Мститель. Глава 20

Глава 20
В сетях


{
"Пошумев моторами,
выпустив дымок,
через акваторию
мчится катерок."
}
{М. Минков, А. Козлов: "Катерок" (из мультфильма "В порту")}.


Было ужасно. Было больно, жарко, душно. Сверху пекло солнце, снизу тело прожигали камни. От камней поднимался запах водорослей, подмешивая изрядную нотку тухлятины в горячий воздух, где от океанской свежести мало что осталось. Михаил очнулся как-то вдруг. Вот ещё недавно он был в ничто, а вот он рывком вынырнул в реальный мир. Память подсказала аналогию, что примерно так же он вчера выныривал на поверхность, когда... Когда... Степанов вспомнил всё и несмотря на жару его тело пробил озноб. Он попробовал пошевелиться и немедленно почувствовал сильную боль. Казалось, что болело всё: руки, ноги, голова, рёбра. Он перевернулся на спину и попробовал сесть. Это получилось с первой попытки. Потом Михаил попробовал подняться на ноги. Это у него получилось со второй попытки. Оглядевшись, он решил первым делом идти в катер. Там можно было скрыться от палящего солнца, немного перекусить, да и лекарства были тоже на борту катера.


Зайдя в воду, Михаил окатил лицо и голову тепловатой океанской водой. С одной стороны стало немного легче, поскольку он освежился, но с другой стороны начали неимоверно щипать все ссадины, царапины и порезы, которые он получил вчера, борясь за свою жизнь. Порадовавшись, что вчера установил лёгкие сходни при выгрузке с катера на берег, Степанов забрался в катер. Если бы не было лёгкого трапа, конец которого немного погружался в воду, то сегодня у него просто могло не хватить сил на то, чтобы втащить своё тело в привезшее его на этот островок судёнышко.


Находясь на корме своего небольшого плавучего домика, Степанов омыл своё тело пресной водой, потом забрался в единственную надстройку и, с матюками найдя аптечку, принялся за обработку вчерашних повреждений зелёнкой. К счастью, серьёзных травм не было. Самым серьёзным представлялось повреждение левой ноги: при ходьбе она болела, а слева, чуть выше лодыжки, обнаружились пять глубоких порезов, едва-едва подзатянувшихся корочкой.


"Прямо как в фильме про Крюгера." - подумал Михаил, но потом поспешно отогнал эту мысль, поскольку жертвам Фредди везло намного меньше, чем ему вчера.


"А что, собственно?.. Что, собственно, вчера произошло? Почему я всё-таки остался жив? У неё были все шансы на то, чтобы расправиться со мной, а у меня не было ни одного шанса на то, чтобы остаться в живых. Впрочем, об этом можно будет подумать потом." - решил Степанов, чувствуя, как его одолевает голод. Справившись с ним, Михаил решил, что пора уносить ноги от этого "гостеприимного" островка, где он чуть не потерял свою жизнь. Он даже не стал собирать оставленные на суше вещи. Их или смоет океан или, что вероятнее, кто-то из других туристов станет новым владельцем оставленного. Жизнь была дороже.


"Я даже согласен провести всю оставшуюся жизнь в пустыне. Может быть, ещё одну операцию разработаю против этих гадин. - думал Михаил, устраиваясь за штурвалом и вставляя ключ в замок зажигания. - Теперь-то мне окончательно ясно, что их нужно уничтожать, как бешеных собак. На этой прекрасной планете нет места таким негодяйкам, мерзким чудовищам, подлым убийцам. Ничего, дайте только добраться до моего бункера, а уж я обязательно что-нибудь придумаю".


Ключ повернулся в первое положение. Приборная панель осветилась лампочками, датчиками и даже циферблатами. Быстро пробежав глазами по всем приборам и убедившись, что неисправностей катер как будто не имеет, Михаил повернул ключ в положение два. Движок схватился моментально и зарокотал, заставляя немного вибрировать корпус мелкого судёнышка. Запустив электропривод кабестана, он выбрал якорь и рванул ручку газа. Мотор взревел, двигатель быстро добавил оборотов, но катерок остался на месте.


"Что за дела?" - подумал Михаил, убирая и снова добавляя газ. Двигатель вновь взревел, корпус катера задрожал сильнее, но островок по-прежнему оставался на том же расстоянии. Плыть катер отказывался, хотя приборы показывали, что все системы работают нормально и никаких неисправностей не замечено. Оставив двигатель рокотать на холостых оборотах, Степанов выбрался на корму и посмотрел вниз. В том месте, где должен был находиться винт, из воды торчало что-то непонятное.


"Придётся лезть в воду и разбираться, что там случилось. Эх, опять все мои болячки начнут зудеть, но другого выхода нет, так что переживу." - подумал Степанов. Он вернулся в надстройку и заглушил двигатель. Потом поставил катер на якорь и вновь установил сходни. Похоже, что ему волей-неволей придётся задержаться на этом островке, чтоб этому куску суши!...


Степанов обогнул катер и добрался до винта. В том месте он едва-едва мог стоять, упираясь в дно кончиками пальцев ног, что доставляло некоторые неудобства. Причина обездвиживания его "маломерки" оказалась сразу понятна: винт катера был плотно обмотан рыбацкой сетью. Материал был синтетический, очень прочный, предназначенный для использования в условиях агрессивной среды, к которой, без сомнения, относится морская вода. Распутать вручную синтетический комок, намотавшийся на винт, не представлялось возможным. Сеть придётся резать.


Михаил вернулся в катер. Там он первым делом нашёл нож, который прихватил в поход. Нож подарил ему один из коллег, которому он как-то оказал небольшую услугу, что по его служебному положению было нетрудно сделать. Сталь была отличной, так что должна справиться с сетью. Пока же Михаил решил переждать пик жары и заодно набраться сил. Он открыл все иллюминаторы, устроился в кресле и задремал.


Вынырнув из липкого кошмара, где его вновь на дно утаскивала русалка, а он, испытывая жуткие муки от недостатка кислорода, чувствуя боль от впивающихся в его тело когтей, не мог даже пошевелиться, Степанов минуту просидел в кресле, приходя в себя. Часы показывали 15
:30. Он неслабо разоспался, что, впрочем, было объяснимо стрессом и ранениями, которые он получил прошедшей ночью. Пора было приниматься за труды по вызволению винта из плена рыбацкой сети, иначе кошмар мог повториться, только уже наяву.


Михаил по-быстрому перекусил, потом взял нож и прицепил его с помощью кстати найденного шнурка к плавкам. Получилось кустарно, зато это будет хоть какой-то подстраховкой от того, что он обронит нож на морское дно.


Работа продвигалась медленно. Михаил не мог похвастать ни выдающейся физической силой, ни выносливостью, ни здоровьем. Всё-таки 52 года, не мальчик уже, далеко не мальчик. Кроме того, приходилось следить за акваторией, поскольку Степанов опасался не только морских дев, но и акул. Кровь вроде бы из его ран не шла, но мало ли что. Бережёного, как говорится, и Бог бережёт.


Когда солнце устремилось к горизонту, работу Степанов выполнил на две трети. К тому времени он совсем выбился из сил. Трижды он позволял себе небольшой отдых, поскольку чувствовал, что иначе он просто свалится. Приходила к нему, и не один раз, мысль о том, что можно было бы позвать на помощь. Телефон у него был, связь по спутниковому каналу тоже была, так что можно было вызвать спасателей, но Степанов опасался, что тем самым он просто подставит ни в чём не повинных людей под возможный удар разъярённых морских дев. Нет, это его война. Он победит или потерпит поражение, но только сам, не впутывая посторонних в свои проблемы и сложности. Когда Степанов понял, что до наступления темноты не успеет освободить винт от сети, он почти решился на вызов спасателей. Остановила его, прямо скажем, не сила воли, а отсутствие сил физических. Телефон куда-то завалился, а искать его просто не было сил. Да и как ни крути, а спасатели прибудут только завтра, и это в лучшем случае. Завтра же, как надеялся Михаил, он и сам справится с сетью. Если, конечно, он доживёт до завтрашнего утра. Как бы то ни было, а ближайшую ночь ему в любом случае придётся провести здесь.


Михаил решил, как и вчера, ночевать на островке. На этот раз он взял с собой табельный Стечкин. Вряд ли оружие поможет ему, если русалка вновь заманит его в воду, но с оружием он чувствовал себя более спокойным и уверенным. А ещё Степанов прихватил с катера сильный ручной фонарь. У него было около десятка режимов освещения: от самого слабого, типа ночника, до очень сильного, почти прожекторного света.


Поужинав, Михаил лёг поверх спального мешка и моментально отключился. Усталость была настолько сильной, что он даже не видел снов. Это было, пожалуй, к лучшему, поскольку сейчас ему могли сниться только кошмары. Проснулся Степанов рывком. Что-то изменилось в окружающей обстановке. Он нашарил пистолет, который перед сном положил под правую руку, и включил фонарь на средний режим.


В свете фонаря не обнаружилось ничего нового или необычного: тот же океан, тот же берег, та же галька. Степанов прислушался. Было тихо. Даже прибой стих, не тревожа ночную тишину. Степанов почувствовал, как в его кровь хлынул адреналин, зажигая в ней огонь предстоящей схватки. Он вглядывался до рези в глазах, прислушивался до звона в ушах, но ничего не нарушало ночной покой. Всё было тихо, но он чувствовал, что в этой ночной тишине что-то не так. Что-то таилось в ней, что-то такое, опасное.


На берег набежала одинокая волна. Шипящий звук отступающей с берега воды заставил Михаила вздрогнуть. Он постарался ещё больше напрячь зрение и слух, но его органы чувств не доносили до него никакой новой информации. Время шло, однако не происходило ровным счётом ничего. Михаил уже решил дать самому себе команду "отбой", когда за его спиной сказали:


- Ну, здравствуй, брат!