Большие сердца маленьких людей

– Эй, смотри-ка! – ты восторженно показываешь мне на какой-то камень на детской площадке. По нему хаотично ползают шесть букашек. – Гляди, это семья, они гуляют в горах. Видишь? Вот это – братик, а это – дедушка. Постой, я помогу ему взобраться на вершину.

Ты срываешь травинку, и букашка-дедушка благополучно заползает на её край. С твоей помощью маленький путешественник оказывается на самом верху. Сорвав ещё несколько травинок, ты строишь у подножия горы домик. Двое из букашек тут же заползают в него, чем вызывают твой неподдельный восторг.

Букашка-дедушка теряет путь, и ты осторожно направляешь его травинкой к домику. Но заходить он почему-то никак не желает.

– Эх! – огорчённо вздыхаешь ты. – Совсем старенький, ничего не видит.

– Я думаю, он видит, просто хочет ещё погулять. Дедушке ведь полезно дышать свежим воздухом, не так ли?

– Так, – соглашаешься ты, – но только недолго, а то простудится.

Мы ещё немного наблюдаем за букашками. Дедушка наконец заползает в домик, и мы со спокойной душой отправляемся в обратный путь.

***

Дома ты достаёшь свой докторский набор и с надеждой спрашиваешь, не болит ли у меня нога. Я хмурю брови, тру колено и начинаю прихрамывать.

– Ой, скорее ложись! – обеспокоенно восклицаешь ты. – Где болит? Тут? Или здесь?

– Доктор, прошу Вас, аккуратнее! Везде болит – шагу ступить не могу!

– Похоже, дело серьёзное. Будем оперировать.

Ты достаёшь стетоскоп и начинаешь прослушивать моё колено. Удовлетворённо кивнув, делаешь укол анестезии, а затем усердно режешь мне ногу пластиковыми ножницами.

– Доктор, а когда же я смогу снова гулять? – озабоченно спрашиваю я.

– Ах, не переживайте! Уже через три дня: я ведь отрезал Вам не всю ногу.

Я благодарю тебя и уже собираюсь выписываться, как вдруг...

– Стой! Скорее ложись обратно!

– Что случилось, доктор?!

– Быстрее, нам нужно вытащить его из головы!

Я снова ложусь на импровизированный операционный стол. Ты стучишь мне молоточком по голове и хмуришься.

– Неужто и голову оперировать будем, доктор?!

Ты разочарованно смотришь на меня:

– А что, разве голова не болит?

Я, одумавшись, восклицаю:

– Ой, болит, ещё как болит!

Ты берёшь меня за мочку уха и с интересом рассматриваешь ушную раковину. Затем достаёшь пинцет и ловко извлекаешь им что-то невидимое.

– Я достал! – радостно восклицаешь ты.

– Что же это было, доктор? Опухоль?

– Нет, – качаешь головой ты, – куда хуже. Это был друид!

***

Следующим днём по дороге из детского сада ты вдруг заявляешь, что, пожалуй, не станешь жениться на Эмилии, а будешь жить один.

– Вот те на! И почему же?

– А зачем?

– Ну, смотри: у папы есть мама, у мамы есть ты и твой братик...

–Ага, и он играет в мои игрушки!

– Но ведь и ты играешь в его, разве нет? Так вот, представь, если бы у тебя не было ни мамы, ни папы, ни братика. Разве бы тебе не было грустно?

– С чего это? Я бы всё время играл и ел шоколад.

Я пытаюсь придумать весомый аргумент, но ничего не приходит в голову. Потому что я бы и сам с удовольствием играл и ел шоколад.

– Хотя, наверное, иногда было бы немножко грустно, – задумчиво произносишь ты. – Может быть, я всё-таки на ней женюсь. Но только если на свадьбе будет огромный торт!