Спасти его любой ценой. Глава 9

- Флеш-накопитель я заберу. – Градов говорит так безапелляционно, что я даже не пытаюсь с ним спорить. Вытаскиваю его из USB-гнезда, протягиваю ему. Я знаю наизусть каждое слово, произнесенное на этом видео. Мне даже и не надо его снова смотреть. Выключаю ноутбук. Подполковник стоит за моей спиной. Я не знаю, смотрит ли он на меня, или снова нашел себе более интересную точку в комнате. Убедиться в этом он мне не дает. Как только я встаю из-за стола, он уходит в прихожую, оттуда - на кухню. Слышу негромкий разговор с Волковым. Решаю уточнить:
- Мне ехать с вами?
Градов обдает меня ледяным взглядом, говорит коротко:
- Да.
Обращаюсь к Волкову:
- Егор, Вы пригоните мою машину к воротам? У Вас вчера это очень хорошо получилось. Ювелирная работа. - Хочу поддержать парня перед строгим начальником.И подразнить "объект". Широко улыбаюсь Егору. Бросаю взгляд на Градова. Хочу увидеть его реакцию. Она отсутствует. Зато он выдает следующий приказ нам обоим:
- Никакой своей машины. – Говорит это слишком резко, на мой взгляд.Моя улыбка сразу гаснет. – Поедете с лейтенантом. Обратно Вас привезет другой сотрудник. Он ждет в машине за воротами. Я поднимаю на него вопросительный взгляд. А если за воротами еще один сотрудник, зачем было выгонять Волкова из гостиной в кухню с приказом следить за калиткой? Но, вероятно, у Градова свои причины на это. И объясняться он не будет.

Мы выходим из дома. Погода – лучше не придумаешь! Светит солнце, на небе – ни тучки, ни облачка. Небольшой ветерок делает воздух прохладным и ласкает лицо. Птицы, как с ума сошли! Поют на все голоса, перекрикивая друг друга. В такую погоду на пикник бы хорошо. Взять Градова под руку и сказать: «Поедемте, Александр, отдохнем! Заработались Вы совсем. Бедный-несчастный!» Но понимаю, что не оценит. Но было бы забавно посмотреть на выражение его лица. Я чуть слышно хмыкаю. Но «объект», который вышел первым, оборачивается на секунду и внимательно на меня смотрит.
- Что-то не так?
- Все так. – Делаю очень серьезное лицо. Интересно, он от каждого хмыка будет подскакивать?

      Сзади идет Волков. Под таким конвоем я прохожу к машине Егора, которая с вечера стоит под навесом, отблескивая металлом на солнце. Я нажимаю на пульт, и ворота съезжают в сторону, открывая нам путь в мир. Волков садится на место водителя, мне же Градов открывает заднюю пассажирскую дверь. Галантен, однако. Или выполняет роль охранника? Мне некогда в этом разбираться. Я усаживаюсь в автомобиль. Подполковник терпеливо ждет и только после того, как я продвигаюсь чуть дальше в салон, закрывает дверь. Я слышу, как срабатывает блокировка, отрезая мне дорогу на свободу. Я туда и не рвусь. Волков вставляет ключ в гнездо и поворачивает его. Я не понимаю, что происходит дальше. Взрыва не слышу. Скорее очень громкий хлопок, который оглушает меня. Я действительно глохну. Машину сильно подбрасывает, и я ударяюсь лбом о переднее пассажирское кресло. Удар лишает меня возможности соображать, в глазах темнеет. Но в последний момент я вижу столб огня, который летит прямо на меня. Сама не знаю зачем, я закрываю лицо руками, и пытаюсь отклониться. Словно сквозь вату слышу, как кричит Волков. Недолго. Пытаюсь плечом открыть дверь. Она не поддается. Раздается стук в стекло, словно кто-то бьет по нему чем-то тяжелым. Или это грохочет в моей голове? Становится очень жарко и легкие наполняет вязкий горький дым, от которого я начинаю кашлять. Кажется, еще чуть-чуть и я выплюну легкие. В этот момент стекло разлетается на сотни осколков и дверь все же распахивается. Меня хватают сильные руки, резко тянут на себя, вытаскивая из этого ада. Кашель сводит тело судорогой. Я ничего не вижу и не слышу. Чувствую только, как меня оттаскивают подальше от горящей машины, потом поливают лицо прохладной водой. Приподнимают голову и вливают несколько глотков воды мне в рот. Я глотаю, сколько могу. Пытаюсь свернуться калачиком прямо на земле. Но мне этого не дают все те же сильные руки. Они поднимают мое тело и несут. Через какое-то время я чувствую под спиной мягкую поверхность. Руки оставляют меня на некоторое время. Зато кашель не отпускает. Я бьюсь в конвульсиях. К моему лицу прикасается мокрая, холодная ткань. Она же скользит по шее и потом на грудь, в вырез рубашки. Выставляю вперед ладони, чтобы защититься от этих прикосновений. Но мои руки тут перехватывают и сильно прижимают к телу. Потом резким движением распахивают мою рубашку, и холодная ткань продолжает свое путешествие по моему телу до самого пояса джинсов. С трудом раскрываю глаза. Они слезятся и болят, но я вижу перед собой Градова. Хочу спросить про Волкова, но вместо голоса у меня вырывается хрип, а горло дерет, словно по нему проводят жесткой металлической щеткой.
- Волков…
«Объект» коротко отвечает:
- Жив…
В моей голове что-то лопается, и я с радостью ухожу в спасительную темноту.

Из нее меня вырывает резкий запах, который сперва взрывает мой нос, а потом и мозг. Открываю глаза, из них вновь потекли слезы, но я уже вижу довольно сносно. Надо мной склонился человек в белом халате и медицинской маске. Его глаза направлены на меня. Заметив, что я очнулась, он убирает руку с «вонючкой» и прижимает к моему лицу маску, которая присоединена к небольшому баллону. Мне сразу становится легче дышать. Я перестаю пялиться на врача и перевожу взгляд за его спину. Вижу, что там стоит Градов, наблюдая за действиями медика. Я, превозмогая боль в горле, произношу:
- Волков?
Подполковник понимает мой вопрос. Отвечает нехотя:
- Обгорел. Лицо и руки. Но пока жив. Увезли на «Скорой». Как Вы себя чувствуете?
Мне кажется или в его взгляде что-то изменилось? Вроде все, как раньше. Смотрит хмуро, между бровей все та же складка, но глаза его направлены на меня. И в них…не понимаю что именно. Тревога? Беспокойство? Смятение? Ладно. Потом разберусь.
Врач подает голос:
- В больницу надо.
Я протестую, как могу:
- Не надо в больницу. Со мной все в порядке. Я чувствую себя хорошо. – Чем громче хочу сказать, тем сильнее хриплю. Горло болит. Я кашляю. За меня вдруг вступается Градов:
- Ей здесь будет безопаснее. Только сделайте так, чтобы она успокоилась и не хрипела так.
Ай! Чувствую, как в вену на левой руке впивается игла. Что они мне колют? Но спросить не успеваю. Сознание уплывает, мир сужается до лица с черными глазами, потом исчезает и оно.

Я прихожу в себя постепенно. Сначала включается слух. Затем возвращается способность воспринимать окружающий мир. Сажусь на кровати. Удивляюсь. Я же проваливалась в темноту в гостиной. Но, видимо, потом меня перенесли в спальню. Рубашка на груди распахнута. Пытаюсь ее застегнуть, обнаруживаю, что половины пуговиц нет. Неужели была такая уж необходимость рвать на мне одежду? Что-то я не помню, чтобы нас накрывала такая страсть. Встаю, и меня слегка ведет в сторону и тошнит. Приходится снова опуститься на кровать. Постепенно дурнота отступает. Голова возвращается на свое законное место и снова начинает выполнять свои прямые функции – соображать. Включаю напольную лампу рядом с изголовьем. Глаза немного режет от озарившего комнату света. Предпринимаю вторую попытку подняться. Мне это удается, и я прохожу к шкафу. Снимаю рубашку и вижу, что она безвозвратно испорчена: вся в копоти и порвана на рукаве. Да и пуговицы не просто отсутствуют, они выдраны с «мясом». Жаль, но придется выкинуть вещь. Оглядываю себя. Да уж! Та еще красота! Руки по локти покрыты черным и кожа побаливает. Понимаю, что все же обожглась. Хорошо, что хоть не лицо. Но, если подумать, я легко отделалась. Не каждый человек способен пережить взрыв в машине и не получить ни одной царапины. Даже если ты – человек наполовину. Но каким бы не был, а грязным ходить не годится. Беру сменные вещи и плетусь в душ. За окнами уже светло и вовсю поют птицы, приветствуя новый день. В доме тихо. Я одна? Заглядываю в гостиную. На диване сидя спит Градов. Он откинул голову на спинку. Ноги слегка раскинуты. Левая рука лежит на колене. В правой руке подполковник сжимает пистолет. Он не стал снимать кроссовки. Такое впечатление, что готов сорваться с места в бой в любую секунду.  Я стою на пороге комнаты, прислонившись к косяку и стараясь тише дышать, чтобы не разбудить моего охранника. В груди растет теплое чувство благодарности. Никто и никогда не лез ради меня в горящую машину. И даже если он сделал это ради дела и спас меня, как ценную свидетельницу, мне все равно приятно. Давненько у меня не было таких ощущений. Что со мной происходит? Мысленно окликаю: «Хранитель?» Он появляется моментально. Я легко узнаю его.
- Приветствую тебя, Ратница. Вижу, что ты уже начала свою работу.
- Приветствую тебя, Хранитель. Если честно, даже не знаю, с чего начать и как к нему подступиться. – Снова перевожу взгляд на «объект».
- Неправда. Ты уже подступилась. Ты сделала очень важное для него.
Я недоумеваю.
- Что же это? Подскажи. Не понимаю.
- Ты дала ему возможность сделать то, что он не смог сделать для своей семьи. Он вытащил тебя из горящей машины.
- Ты путаешь, Хранитель. Это я должна благодарить его. Ведь он спас меня.
- Да, спас тебя. И тем самым принес в душу хоть и совсем маленькое, но успокоение. Хотя, сам он этого еще не осознает. Но в нем зародилось желание оберегать тебя. Сделать все, чтобы ты осталась жива. Разве это не шаг к спасению?
В этот момент раздается третий голос.
- Это ему все равно не поможет.
Правый браслет, вдруг, теплеет и его узор слегка светится. В угу комнаты появляется Темный. Я сразу его узнаю. Старый знакомый. Он слегка ухмыляется и, глядя на меня, говорит:
- Ратница. Снова ты на моем пути?
- Не могу пожелать тебе здравствовать, Корвус . – Я постаралась вложить в свои слова весь яд, на который способна. - И очень не рада тебя видеть.
Он снова мерзко усмехнулся.
- Взаимно. Но мы снова боремся за одну душу. Но тебе тут ничего не светит, Ратница. Отступись сразу. Он – мой.
- Я в прошлый раз не отдала тебе душу «объекта» и сейчас не получишь. Слышишь, Корвус? Я тебе его не отдам!
- Тебе и не придется. Он настолько пропитан ядом мести. Только этим и живет. Душа его уже моя. На что ты рассчитываешь?
Теперь пришла очередь ухмыляться мне.
- Ты в прошлый раз говорил тоже самое. Смени пластинку, Темный. Еще не вечер! Вот Хранитель говорит, что я уже успела сделать для «объекта» кое-что хорошее. Так что, не говори «гоп». А то будешь потом истерить, как в прошлый раз.

       Я напоминаю ему об одной из моих «объектов». Да, это была женщина. И после четырнадцати лет счастливого брака, в котором родились две прекрасные дочери, она вдруг решила стать дамой «нетрадиционной ориентации». Лесбиянкой, по-простому. А ведь связь с представителем своего пола - один из смертных грехов. Нет, я не стала одной из них. Такое мне даже в голову прийти не могло! Мы с «объектом» стали близкими подругами, а не любовницами. И мне скорее пришлось работать с ее мужем, который вместо того, чтобы больше уделять внимания своей благоверной, завалить ее подарками и окружить любовью, выбрал самый удобный путь - ушел в глубокий запой. Я даже не сразу поняла, от радости или горя. Но он, кажется, получал от этого состояния наивысшее наслаждение. И пробиться к его вечно пьяному мозгу тоже было трудно. И вот я металась между супругами, а Корвус, как представитель Темных Сил, стоял в стороне и потирал уже руки, собираясь заполучить две души сразу. Но не тут-то было! Я добилась, чтобы супруг «объекта» все же вышел из пьяного угара, вспомнил, что у него есть жена. Полоумная, с идеей вывернуть себя наизнанку, разрушить все, чем они жили столько лет, но все же своя, родная. Мы с ним боролись за нее изо всех сил. Плюс, я рассказывала ей якобы о своих любовниках, вкладывая в ее съехавшую набекрень голову мысли, как это прекрасно бывает с мужчиной. А главное, что это естественный процесс. А так как особого опыта у меня не было, чтобы столько рассказывать о романтических приключениях, пришлось пересмотреть море эротических фильмов, перечитать океан откровенной литературы. Попутно изучить нюансы семейных отношений. И даже вникнуть в психологию людей, имеющих нетрадиционную сексуальную ориентацию. Как с ума не сошла, до сих пор не понимаю. Но и сама не стала нимфоманкой, и совместно с ее Хранителем и образумившемся мужем, мы все же убедили даму в том, что лесбиянство не для нее. И ей очень нужен ее собственный муж, который знает, как ей надо и что она любит. Короче, вернули блудную мать и жену в лоно семьи. Но я до сих пор вспоминаю это задание, как забавное приключение. Местами, даже весело было. Так вот это самое дело и стояло между нами с Корвусом. И, судя по всему, он мне своего поражения так и  не простил.
      
       В этот момент Градов что-то отчетливо произносит. Что именно, я не успеваю понять. Мне кажется, что он зовет кого-то, но точно я сказать не могу. Я отрываюсь от косяка двери и тихо ухожу в душ.