И увидел он, что это хорошо

Меня, убежденного атеиста, не слишком волновали вопросы веры. Но когда с Горбачевым упростился выезд за границу, это кругами, окольными путями привело меня к размышлениям о том, каковы контакты человека с той необъяснимой, неосязаемой и незримой субстанцией, которая вмешивается в судьбу, и которую, можно определить понятием бог.
Двоюродная сестра моей жены вышла когда-то замуж за немца и жила в Германии. Мы и до Горбачева пару раз к ней ездили, продираясь сквозь известные каждому выезжавшему в ту пору сложностями. С приходом Горбачева стало по всем параметрам проще. Не обязательно отвечать на партсобрании сколько страна намолотила. И с таможней проще.
А я вырезал по дереву. Просто хобби. Художественная резьба по дереву как серьезная профессия – удел членов союза художников. А где я, и где союз художников? Работа инженером со стабильной зарплатой вполне сочеталась с моей любительской работой.   
  На своем предприятии я мог расти. Стать инженером первой категории, старшим инженером, ведущим инженером. Даже, если фантазировать, главным инженером. А резчик что? Или, скажем, художник?  Там вместо служебной лестницы какие-то буераки, ямы да кочки. Резчик может стать старшим или главным резчиком? Трудно даже представить такие должности. Резчик, если это художественная резьба, или художник, или писатель не знает служебной лестницы. Он сам по себе.  И удостоверение члена  союза, народного художника, хотя и дает бонусы, но по сути бумажка. Суета сует.
 Тогда в годы Горбачева вдруг харизма бумажки стала рассыпаться, как карточный домик. Ориентиры сменились. Один мой знакомый художник, сделавший имя и звание на солдатах с рублеными лицами и мощными торсами, и доярках с мощными бюстами, новыми веяниями извелся.  Руку набил на героях нашего времени, и иначе лепить не мог.
 
 С моей непритязательной любительской резьбой все было куда проще. Я мог подарить что-нибудь другу на день рождения. Родственникам презентовать. А в основном работал на собственную стену. То есть украшал стены собственного жилища своими же творениями. Кажется, Пикассо сказал, что живопись – самый простой вид коллекционирования? Вот я и так и делал.
Вале, сестре жены, мы возили в Германию русские подарки. Чем мы могли удивить? Индийским вазами. Наверное, у Германии не шла торговля этими товарами и индийские медные вазы были экзотикой. Ну и я добавлял какую-нибудь мелочь из моей резьбы. Такую мелочь, на которую гарантированно не обратила бы внимания таможня.
 Сомневаюсь, что Вале нравились мои изделия. Но она, женщина деловая, всякий раз советовала: тут комиссионки сразу дают на руки деньги. Небольшие. Тот минимум, что, по прикидкам магазина, можно потом выручить с продажи. Но деньги сразу на руки. А на эти марки можно купить, например, кассетник. Так что, почему бы не попробовать сдать? А можно обнаглеть до художественного салона.
Поскольку с приходом Горбачева жесткость правил при выезде и таможенных правил поубавилась, я решил повезти кое-что на продажу. Предварительно, конечно, в таможне проконсультировался. Чтобы на границе не возникло сюрпризов, не надавали по шапке за вывоз народного достояния. Там, посмотрев мои работы, криво усмехнулись и гарантировали мне неприкосновенность.
Зато в Германии меня ждал сюрприз. В комиссионках и салонах ничего не брали на продажу. Они ждали объединения и не понимали, как дальше пойдут дела.
Валя предложила дождаться выходных. По выходным на центральной площади их городка организуют рынок. Теоретически можно там что-то свое толкануть.
И вот стоял я там, выставив на старой брусчатке свои творения. Стоял с горьким сердцем и пятью своими сиротинушками. А покупатели равнодушно ходили мимо меня. И хотелось ответа: в чем же дело. Вот он я, люди. Но люди, оказывается, и слепы, и глухи.  И что тогда?   К кому взывать?  Вот он я, Господи.  Объясни и помоги.
 А почему же мои работы нравились моим друзьям? У каждого в доме висели на стенах стояли на полках. И они хвалили, говорили, что их гостям, видевшим мои работы, тоже нравилось. А почему в этот раз все не так? А потому, объяснял сам себе, что тогда была другая связь. Более личная.  Дарящий - принимающий подарок. А на рынке я стою перед случайными людьми, которым ни я, ни мои работы не нужны.  Но, если подумать, таков удел художника. Я влез в эту шкуру.
Я уехал в Россию, оставив у Вали свои работы. В России в это время все менялось. Появились выставки-продажи. Туда тоже непросто было пробиться. Зато никакое членство не нужно. Но возникла такая движуха, которая  предложила  выбор: продолжить спокойно вырезать для собственного удовольствия, или замахнуться на большее? Барахтаться у берега или принять на себя все опасности плаванья к дальним берегам. Я колебался, боялся, прикидывал, видел, сколько риска и хлопот в выставках. И не решался.
 Но при этих сомнениях и раздумьях возникал вопрос: а каким образом оценивается художественное произведение?  Когда долго думаешь об этом, все яснее видишь разницу между работой в коллективе и работой творца.
В последующие годы, я стал выставлять к прочтению в интернете свои рассказы. И снова возвращался к тем же мыслям. По каким критериям читатель оценивает рассказ? Кто вообще читает рассказы?  Как рождается популярность? Это нерешаемое уравнение с множеством неизвестных.
 Тогда раньше нужно ответить на вопрос, в чем суть творческой работы, кому она нужна.  И если нет охоты ковыряться в социологических тонкостях и хочешь скорого ответа, тогда такое понятие, как бог, очень выручает. Люди проходят мимо твоего труда? Не замечают? Ты в смятении?  Обратись к богу.  Спроси его. Он тебя заметит. Он успокоит и подскажет. Или ты сам себя богом успокаиваешь, сам себе внушаешь и решаешь, что он тебя услышал. Очень удобно. (Сразу уточню, что на видениях глубоко религиозных людей я останавливаться не буду.   Те могут думать, что и в самом деле беседуют с богом.  Но, думаю, большая часть людей мыслит здраво.)

1.  Начну не с двух вопросов для здравомыслящей аудитории: а) почему человек вдруг обращается к богу, и что ему нужно от бога, б) может быть сначала бог обращается к человеку, что ему нужно от человека? Бог вроде бы живет он самостоятельно независимо от человека. Все у него создателя есть, а если вдруг чего-то нет, ему раз плюнуть –создать.  На кой ему ему человек? А между тем, судя по религиозным текстам, бог постоянно обращается к нему. Может быть, кого-то посещает озарение, кто-то в обычной жизни слышит голос бога? Бывают экзальтированные личности. Но кода я предлагал ко вниманию продукты своего творческого труда, стал понимать, что творчество – особая песня. Там вместо экзальтации вдохновение. Вдохновение - это общение создателя произведения с чем-то необъяснимым, которое можно назвать богом.  Не напрасно частенько пророк или художник   утверждает, что бога глас к нему воззвал.  В этом процессе обязательны оба участника диалога, обратная связь. Если по какой-то причине исчезает создатель произведения искусства, - вдохновение покинуло, заболел, отвлекся на бытовые проблемы, запил, – исчезает и его связь с богом. Исчезает и сам его бог.
2. Так все-таки с какой стати богу насаждаться, взывать со своих небес к простому смертному.  Только ради получения тщеславного удовольствия что ему поклоняются?  Мелко. А может быть бог взывает к избранным?  Тогда нужно заранее решить два вопроса, не решив которые будешь топтаться на месте.
2а) Первый вопрос. Избранные кем? Богом? Но ведь перед богом все равны.  Или людьми? Кто же божий избранник, те, кому дан его, божий дар, или божий помазанник, возвысившийся среди людей?   
2б) Второй вопрос, вытекающий из первого: вопрос наличия божьего дара. Ведь кругом полно людей, уверенных, что у них дар божий есть. Мир заполнен примитивистами: графоманами, самодеятельными художниками и музыкантами.  Общество считает их примитивами. Но они себя считают талантами или даже гениями. И объясняют неудачи косностью общества. Импрессионистов, например, долго не признавали. И поскольку четкой грани между одаренностью и ее отсутствием провести невозможно, четко ответить на два приведенные выше вопроса непросто.
3. Итак, совсем не обязательно, что божий дар ведет к божьему помазанию.  И признание общества, избранность людьми - не эквивалент избранности богом. Одно ясно, обладатель божьего дара: художник, писатель, композитор, артист, –  это творец. Говорит или не говорит он о себе, как он таланте, считает или не считает свой талант божьим даром, но, если он работает, как творец, давайте проанализируем, что отличает его труд творца от работы служащего.  У творца характер труда от начала до конца иной. Творец творит как преобразователь таинственной энергии.    
3а) на начальной стадии творческого процесса неизвестно, как и откуда получает он этот самый бога глас, получает духовный полуфабрикат для своего произведения. Иногда и ему самому сложно объяснить таинственную технологию преобразования полуфабрикатов в произведение.» Что за мастер, полный силы, свил твои тугие жилы. И почувствовал меж рук сердца первый тяжкий стук. Что за горн пред ним пылал. Что за млат тебя ковал?»   А уж посторонним еще сложнее понять эту таинственную кухню.
3 б) Часто творцу самому сложно объяснить, куда конкретно был направлен вектор его труда. Если спросить, например, инженера, даже очень творчески настроенного инженера, даже изобретателя, что подвигает его к работе и что движет им во время работы, то честный ответ прост: началом работы является техническое задание, а ориентиром – технические регламенты. У творца в истинном смысле слова таких ограничений нет. 
4. Но не только начало труда и процесс труда творца отличаются от тех же стадий у служащего. Отличается и финал.
4а) Первым делом, можно отметить разницу в том, что, когда инженер, строитель закончил свой труд – результат воплощается в чем-то материальном, или обращенном на материальное. Построен завод, завод начал давать продукцию. Экономист сделал расчет. Учитель закончил учебный год, научил учеников. Врач сделал операцию.  Космонавт завершил полет. Результат же труда творца может воплотиться не столько в материальном, сколько в духовном. Даже если результат труда материален. Банальные примеры: картина материальна, но несет в себе духовное содержание, по проекту архитектора построено красивое здание, дворец, храм, наконец мост, или та же Эйфелева башня. И духовное содержание труда может быть важнее материального и живет часто дольше, чем материальное.  Стены дворца могут обветшать. Но это для духовного содержания не помеха.   
 4б) Творец обречен выносить плоды своего труда на суд толпы. А если толпа их не ценит? Тот, кто обвиняет общество ничего не понимает, ценит его неправильно, и ж творить в том же обречен на непонимание в лучшем случае.  Мало людей, сразу получивших признание. На вскидку, могу назвать Моцарта и Робертино Лоретти. Мелодия Моцарта исполнение Лоретти может понравиться и взрослому, и ребенку, и немцу, и французу, и русскому. С художниками уже сложнее. А с писателями еще сложнее. Они пишут для публики, у которой восприятие сформировано языком, образованием, культурными традициями, возрастом и полом. Поэтому есть молодежные романы.  Романы для женщин. Поэтому «Конек Горбунок» даже в прекрасном переводе не будет звучать для француза, как для русского.  Мы, например, говорим, что Пушкин – великий писатель, и говорим, что он национальный писатель. Пушкин не ограничивался русской культурой. Многие его сказки, которые мы считаем абсолютно русскими - пересказ с других и совсем не русских произведений. Но вот «Евгений Онегин» - совершенно русское произведение. И тем не менее, чтобы современному русскому читателю правильно понять мысль, подтекст Пушкина, нужны поясняющие комментарии буквально с первых строк. Достоевский известен за границей именно тем, что, как там считают, описал загадочность русской души. Конечно иностранцам известны и Гоголь, и Чехов, и Куприн. Иностранцы могут любить этих писателей, но вряд ли так полно прочувствуют, как те, кто с детства говорил по-русски. Я привел эти примеры к тому, что думаю, что литературное произведение имеет более специфическую окраску, (национальную, возрастную, половую) чем картина или музыкальное произведение. А потому и писатель может кому-то нравиться, а кто-то его на дух не переносит.
5. Итак, художественное произведение закончено. А сеть ли признание? Прихотливы пути к славе и признанию. А оно творцу важно.  Но далеко не всегда он признания добивается. Нередко приходится отвлечься от творчества, опуститься на грешную землю, создавая себе рекламу.  Приходится писать под вкусы публики. Каждый, кто свои творения выносит на суд общества, сталкивается с загадкой, почему общество их труд оценивает так, а не иначе?  Что там в голове у людей? Какой навигатор? Этой загадке посвящены многие книги. Например, широко известный роман Джека Лондона «Мартин Иден». Взгляд Пушкина: «Ты сам свой высший суд. Всех строже оценить сумеешь ты свой труд. Ты им доволен ли, взыскательный художник? Доволен? Так пускай толпа тебя бранит…» Довольным собой, считает Пушкин, художник быть не имеет права. Но если толпа недовольна твоим трудом, тогда для кого «плоды высоких дум»?  Кто окончательный потребитель? Кто оценщик? Потомки? Но творец хочет ответа сейчас. И он взывает.
6.   Проще всего обратиться к богу. Тот обязательно услышит и поймет. Он, понимающий все языки, творческие языки, поймет. К нем легко обращаться. Он всегда ответит. Его ответ утешит.  И тут не нужно ждать, не нужны знамения. Ждущий ответа, верящий, что ответ придет, этот ответ получит. 
7. Но нужно уточнить, что для создателя произведения искусства – бог это не тот, которого пишут на иконах.  Это его старший коллега.  Они оба творцы.  Художнику даже сложнее. Бог сам творил и сам оценивал свой труд. А труд человеческий оценивают люди. Богу нравился результат своего творчества. И чужие оценки ему были не нужны. А Сатану – единственного критика, он низверг в преисподнюю. Бог и сейчас продолжает свое творчество. Но люди старые его достижения: то, что реки текут, как всегда, моря плещутся, снег падает зимой, весной цветут деревья, а летом зреют плоды, – все это считают нормой. Замечают лишь эпидемии, землетрясения, засухи, наводнения, цунами.  Тогда и ропщут. Так и художник, если он признан и почитаем, как бог, то старые его работы не в счет. А новые какие?  Не всякий может достойно пройти медные трубы. Признанный даже талантливый художник рискует деградировать. И труды его становятся подобны   засухе или мору. 

 И вот так нахожусь я на распутье: пишу потому что, хочу поделиться мыслями, хочу услышать мыли других на эту же тему. Но ничего в ответ не слышу. Может быть, тема мелковата?