По обе стороны Сферы. Глава 31

                *  ПО  ОБЕ  СТОРОНЫ  СФЕРЫ  *

                Г л а в а  31

                «Между нами девочками – 3»

       – 2018 год. Начало сентября. –

   Свой очередной День рождения Элеонора по сложившейся традиции отмечала в два этапа. Первый, как обычно, проходил в городе в кругу родственников и кого-то из сослуживцев. А вторая часть этого действа ежегодно проводилась в песчаных пределах, где находились «фазенды» Лебединских и Фроловых, с которыми она давно и близко дружила. И на сей раз данное правило было соблюдено. Вечер пятницы был отдан на откуп «домашнему кругу», а в обед следующего дня именинница была уже «в имении» Петра и Юлии. Друзья доставили «новорождённую» на катере «чартерным рейсом» со всем её подготовленным для сего случая скарбом и вечеринка в честь виновницы этого торжества состоялась строго по расписанию, то есть после заката солнца.
   Люсиль и Алекс решили, что первую ночь уикенда они также проведут в мегаполисе, а на вторую выдвинутся на свой участочек вожделенной суши в этом «островном государстве» национального парка, дабы не обделить именинницу своим вниманием. В пятницу после работы в салоне красоты Люда занималась домашними делами. Александр вышел на смену «в свой рабочий полночь». Таким образом, они, как и Нора, решили убить двух зайцев сразу. На следующий день ближе к вечеру они на теплоходе прибыли на свою «фазенду». Впереди был праздник. Правда, Силантьев здорово вымотался, трудясь в свои закатные часы. Ему сейчас, честно говоря, было не до веселья. Да и за неделю накопилась определённая усталость. Было больше суеты, чем каких-то вразумительных результатов от неё. Как обычно, он кому-то помог, чем мог, в городе, утонувшем в ладонях луны... Традиции совершения добрых дел он старался не нарушать. В тёмное время суток всегда есть, кому  помочь. Словом, одним из его заветных желаний на сегодня было, чтобы торжество в честь Элеоноры поскорее пролетело, ибо хотелось просто мирно отдохнуть и отоспаться. Кое-как дотерпев до полуночи, он попрощался со всей компанией, что собралась у Петра и Юлии, и отправился к себе в лачужку, упасть в сладкие объятья Морфея. Людмила оставалась на территории праздника в кругу своих друзей. Ещё через пару часов коллектив потихоньку стал рассасываться по окрестным участкам. Юля и Лида держались до последнего, но сдавшись на милость повелителю сновидений, тоже отправились отдыхать. Пётр уже приехал уставшим, как довольно часто бывало, и давно уже спал без задних ног. Постепенно просторная беседка с разостланной к торжеству «скатертью-самобранкой» совершенно опустела. Музыка затихла и только флэш-огоньки бегали по периметру этой столовой на свежем воздухе, наполняя окружающее пространство неким психологизмом, свойственным режиссёрам, которые исповедуют воплощение философских идей в кинематографе. Этот антураж, словно бы специально подготовленный для съёмочной площадки, дополняли разноцветные воздушные шары, закреплённые в различных местах на территории праздника. Сентябрьский ночной ветерок не давал им покоя, словно бы желая так или иначе прихватить и себе сувенир на память об очередном Дне рождения Элеоноры. 
   Именинница и Люсиль уединились в зоне мангала и качелей, в нескольких метрах от ставшей безлюдной «трапезной», и вели свою задушевную беседу, дойдя уже до вполне подходящей кондиции. Ещё в своём застольном общении они обсудили какие-то не очень важные  вопросы и проблемы и теперь, оставшись вдвоём, перешли к абсолютно женским делам. Обилие выбора блюд и напитков, приправленное задорным настроем самой «новорождённой» и расположенных к этому празднеству гостей, сыграли свою роль. Дамы к окончанию вечеринки порядком разомлели. Более «тренированный» в практике общения с алкогольными напитками организм Элеоноры и её «хулиганский» задор «записной приколистки» не давали покоя её воображению и мыслям. Она решила разыграть свою порядком захмелевшую молодую приятельницу. Впрочем, и поделиться с ней сокровенным ей тоже, как обычно, хотелось.
               – В общем, если надумаешь расстаться с Алексом, ты мне маякни, Люськ! – игриво подзаводила подругу Эля, подмигивая ей и хитро улыбаясь при этом.
               – Я тебе маякну, блин! – нарочито сердито ответила своей собеседнице Люсиль, демонстративно грозя ей своим кулачком.
               – Да шучу я, дурочка!.. Я, походу, снова сойдусь с Виталькой.
               – В третий раз?!
               – Почему в третий?.. В пятый. Два раза были ещё до нашего с тобой знакомства.
               – Да вы больные оба!
               – Как говорит твой Алекс, это у нас – вещи кармического характера. Мы помогаем таким образом отрабатывать друг другу индивидуальную карму... А как говорила моя бабушка: вместе – тесно, а врозь – скучно!.. И тот и другой правы. Нам друг без друга хреновато как-то. Хотя Виталик, конечно, тот ещё кабель и бухарик ещё тот! Но мне через год-другой уже сороковник-сорокез, Люд. Звучит, как приговор, да? Ты знаешь, что согласно статистике... Правда по регионам и конкретным населённым пунктам она может сильно отличаться, но от сути не сбежишь, не спрячешься... Так вот, на одного одинокого мужчину от сорока лет и старше приходится по две-три, а где-то по четыре и даже по шесть одиноких женщин этой возрастной категории... Прикинь!.. Мужики, они могут гаремы себе создавать, блин!.. Их реально меньше!.. Афган, две чеченских кампании, другие горячие точки и их психологические последствия, привычка вести более агрессивный образ жизни. Наконец, алкоголь, курение и наркота. Особенно бухло! Да и от одних только нервов сколько их угасает раньше времени. Они хотят нас обеспечить и мы, дурёхи, подливаем масла в огонь: хочу то, хочу это, как у Ленки, как у Алки, как у Галки... А жизнь сейчас суровая. Они бьются как рыба об асфальт и сгорают в наших хотениях...
               – Ты – философ, Элька!.. Ты такая рассудительная!..
               – Живу давно!.. Тебе чего – в двадцать пять-двадцать семь твоих лет! Все мужики от двадцати и старше пред тобой... А в нашей возрастной категории такая борьба за выживание, в смысле, чтоб одной не остаться в возрасте! А я не хочу быть ни второй, ни, тем более, третьей... Да, нет и второй быть не хочу! Я по натуре гордая, ты сама знаешь!.. И каких-то случайных связей...
               – Но у тебя столько достоинств! Ты яркая, ты умная, ты зарабатывать умеешь!.. Продуманная вся такая... Ты сама любого вытащишь и поднимешь наверх...
               – А мужик всё равно... Тот же Виталик мой или не мой, или не совсем мой, он... Он находит себе ещё кого-то!.. Всё время... Ну, то есть периодически.
               – Может, он просто болван или...
               – Или я тупо чего-то не могу ему дать, понимаешь! Из-за гордыни своей дурацкой или ещё по какой-то причине я не даю ему то.. того, чего он находит где-то на стороне, чёрт его раздери!
               – Разве это нормально?
               – Выходит, что нормально! И... И выходит, что виноват не он, Люсь, а я!.. Я сама – такая тупая стерва!..
               – Ну перестань себя изводить! Ты же знаешь, какая ты и, что всё это не так!
               – А как, блин! А как?!
               – Ты – супер! Ты стильная, ты сильная... Ты, я не знаю, ты реально крутая! По сравнению со мной, так просто...
               – Да брось, Люська! Я знаю, что я – та ещё стервоза!.. Что ты меня утешаешь!.. И Алекс твой знает, какая я!
               – Как! Откуда?! У вас что-то было до меня?
               – Не о том ты, девочка! Он... Он как будто насквозь людей видит! Я перед ним чувствую себя беззащитной, как будто я нагая, блин!
               – У вас действительно что-то было? – несколько растерянно переспросила Людмила свою подругу, вглядываясь ей в глаза.
               – Людочка, Люсиль!.. Ты совсем не о том! Алекс твой не для таких как я! Он для такой, как ты!.. В тот вечер, ну, когда... когда вы первый раз увиделись у Лебединских, я сразу поняла, что он на тебя запал. Он так на тебя смотрел, я думала, дырку в тебе протрёт или просверлит!
               – Да, ладно!
               – Я тебе отвечаю! Если б ты только щёлкнула пальцами, он... он пошёл бы за тобой на край света и на руках бы тебя носил, и пылинки бы с тебя сдувал! Но... Но он знал, что никогда... Да, знал, наверно, и знает, что никогда не сможет дать тебе простого бабла, которого у иных, как грязи, а ни счастья, ни любви настоящей в жизни нет! Ну, нет и всё, Люсь!.. Бабло есть, а счастья нет!
               – Ты – точно психолог! Позднее, после того, как мы поближе познакомились, он всё так мне и говорил, только другими словами! – подтвердила мысль подруги Людмила. – Скажи, честно: у вас точно ничего никогда?..
               – Не беси меня, Нежинская! Не беси! Сколько тебе объяснять: такие бабы, как я, его попросту не интересуют, – раздражённо бросила в ответ Эля. – Он – не от мира сего...
               – Откуда ты... Не-е-ет... У вас точно...
               – Точно, блин!!! Заочно! Точно я тебя сейчас чем-нибудь приложу!.. Ты совсем что ль бухая? Не слышишь, что я тебе говорю! Он из другого теста, мать твою! Из другого! – уже теряя всякое самообладание и переходя на крик возмущалась Элеонора поведением подруги, потряхивая её за плечи. – Ты поняла меня, блин? Поняла?..
               – Да!!! Отстань от меня! Мне больно! – повысила свой голос до вопля Люсиль, отрывая от себя руки Эли. – Я его никому не отдам!
               – Тупая овца! Я тебе о чём говорю? – раздражённо тряся перед лицом подруги сигаретной пачкой, кричала Нора, – о чём я толкую тебе?..
               – Сама ты!..
               – Люда!.. Людок, девочка, не обижайся на меня! – вдруг резко изменив свой тон на какой-то по-сестрински любящий, произнесла Эля и взяла собеседницу за руку. – Он твой. Об этом все знают... Это не обсуждается. Ему, кроме тебя, никто не нужен! Ты поверь моему опыту в жизни. Я изначально тебе о другом говорила...
               – О чём?
               – Запутала ты меня своей африканской ревностью в конец! Запутала, – смягчилась Элеонора, вытирая слезинки с глаз подруги и прижимая её к себе, когда у самой глаза уже стали влажными.
               – Эль, понимаешь, Алекс... Он для меня сейчас... Мы второй год вместе, – шмыгая носом, шептала Люда, уткнувшись в плечо своей собеседницы, – и я без него не могу... И не хочу... И...
               – Всё, что я хотела тебе сказать, это то, что для женщин моего поколения всё гораздо сложнее, чем для девчонок твоего. У нас сейчас и выбора, по сути дела, нет. Ну, может, у каких-то там самых-самых, – делая свой голос всё тише и тише, произнесла Эля и, целуя в лоб свою визави, добавила, – я не хочу остаться одна ни у разбитого корыта, ни в замке, понимаешь?
   Люсиль уже ничего не отвечала своей старшей подруге, а только тихо плакала, продолжая хлюпать носом, упираясь своей головой в подбородок Элеоноры.
               – И мне никуда от меня самой не деться. И Виталя – судьба моя навечная, проклятущая. Это всё – моя карма, как говорит твой и только твой Алекс. Ясно?
   Людмила ничего не в силах была сказать имениннице. Слёзы уже просто градом лились по её красивому лицу, тыкающемуся в плечо и грудь Норы, которая тихонько похлопывала её по спине, машинально начиная укачивать, как мать убаюкивает на руках рыдающего младенца. Сквозь всхлипы Люсиль и её бормотание хозяйка праздника поняла, что им было бы неплохо  немного подкрепиться из той бутылочки, что они прихватили с собой из-за стола. Однако винный сосуд был пуст и беззаботно отдыхал в сумеречном пространстве между мангалом и качелями, иногда отражая вспышки светодиодных нитей. Так они просидели ещё минуты две, после чего Эля уверенным тоном, не допускающим никаких пререканий, предложила перейти к иной мизансцене, а именно, вернуться в беседку, которая в образовавшейся ночной тишине по-прежнему безмолвно переливалась гирляндами разноцветных огоньков.
               – Всё, Нежинская, я тебя больше поить не буду – ты становишься опасной, как та ядовитая змея из анекдота! Помнишь? – начиная хихикать, сказала Элеонора и стала разливать коньяк по рюмкам, – это в последний раз. А то я тебя уже боюсь!.. За нас желанных и умных!
   Чокнувшись хрусталём, они дружно засмеялись, проливая крепкий напиток на скатерть. В сознании обоих возник диалог кобры и гадюки, что после хорошего возлияния выползли из бара... Потом подруги вдруг как по команде поставили посуду на стол, так как завершить начатый тост уже не могли, потому что просто задыхались от хохота.
               – Всё! Шан... Шандец мне, – пыталась выговорить Людмила финальные слова одного из персонажей известной шутки, – Я... Я язык...
               – Хватит ржать! Ты Фроловым всю скатерть испортила, паразитка такая! Возьмёшь к себе в стирку! А лучше новую купишь! – нарочито серьёзно сказала Эля и, прыснув смехом, ещё громче захохотала, чем прежде, выплёскивая оставшееся содержимое рюмки на грудь подруге. Люсиль ответила ей тем же, после чего обе повалились под стол, давясь от смеха и постукивая друг друга по рукам и по плечам, пока просто не упали на спину. 
   Когда заспанный Пётр вышел во двор покурить, он не сразу сообразил откуда доносится гомерический хохот, периодически прерываемый на секунду сакраментальной фразой на два голоса: «Тогда шандец мне – я язык прикусила» и продолжающийся уже с новой силой.

   На следующий день Людмила и Александр долго не выходили из своей хижины. Они просто отсыпались, восполняя запас индивидуально истраченных каждым из них сил. Под утро Силантьев перебрался на кровать к своей возлюбленной. Он, конечно, заметил, что и эта днюха Элеоноры ГермАновны далась ей совсем непросто... Несколько раз поцеловав спящую любимую и не проронив при этом ни слова, он заключил её в свои объятия.
   Когда они завтракали у себя в шатре-столовой, одного взгляда Алекса хватило, чтобы передать все его чувства и мысли по поводу прошедшей вечеринки, точнее, по поводу участия в сём действе Люсиль. Было похоже, что она сама ощущала себя словно побывала в шкуре побитой собаки. Она не могла поднять взгляда на Александра, испытывая одновременно сразу несколько чувств. С одной стороны, ей было очень неловко перед человеком, сидевшим напротив неё, которого она любила, за то, что она явно не рассчитала своих сил на празднике у Эльки. С другой стороны, она не могла не расставить всех точек над «и», когда речь шла об их с Алексом отношениях, чтобы больше никаких вопросов на данную тему ни у кого уже не возникало. (Нора так или иначе донесёт её позицию до всех, с кем будет разговаривать на эту тему.) Кроме того, она ощущала какое-то опустошение внутри себя, да ещё сама себе казалась какой-то пустышкой, провалившей некий экзамен на зрелость, причём, не в первый уже раз... Она знала, что для этого мужчины она – богиня. Но разве богини могут так себя вести?.. У неё не было никакого аппетита. Силантьев, заметив весь этот психологический комплекс возлюбленной или же часть его, прервал завтрак и пересел на лавку, на которой грустила Люсиль. Он взял её руку, дважды поцеловал в ладошку и прижал её к своей пока ещё небритой щеке. Затем он обнял её и поцеловал её закрытые глаза, в которых притаились непослушные слезинки.
               – Я глупая, да? – еле слышно произнесла Люда, как-то застенчиво обхватывая его своими руками.
               – Если хочешь пополнить наши запасы соли, я не против, – спокойно ответил «фазендейро», – сядь ко мне на колени.
               – Ты дашь мне возможность реабилитироваться? – почему-то вдруг вспомнив фильм «Бриллиантовая рука», который они дома смотрели весьма часто, сказала Люсиль и осторожно прижалась головой к губам Алекса.
               – На колени! – нарочито повелительным тоном скомандовал он.
   После того, как Люда пересела к нему на колени, Александр несколько раз поцеловал её в шею и вложил ей в руку вилку. Потом как ни в чём ни бывало сказал: «Ну что?.. Пора бы уже и подкрепиться, miss Fallen angel*. One for you, one for me.**»


 * Англ. – мисс Падший ангел.
 ** Англ. – одну тебе, одну мне.