Девятое мая моего детства

День Победы. Его ведь начали праздновать с размахом далеко не с сорок пятого года. Слишком свежи были раны в первые послевоенные. Фронтовики, наверное, собирались в этот день за столом и поминали друзей. О таких сдержанных праздниках можно догадываться по фильмам – «Аты-баты, шли солдаты» - прекрасный фильм и о войне, и о памяти, «Белорусский вокзал». Даже если речь там идёт не о девятом мая, мне кажется,дух выдержан.
Впервые, мне кажется, торжества в общегосударственном масштабе начались с 1965-го года, с двадцатилетия Победы. Но я могу и ошибаться, меня тогда не было на свете.
А вот как праздновали девятое мая в годы моего детства, я помню.
Был год, кстати, особенный год, год тридцатилетия победы. 1975-й, когда на Соколовой горе разбили парк Победы. Мне было пять, но я помню разговоры об этом парке. а потом и прогулку по его первым аллеям на плечах у папы.
 В 1982-м году в нём установили мемориальную стелу с летящими журавлями. Автор композиции Менякин Ю.И. Соседний дом, закрывающий сейчас Соколовую гору, ещё не был тогда построен, и нам хорошо была видна эта стела. Высокая. Сорок метров. Установленная так, что её отовсюду видно. И сейчас, на подъезде к Саратову со стороны Волгограда она  открывается взгляду практически, как первая достопримечательность города. К ней из парка ведут широкие  каменные ступени, на которых значатся годы войны и имена городов. за которые велись особенно тяжёлые бои.  Там же, у начала подъёма установлена мемориальная доска, памятная доска с именами саратовцев, павших в годы Великой Отечественной. И текут медленные слёзы в мемориальной купели – слёзы русской земли по своим павшим детям. Мокрые цветы – сирень, тюльпаны – их тогда было очень много прямо на мокрых камнях. Дикую сирень ломали тут же, в зарослях, ещё окружавших тогда парк, наши ровесники – школьники. Несли и клали. Молча. Непременно в пионерских галстуках, без галстука, казалось, неправильно приходить в такое место. А в динамике звучал не сильный, но такой проникновенный голос Бернеса: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей» - и летел, летел над Волгой этот скульптурный журавлиный клин.
Он и сейчас там, никуда не делся, и к нему по-прежнему возлагают цветы. Только меньше. И голос Бернеса звучит из динамиков девятого мая, в день Победы. Там же, в парке,  находится музей боевой славы, куда организуют экскурсии, и  часть его размещена прямо под открытым небом - техника военных лет с поясняющими плакатами.
Там, в парке Победы, традиционно проводят торжественные встречи ветеранов, только раньше их было много, а теперь с каждым годом всё меньше и меньше. Но есть ещё живые, есть ещё ходячие, и в этом году они опять туда приходили - в масках и перчатках - а куда деваться?
Так вот, возьмём хотя бы тот самый восемьдесят второй год. Мне двенадцать. Шестой класс. Я - пионерка. Девятого мая начиналось поздравлением через радио и телевидение. Хотя примерно за неделю программа уже менялась, показывали фильмы о войне. передачи о фронтовиках, была такая передача "Служу Советскому Союзу" - об армии. её праздничный выпуск целиком посвящали дню Победы. А вот парадов на Красной площади не было. хотя сейчас это трудно себе представить. но парады проводились только в юбилейные годы - 1965-й,1985-й,1990-й, и только с 1995-го это стало ежегодной традицией. Как и выходной день, кстати, был не всегда. С 1948-го по 1964-й год день Победы в СССР официально не отмечался. Кстати, в 1965-м году ассистентами знаменосца на параде шли Егоров и Кантария - может быть, кому-то что-то скажут эти фамилии. Парадов войск или военной техники в нашем городе я вообще до последних лет не помню, но вот вечером на площади Революции – тогда она была ещё площадью Революции, а не Театральной, как сейчас - традиционно проходил смотр-парад духовых оркестров. Мне нравится духовая музыка, поэтому я старалась всегда посетить этот традиционный парад. И это была живая музыка, а не записанная. Разноцветная форма музыкантов, начищенная медь труб – всё это придавало и торжественности, и радости, воодушевляло. Родители поднимали на плечи малышей – нарядных, с воздушными шарами, флажками и гвоздиками. Дети постарше сами принимались маршировать под маршевую музыку, кое-кто в солдатских пилотках. А вот гимнастёрок, галифе, бутафорских орденов не было. Пилотки – это всё, что могли себе позволить тогдашние пацаны. Правда, с настоящими «военными» звёздочками. Их можно было купить в военторге с военным билетом – в те времена форму и её атрибуты, если я ничего не путаю, гражданским не продавали, и счастливые обладатели звёздочек старались так повернуться, чтобы всем их было видно. Это – максимум, надевать на себя военную форму штатским тогда тоже не разрешалось, считалось неправильным, неправомочным. я бы сказала. Да, и военные тоже  не имели права разгуливать по улицам в штатском – только в форме. В парадке, естественно – праздник ведь, и какой праздник! Так что их сразу было видно в толпе. Их и ещё одетых в военную форму стариков с орденскими планками на груди. И мы тогда твёрдо знали, что это – реальные награды, никому бы в голову не пришло обвешаться бутафорскими, это было стыдно – разве что для постановок на сцене. Стыдно было играть наградами, продавать награды. пропивать награды. Хотя на чёрном рынке они дорого стоили и пользовались спросом, но человеку, решившемуся на такое, никто из порядочных людей потом руки бы не подал.
А вот поздравить ветерана с днём Победы считалось обязательным для каждого встречного – будь то взрослый, будь то ребёнок.
Да, школьники готовились к празднику загодя: устраивали тимуровские десанты , поисковые операции, посещали в своём районе одиноких и немощных ветеранов, помогали по хозяйству, дарили цветы. Это было школьное, пионерское,  мероприятие, но что на него кого-то загоняли из-под палки, я не помню. Шли охотно. А я услышала во время таких десантов много очень интересных и очень трогающих за душу историй. Об одной такой даже написала стихотворение – про девочку-партизанку и немецкие конфеты.
Но я отвлеклась. Праздничные концерты. Да, их устраивали. И транслировали по телевизору, и организовывали на предприятиях, и устраивали силами школьников. Я отпела своё в хоре и отагитировала в агитбригаде. и помню, что мы выезжали с концертами и постановками к нашим шефам - работникам завода "Проммаш". Вот там, на сцене, переодевание в военную форму было уместно. и я помню, какой мы однажды забабахали монтаж - тогда это так называлось - на тему дня Победы в плащ-палатках и пилотках, с гитарами, с песней "Священная война", с песней "Алая заря", с песней  "Саласпилс", исполняемой пронзительными голосами младшего хора, со стихами Рождественского, Симонова, с "Песней о Земле" Высоцкого. Зал обрыдался. Только это уже не в 1982-м, а. наверное. в 1985-м.

Так вот, а вечером в парке Победы был праздничный салют. Под комментарии всё через тот же динамик. Голосом, старательно имитирующим размеренный голос Левитана, произносилась сначала дата,  «был освобождён от фашистов город-герой» - и название. И залп.
Мы не были избалованны зрелищами. Нам казалось, что салют – это что-то грандиозное, весь город если не стёкся в парк Победы, то уж, по крайней мере, высыпал на улицы, чтобы видеть залпы ракет. А во дворах, начиная ещё с послеобеденного времени, пожилые соседи всё в тех же кителях с орденскими планками, уже слегка пригубившие по чарке, нередко выносили аккордеоны, и те флэшмобы вокруг дворовых скамеек и доминошных столиков были, действительно, спонтанными, когда соседи вдруг хором подхватывали «Катюшу» или «Клён зелёный» или начинали танцевать под исполняемый на аккордеоне одноногим дядей Васей "Случайный вальс". Потом кто-то выносил сало, картошку, кто-то огурцы, кто-то свежий укроп, а кто-то и бутылку-другую, и взрослые предавались воспоминаниям о погибших или вернувшихся с войны родственниках, а мы, дети – ну, что нам делать? Мы играли в войну. Вот только фашистами быть никто не хотел, и либо приходилось тянуть жребий, либо кончалось тем, что каждый из играющих считал себя советским воином, а противника - наоборот.
Часов в одиннадцать – не раньше – нас удавалось загнать домой. И мы ещё досматривали по телевизору «Два бойца» прежде, чем уснуть прямо перед телевизором. Вот где-то так проходил праздник Победы в годы моего детства. Без лишней помпезности, без грандиозного размаха - спокойно и сердечно. И, надо сказать, люди, имеющие прямое отношение к этому празднику, празднуют его так и сейчас.
И - вот ещё что - не могу не сказать пары слов про "Бессмертный полк". Я не знаю, кому принадлежала идея выйти на улицы и пройти строем с фотографиями погибших на войне, но это была грандиозная идея. Это было реально мощно и реально трогательно. В первый раз. Но потом наши администраторы-чиновники посмотрели на это дело и решили: "О, какая крутая традиция! Надо её закрепить. Надо устроить это ежегодно. Пусть каждый выйдет с портретом. Пусть их будет больше, чем больше, тем лучше, мы устроим соревновании, у кого больше, мы будем рапортовать наверх, какой численности был этот самый полк. И нужно вовлекать всё больше людей, и упорядочить это дело, и назначить время построения, устроить репетицию, подготовить единообразные плакаты. А если кто-то не хочет в этом участвовать. то он не уважает традиции и не чтит подвиг советских людей, и мы возьмём  его на заметку".
Так вот, с этого момента идея перестала мне нравится. Потому что вмешательство чиновников опошляет любое начинание - от парада октябрятских войск до завоевания космоса. А придумано было здорово.