Иголка в стоге сена

Я не знала этих ребят - я познакомилась с ними несколько часов назад. Нам было весело, мы напились, казалось, что мы знакомы тысячу лет, что они мои хорошие друзья, и я уверена в них. Однако сейчас, видя, как на полу извивается и бьется в конвульсиях та девушка, которую я поцеловала пятнадцатью минутами ранее, я вдруг поняла, что не испытываю ничего. Я с брезгливостью наблюдала за тем, как пена с ее губ льется мне на ладонь, как закатываются ее глаза, скрывая зрачки, как содрогается ее тело. Я держала ее за голову, не позволяя удариться головой о пол, кто-то из парней держал ее ноги и руки. Чем больше проходило времени, тем глубже я осознавала, что оказалась совсем не там, где должна быть. Я совсем не знаю ее, не знаю ее друзей, я не испытываю страха за нее, сопереживания, волнения. Лишь выполняю механические действия - то, чему меня учили на курсах первой помощи. У нее припадок - это опасно. Я точно знаю, чем это опасно, но понимаю, что не могу жалеть эту девушку, которую сейчас спасаю от тяжелых повреждений.

Скорая ехала долго и все это время беспомощная Моника продолжала ерзать по холодному полу, будто пытаясь улизнуть из наших железных хваток. Когда же наконец медики приехали, они быстро остановили это представление и, водрузив расслабленное тело девушки на носилки, скрылись в машине. Меня поблагодарили за оказанную первую помощь и поинтересовались, не хочу ли я поехать как сопровождающая. Я отказалась, потому что понимала, что не могу сейчас позволить себе оставаться так долго в этом городе. Вместо меня вызвалась Бри - она, как обычно, плакала, срываясь практически на истерику. Я не могла ее успокоить. Не хотела. Эмоциям тоже нужно давать выход и почему бы не делать это, когда представляется такая возможность?

Забрав Монику и Бри, скорая уехала, оставив меня опустошенной и раздавленной. Я почувствовала, как на меня навалилась усталость всего прошедшего дня. Как оказалось, парни чувствовали тоже самое. Именно поэтому, не долго думая, мы отправились в мотель. Денег ни у кого не было, поэтому пришлось добираться до ночлега на своих двоих. В какой-то степени я даже обрадовалась этому - мне хотелось подышать, а стены неустанно давят на меня, заставляя погрузиться в печаль. Всю дорогу мы молчали. Кто-то слушал музыку в наушниках, кто-то курил одну за одной, а я шла, периодически поглядывая на небо и представляя, как где-то также смотрит на него Бэнтон.

***

Утром Бри сообщила нам, что Моника пришла в себя. У нее эпилепсия. Давно. С рождения. Обычно припадки случаются редко, поэтому никто из ее компании не знал о недуге девушки. Видимо, та выпитая доза алкоголя сыграла злую шутку не только со мной. Конечно, алкоголь может выступать причиной таких припадков, но это не самый распространенный случай. Однако именно вчера ночью на него выпал жребий. Парни очень переживали за свою подругу. Мне показалось, что внезапно они осознали как хрупка человеческая жизнь и как легко она может оборваться в один момент. Пару часов каждый из них сидел молча на свой кровати и обдумывал случившееся. Я же читала книгу, которую с позволения Лорен прихватила из ее дома. Это был детектив Агаты Кристи. Старая книга в потрепанной обложке. Страницы пожелтели и пахли временем. Это моя самая любимая категория книг. Такие книги всегда вкусно пахнут, их страницы на ощупь очень напоминают бархат, а содержание приобретает особый смысл.

Когда наконец всем надоело думать и молчать, Остин спустился со своей верхней кровати и, взяв с угла гитару, сыграл несколько аккордов. Что-то знакомое ощущалось в этих звуках и я поняла, что знаю эту песню. Слова сами собой выплыли из недр мое памяти и я, сама не понимая что на меня нашло, начала петь:

 - Эти стены вгоняют меня в депрессию,

Я чувствую касание их холодных рук,

Теперь это повсюду.

Однажды мы целиком поглотим все это,

А затем медленно исчезнем.

Как только я допела куплет, музыка остановилось и три пары удивленных глаз уставились на меня. От внезапно навалившегося внимания, я смутилась и отвела взгляд в сторону. Мне вдруг стало слишком стыдно за то, что я поддалась своего мимолетному порыву.

 - Ты прекрасно поешь, - наконец услышала я голос Остина, который не переставал изумленно смотреть на меня, не скрывая своей улыбки. Я почувствовала, как мои щеки приобретают все более красноватый оттенок. Если он думал, что этим подбадриванием сгладит все углы, то его план с треском провалился.

- Почему ты не делаешь этого постоянно? - подхватил его Крис. Я посмотрела на парня, натянуто улыбаясь. Комплименты я никогда не любила. Я не знаю как реагировать на них. Благодарить? Принимать как должное? Отшучиваться?

 - Да, неплохо, - закончил Клаус. Он никогда не отличался эмоциональностью. Мысленно я поблагодарила его за то, что он так сдержан в своих высказываниях. Мне было приятно и это не вгоняло меня в краску. Он почти идеален.

 - Спасибо, но я не думаю, что вы правы, - я снова улыбнулась, проводя руками по волосам. После моих слов парни начали наперебой переубеждать меня в моих выводах, и я, не в силах противостоять их тройному удару, согласилась. Пусть лучше так, чем быть осужденной за свою дерзость.

- У меня появилась гениальная идея, - вдруг воскликнул Остин. Мы посмотрели на него выжидающе и он, будто специально искушая наше любопытство, начал с небольшой паузой, - что если мы сейчас пойдем, найдем подходящее местечко и устроим импровизированный концерт на улице? Это поможет нам немного подправить наше финансовое положение и, что самое важное, докажет Ванессе, что ее голос - настоящее волшебство.

После последних слов я снова смутилась. Мне, безусловно, были приятны эти слова, но я не могла согласиться на такую авантюру. Время, оплаченное мной в хостеле, практически подходило к концу, и потому я должна была отправиться на вокзал и продолжить свой путь. Тем более, я не была уверена в том, что смогу осилить такое внимание к своей персоне. Петь я люблю, но чаще делаю это в домашней обстановке, когда поблизости нет чужих ушей и мнений. Я объяснила свою позицию парням, и мне незамедлительно последовал ответ:

 - Мы все равно уезжаем сегодня. Несмотря на то, что Моника попала в больницу, нам нужно продолжать двигаться дальше. Завтра в городе в 497 милях отсюда у нас запланирован концерт. Если сегодня к вечеру ее не отпустят, нам придется оставить их здесь. Зная Бри, она наверняка останется с ней, - объяснил мне Крис. Я смотрела на него непонимающе. Оставить в чужом городе двух своих вокалисток ради какого-то концерта в богом забытом городе? Мне показалось, что он лжет, и я переспросила, правильно ли я все поняла.

 - Да, не беспокойся, это нормальная практика. С Моникой часто случаются передряги, а Бри всегда с ней. В такие моменты Остин всегда брал на себя роль солиста.

 - Нельзя оставлять их в чужом городе! - вдруг возмущенно воскликнула я. Удивившись тому, как остро я отреагировала на слова парня, я умолкла. Клаус засмеялся. Я впервые услышала его смех. Мелодичный, чистый, безумно сексуальный.

 - Мы рокеры, нам можно все, - заключил он. Я не могла согласиться. Это было бы предательством. Это было безумием. Я не хотела становиться причиной разлада в этой группе и потому решила, что если они и хотят оставить девушек здесь, то пусть делают это без меня. Моя совесть, которая спала уже не первый год, решила наконец-то проснуться.

- Ванесса, если начистоту, мы не все тебе рассказали, - заговорчески начал Остин. Он выглядел смущенно, стыдливо, будто готовился рассказать мне какую-то грязную тайну, - мы сказали, что познакомились давно, кажется, три года назад, но это не так. На самом деле мы втроем: я, Клаус и Крис - давние друзья, еще со школы, и "Salt Crystal" наша группа. Моника и Бри - местные девчонки, которые решили испытать жизнь и связаться с бродячими музыкантами. Ну знаешь, подростковая романтика и все такое. Мы не можем взять их с собой в другой город. Им по 16.

Я наклонила голову набок, стараясь переварить всю информацию, которая так внезапно обрушилась на меня. Меня не очень волновал вопрос почему они солгали мне с самого начала, меня больше беспокоило другое - как все это связано со мной? Для чего произошло это знакомство? Я незамедлительно поинтересовалась об этом у парней.

 - В этом городе мы давно. Около трех месяцев. Сначала приехали на концерт, потом встретили Монику и Бри и решили остаться еще на какое-то время. У них прекрасные голоса, которые очаровали каждого из нас, но пришло время уехать. Узнав о том, что Моника попала в больницу, я почти сразу же договорился о концерте в другом городе. Это хороший предлог закончить наше пребывание здесь, - на одном дыхании проговорил Остин. Я заметила, как его голос дрожит, он волнуется.

 - Мы решили двигаться дальше, Остин бы снова начал петь, но тут ты вдруг решила раскрыться перед нами. Твой голос идеально подходит под настроение наших песен. Мы хотим, чтобы ты поехала с нами, - донесся до меня голос Криса. Вскипая от возмущения, я переводила взгляд то на одного парня, то на другого, стараясь уловить в их глазах хоть каплю раскаяния. Однако никакого намека на него не было. Вместо этого - азарт и ожидание того, что я соглашусь.

 - Значит групповой билет тоже был ложью? - почти вскрикнула я, стараясь обличить их еще в одной лжи мне.

 - Нет, это правда, - наконец подал голос Клаус.

Я замолчала. Посмотрела в окно, досчитала до десяти, почувствовала, как кровь остывает. Мне становилось лучше. Всплеск адреналина погрузил меня в ощущения расслабленности и некоторого спокойствия. Я понимала, что отказаться - лучшее решение. Это никак не запятнает мою совесть, сохранит мои нервы в порядке, а также убережет меня от очередной лжи. Однако в другой чаше лежали не менее весомые аргументы: у них есть машина, фургон, как говорил вчера Остин, в котором я могу уехать далеко отсюда и ближе к своей цели. Тем более, музыкальная группа - это отличная возможность попробовать себя в чем-то новом, ощутить свободу, познакомиться с новыми местами и людьми.

 - Я еду за ваш счет, - повернувшись, я внимательно посмотрела в глаза Остину. Я прикладывала все усилия, чтобы сделать мой взгляд как можно тверже и увереннее. Мне удалось.

 - Разумеется, - расползся в улыбке гитарист.