвешанных боеприпасами и оружием, осторожно уходящих
прочь, полукругом расходясь от нас. Снайпера в «лешем» всё ещё смотрящего на Сармата через прицел на одном из гаражей и принимающего по рации «Отбой». Где то рвались заложенные фугасы, поднимая огненные столбы и покрывая небо дымом и скорбью, и уже по открытой местности, боясь лишь опоздать, бежали взмокшие братья, обгоняя друг друга. Я снова улетал к Богу, сказать Ему Спасибо. Но руки не слушались, чтобы освободится от предметов и перекрестится. И Миша, уходящий в туман, снова замер на дороге, обернувшись в пол оборота с улыбкой: «- Ты забыл? Я больше в Бога не верю».