сны. 3. 1

Жар, ужасный жар, так и пышущий изнутри, просто из-под кожи, плавит тело словно в раскалённой печи, жаровне, на горячих углях. И так трудно дышать. Сдавленные жабры. Будто рыба выброшенная на берег. Хватаю ртом кислород вперемежку с азотом, но не могу досыта надышаться. Лежал, раскинув в сторону руки и безобразно изогнувшись всем телом. Лицо было плотно прижато к полу, точно приклеенное к луже потекших слюней. Совершив усилие, я  оторвал слипшиеся губы от грязного и замызганного линолеума, а мой беспомощный взгляд безучастно скользнул вверх – в толстых светящихся струях оранжевого воздуха неспешно, как в замедленной съёмке парили поблёскивающие частички пыли.
Далёкое эхо всплывало из глубины сознания раскачивающимися волнами. Эрика. Эрика. Эрика. Она мертва. Словно фильм в перемотке всё пронеслось назад и встало на свои места. С ужасом, переполняющим меня, замиранием сердца и страхом я посмотрел на кровать – она была безобразно измята, словно в борьбе,  подушка свисала вниз, одеяло растерзано и вывернуто, но пуста. Противный шелестящий шум телевизионных помех зашипел в голове. Может, мне показалось? Я зажмурил глаза, отчего ещё больше сдавило виски. Взглянув снова, я увидел перед собой на прежнем месте её прекрасное обнажённое тело, повёрнутое к стене. Она не шевелилась. Может быть, это был просто сон, кошмарный и пугающий, но только сон, дурацкая выдумка сознания, вызванная усталостью и… я подтянулся вверх с дрожащих колен и сделал шаг вперёд. Она не дышала, нет, совсем нет. Я провёл трясущейся ладонью по её волосам, кажется, в них ещё хранилась частичка её тепла. Когда же мои пальцы коснулись её плеча, гладкого, как шёлк, но холодного, как галька на морском берегу – голова Эрики откинулась ко мне, и вместо её милого лица я увидел лишь какое-то жалкое подобие, напоминающее сперва железную маску с чётко прочерченными лицевыми мышцами из тонкой проволоки и спиц, по краям же уродливо свисали небрежно разрезанные края кожи из поликонденсата. Один глаз был обычный и точёные реснички вместе со зрачком смотрели в потолок, на месте второго была камера со сложной системой линз и множеством проводов, идущих к плате зрительного центра. Эрика? Я перепугано отшатнулся назад, не веря увиденному, сделав это так быстро, что ударился в стену с противоположной стороны комнаты. И беспомощно тёр глаза руками, до конца не понимая, как такое могло случиться. Эрика. Когда же я, наконец, убрал ладони от своих красных слезящихся глаз, постель снова была пуста. Измята. Всклокочена. Но бесконечно пуста. Меня бросило в дрожь в помутившемся оранжевом свете сочащегося сквозь плотные шторы солнца, а искрящиеся пылинки резво скакали то вверх, то вниз… только не закрывать глаза, не смыкать век, даже не моргать или же всё повторится ещё и ещё раз, и этот ужас вернётся ко мне снова.
Растрёпанная постель и воздух, похожий на густое и тянущееся желе. Сбитые прыжки сердца и неуёмный стук в висках. И шелестящий шум накатывает всё ближе и громче, заливая и комнату мотеля, и весь этот покинутый людьми город.