***

Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт – философия любви
               
Немецкий философ Мартин Хайдеггер (1889-1976) - один из оригинальных и фундаментальных философов не только Европы, но и мира. Его нельзя не заметить, пройти мимо или просто отвернуться, это величайшая фигура в истории философской мысли. К нему и подход должен быть другой, он требует к себе внимания, уважения и придирчивого изучения своих трудов, написанных, как считал, для всей Европы. Без этого наши представления о философии, истории культуры будут неполными, фрагментарными и недостоверными.  Труды и философские  мысли Хайдеггера необходимы большинству из нас, живущих в этом мире, кто пытается глубоко обосновать факт своего присутствия в нем. И если мы считаем себя европейцами, просвещенными людьми, то пройти  мимо этой философской глыбы не имеем права. Такой вердикт сделан большинством сторонников философии Хайдеггера.

Один из ведущих русских философов, кропотливо и последовательно изучавших философское наследие Хайдеггера - Александр Дугин пришел к выводу, что творческое наследие немецкого философа, его идеи и предвидения могут в корне изменить наш взгляд на науку философию, особенно русскую, на развитие нового мышления и нового подхода к ее фундаментальным проблемам. Дугин написал о Хайдеггере несколько своих лучших книг по раскрытию его таланта как философа, смелого мыслителя и необыкновенного человека, и в конце пришел к такому выводу, что  «Хайдеггер - величайшим мыслитель современности, входящий в плеяду лучших мыслителей Европы от досократиков, до наших дней». [1]. Но это еще не все. Дугин с энтузиазмом поддержал мнение других исследователей, присвоивших немецкому философу звание «принца философов» и «князя философов». «Даже те, кого его философия оставляет равнодушными или кто с ней не согласен, опираясь на иные идеи и движения мысли, безусловно, признают его величие». [2].

В понимании Дугина, Хайдеггер в пространстве своего учения -хайдеггерианства, существенно отличается от Хайдеггера в усредненной и конвенциональной истории философии. В этом случае немецкий философ открывается  не просто как великий философ, наравне с другими великими, но как величайший из них, занимающий место последнего пророка, который завершает  первый этап философии (от Анаксимандра до Ницше) и служит переходом, мостом, к новой философии. Для русского философа, подчеркивает Дугин, Хайдеггер - фигура эсхатологическая, финальный толкователь, изъяснитель самых глубоких и загадочных тем мировой философии; создатель радикально нового мышления, посланник самого бытия, провозвестник и подготовитель величайшего события, где завершится старая история европейского мира и начнется новая, некогда до сего времени не бывшая. Сказано сильно, смело и возможно пророчески.
 
Действительно, несмотря на трудность чтения и понимания работ Хайдеггера, немецкий философ  заслуживает того, чтобы его труды изучались не только в высших учебных заведениях, и не только заинтересованными лицами, но и большинством людей, любителей мировой философской мудрости. Верим, что Мартина Хайдеггера будут читать и рядовые читатели, интеллектуальный уровень которых достаточен для понимания его философии, ее основ и предпосылок.
 Хайдеггер нужен, в первую очередь, профессиональным философам. И для того, чтобы перетряхнуть все старые догмы и набраться новых идей, светлых мыслей, и посмотреть на мир его глазами, потому что Хайдеггер – это духовный рентген каждого мыслящего человека, он просвечивает своим взглядом насквозь, видит наши промахи, слабость мышления и неспособность сотворить что-то новое, более смелое и неповторимое. Философия мудрого немца нужна и тем, кто претендует на компетентность в вопросах культуры - гуманитариям, политикам, художникам, психологам, социологам, словом тем, кто по зову сердца или долгу службы имеет отношение к судьбам человека, общества и истории.

Хайдеггер считал, что вопрос о бытии, являющимся основным философским вопросом, оказался забыт во всей истории западной философии, начиная с Платона и заканчивая его временем. Бытие, говорит он, до сего времени трактовалось неправильно, так как не имело чисто «человеческого» измерения. Хайдеггер критикует Платона за то, что его мир идей в своей объективности, безразличен к человеку. Только выяснение сущности человеческого бытия, утверждает философ, раскрывает сущность самого бытия. Целью Мартина Хайдеггера было подвести философское основание под науку, которая, как считал, работает без должного понимания основ, вследствие чего ученые неправильно придают своим теориям универсализм и неверно трактуют вопросы бытия и экзистенции.

 Немецкий философ поставил перед собой цель - извлечь тему бытия из забвения и придать ей новый смысл. Для этого он проследил весь путь истории философии, и подверг переосмыслению такие философские понятия как реальность, логику, Бог, сознание, становление и другие. В его поздних трудах рассматриваются проблемы гуманизма, мышления. Философ даже пишет воспоминания о своей жизни, о любимых Платоне, Канте и Гегеле.

Работы Хайдеггера оказали благотворное влияние на философию, теологию, другие гуманитарные науки XX  века. Его философские труды повлияли на становление таких философских дисциплин как экзистенциализм, герменевтику, постмодернизм, деконструктивизм  и на всю континентальную философии в целом. Особенно его философия дала твердую почву для размышлений таким известным философам ХХ века, как Карлу Ясперсу, Клоду Леви-Строссу, Георгу Гадамеру, Жан-Поль Сартру, Ахмаду Фардиде, Ханне Арендт, Морису Мерло-Понти, Мишелю Фуко, Ричарду Рорти и Жаку Деррида, ставших выдающимися философами мира. Хотя в современных российских и европейских философов к Мартину Хайдеггеру и его философии есть очень много острых вопросов, на которые немецкому философу уже не ответить. 

                Судьбоносная встреча двух мыслителей

Немецкому философу Мартину Хайдеггеру (1889-1976) судьба подарила возможность  проверить на практике свои главные философские постулаты –«бытие и время»,  «бытие как событие», «бытие вещь», «Бытие к смерти», «Desein», «существование», «вопрошание»,  «ничто», «поворот» , «забота», «умолчание любви» и другие, о которых  так часто говорит он в своих книгах «Бытие и время», «Время и Бытие», «Европейский нигилизм», «Ницше», «Пролегомены к истории понятия времени» и многих  других и понять, в чем их гносеологическая сущность. Речь у нас пойдет о встрече, ставшей «началом и концом» жизни и всей деятельности философа Мартина Хайдеггера, принудившей его писать свои произведения так, чтобы  ими восхищался мир.

В октябре 1924 года в Марбург приехала 18 летняя студентка Ханна Арендт, пожелавшая учится философии в прославленного преподавателя  этой науки -  Мартина Хайдеггера.  Она была из небогатой еврейской семьи - инженера Пауля Арендт и его жены Марты Кон. Родилась девушка 14 октября 1906 года в Ганновере, Германия, После смерти дедушки и отца,  мать с  бабушкой и дочерью переехали в  Кенигсберг; там прошло ее детство и юность.  Ханна была  одаренной девушкой, любознательной, умевшей самостоятельно и интенсивно трудиться. Училась она легко и всегда отлично. У Ханны неожиданно проявился интерес к философии, что в семье поощрялось. Она увлеклась этой наукой и полюбила ее за сложность, мудрость и привлекательность. В 14 лет Ханна увлеклась Кантом, знаменитостью  родного города и всей Германии; прочитала его «Критику чистого разума», которую не совсем  поняла, после чего Ханна  твердо решила  стать философом. Она неплохо владела латинским и греческим языками, а немецкий язык был для нее  родным.

Сначала Ханна посетила Берлин, где записалась слушательницей в Берлинский университет, в котором читал лекции Романо Гвардини (1885-1968), известный специалист по истории религии, богословию и философии. Попутно  читала книги Сьёрена Кьеркегора (1813-1855), датского писателя и философа, также других авторов. Для молодой романтической личности, (пробовала себя и в поэзии), изучение философии стало не столько приключением, сколько потребностью души. В Берлинском университете она впервые услышала о философе Мартине Хайдеггере, дивном прогрессивном преподавателе  Марбургского университета.  Позже она напишет об этом так: «Слухи были очень простыми: мышление снова стало живым; в накопленных в прошлом сокровищах знаний, давно считавшими мертвыми, неожиданно появился новый голос, причем выяснилось, что говорят они совсем не о тех вещах, о которых раньше думала. Был интересный преподаватель; в него, наверное, можно было научиться мыслить… Это мышление, которое развивается как дыхание, заявившись из простого факта рождения в мире не должно иметь конечной цели, как и  сама жизнь [3],
Ханна,  вместе с другими студентами,  приняла решение перебраться в Марбург к МартинуХайдеггеру, этому дивному философу.  В Марбурге она поселилась  в массандре небольшого домика, близкого к университету. К ней часто забегали студенты со своими маленькими заботами и небольшими радостями. У нее было много друзей,  часть из них приехала из Кенигсберга, а часть перебралась  из Берлинского университета, и таких собралось до двадцати человек.  Молодежь  приходила для того, чтобы обменятся мнениями, подискутировать, и не только о философии, но обо всем на свете.  В этой же веранде на протяжении двух первых семестров Ханна будет трепетно принимать своего преподавателя философии  профессора Мартина Хайдеггера, которому она  затуманила глаза и растревожила душу.  Их встречи станут строжайшей тайной, какая только существует в мире. 

Первая встреча профессора Мартина Хайдеггера с юной студенткой  произошла в феврале 1925 года.  Хайдеггер с первых же дней учебы, присматривающий  к новой студентке и говоривший  с ней своими глазами,  решил пригласить ее в свой учебный кабинет. О том, какой  была эта встреча,  и о чем там был  разговор Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт запомнят на  всю  жизнь. На ней был светлый плащ и шляпка, глубоко надвинутая на лоб, а в руках тетрадка с лекциями своего наставника.  Голос отказал ей, и она произносила лишь тихие и краткие слова. Ханна больше молчала, хотя глаза излучали  любопытство и радость. Преподаватель говорил с подъемом и несколько витиевато. Но вопросов было больше, чем философских рассуждений. Ханна украдкой отвечала ему «да» или «нет».  Ответов «да» было значительно больше, поэтому голос философа ставал все смелее и увереннее. После «философского разговора» студентка почувствовала какое-то неумолимое тяготение к этому мудрому человеку, которым гордился философский факультет. 
              «Обращаюсь к Вашему сердцу»

Последующие события развивались стремительно и большую роль в них играли письма Мартина Хайдеггера. В отличие от Ханны, письма которой тех лет (1925-1926) до сих пор не известны, письма же Хайдеггера стали достоянием общественности. Свое первое письмо к студентке, написанное 10.02.1925 года  философ начал   теплым обращением:  «Дорогая фроляйн Арендт! Сегодня вечером мне непременно нужно зайти к Вам и откровенно поговорить, обращаясь к Вашему сердцу. Между нами все должно быть предельно ясно и чисто. Лишь тогда мы будем достойны того события, каким оказалась наша встреча. То, что Вы стали моей ученицей, а я — Вашим учителем, есть только внешняя причина того, что произошло с нами. Я никогда не смогу обладать Вами, но Вы отныне часть моей жизни, и пусть она развивается подле Вас». { 4},
Хайдеггеру  неведомо, по какому пути пойдет  юная жизнь Ханны. Но с этим надо смириться. А вот его  верность и поддержка юной студентке  должна лишь помочь ей оставаться верной самой себе. То, что от неё  ушло беспокойство, говорит лишь о том, что Ханна достигла сокровенной глубины, присущей её по-девичьи чистой натуре. И когда-нибудь она поймет и будет  благодарна не ему, а тому обстоятельству, что визит в приемные часы оказался для их двоих  решающим шагом вперед. Он вывел их из жуткого одиночества и стимулировал продуктивную научную деятельность самого философа.
 
Преподаватель философии призывает  юную особу  радоваться от  тайной  дружбы с ним, и гордится своей участью, подаренной  ей судьбой. И если Ханна  примет  его мудрые наставления  всерьез, то она станет  необыкновенной  женщиной, которая своей радостью будет наполнять  своих подруг и окружающий мир благородством. Лишь только так она сможете правильно подготовиться к усвоению всего того, что может и должен дать ей университет{5}. Позже обо всем этом напишет  Элижабета  Эттингер, исследовательница жизни и творчества Хайдеггера, в  книге «Ханна Арендт – Мартин Хайдеггер. История взаимоотношений» (1995). Этингер услышала эту историю от  Эльфриды Петри, выпускницы философского факультета Фрайбургского университета, жены философа.

Но возвратимся к письму Мартина Хайдеггера, оно еще не окончено. В нем философ  ничего конкретного не обещает  своей «частице его жизни». В большинстве он отделывается общими фразами, прикидываясь глубоко порядочным и влюбленным человеком.  Мартин   напоминает студентке, что ему неведомо по какому такому пути пойдет дальнейшая  жизнь Ханны и, несмотря на это, его преданность должна помочь ей оставаться верной самой себе и твердо идти к  поставленной цели. Какой путь жизни выберет  юная  студентка,  для влюбленного философа и молодой особы остается сокрытым. Оба они должны  благожелательно  отнестись к этому.  А вот любовь и  преданность возлюбленного должна ей помочь оставаться верной самой себе. Квинтэссенция первого письма Хайдеггера  к  Ханне Арендт припрятана  в последнем его абзаце, в котором раскрывается диалектик души и  таких же чистых помыслов любвеобильного  Мартина. Приведем этот абзац полностью, он глубже раскроет внутреннюю сущность обоих влюбленных.

«Нашу встречу  мы будем хранить в глубине души как подарок, не пытаясь исказить его ни каким безрассудством, будто все дело в простой жизненной ситуации.  Мы не должны  воображать себе некое родство душ, которое никогда не существует между людьми. Но Ваши глаза полные верности, Ваш милый облик неразрывно связаны с Вашим чистым доверием, добротой и целомудрием Вашей девичьей натуры, и я не могу и не хочу их разделять. И тогда дар нашей дружбы становится своего рода долгом, в сознании которого мы будем расти. И долг этот также заставляет меня попросить у Вас прощения за то, что я во время нашей прогулки на мгновение забыл о Вас.  Но когда-нибудь я поблагодарю Вас и, поцеловав Вас, наполню свою научную работу  неподдельностью Вашей натуры. Радуйтесь, добрая Вы моя! Ваш М.Х.» {6}.

Это витиеватое письмо, по мнению его супруги, перевернуло всю жизнь ее мужа и юной студентки, не знавшей любви.  У Мартина Хайдеггера был уже подобный роман со студенткой Элизабет Блохман в Марбургском университете, начавшийся таким же образом.  Летом 1918 года, примерно такого же содержания, но более официальным языком и сдержанными чувствами, преподаватель философии написал  своей студентке о желании поддерживать с ней духовное общение.  Благодаря бдительности супруги любовный роман между двумя энтузиастами был приостановлен.
 
Для встречи с Ханной, философ установил правила их взаимоотношений, они были построены на полном доверии, взаимной любви и глубокой тайне. Чтобы не только жена, но даже ни одна душа в мире, в т. ч. и в университете,  не должна была знать об их отношениях, иначе солнце потухнет и миру конец. Хайдеггер посылал Ханне зашифрованные послания, в которых «указывал время с точностью до минуты, и место их  ближайшего свидания, договаривался о хитроумной подаче сигналов  (включения и выключения лампы) и просил соблюдать меры предосторожности. Иногда он приглашал ее к себе, когда знал, что будет дома один.

Покорная студентка подчинилась строгому  распорядку преподавателя, который был необходим для того, «чтобы из-за моей любви к тебе, не затруднять твое положение больше, чем это необходимо».  Ханна никогда не  задавала своему профессору трудных вопросов, зная наперед, что они вызовут у него раздражение.  Время летело быстро. Философ был на подъеме, он продолжал читать лекционный курс «Начало философии нового времени. Интерпретация Декарта» и перешел к новой теме – «Комментарии диалогов Платона «Софист» и «Филеб». Для укрепления своих философских идей, Хайдеггер параллельно читал курс «Онтология. Герменевтика фактичности». В то время он был в плену Гуссерлианской феноменологии, уделявшей значительную часть своего свободного времени. Со слов Гадамера (1900-2002), Гуссерль  скажет свои лучшие слова, характеризующие его отношение к Хайдеггеру: «Феноменология – это я и Хайдеггер».

В Марбурге между Хайдеггером и протестантским теологом Рудольфом Бультманом (1884-1976) завязывается тесная дружба, которой они останутся верными на всю жизнь. Даже идейные расхождения в принципиальных вопросах не помешали им быть близкими друзьями.  Этой дружбе во многом способствовала  лекция Хайдеггера - «Понятие времени», прочитанная теологам Марбурга летом 1924 года. Бультману понравилась новизна идей молодого преподавателя и то, с какой легкостью он решал эту проблему. Хайдеггер, в свою очередь, ходил на семинары Бультмана, посвященные толкованию посланий апостола Павла к Римлянам и  Коринфянам,  обдумывал предложение японского посла, работающего в Марбурге, поехать на три года в Токийский университет на преподавательскую работу с окладом в 10 тысяч иен (17 тысяч марок). Но, поразмыслив, от такого  предложения  отказался. Мотивом отказа, конечно же, была его новая сердечная муза – Ханна Арендт.

По рекомендации Хайдеггера Ханна записалась и в группу Бультмана, чтобы слушать лекции по феноменологии.  Еще во время собеседования,  обязательного при зачислении в группу профессора, Ханна «повернула копье другим концом» и сама стала диктовать преподавателю свои условия, на каких бы хотела учиться в его группе. Главными  требованиями студентки были такие: никаких антисемитских высказываний, никаких насмешек и унижений.  Это задевает ее честь и достоинство, и унижает в глазах других. Понятно, что юмористически настроенный Бультман, принял  условие студентки, и лишь заметил, что с ее помощью они эту проблему  разрешат.

Прошло всего одиннадцать дней их учебы и профессор Хайдеггер строчит юной особе свое новое  послание – второе письмо, и отправляет его  21 февраля 1925 года. Оно раскрывает нам правду, как стремительно развивались события и как влюбленные пошли навстречу своим чувствам и отдались их власти.  Приятно то, что  письма профессора Хайдеггера  к Ханне  Арендт удивительно интересные, духовно значимые и считаются культурным и  историческим явлением самой жизни.

«Дорогая Ханна! – радостно пишет Мартин. Почему любовь богаче всех других человеческих возможностей и сладостным бременем ложится на охваченных ею? Потому что мы сами превращаемся в то, что мы любим, оставаясь самими собой. И тогда мы хотели бы отблагодарить возлюбленного, но не в состоянии найти что-либо достойное его. Мы можем отблагодарить только самими собой. Любовь превращает благодарность в верность нам самим и в безусловную веру в другого. Таким образом, любовь постоянно углубляет свою сокровенную тайну». {7 },

Влюбленный Хайдеггер старается говорить философским языком, чтобы студентка почувствовала и поняла, какое величайшее благо несет невинной душе ординарный профессор  Мартин Хайдеггер. Для него близость  есть бытие в величайшем отдалении от другого. Оно ничему не дает исчезнуть, но помещает «ты» в прозрачное, но непостижимое здесь. Оно само - откровение. Когда присутствие другого вторгается в их жизнь, с этим не справится ни одна душа. «Одна человеческая судьба отдает себя другой человеческой судьбе, и чистая любовь обязана эту самоотдачу сохранять такой же, какой она была в первый день».

Хайдеггер сожалеет, что это событие произошло именно сейчас, когда  жизнь Ханны еще тихо примеривается к жизни женщины, когда она должна будет вобрать в свою жизнь все без остатка (предчувствие, тоску, расцвет, смех), когда ее девичья пора стала источником добра, веры, красоты, непрестанной женской самоотдачи.
 Профессор немного в растерянности, он не знает, что нужно предпринять в такой сложной ситуации, поэтому беспокоиться о том, чтобы ничего в ней не разрушилось, чтобы очистилось то, что было в ее прошлом тягостного и болезненного. Чтобы ушло чуждое  и наносное. Философ рад, что положение юной Ханны в ее окружении совсем иное, чем в обычных студенток. Оно более позитивное, одухотворенное, потому пустая критика и чрезмерное отрицание  должно разбиться об нее и отступить. «Пусть мужское вопрошание учится благоговению у простой самоотдачи; пусть одностороннее занятие учится всемирной широте у изначальной целостности женского бытия». Профессор заверяет юную душу, что любопытство, сплетни и школьное тщеславие неистребимы.  И только умная женщина, такая, какой  есть Ханна, может придать благородство свободной духовной жизни.

«Когда начнется новый семестр, уже наступит май, сирень зацветет на древних крепостных стенах и деревья в цвету будут колыхаться в скрытых [за заборами] садах,  а ты в легком летнем платье войдешь в старые ворота. Летние вечера проникнут в твою комнату и прозвенит в твоей юной душе тихая радость нашей жизни. Скоро пробудятся цветы, и ты будешь срывать их своими милыми руками, проснется и мох на лесных прогалинах, по которым летают твои блаженные сны. А я еще не скоро смогу приветствовать в одинокой прогулке горы, чей скалистый покой когда-нибудь осенит тебя и в чьих контурах повторится содержание твоего существа. Хочется побывать и у горного озера, чтобы с крутизны заглянуть в его покойные глубины». {8}.
Философ искренне уверяет свою любимую музу, что погружен любовью в дивное состояние, подобное которому прежде никогда не испытывал.
Время летит быстро. В летние каникулы 1925 года, когда Хайдеггер жил в своем домике в Тоднауберге, Ханна поехала к своим родителям в Кенигсберг и оттуда написала ему письмо, именуемое «Тенями». Это, так называемый завуалированный литературный портрет самого себя и своего мира. Девушку разрывали глубокие сомнения в верности Мартина, вся она в растерянности, неизвестности и не знает, чем все это закончится.  Свое горестное послание Ханна передала своему  любимому через верного человека. Студентка писала, что ее мучит странное чувство, как будто в их отношениях она по-настоящему не присутствует; как будто она мифическое существо, которое  висит  между небом и землей. Об этом она раньше не хотела говорить, но сейчас, будучи дома, в одиночестве, хочет во всем разобраться и высказаться. Ханна старается найти такие слова, чтобы выразить то неожиданное и странное, что разъединило ее жизнь на две половинки - «здесь и сейчас» и «там и тогда».
                «Срединное пространство мира»

Следует сказать, что «Тени» - это лирико-философский отчет молодой девушки о своем мироощущении,  обеспокоенной своей дальнейшей судьбой. Она несколько в растерянности, неопределенности, отчаянии и борьбе со своими чувствами. Ее гложет неизвестность своей  дальнейшей судьбы  в этой взрослой игре. И хотя Ханна совсем не называет себя, ни места откуда пишет, ни времени, ни к кому обращено ее послание, для нас ясно одно: раздумья этой неординарной личности, называвшейся «она», глубокий мир ее чувств, забот и тревог, никого не оставляют равнодушными.  В «Тенях» студентка называет свою любовь - «твердой и верной своему единому», много говорит о чувствах, волнениях, беспокойстве души. Хотя рассказ ведется от третьего лица, но Хайдеггеру понятно и без слов, что студентка пишет о себе, своей боли, своих мучениях и пишет лично ему. Девушка на распутье, ее сердце грызут сомнения, душа в тревоге и постоянно кричит. Почему-то появляется «срединное пространство мира», то есть неопределенность во всем. «В страсти, с какой любовь схватывает  другого человека, то срединное пространство мира, через которое мы и связаны с другими и одновременно от них отделены, словно расплавляется в огне. Любящих, отделяет от человеческого мира их безмерность, мир между ними сгорел». [9].

Это «срединное пространство мира» исчезает не только из-за самой любовной страсти, но и из-за внешнего давления, заставляющего любимых скрывать свои отношения под покровом тайны. Это сильно  угнетает Ханну, и в «Тенях» она говорит о лежащем на ней «колдовском заклятии», которое угнетает ее душу, грызет сердце и обрекает на изгнанничество. Девушка хочет знать правду: что ее ждет впереди? «Но дело обстояло отнюдь не так, как если бы что-то из названного стало. Она о многом знала – благодаря опыту и своей неусыпной внимательности. Но все же, что с ней тут происходило, падало глубоко на дно ее души, оставалось там разрозненным и в себе замкнутым» [10].

У студентки появился животный страх - где-то укрыться, уединиться, она уже не хотела и не могла оберегать себя. И этот страх, соединенный с рассчитанным ожиданием какой-либо грубости, тормозил ее сознание и делал невозможными для нее самые простые вещи. Страх перед действительностью стал для нее бедой. Это был бессмысленный и беспредметный, пустой страх, перед пустым взором которого, все превращается в ничто. Страх перешел в безумие, безрадостность, угнетенность, уничтоженность. И что самое важное – этому страху нет ничего страшнее, ужаснее. Мертвеннее, чем собственное зеркальное отражение.
               
Ханна старается как-то философски обосновать этот страх, смягчить его и освободиться от его мертвых лап, но пока самое положение не позволяет ей сбросить с плеч эту страшную тяжесть, не дает успокоиться ее сознанию и чувствам. Мы ощущаем, как постепенно нарастает ее желания освободиться от этого грешного мира, забыть все и стать по-настоящему свободной  и пойти за Хайдеггеровским Бытием. «Возможно, что ее юность отведет ее от этого пути, а ее душа, уже под другим небом, узнает возможность самовыражения и свободы и тем самым преодолеет болезнь и растерянность, обучиться и терпению, и простоте, и свободе органического роста – но вероятнее, что она и дальше продолжит влачить жизнь в бессодержательных экспериментах и беспочвенном любопытстве, пока, наконец, давно и горячо ожидаемый конец все же захватит ее врасплох и придаст нужной суете действительную цель. Кенегсберг, апрель 1925 года». [11].

 «Тени» написаны талантливой рукой и под впечатлением лекций Хайдеггера о Платоновой пещере и ее тенях. Они вошли в его книгу «Бытие и время». Речь в ней о теме «теней», существования «в тени» в качестве метафизической и личностной проблемы. Именно так она восприняла свою потаенную жизнь с Мартином Хайдеггером и соотнесла ее с  прикованными цепями узниками, их тенями, метафизикой их существования и своей личностной судьбой. Платоновский экзистенциал - «всегда-быть-в-тени», быть среди теней, стал реальностью для влюбленной студентки. Она раньше Хайдеггера почувствовала, что «быть в тени», это всегда быть маленьким человеком, безропотным, молчаливым и покорным. А еще быть покинутым любимым человеком на произвол судьбы. Отсюда такой горестный страх за свою судьбу и свою жизнь. Позже в свой книге «Бытие и время» Хайдеггер описал понятие страха, разделяя его на разные модусы и под-структуры: «перед-чем-страха», «о-чем-страх», «сам страх», «страх о», «страх за», «испуг», «страх», становящейся «жутью», и «ужасом».
               
Но речь в «Тенях» шла не только о личной жизни юной героини, её внутренних переживаниях, скорее всего мысль была о жизни целого поколения людей Германии, в которой зарождался и набирал силы фашизм. Чуткие сердца и трезвые умы уже ощущали, что «околдованность» тенями, претензии на «эксклюзивность» или исключительность, могут обернуться трагедией для их страны и всего мира. И действительно, пройдет совсем немного времени, и тени Ханны Арендт обретут коричневый цвет, станут зловещими. И не последнюю роль в этом сыграют фашистски настроенная большая часть студенчества. И мы знаем, что свою бесславную роль в этой трагедии сыграет и профессор Мартин Хайдеггер, ректор университета и  национал-социалист. Ханне,  ее друзьям, студентам и  преподавателям еврейской национальности, выпадет горькая доля: гонения, эмиграция, а для некоторых - концлагеря и смерть. Вот потому Хайдеггеровская философская  риторика тревожных  экзистенциалов - «заботы», «страха», «покинутости»  и других пришли к ней из его же неспокойной философии. Вот потому своим посланием любящая студентка напоминала своему профессору, что в университетские двери тревожно стучится барабанная дрожь наступающего фашизма.

 Ответная реакция Хайдеггера не заставила себя долго ждать.  Он принял сигнал всерьез и стал как можно скорее гасить  душевный пожар своей лучшей студентки, опасаясь большой беды или даже худшего. Обеспокоенный профессор пишет ей ответное письмо, отправленное 24.04.1925 года. «Твои «Тени» обрисовывают твою среду, время, форсированную зрелость твоей молодой жизни. Я не полюбил бы тебя, если бы не верил, что не Ты сама вчиняешь себе такое беспочвенное и вторгающееся извне само распадение – его создают искажения и заблуждения. Твое потрясающее признание не отнимает у меня веру подлинные и богатые побуждения твоей экзистенции. Напротив, для меня здесь есть доказательство того, что ты вырвалась на свободу – хотя твой путь из этой твоей душевной прикровенности, которая не являет собственно твоей, будет долгим.

Моя жизнь с точки зрения ее истоков, среды и возможностей – надежно двигаться через инстинкты, легче обретать близость к содержательности дела и к труду – складывалась проще, нежели путь многих нынешних молодых людей. И в своем понимании, я мог бы легко оказаться неправым даже по отношению к тебе. Но близость твоей сущности – а теперь и твоего облика – позволяют не испытывать никаких сомнений насчет того, что я, даже и отвлекаясь от надежности знания, которое дает любовь, никогда не поверю, будто ты можешь провести и действительно проведешь свою жизнь в «бессодержательных экспериментах». Сегодня ты приходишь такой радостной, сияющей и свободной, какой я хотел бы тебя видеть по возвращении в Марбург. И я полностью пленен великолепием этой человеческой сущности, – вблизи которой  я осмеливаюсь быть» [12].
 
В письме Хайдеггера мы видим, как он старается своей риторикой  воздействовать на Ханну, как хочет успокоить ее и вывести из временной депрессии, так неожиданно свалившейся на ее голову. Хайдеггер не разделяет её страха, он совсем не чувствует никакой беды, наоборот он настроен на победу и удачу во всем. Профессор считает, что все войдет в свою колею, Ханна успокоится, а в его стране никакого переворота не будет.  Тени, пишет он, есть только там, где есть солнце. Себя же он считает ее защитником, верным другом и покорным слугой. Хотя свою вину в ее затруднениях, душевных болях, признает. «Что иное я принес тебе, помимо самого тяжелого – и не была ли им постоянная жертва твоей души? А у тебя есть только твое робкое тихое «да», которое ты сказала в здании вокзала. И когда ты держишь меня в отдалении от себя, то становишься мне ближе; тогда откровение твоей сущности  - сама ты в этот момент бессловесна – совершенно свободно говорит со мной. Со времени этого чудесного от-даления - оно пробуждает во мне чувство вины – я спокоен, я радуюсь за твою жизнь, ее безопасность и ее силу». [13}.

«Чудесное от-даление» начинает  предчувствовать не только Хайдеггер, но и сама Ханна. И хотя это было её решение, но она прекрасно знала, что такое самое касается и его любимого философа. Успокоило растревоженную девушку  лишь признание Мартина Хайдеггера о дальнейших их судьбах. «…отныне ты тоже живёшь в моей работе – с неисчерпаемым импульсом твоей «робкой сдержанной симпатии», которая позволяет тебе с редкой ясностью раскрыть свою сущность… И это – глубинная основа твоей души. Ты мне близка, исходя из самой сердцевины твоей экзистенции, и ты навсегда стала в моей жизни действующей силой». [14].   

Хайдеггер был на 17 лет старше Ханны, ему исполнилось 36 лет, а влюбленной девушке всего 18. У Мартина была семья,  жена и двое детей, и большие обязанности перед всеми. Он любил своих  ребятишек, любил и жену, честолюбивую женщину, которая  дорожила репутацией семьи и с большим подозрением относилась ко всем студенткам, роем облепивших ее мужа.  Эльфрида  чувствовала всем существом и знала, что угроза ее семьи идет от Ханны, этой «слишком умной студентки», о которой так часто говорил Мартин. Поэтому была бдительной и старалась всячески показать  своё знание их обоюдного греха. К тому же в его  жены было усиленное чувство антисемитизма, которое никогда не проходило. Эльфрида подчеркивала его перед всеми девушками еврейской национальности, и совсем не удивительно,  что пугливая Ханна, не была в этом исключением.

                Открытие Мартина Хайдеггера

 Отношения Хайдеггера с Ханной шли к своему логическому завершению: кто-то из них должен был принять окончательное решение. Любимая студентка ждала от него, каких – то положительных действий, была в большом волнении и еле  сдерживала себя. Она читала книги, писала письма, готовила материал для своей первой книги, но в голове был он. В письмах к Ханне в Кенигсберг Мартин постоянно напоминает, что она понимает его так, как никто другой, и даже больше других. Хайдеггер подчеркивает ее разум, красоту, преданность, нежность и примерный характер, но тех единственных слов, которых она так долго ждет - не дождется, в его письмах нет, и никогда не будет.

Но в своих письмах к Ханне профессор Хайдеггер сделал для себя неожиданное открытие. Оказывается,  любимая студентка понимает его философию лучше самого преподавателя. Она начинает спорить с ним  по некоторым вопросам, где он «мелко плавает», где много неясностей и отсутствует здравый смысл. Ханна твердой рукой вносит исправления в его мысли, и они стают более понятными. Там, где Мартин напустил тумана в «Бытие и время», (1927) и написал о «приближении к смерти», она выправила его  другим философским понятием – «Жизни и радости». Ханна подчеркнет, что «присутствие» определяется  через «всегда – мое», а слово «просвет» она заменяет более приятным для философии словом – «всечеловеческим». Слушая и читая его лекции, и статьи по философии, Арендт вносит в них маленькие коррективы и они надают его мыслям ясность и точность., от чего часто получает от Мартина приятные благодарности. 

Стает понятно, почему философ Хайдеггер не хотел терять  подругу и почему в своих письмах так часто напоминает, что сильно привязан к ней. Хана его вдохновляет на создание таких философских конструкций, о которых он и не мечтал. Мартин называет ее «музой «Бытия и Времени», даже своим соавтором и сознается, что без ее поддержки,   данная книга  не увидела бы свет.  Философ никогда не спрашивал свою подругу, откуда у нее такие знания философских тонкостей,  чем  занимается  дома, и думает ли  написать что - либо о жизни и философии. Ханна называла Хайдеггера лучшим философом Германии, боготворила его, считала большим знатоком и тружеником, но додуматься до того, что и она когда-либо может написать  книгу, такое  ему  не приходило в голову.   
               
Никакой трагедии в том нет, что тайну их любовных отношений сохранить не удалось. К началу занятий в университете  влюбленные возвратились в Марбург. И  чем дольше продолжался их потаенный роман, тем труднее было сберечь  тайну. О «странных» отношениях преподавателя и студентки стали открыто говорить как студенты, так и его коллеги. Особенно многие нарекания поступали в их адрес от Эльвиру, жены философа, которая в последнее время  усилила контроль за поведением своего мужа. Да и  Ханна все больше  начинала  чувствовать свое глупое положение, от которого не могла сдержать своих слез и часто пропускала занятия. И, наконец, в середине 1925 года, великий философ Германии решился. Он неожиданно предложил своей студентке переехать из Марбурга в Гельдерберг. Там, в местном университете, жил и преподавал его старший друг Карл Ясперс (1883-1969), известный философ, историк и культуролог. С ним Мартин договорился быстро, вот потому перевод был осуществлен без волокиты и под чутким руководством Ясперса. Хайдеггер был твердо убежден, что там Ханна Арендт спокойно  пройдет  полный курс философских наук.

 Конечно, профессор Хайдеггер вовсе не стремился к полному разрыву отношений со своей любимой,  он лишь хотел «потушить пожар», «выпустить пар» и успокоить общественность вуза и  Марбурга, чтобы они не перебирали его кости. Профессор вовсе не хотел быть в их глазах посмешищем, непорядочным человеком и считал, что его репутация,  как преподавателя философии, как солидного профессора  и как перспективного ученного, не должна быть запачканной какой-то «маленькой интрижкой». Да и Ханна дозрела до такой мысли. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, студентка  перевелась в университет Гельдерберга. 

Ранней весной 1927 года стало известно, что мать Хайдеггера умирает.  Он поделился своими мыслями с Ясперсом, как трудно ему становиться жить, и как тяжело ему было приехать к умирающей матери, когда она знала, что сын отрекся от своей веры. Мартин боялся смотреть ей в глаза. Он пишет другу: «Что она серьезно тревожится за меня и не может спокойно умереть, Вы себе примерно представляете. Последний час, проведённый с матерью… был частью «практической философии», которая навсегда останется со мной. Думаю, что для большинства «философов» вопрос теологии и философии или, точнее, веры и философии, - вопрос чисто теоретический». [15].
               
                Хайдеггер – ректор университета

К вере своих родителей, к христианству, Хайдеггер относится крайне неуважительно. Он выступил с докладом в Тюбингене на тему «Феноменология и теология», в котором есть такие слова: «вера в ее глубинном ядре, как специфическая возможность экзистенции, остается… смертельным врагом той формы экзистенции… которая по своей сути, относится к философии». Противоположность этих двух форм экзистенции не исключает «их серьезного отношения друг к другу». Выражение «христианская философия» также бессмысленно как, например, словосочетание «деревянное железо». Философия должна уметь полагаться только на свои силы, ибо она есть «свободное вопрошание, представленного самому себе вот-бытия». [16].  Так Мартин Хайдеггер понимал свою философию. Она была без Бога, без веры, да и без совести, одно лишь вопрошание и вот-бытиё. Прощаясь с матерью, Мартин положил на край ее смертного одра рабочий экземпляр только что вышедшей книги «Время и Бытиё ». [17].

Жизнь Хайдеггера, после расставания с Ханной, была беспокойной, хотя  продуктивной. Философ был на подъеме, у него открылось второе дыхание: появился творческой потенциал и сила духа. В 1926-1927 годов  Мартин читал курс лекций  на тему: «История философии от Фомы Аквинского до Канта». В октябре 1927 года выходит его книга «Бытиё и время», после которой его выбирают ординарным профессором и заведующим кафедрой философии Марбургского университета. Летом он читает курс «Основные проблемы феноменологии», в котором развивает новые мысли, не нашедшие места в «Бытии и времени». Хайдеггер планирует написать вторую часть  книги «Бытие и время».

Зимой 1927 – 1928 годов профессор Хайдеггер читает курс «Феноменологическая интерпретация «Критики чистого разума» Канта», а летом – «Метафизические основоположения логики». В 1929 году выходит его новая книга - «Кант и проблемы метафизики», которую посвящает недавно умершему профессору Максу Шелеру. Курс летнего семестра полностью посвящает главным представителям немецкого идеализма – Фихте, Шеллингу и Гегелю. .В 1929-1930 годах Мартин читает курс «Основные проблемы метафизики: Мир, Конечность, Уединение», в котором вырабатывает новый стиль философствования, повязанный с онтологией, метафизикой и частично антропологией. В марте он получает приглашение на кафедру философии в престижнейший университет Германии – Берлинский, и по собственной воле отказывается от него. В 1931-1932 годах Хайдеггер читает цикл лекций о философии Платона, пристальное внимание уделяет диалогу «Теэтет». В работе «Государство» - акцентирует внимание на притче о пещере и взаимодействии философских и политических понятий о Государстве. Мы так подробно освещаем его творчество этого периода потому, что  это было время расцвета философской деятельности Мартина Хайдеггера, сделавшего его крупным мыслителем мира.

Хайдеггер проявляет большой интерес к национал-социалистическому движению и становится одним из его активистов. За политические взгляды, а не за организационные способности, Хайдеггера избирают ректором Фрайбургского университета. Это событие произошло 27 мая 1933 года, а через 11 месяцев его «бурного правления», в апреле 1934 год – Мартина  изгоняют с этой должности,  с мотивировкой: «за не твердые взгляды и неумение руководить коллективом».

                Ханна Арендт – лучшая  ученица Карла Ясперса

 Ханна Арендт была примерной ученицей профессора Карла Ясперса, акцентирующего внимание своих студентов не на этимологии слов, не на мышлении и других понятиях. Ясперс – энциклопедическая личность, автор широко известных философских работ, завоевавших мировое признание, он ориентировал своих студентов на более глубоком и широком изучении классической немецкой философии, понимании самого предмета философии, и ее месте среди других наук. Ясперс был требовательным преподавателем, прекрасным оратором, большим ученым, на его лекции собирались студенты со всех факультетов, даже приходили вольные слушатели, чтобы  послушать знаменитого профессора. Ясперс всегда радовался, когда студенты  понимали, о чем он говорит. Его лекции по философии, вышедшие в трех томах – «Философская ориентация в мире», «Экзистенциональное просвещение» и «Метафизика» - вызывали заинтересованность не только  студентов, а  всего немецкого общества.

Ханна Арендт, одна из лучших студенток Ясперса, прошла полный курс обучения философских дисциплин и, получив красный диплом, отправилась в самостоятельную жизнь. Правда, по рекомендации своего учителя она защитила еще докторскую диссертацию на тему:  «Понятие любви в блаженного Августина». Летом 1933 года, когда начал поднимать голову фашизм, когда Рейхсканцелярия фюрера приняла поправку к закону о расах, в котором не арийцы - люди других национальностей, преимущественно евреи, наполовину евреи, евреи в разных браках, мужчины, женщины, старики и дети,  исключались с общественной жизни Германии.

Евреям запрещалось заниматься медициной, экономикой, культурой, политикой, преподавательской деятельностью, журналистикой, быть служащими и людьми вольных профессий. Они устранялись от всей жизни общества, словом, были вычеркнуты из жизни страны. Ханна Арендт еще как-то примирялась с такой жизнью, евреи как-то терпели такое насилие, их еще не тянули в полицию, не загоняли в гетто, не расстреливали без суда и следствия. И лишь позже, когда фашизм набрал свою хищническую силу, когда начал войну с Польшей и Югославией, когда стало  понятно, что  фюрер развязывает мировую бойню, и что евреев загоняют в концлагеря, Ханна чудом спасается от смерти. Через Прагу и Женеву, под чужой фамилией, она добирается до Парижа, и там, отошедши от страха, от пережитого,  устраивается на работу в еврейской организации, готовившей эмигрантов для жизни в Палестине.

За несколько дней до побега,  Арендт  успела написать свое прощальное письмо Хайдеггеру, в котором сообщала, что оставляет эту страну не по своей воле, но с большой радостью. Оставляет потому, что законы этой страны – волчьи, и направлены на уничтожение человека, на лишение его прав и свобод. И что до нее дошли слухи о его враждебном отношении до своих коллег, с которыми  работал, до студентов еврейской национальности, и этим она сильно обеспокоена.  К удивлению, ответ не заставил себя ждать. Тон письма Хайдеггера свидетельствовал, что Мартин действительно исповедует фашистскую идеологию, и менять свои взгляды не собирается. На этом переписка с членом фашистской организации  - прервалась.
               
В Париже Ханна служила в еврейских организациях, завела дружбу с известными французскими интеллектуалами – Жан-Поль Сартром, Раймоном, Ароном, Александром Кожевым, Камью, Жидом, А. Койре и другими.  Она познакомилась с политэмигрантом, членом организации «Спартак», основателем коммунистической партии Германии Генрихом Блюхером и вышла за него замуж. Вместе с мужем в 1941 году, она вторично бежала от фашистов – через испанскую границу, через океан и добралась до Америки. Английского языка беглецы не знали, потому вживание в американскую среду проходило болезненно. Генрих работал на немецком радио, выступал с докладами против фашистов, а Ханна стала сотрудником немецких, затем английских левых журналов.

Отрадным  было то, что впервые в мире Ханна Арендт, со своими комментариями, издала никому неизвестного писателя – философа  Франца Кафку, сделав ему имя в мире.  Круг ее знакомых постепенно расширялся. Она познакомилась и вошла в духовный мир таких людей, как британец Джордж Оруэл, французский прозаик и философ Альбер Камю, других выдающихся людей Европы. Ханна очень быстро освоила английский язык, начала писать публицистические статьи, книги. В американских и европейских кругах ее уже знали как пламенного защитника еврейского народа, народов других стран от ненавистного фашизма. Главной чертой публициста Ханны Арендт  было говорить людям правду.

           Связь с профессором Ясперсом восстановлена

Связь со своим дорогим наставником, Карлом Ясперсом, Ханна восстановила  в мае 1945 года. А с 1936 года и до этого времени ни Ясперс, ни Арендт - ничего не знали один о другом. У профессора не было надежды, что его лучшая студентка жива; он даже написал ей об этом в свое первом послевоенном письме. Ханна с большой радостью отозвалась не него. «С тех пор, - писала она, - как я узнала, что оба вы (с Хайдеггером) невредимыми прошли  этот ад, мир снова кажется мне немножко родным».[18]. Ханна пишет о том, что в Америке она не получила никакого гражданства, и что совсем не стала «респектабельной дамой». Делилась радостью, что имеет работу, верного и любимого мужа и вспоминает мудрые лекции своего профессора Ясперса. В Америке, работая в жанрах публицистики, имя Ханы Арендт было известно многим. Несмотря на то, что жила она в слишком стеснительных условиях, в маленькой квартирке, на свои небольшие сбережения ей удавалось отправлять семье Карла Ясперса  скромные посылки.

В письмах до Ханны, Ясперс благодарил за материальную поддержку, радовался ее публицистическим статьям, книгам, сделавших  ее знаменитой. А о Хайдеггере писал так: « Можно ли, будучи нечистой душой – т.е. душой, которой не ощущает своей нечистоты и не предпринимает постоянных попыток вырваться из нее, а продолжает бездумно жить в грязи, - в своей неправоте созерцать чистейшее? Странно, что он знает нечто такое, о чем сегодня вряд ли кто-то догадывается»(01.09.1949). [19].  Ханна,  мысль своего учителя не разделяет. В ответ она пишет: «То, что Вы называете нечистотой, я бы назвала бесхарактерностью, но в том смысле, что у него нет буквально никакого характера и определенно нет никаких особо плохих качеств. При этом он живет с такой глубиной и страстностью, которые нелегко забыть» (29.9.1949). [20].               
               
Профессор Ясперс после войны стал известной личностью. О нем заговорили во всей Европе, как о «совести нации», большом принципиальном ученом-патриоте. Его уважали за неприемлемость к фашистской идеологии, за мужество и стойкость. Он был женат на еврейке, и чтобы  спасти жену и себя, прошел круги ада, и в своей борьбе выстоял, спас свою жену от неминуемой смерти. С Хайдеггером дела были не вовсе удачными. Еще перед отъездом. Ханна почувствовала, что у него «поехала крыша», он стал откровенным нацистом, и по тем слухам, что приходили к ней в Америку, таким и остался. С ним она порвала всякие связи, потому что фашизм, в какой бы упаковке его не преподносили, всегда оставался звериной, человеконенавистнической идеологией. Хайдеггера Ханна зачислила к своим врагам - преследователям, стремившимся, уничтожить еврейскую нацию. Всей силой своей души она хотела отгородиться от него, порвать с ним всякие связи, забыть его навсегда, но уже первая  встреча с Мартином показала – что это выполнить практически невозможно. С этого времени Ханна, и ее послушный профессор Ясперс начинают свою отчаянную борьбу за реабилитацию Мартина Хайдеггера. Наперед скажем: они победили, потому что «подозреваемый» в своих связях с национал-социалистами, а проще – фашистами, бывший Марбургский профессор и ректор университета, при их помощи, был реабилитирован и восстановлен во всех своих правах.

                «Что значит  мыслить?»

Во время второго приезда в Германию, Ханна Арендт познакомилась с новой работой Хайдеггера - «Что значит  мыслить?» [19]. Она назвала эту статью «большим вопросом до Бога» и молила Господа помочь дорогому философу в его поисках истины. В своем труде Мартин говорил о мышлении, о том, как зарождаются мысли, как наука логики способствует строению и раскрытию их. Статья Хайдеггера заслуживает того, чтобы ее прочитал каждый заинтересованный читатель. Потому что, философ в очень доступной форме раскрывает все тонкости науки о мышлении - логики и психологии. Больше всего ей понравились размышления философа о науке, которая не может мыслить, и что это не ее недостаток, а само преимущество. Для автора, наука не мыслит, а мыслит сам человек. И по отношению к науке лишь тогда истинно и плодотворно, когда мы видим разрыв между наукой и мышлением, причем такой глубокий, что через него даже невозможен мост. Мысли Хайдеггера, Хана называла «мудрыми и глубокими», а саму статью – «достойную большого ученого».

Роль Ханны состояла  в том, чтобы  каким - то образом помочь Хайдеггеру выпутаться из беды. И такую ему помощь она сделала своей книгой «Vita aktiva» или «О деятельной  жизни»,  вышедшей в Германии в 1960 году. Один экземпляр книги она послала Хайдеггеру в знак уважения и внимания. В сопроводительной записке подчеркивала, что названный труд не мог бы появится в свет без его науки философии, которую она так старательно изучала в Марбурге. [21]. А то, что не сделала посвящения в его адрес, помешала скромность, но Хайдеггер должен знать, что философ для нее, самый близкий человек в мире, свой учитель, которого она уважает больше всех.

Ханна надеялась, что своей книгой поможет, заблудившему философу обрести свое место в жизни, очистится, отмыть свое партийное прошлое новыми интересными книгами и даже покаяться перед общественностью. Своей книгой Арендт засвидетельствовала, что имеет глубокие знания по античной и европейской философии, истории и культуре.  И когда Хайдеггер в  мыслях своих преимущественно летал под облаками, то Ханна твердо держалась земли, и оторвать ее от земных проблем было невозможно.

В  книге «О деятельной жизни» Арендт  проводит идеи, что только разумное вмешательство человека в ход истории, может изменить ее в лучшую сторону. Это доказали русские люди, уничтоживши фашизм. А что касается истины, то Ханна пошла значительно дальше своего учителя, для которого истина была маревом. Истина для Ханны – это наш окружающий мир и человек в нем, как божье творение и как венец всего живого на земле. На примере своих взаимоотношений с Хайдеггером, она сделала заключение, что они строятся на двух позициях. Первая, это когда лично она полностью подчиняется во всем своему учителю: не имеет собственной мысли, не показывает свое Я, своих интересов, вкусов и обычаев. Она просто жертва. Вторая, когда Ханна утверждает свою личность вопреки его неписаным законам. О равности в отношениях с философом не могло быть речи, хотя знала, что не всегда он был прав. В его философии она видела столько недостатков, таких неверных мыслей и утверждений, что, если их ликвидировать, то все его труды заиграли бы новизной и свежестью: они были бы понятны каждому. Но об этом она не имела права говорить, учитель был всегда прав.

                Мартин Хайдеггер любил только себя

Летом 1961 года, после процесса над Эйхманом, на котором присутствовала Ханна корреспондентом американской газеты «Новости», она снова приехала в Германию и как всегда захотела встретиться с Хайдеггером, поэтому приехала в Фрейбург. Она написала ему письмо и сообщила, что будет там-то и в такое –то время, просила дать ответ или лучше прийти. В ответ молчание. Ханна пишет второе письмо с аналогичной просьбой. Снова мертвая тишина. Через три месяца она сообщит Ясперсу о поведении Хайдеггера и  сделает заключение, что встреча их не состоялась лишь потому, что прошлой зимой она послала ему свою новую книгу о тоталитаризме, и видимо это взбесило философа. Преодолевая себя, Хана сообщит Ясперсу, каким был  с ней Хайдеггер. Он любил только себя, свою персону и никогда  не интересовался ее жизнью, ее проблемами и радостями.
Пройдет пять трудных лет, прежде чем Хайдеггер вспомнит свою далекую музу. Он напишет ей длинное письмо, наполненное разными  раздумьями, кроме главного.

Хайдеггер снова, как всегда,  не спросит, как она живёт, пишет ли книги и о чем, какие у нее планы на будущее, и как воспринимает современный мир. Философ поздравит ее с 60-летием, вложит в конверт фотографию своего горного домика в лесу и подарит ей стихотворение «Осень». В нем будет преобладать грустные ноты: печаль за далеким прошлым и за утраченной молодостью. Ему совершенно  безразлично то, что Ханна Арендт, его боевая подруга, написала много серьезных книг о тоталитаризме, предательстве разных лиц, о фашизме и его последствиях, об Ейхмане, пособнике фашистов, кризисе в культуре, о мировом зле и насилии в мире, и много других. То, что она много лет подряд преподавала в американских университетах, и имеет много разных званий, в том числе и звание доктора философских и политических наук, для Мартина - несущественно. Для него главное, чтобы она о нем думала и заботилась.  Ханна помнила своего учителя, и куда - бы не забрасывала ее судьба, философ Хайдеггер всегда был рядом. Когда прошло много лет,  и пришла  старость, она решилась рассказать миру, каким был философ Мартин Хайдеггер.  Ханна напишет о нем свою лучшую статью под названием: «До 80-летия  Мартина Хайдеггера». [22].
               
 В статье Ханна расскажет, что «слава философа значительно старее  его первой книги - «Бытиё и время». Невзирая на то, что книга его печаталась редко, почти никто из специалистов ее не читал, несмотря на это, ореол славы о дивном преподавателе философии Марбургского, затем Фрайбургского университетов распространялась среди всех учебных заведений Германии. Конспекты с его лекциями передавались с рук в руки и зачитывались до дыр. Хотя у них говорилось об общеизвестных текстах, они не имели никакого учения, которое можно было запомнить и передать другим. Было лишь имя, пишет Ханна, и это имя путешествовало по всей Германии, как слухи о таинственном короле. До кого доходили эти слухи, и о чем в них была речь? Ханна говорит о том, как старая система университетского образования надоела студентам, они не могли выдержать ее догматизма и того, что науку о мышлении сделали скучной наукой. Ее разложили по полочкам: теория познания, эстетика, этика, логика и другое. Все это преподносилось формально, скучно и не интересно. Вот потому, студенты  часто  пропускали лекции.

Для большинства студентов обучение в вузе значило намного больше, чем подготовка до профессии. Философией не заработаешь на хлеб, говорит она, не та профессия. Но то, что молодежь хотела не стандартного мышления, хотела окунуться в таинственность самой мысли, услышать от преподавателя что-то новое, свежее, необычное, что ломило старые стереотипы – не подлежит никакому сомнению. Как раз такое мышление предлагал своим студентам приват-доцент из Марбурга - Мартин Хайдеггер. Он не вёл академических разговоров о философии, не рассказывал о её тысячелетней истории, о разных школах, он шаг за шагом на протяжении всего семестра раскрывал диалоги Платона и привязывал их к сегодняшнему дню. Хайдеггер  учил мыслить каждого: не просто читать мудрые книги, хотя это очень полезное и нужное дело, не пересказывать биографию, а на основании самого текста учится самостоятельно мыслить, причем так, чтобы это понравилось и учителю, и самому студенту. За такую новизну в преподавании философии студенты называли своего преподавателя «таинственным королём в королевстве мышления». Его мышление находилось поза этим миром, и одновременно было так глубоко спрятано от других глаз, что невозможно было понять: есть оно или его просто нет.

Ханна Арендт, лучшая ученица Мартина Хайдеггера, почти на десяти страницах своей статьи-исповеди демонстрирует читателям глубокий ум, свое неповторимое мышление, которого научилась в Марбургского философа. Из ее статьи читатели узнают о философе Хайдеггере значительно больше, чем из  книг-исследований, написанных иными авторами. Ханна показывает ключевую роль ее учителя в развале метафизики, которая должна была развалиться. Ему и только ему, говорит она, нужно поблагодарить за то, что это падение произошло достойно, что удалось домыслить метафизику до конца, не делая это насильно.

Ханна Арендт не пересчитывает работы Хайдеггера, которых он написал  на сотню томов, не сообщает об их содержании, не передает биографии философа и не рассказывает о его семейной жизни. Она раскрывает  Хайдеггера – мыслителя, великого философа, сумевшего своими мыслями заставить  студентов работать так, чтобы они создавали новую философию. Ему было достаточного одного слова, понятия, чтобы на его основе создать целую страницу самого мышления. Это была титаническая работа, говорит Ханна. Она равняет своего учителя по силе мысли и глубине его работ с Кантом, Ясперсом, Жан Полем Сартром и даже с Платоном.  Подводя итог его 50-летней педагогической деятельности и 80-летию со дня рождения, Арендт говорит следующее: «и пусть нам не нравится, что и Платон, и Хайдеггер вмешивались в человеческие дела, искали пристанища в тиранов и фюреров, это нельзя свести только до отдельных исторических моментов, еще больше – до характера: тут дело идёт, как говорят французы, скорее о профессиональной однобокости». [23].

                «Фашисты и сионисты действовали сообща»

Рассказ о Ханне Арендт будет неполным, если мы не скажем несколько слов о ее книге  «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» [24]. Книга состоит из очерков, написанных Арендт во время судового процесса над фашистским палачом Эйхманом, отправлявших в газовые камеры сотни тысяч своих соотечественников. По решению Израильского суда Эйхмана повесили, но вопросов после этого процесса, проходившего две недели, осталось очень много. Ханна установила, что Эйхман не палач, не антисемит, а банальная личность, похожая на Швейка, который лизоблюдством исполнял приказы фашистских главарей. И что настоящая роль этого предателя в уничтожении евреев, слишком преувеличена, тогда как ответственность еврейских  организаций в этом деле значительно преуменьшена. И что лидеры этих организаций тесно сотрудничали с нацистами, они же инициировали и оказывали помощь фашистам уничтожать своих же единоверцев.  Из книги выходит, что в ликвидации евреев у газовых камерах и во время расстрелов,  большая вина  ложится на еврейских руководителей, которые за большие деньги, разные привилегии организовывали уничтожение людей. Как нацисты, так и сами евреи, тесно сотрудничающие с гестапо, занимались страшной селекцией еврейского народа, они за деньги и золото выкупали с концлагерей нужных им людей. Как не один Эйхман был палачом, так и не все евреи были жертвами и было бы очень справедливо, если бы этим делом занимался не Израильский суд, а Международный, тогда на этом вопросе можно было бы поставить точку.

Ханна свидетельствует, что во время массовых расстрелов евреи вели себя не лучшим образом: были покорными и слепо шли на смерть. Там, где они сопротивлялись, кричали и вступали в драку, там уничтожения людей не было: немцы отпускали их. Она утверждает, что у евреев было два вида врагов: нацисты и еврейские лидеры, которые все без исключения работали с гестапо. Она считает, что более жестокими палачами евреев были не немцы, а румыны. Они набивали товарные вагоны людьми еврейской национальности и неделями возили их по стране без пищи, без элементарных условий жизни, зная,  что от этого люди будут умирать как мухи.

Пишет она и о том, что в фашистской Италии все евреи были членами нацистской партии и согласно закона,их невозможно было лишить прав и привлечь к уголовной ответственности. Поэтому, ни один еврей, член этой партии в Италии, не пострадал: все остались живы. Ее крылатые слова о том, что «не Эйхмана мы должны судить, а судить самих себя», страшным эхом разнеслось по всему миру. Книга Ханны внесла ясность в уничтожении евреев фашистами и  тоже время сделала большую путаницу в сознании самих евреев, в отношении массовой гибели их соотечественников. У нас остается много нерешенных вопросов, как до автора книги, так и к самой истории Холокоста. Ханна сочувственно пишет о помпезной смерти Адольфа Эйхмана на эшафоте и в то же время критически относится к некоторым фактам уничтожения евреев в газовых камерах, что по нашим меркам, выглядит несколько странно.

Книга написана очень талантливо, на высоком интеллектуальном уровне, а факты, приведенные в ней, - поражают. Ее нужно читать каждому, кто хочет знать «о еврейском вопросе». Проблема зла, которую так заинтересованно изучает Ханна Арендт, и до сегодняшнего дня остается злободневной, потому что зло заложено в самом человеке, и расцветает оно тогда, когда в стране верховодит насилие и  анархия, когда человеческая ненависть переходит все границы и ослепляет разум; когда национализм, ксенофобия берут верх над здравым смыслом. Человек, ослепленный национализмом, опасный для общества, он может натворить много неприятных дел. Националист, говорит Арендт, должен сидеть в тюрьме, иначе такие люди могут развязать Третью мировую войну. Вот такие мысли предлагает нам в этой книге Ханна Арендт.

            Под прицелом Ханны Арендт - тоталитаризм

Под впечатлением суда над Адольфом Эйхманом, Арендт писала о «банальности зла» бюрократа, бездумно выполняющего свои административные функции, связанные с массовыми  убийствами. Этот образ перевернул общепринятые представления о нацизме и предательстве своих, включая ее собственные ранние размышления о «радикальном зле». О тоталитаризме, насилии над другими нациями и народами, Ханна написала  немало книг и статей. Среди них, есть и такие:  «Истоки тоталитаризма»,  «Массы и тоталитаризм», «Ситуация человека», «Организованная вина», «Об империализме» и многие другие. Ханну Арендт заслуженно считают   основоположницей теории тоталитаризма.
               
Наследие Х. Арендт включает в себя более 450 работ, разнообразных по проблематике, но объединенных одной идеей: осмыслением современности, или  «думать над тем, что мы делаем» и «всеми силами бороться с тоталитаризмом». По ее меткому выражению, на Земле живут «люди, а не Человек», и сущностной характеристикой человека, отличающей его от животного, является его стремление «показать в делах и словах, кем он является в своей уникальности». Ханна считала, что центральной характеристикой любого общества является баланс между публичностью и приватностью, а нарушение гармоничного соотношения между этими сферами деформирует нормальное проявление человеческой жизни.

 Много внимания Арендт уделяет  понятию свободы и насилию.  В ее понимании, свобода в сфере политики выступает как «сопротивление» в контексте воздействия и как «особое личное мнение» — в контексте несогласия. Свобода, для нее, враг всякого насилия. Она против тоталитаризма, против насилия над человеком и всеми силами поддерживает независимость мнения и действий, но в рамках закона. Потенциал свободы реализуется в особом виде человеческой жизнедеятельности — «активности», говорит она. И человек должен быть активным, если хочет прожить осознано свою жизнь. Активность  направляется на других людей и стимулирует их к сознательной, нормальной жизни. В новейшее время, по мнению Арендт, главная опасность для мировой цивилизации грозит не извне, не от природных бедствий,  или «внешнего варварства», а изнутри, так как XX век показал, что мировая цивилизация может порождать варварство из себя самой. Одним из явлений, давших непосредственный толчок зарождению тоталитарных движений, считает Арендт,  есть появление в XX веке феномена бесноватых «фюреров», людей с психическими отклонениями, имеющих способность гипнотизировать массы и вести их за собой для осуществления их  бредовых идей  Лечение от такой болезни Ханна видит в законах и их контролирующих органах. Для Ханны фашизм – это извращение человеческого сознания,  не излечившегося принудительно.

Следует сказать несколько слов о новой философской книге Ханны Арендт  - «Жизнь ума», вышедшей в 2013 году [25]. Из нее  узнаем, что Ханна Арендт была оригинальным мыслителем, последовавшей в своем творчестве за  своими учителями – Хайдеггером и Ясперсом, в которых училась мудрости. Книга состоит из двух частей. Первая – это «Мышление»,  вторая  - «Воление», и имеет 516 страниц. Ханна планировала издать и третью часть книги под названием  – «Суждение», но внезапная смерть навечно остановила  ее работу. Из-за скромности, Ханна Арендт никогда  не считала себя философом, хотя все ее работы связаны с философской мудростью. Книга «Жизнь ума» — последняя и наиболее значительная ее книга, которая опровергает такое суждение. Названый труд  - оригинальное  и чисто философское произведение, в собственном смысле слова. Ханна сделала попытку  масштабно представить всю западную философскую традицию понимания работы ума в основных его проявлениях - «Мышление», «Веление» и «Суждение». В самом начале работы над текстом третьего тома -  «Суждение», ее настигла  смерть.  Какой должна была быть эта часть книги,  дают нам представление ее «Лекции по политической философии Канта», фрагменты из которых вошли в «Приложение».

Наследие Аренд огромно, оно включает  в себя более 450 разнообразных по проблематике работ, объединенных идеей осмысления современности. И все они говорят об одном – о Человеке с большой буквы, его душе, свободе и уникальности его жизни. Арендт считала, что центральной  характеристикой любого общества есть баланс между публичностью и приватностью,  и нарушение его, деформирует нормальную человеческую жизнь. Ханна считала, что главная опасность для человека и для всей мировой цивилизации исходит не из природы, которая всегда прекрасна, а от испорченности и злобы человека, подверженного сатанистскому яду. Отсюда появляется тоталитаризм с его насилием, смертями и попранием всяких свобод. Тоталитаризм, пишет она, создается сочетанием репрессий и внутреннего самопринуждения людей, «тирании личности» тоталитарной идеологией. Только сильный человек может преодолеть такое насилие и показать пример другому, как нужно бороться с тоталитаризмом и массовым насилием над людьми.  В работе «О насилии» (1969) Ханна Арендт выступала против примитивного понимания власти как способности достичь поставленной цели. Она разграничивала  власть и насилие, которое считала  пережитком эпохи.  Суть всякого правления составляет власть, но не насилие, навязанное народу ущербными личностями. Русская библиография книг Ханны Арендт впечатляет. Это 11 солидных книг и 9 статей. Литература о ней -  6 монографий и 22 статьи. Авторами книг о Ханне являются – Мишкенене Ю.Б, Сморгунова В.Ю., Хевеши М.А., Хейфец М.Р., Ямпольский М.Б., Мотрошилова Н. П.

            Русские философы о Хайдеггере и Ханне Арендт

Одной из лучших работ о Мартине Хайдеггере и Ханне Арендт, их жизни и деятельности, считается книга  Нелли Мотрошиловой, выдающего русского философа, специалиста по Европейской и мировой философии - «Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт. Бытие-Время-Любовь». В ней мудро и занимательно освещается внутренний мир и жизненный опыт этих двух выдающихся людей. Это энциклопедическая книга,  без всякого сомнения, она заслуживает Нобелевскую премию.  Вот как  Н. Мотрошилова передает знаковое событие - встречу двух наших героем:

«… в Марбурге в это время случилось нечто особое: как было ранее показано, вокруг талантливого профессора группировались одаренные, прямо-таки одержимые философией, настроенные на волну новаторства и творчества студенты. Угадал ли не самый молодой, но начинающий профессор, чья мировая слава тоже была впереди, творческое будущее кого-то из своих студентов – например, таких будущих звезд, как Г.-Г. Гадамер, К. Левит, М. Хоркхаймер, Х. Йонас, Л. Штраусс, Г. Маркузе? Разглядел ли он в юной красавице Арендт ее будущее выдающегося мыслителя? Отвечая на первый вопрос, можно, по крайней мере, предположить, что Хайдеггер не мог не видеть всей необычности сложившейся ситуации: ведь 16 студентов последовали за ним из Фрайбурга в Марбург, а потом, уже в этом городе, к группе преданных слушателей постоянно присоединялись новые энтузиасты.
 
Что же касается ответа на второй вопрос, то здесь приходится уверенно утверждать, что  профессор, пусть и влюбившись в Ханну Арендт, высоко оценив глубину, остроту, восприимчивость ее ума, обсуждая с нею в письмах философские, интеллектуальные темы и свои новые идеи, так и не сумел провидеть того, что ее имя не просто встанет в один ряд с именами перечисленных, впоследствии признанных выдающихся философов-интеллектуалов XX в. – оно выделится даже из этого блестящего звездного ряда. Во всяком случае, среди женщин-мыслителей прошлого столетия ей не будет равных. Меньше всего об этом ярком будущем и особенностях своего пути догадывалась сама Ханна Арендт». [26].
В самый разгар их любви, считает Мотрошилова,  «вынашивалось, создавалось выдающееся произведение «Бытие и время», в котором нашли специфическое преломление преобразующие философские идеи Хайдеггера и «музой», которого по праву называют Ханну Аренд» [27]. И еще: «…в философии позднего Хайдеггера все же можно распознать следы влияния если не учения Х. Арендт, то тех новых исторических импульсов, проблем, под влиянием которых она создала свою теорию социально-исторического бытия, а он видоизменил свою философию, пройдя через ряд существенных содержательных «поворотов». [28].
 
Дугин А.Г.:  «Мартин Хайдеггер — в высшей степени фундаментальный автор. Он принадлежит к тем фигурам в истории мысли, которые неизбежны. Многое можно опустить, рассмотреть факультативно, перелистать на досуге. Но есть нечто, что требует внимательного и тщательного изучения. Без этого изучения наши представления о мышлении, философии, истории культуры будут ущербны, неполны, фрагментарны, а значит, недостоверны. Хайдеггер необходим любому, кто живет в сегодняшнем мире, в сегодняшней России, и хоть как-то пытается обосновать факт своего наличия,  присутствия. О присутствии, конечно, чаще всего говорить не приходится, — ведь «при-сутствие» этимологически означает быть при сути, а кто сейчас при сути? — но хотя бы о наличии… И тот, кто хоть как-то задумывается о своем наличии, тот мимо Хайдеггера пройти не может». [29].

Владимир Бибихин: «Заговорив о Мартине Хайдеггере, попадаешь в сильно поляризованное поле. Со стороны одних — аванс благоговения, готовность замирать над каждым словом мудреца. Отвернись от хайдеггерианцев с их заумью — и тебя приветствуют философы-профессионалы, которые, казалось бы, благополучно прошли мимо спорного мыслителя, но нет: неясная тревога их не оставляет, время от времени они теряют самообладание, и тогда по морю философской публицистики проходит очередная волна разоблачений, развенчаний и обличений «баварского мага». Бессильные уже что-либо изменить в доме хайдеггеровской мысли, эти волнения лишний раз показывают, как она жива, и поневоле зовут вчитаться в книги знаменитого человека — сейчас в ФРГ выходит его полное издание, приближающееся к ста томам. Предметом равнодушной историко-философской инвентаризации фрейбургский мыслитель не стал и, возможно, не станет вообще никогда».[30].  И еще: «Никакого собственно «дела Хайдеггера» нет, за ним стоит «дело мысли» и «дело мира (Welt)», в которое вовлечены мы сами. И именно наша вовлеченность в него инспирирует постоянное обращение к «делу Хайдеггера» и ту страсть, с которой оно рассматривается. «Дело мысли – найти себя не на собственноручной картине мира, а как ту, которая почему-то снова и снова, непрестанно и все быстрее и быстрее рисует, теперь уже только вчерне успевая набрасывать, все более глобальные картины мира. Она должна разобраться, разобрать себя за своей картиной мира.  Но ведь не можем же мы сказать, что этот разбор, эта де-конструкция построек мысли, чтобы добраться до ее начала, – дело Хайдеггера. То есть это, конечно, и было дело Хайдеггера, но только в том смысле, что он был им занят; для нас оно, в гораздо большей мере, чем Хайдеггера, наше собственное дело; так что скорее уж Хайдеггер делал за нас наше дело. Ведь это нам надо вспомнить, что наши картины мира – замена упущенному миру. Иначе мысль не узнает себя как такую, которая с самого начала способна к миру и захвачена миром» [31]. (Владимир Бибихин. Дело Хайдеггера. С.170).

Ахутин А.В. «Целью Хайдеггера было подвести философское основание под науку, которая, как он считал, работает без выявленного основания теоретической деятельности, вследствие чего ученые неправильно придают своим теориям универсализм и неправильно трактуют вопросы бытия и экзистенции. Таким образом, философ ставит себе цель извлечь тему бытия из забвения и придать ей новый смысл. Для этого Хайдеггер прослеживает путь всей истории философии и оспаривает правильность таких философских понятий как реальность, логика, Бог, сознание. В своих поздних трудах философ рассматривает эффект, который на человеческую экзистенцию оказывает современная техника».[32].

               Жизнь - это история

Несколько слов следует сказать о новой книге, вышедшей в 2015 году в издательстве Института им. Гайдара в Москве – «Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт.  Письма 1925-1975 и другие свидетельства». Это переписка двух выдающихся людей, собранных в одной книге, свидетельствующая о высочайшем человеческом чувстве - любви, ее силе и красоте, способной обогатить любящих, наполнить их жизнь большой духовной силой и смыслом их жизни.  Письма  дают возможность читателю глубже вникнуть в личности талантливых людей, увидеть их другими глазами и понять, что любовь сильнее жизни, сильнее всех ее дел, что она чудо природы и человеческий рок. Обойти ее стороной, избежать – невозможно. Потому что она - судьба каждого человека. Только в любви раскрываются  характеры любящих, их лучшие качества, их  чувства, отношения к жизни и к человеку.

Радует и удивляет глубиной своих чувств и разумом небольшое философское эссе под названием «Тени». Это маленький шедевр Ханны, вошедший в сокровищницу эпистолярного искусства, о котором мы писали. В нем выражена девичья любовь настолько  сильно и больно, что быть равнодушным к ней – преступление. В «Тенях» заложена основа будущего философа, писательницы  и общественного деятеля - Ханы Арендт. Сильные слова о любви сказал и ее любимый Мартин: «Почему любовь своим богатством  превосходит все масштабы человеческих возможностей…?  Потому что мы преображаем  себя в то, что любим…».[33].

Рецензию на новую книгу написал философ Владимир Максаков. Написал умно, впечатлительно. Мы приведем из нее слова о Хайдеггере и Ханне, характеризующие их как великих личностей современности: «У читателя может сложиться впечатление, что в общении этих двух великих первую скрипку играл Мартин — в конце концов, ведь именно он, решившись, написал письмо Ханне. Однако такое представление, кажется, обманчиво: Хайдеггер начинает переписку с замирания в ожидании, с немого вопроса: «Пусть мужское вопрошание учится благоговению у простой самоотдачи; пусть одностороннее занятие учится всемирной широте у изначальной целостности женского бытия». И именно Арендт написала первое собственно философское письмо, в котором ведет речь о себе в третьем лице, в изысканной эпистолярной традиции, берущей начало еще в античности. Здесь перед нами развертывается своего рода человеческая иллюстрация хайдеггеровой философии: под заботливым взором высветляется экзистенция присутствия. Пожалуй, именно в этом переписка восполняет, хотя бы отчасти, один из «провалов» великой философемы немецкого мастера — невозможность соотнести фундаментальную онтологию с морально-нравственным и этическим измерением». [34].
 
Книгу эту должны прочитать  люди всех возрастов, как мужчины, так и женщины, пережившие любовь в своей жизни, и даже те, кого столь прекраснейшее чувство  обошло стороной и не ранило в сердце. Это очень умная,  волнующая книга, способная удовлетворить наше любопытство и успокоить растревоженную душу,  наполнить ее новыми музыкальными звуками и чарующей метафизикой. Такого духовного и душевного богатства редко встретишь в  наш растревоженный  ХХI век.

 Выражаю величайшую благодарность переводчику этого шедевра –Алексею Григорьеву, сумевшему подобрать свой ключ к загадочным душам двух мировых лидеров и так красочно, музыкально, психологически тонко и  деликатно передать нам всю гамму их любовных чувств и силу их растревоженного философского разума.

 Закончить свою статью о великих личностях хочется словами самого Мартина Хайдеггера, написанными им в письме к Ханне Арендт 21.02.1925 года: «Когда буря бушует вокруг хижины, я или думаю о «нашей буре» – я мысленно иду тихой тропинкой вдоль реки Ланн или в моих грезах воскрешаю образ юной девушки, которая во время перерыва в первый раз приходит в мою рабочую комнату; она одета в плащ, шляпа глубоко надвинута на огромные тихие глаза; на все вопросы она сдержанно и робко дает краткий ответ. А потом я перемещаю этот образ на последний день семестра… И тогда впервые узнаю,– что жизнь это история».



Литература

1. Дугин А. Г. Философия Другого Начала. М. 2014.
2. Там же.
3. Арендт Ханна. Хайдеггеру 80 лет. Вопросы философии. 1998, № 1, стр. 126-134.
4. Ханна Арендт - Мартин Хайдеггер. Письма 1925 - 1975 и другие свидетельства. М. 2016 г. Институт Гайдара.
5. Там же. Письмо Хайдеггера 10.02.1925 г
6. Там же.
7. Там же.
8. Письма 1925-1975. Тени.
9. Там же. Тени.
     10. Мотрошилова Н. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт. Бытие – Время – Любовь. М. 2013. С. 53.
11. Там же  С. 56.
12. Мотрошилова Н. С. 58.
13. Мотрошилова Н. С. 59.
      14.  Мотрошилова Н.С. 60.
      15. Мартин Хайдеггер – Карл Ясперс. Переписка 1920-1963. Пер. с нем. И. Михайлова. М. Аd Marginem, 2001,  стр. 125.
     16. Переписка Ясперса с Хайдеггером. С 166.
     17. Хайдеггер Мартин. Время и Бытие. М. Республика, 1991.
     18. Арендт Х. Письмо Ясперсу.//Сафрански Р. Хайдеггер, стр.  418.
     19. Сафрански Р. Хайдеггер. Стр. 419.
     20. Сафрански Р. Хайдеггер. С. 420.
     21. Хайдеггер М. Что значит мыслить? // В кн. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. М. Высшая школа, 1991.
     22. Арендт Х. Vita aktiva или О деятельной жизни. СПб, Алетейя. 2000. C. 321.
     23. Арендт Х. Мартину Хайдеггеру 80 лет. Вопросы философии , 1998. № 1. С.126-134.
     24. Арендт Ханна. Банальность зла. М. Европа, 2008.
     26. Арендт Ханна. Истоки тоталитаризма. М. ЦентрКом. 1996.
     27. Арендт Х. Скрытая традиция.  М. Текст, 2008.
     28. Арендт Х. О насилии. М. Новое издательство, 2014.
     29. Х. Арендт.  «Жизнь ума». Перевод с англ. А.В. Говорунова. Слово о Сущем. СПб. Наука, 2013.
     30. Мотрошилова Н. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт. М. Гаудеамус, 2013.
    31. Дугин А.Г. Философия Другого Начала. Т.1. Акад. Проект, М. 2010.
    32. Бибихин В. Дело Хайдеггера. М.1991.
    33. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт. «Письма 1925 – 1975 и другие свидетельства». М. 2015.
    34. Владимир Максаков. Арендт. Хайдеггер. Письма». Заметки на полях. История двух волений, философского и человеческого. 11.03.2015.