1977-1984 гг. Подготовка к защите и защита диссерт

1. Предзащиты

Диссертацию я защитил только через 8 лет, но обо всем по порядку.
В МИХМе начали происходить следующие изменения.

Утвердили новый Совет по защите диссертаций. Дали другое название моей научной специальности, что повлекло за собой неприятное последствие – надо было по новой пересдавать экзамен по специальности (наши преподаватели были очень принципиальны и на захотели засчитать сданный экзамен – а ведь могли бы!).

На кафедре защитили докторские диссертации сразу три преподавателя. Один из них, Ю.М.Б., стал заведующим кафедрой вместо Е.Г. Дудникова. К сожалению, зав. кафедрой стал не самый хороший преподаватель. Другие были более достойны. А этот только недавно появился на кафедре и был не высокого полета, но в Министерстве образования у него работал отец в отделе, связанном с зарубежными командировками. Этот новый зав. кафедрой стал моим камнем преткновения – он несколько лет не давал добро на мою защиту.

Еще В.М. Володин получил право на научное руководство аспирантами.

Продолжилась моя работа над диссертацией уже в ЦНИИБе и в Центральной экспедиции Мингео СССР. Мне приходилось совмещать основную работу с диссертационной. Хорошо, что эти работы часто легко совмещались.

Я начал менять направление исследований. Если первоначальный вариант диссертации был посвящен одному методу – МГУА, то я начал сравнивать МГУА с шаговой и гребневой регрессией и эволюционной идентификации. Я в исследованиях свел две школы идентификации: московскую и киевскую.

Член корреспондент АН УССР А.Г. Ивахненко в Киеве предложил Метод группового учета аргументов (МГУА), в котором использовались элементы эвристических подходов, что категорически не хотели признавать в Москве. В Киеве выходили книги Ивахненко, его журнал «Автоматика» регулярно публиковал статьи по МГУА, аспиранты Ивахненко защищали диссертации. Но в московских кругах фамилия Ивахненко не произносилась – не было ни анализа его метода, ни сравнения с другими.
Московские школы идентификации Цыпкина, Айвазяна и др. использовали регрессионный подход, основанный на классической математической статистике без следов эвристики.

Мне стало интересно, чем же сильны эти и похожие методы, ведь у них была одна целевая задача – найти многомерную закономерность по экспериментальным данным.
Еще я начал расширять объекты применения моих разработанных алгоритмов и программ. Кроме моделей в химическом производстве, моделирование и распознавание образов в целлюлозно-бумажном производстве, прогноз прочностных характеристик специзделий, прогнозирование потребности в ресурсах в геологии.

Начались мои предзащиты на кафедре. Сначала работа отдается преподавателю кафедры для рецензирования, а потом предзащита.

Я перекомпоновываю диссертацию, и ее отдают профессору В.С. Балакиреву для просмотра. Балакирев отличался строгостью, принципиальностью и высоким качеством научной работы. Он сильно раскритиковал структуру мой диссертации и ехидно прошелся по моей теореме, хотя я до сих пор горжусь ее красотой. Мою теорему украли в журнале «Автоматика», и я быстро опубликовал ее в депонированных рукописях, чтобы хоть как-то закрепить мое авторство.

Вопрос со структурой диссертации состоял в том, что научная специальность была в области автоматизации технологических процессов. Мне сказали, что первая глава должна описывать химико-технологический процесс, а в последующих главах уже говорить о методах моделирования. Мне это не нравилось, ведь, исходя из темы «Разработка алгоритмов идентификации сложных технологических процессов», напрашивается сначала говорить о задаче идентификации, методах и алгоритмах, а потом рассматривать приложения полученных результатов к технологическим процесса. Но мне объяснили, что рамках нашей специальности надо говорить в первую очередь о процессах. Моя же структура подходит для диссертации по физмат наукам.

Как мне не было противно, но пришлось подчиниться. Я все перестроил и вышел на предзащиту. Все преподаватели кафедры были за то, чтобы меня допустить к защите, но зав. кафедрой Ю.М.Б., что он имеет право вето. И до тех пор, пока он будет слышать слово «эвристика», диссертацию не выпустит на защиту.

Через год отдают мою диссертацию профессору А.М. Цирлину – очень доброжелательному преподавателю, фанатику науки. По его оценке, диссертация вполне готова к защите, но опять зав. кафедрой против. Володин в сердцах вышел, хлопнув дверью.

2. Открылся путь на защиту

Я немного упал духом и перестал заниматься диссертацией, но периодически встречался с Володиным, который стал зав. кафедрой в текстильном институте, где я однажды выступал с результатами своей работы.

Володин с Балакиревым и Цирлиным выпустили учебник, в который вошла моя не напечатанная в «Автоматике» статья без всякого упоминания меня как автора этих материалов. Было очень обидно – я не мог ссылаться на это учебник как на публикацию моих трудов в диссертации. Балакирев и Цирлин тоже использовали работы своих аспирантов, но написали, что эти части написаны тем-то и тем-то.
Затем Володин защищает докторскую диссертацию с использованием моих результатов. Защита его диссертации была закрытой, поэтому я ее не читал. Стало совсем грустно.

Через некоторое время Володин сообщил об изменениях на кафедре МИХМа: после проверки кафедры заведующего выгнали и теперь зав. кафедрой Балакирев. Можно было защищаться.
Надо было повторно сдавать экзамен по специальности. Тематика экзамена расширилась – добавилось около трети материалов, которые я никогда не изучал. В конце концов, я сдал это экзамен на четверку.
Я прохожу успешно предзащиту и готовлюсь к защите.
Далее назначаются оппоненты и ведущая организация. Выступаю в ведущей организации в Мытищах. Еду в Калинин договориться об отзыве на диссертацию (так отзыв и не дошел). Еду в Киев и выступаю на кафедре математической статистике, где получаю положительный отзыв.

Надо было подготовить плакаты для защиты. Я решил их рисовать сам. На листах А1 с помощью символьных шаблонов, лекал и линеек тушью пишу заголовки, формулы, графики. Отдаю печатать текст диссертации (около 150 страниц) очень квалифицированной машинистке. Вписываю формулы и рисую графики в первый экземпляр. И… ищу возможность ксерокопировать, чтобы все экземпляры были красивые, и не надо было бы так много вписывать и рисовать в нескольких экземплярах.

Ксероксы в то время были под контролем КГБ. Отксерить можно было только в специальных пунктах и только то, что входило в некий перечень, и где сотрудник говорил на некоторые документы, что это ксерокопировать нельзя. Мне дали телефон одного человека, имеющего доступ к ксероксу. Мы встречаемся у входа в метро, где через день он возвращает мой первый экземпляр и дает 5 копий.
Заказ машинописной печати и ксерокопирование потребовало больших финансов.  Пришлось попросить, чтобы мама выслала 200 рублей.

Сдаю диссертацию в Ученый совет. Мне сказали, что, поскольку я защищаюсь после положенного срока, то меня ставят в последнюю очередь. Через некоторое время мне сообщают, что появилось свободное место и надо готовиться к защите.
Встречаю в Правде знакомую девушку, которая помогала мне в свое время в ЦНИИБЕ с литературой. Она закончила журфак МГУ и работала в библиографическом отделе ЦНИИБа. Я рассказал, что скоро защищаюсь, и она предложила свою помощь в редактировании диссертации. Я ей дал свой экземпляр, и она сделала более 150 пометок с ошибками, опечатками, стилистическими ошибками. И как теперь все это исправить, если диссертация в диссовете? К тому времени я умел мастерски срезать текст бритвой вплоть до нескольких слов, впечатывать нужные символы в нужное место, но сейчас диссертация уже переплетена, прошита и не у меня.

Я дома делаю заготовки правильного печатного текста на узких полосках бумаги, буру клей и вперед… Разрешалось брать в Совете диссертацию на пару часов. Я пошел с ней в библиотеку, и понеслось: срезания, вклейки, дописывания черной пастой. Все, конечно, было не исправить, но вопиющие вещи были исправлены.

3. Автореферат

Первым делом готовлю автореферат. Везу его в Главлит – цензурный орган, который дает добро на любую публикацию чего угодно. Приезжаю за результатом, мне говорят, что я упоминаю организацию, которую называть нельзя. Это закрытая организация, имеющая публичное название, которое я и написал, но все равно нельзя. Что делать. Цензор предлагают при ней заклеить это наименование, и она пропускает автореферат в печать. А я ей говорю, что эта организация упоминается в диссертации и там имеется от нее акт о внедрении. Но мне было сказано, что это не страшно – диссертация не тиражируемое издание.

Сдаю автореферат в типографию МИХМа и на следующий день получаю отпечатанные 100 экз. – надо за месяц до защиты развести по Москве и разослать по вузам и предприятиям экземпляры автореферата. Отвожу несколько экземпляров в Книжную палату, экземпляр в ЦК КПСС (!), куда-то еще. Покупаю конверты, выбираю адреса для рассылки, подписываю конверты и через вузовскую канцелярию рассылаю экземпляры.

4. Оппоненты

Далее оппоненты. Отвожу в Москве экземпляр диссертации оппоненту кандидату наук В.П. Воробьеву. Еду в Тамбов в ТИХМ (Тамбовский институт химического машиностроения) к зав. кафедрой профессору В.И. Бодрову, чтобы дать ему экземпляр диссертации. Он встречает меня очень приветливо, знакомит с институтом, вспоминает Володина, с которым хорошо знаком.

Позже я ему звоню из Москвы, спрашиваю, как впечатления от моей работы. Он отвечает, что работа хорошая, и… просит забронировать ему с женой гостиницу на неделю… Найти места в гостинице в Москве! Во всей стране были проблемы с гостиницей. Мне приходилось жить в проходных комнатах в номере человек на 8 в Каунасе, в номере на 13 человек в Северодонецке и вершина – номер на 15 человек в центральной гостинице Новосибирска. Я звоню Володину, у которого были обширные связи во многих сферах. Но с гостиницей он не смог помочь. У него был единственный вариант – квартира тещи.

В день защиты я встречаю Бодрова  на Павелецком вокзале. Но оказывается, что его встречает целая делегация из его учеников. Он приехал без жены и мое сообщение о квартире чей-то тещи встретил без энтузиазма. Сказал, что обойдется. Мы всей гурьбой спускаемся в метро и едем до центра, где он намеревается постричься в гостинице «Москва». Там и расстаемся до защиты.

5. Защита

Моя защита была 29 марта в 14 часов. Я вышел встречать Бодрова ко входу. На его лице не было былой доброжелательности. Мы молча прошли до кафедры. И вот защита. Вместо положенных 20 минут я выпалил свою речь как из пулемета за 18 минут – настолько она была отрепетирована несколькими предзащитами. Такое скоростное выступления без пауз и местами монотонно мне самому не очень понравилось, но претензий я не услышал.

Выступил первый оппонент: Бодров быстро прочитал отзыв и тут же удалился. Затем выступил второй оппонент, зачитали отзыв ведущего предприятия, прочитали отзывы других предприятий и вузов. Там были замечания и вопросы, на которые мне надо было отвечать. Из одного вуза пришли такие дурные замечания, что я начал огрызаться, на что мне сделали замечания. Потом были незначительные вопросы и голосование. Результат голосования: единогласно!

После защиты предстояла большая работа по подготовки бумаг для сдачи в ВАК.
Через четыре месяца пришло из ВАКа подтверждения – я кандидат технических наук!

Продолжение: http://proza.ru/2022/11/20/668