Глава - 6. 4-Романа

   Покинув подвальное помещение, находящееся под домом Петра Зинькова и благополучно пересёкши территорию соседствующей с его участком стройки, девушка сразу же решила пока не поздно, навестить и его напарника. Поскольку полицейские идут практически попятам и не ровен час, подсуетившись, глядишь, и обгонят, достать этого сучёныша, будет на много хлопотней, а- то, и вовсе невозможно. Наринский Вадим, проживал по адресу, проулок Заречный – 14, квартира - 7. Вынув из кармана мобильный телефон и включив его, набрала адрес в поисковике, просмотрев информацию навигатора, и просчитавши, что расстояние между этими объектами не столь уж и велико, по времени, ходу минут пятнадцать, ну плюс, минус непредвиденность, быстрым шагом направилась в адрес. Следуя на Заречный переулок, по пути продумывала все возможные варианты общения с Наринским. Но, не зная человека, не зная, чем живёт, чем дышит, да и никогда с ним прежде не встречаясь невозможно судить о том, что он предпримет в сложившейся ситуации; так, ничего более подходящего, чем – «да хрен с ним, буду работать по слагаемым обстоятельствам» – не пришло на ум. Подойдя к подъезду, вы-нула телефон и набрала номер, который ей дал Зиньков.
   – Да, слушаю! – Раздалось в трубке.
   – Где ты шляешься?! – Спросил женский голос.
   – Да нигде я не шляюсь, – возразил мужчина. – Вот дома сижу, уставив-шись в телевизор.
   – Сейчас приду! – сказала женщина.
   – Приходи, жду…
   Девушка нажала сброс. – «Идиот, ни что, ни кто, тупо приходи! Обосраться бы, да постираться здесь негде»! – Думала она, подымаясь на второй этаж.
   Подойдя к двери, нажала звонок. Послышался щелчок замка, и дверь перед девушкой растворилась.
   – Ты кто?! – Только и успел спросить Вадим, перед тем, как точно выве-ренный по силе и направлению удар девушки, ладонью в подбородок, отправил его в глубокий нокаут.
   Придя в чувство от столь неожиданной анестезии, Вадим пытался хоть что- то вспомнить с того что только что произошло, но тщетно. Переведя внимание на себя, с какой- то опаской понял, что его ноги и руки крепко связаны широким скотчем и скорее всего тем, который он вчера сам и купил, что бы упаковать посылку. Перед ним на стульчике сидела довольно хрупкая, божественно красивая и очень молоденькая девушка, и чему- то радуясь, улыбалась. На её обуви красовались ничем не приметные голубенькие бахилы, а на руках интригующе редкими морщинками были одеты нитриловые одноразовые рабочие, но довольно крепкие перчатки.
   – Ты кто? – Словно спросонку, снова спросил Вадим.
   Милая улыбка на лице девочки, в какой- то миг растаяла, а на её месте воцарилось нечто страшащее. Всё лицо девушки как бы трансформировалось, можно сказать, преобразилось, на нём больше не было: ни горя, ни радости, ни злобы, ни ненависти, скорее всего оно напоминало лик давно остывшего мертвеца. Глаза только что искрившиеся радостью угасли, и на мужчину посмотрели два стеклянных шара. Глядя в них, создавалось впечатление, что перед тобой разверзлась бездна, которая видит тебя, практически насквозь.
   – Какая разница? – Тихо ответила девушка и продолжила. – Сейчас я задам тебе ряд вопросов, на которые ты мне очень быстренько ответишь, ответишь, не заставляя меня при этом, принимать довольно неординарные по отношению к тебе методы воздействия на твоё так сказать подсознание. Поверь, дружок, что хоть тебе это и не понравится, и ты сочтёшь, что отвечать на это всё не по понятиям. Отвечать всё одно доведётся. Получив ответы я, раскланявшись, растаю так же неожиданно, как и появилась. Но смею тебе заметить и следующее, что каждый твой не правильный ответ, или – же каким бы- то ни было образом проигнорированный вопрос. Будет очень болезненно мною воспринят, и ты, поверь уж мне дружок, очень искренне станешь завидовать мёртвым. – Сказала всё с той же демоничной миной безразличности на лице девушка и, поставив на стульчик находящийся невдалеке цифровой диктофон, пристально посмотрела на мужчину.
   – Кто такой хромой судья и где мне его разыскать? – Включив диктофон, задала свой первый вопрос девушка.
   – Да пошла ты!.. – сказал Вадим и ухмыльнулся.
   – Ответ подобного толкования мною не приемлем, и к дальнейшему рас-смотрению не принимается. – Сказала девушка, поднимаясь со стульчика и, подойдя к Вадиму, немного нагнувшись, нанесла удар в левую сторону грудной клетки. Вадим взвыл от накатившей на него внезапной боли, но в ту же секунду последовал повторный удар, от которого в Вадима помутнело в глазах.
   – Вопрос повторить, или пока ещё помнишь? – Спросила девушка, глядя на мужчину всё теми же безжизненно - пустыми, ничего не выражающими глазами.
   – Не нужно повторять, я всё одно ничем помочь в этом вопросе не смогу. – С перекошенным от боли лицом прохрипел Вадим.
   – Врёшь сучара, по самодовольному рылу вижу, что врёшь! – Зашипела словно змея девушка и, обойдя лежащего на полу мужчину, ни говоря больше, ни единого слова нанесла так же два аналогичных удара, но уже в правую сторону груди.
   Вадим взвыл, его тело вытянулось от невыносимой боли, слёзы самопроизвольно покатились с глаз. – Не нужно больше ломать рёбра, я скажу всё, абсолютно всё, что только знаю по этому вопросу. – Это Немцов Николай Матвеевич, он приехал сюда с Полтавской области. Там он работал следователём в прокуратуре, до той поры. Как говорится! Пока однажды, на него не набрели опера. И было это, на какой- то стройке; нашли его сильно избитым, да изрядно покалеченным, во время, криминальных разборок, в которые как оказалось, он тоже по уши был втянут. Там- то, и была травмирована его нога, теперь она немного короче нормы. Во избежание дальнейших разборок, и ради спасения более солидных погон, ему предложили уйти, так сказать по обоюдному решению сторон. Что в принципе Немцов и сделал. Но несколько лет назад, сюда его пригласил какой- то очень влиятельный друг, возможно, что даже сослуживец, хотя я думаю что, скорее всего сокурсник. И пригласил он его не ради дружбы, а скорей всего для проведения неких шоу, таких типа театрализованных средневековых судилищ с настоящим палачом, и казнями. Жертв подбирал всё тот же высокопоставленный неизвестный предводитель, но, сколько я не пытался выйти на него все мои усилия оказались безрезультатными. Есть, конечно, предположения что он работает в полиции, поскольку простых смертных уже бы давно на дыбу посадили, а этот всё так же сливает потенциальных жертв и доселе где- то бегает без кола в жопе.
   – Адрес, какой!? – Повторила вопрос девушка.
   – Точно не знаю. Где- то на Грушевского – 4, там у него квартира, но его, или снимает, точно не знаю. Номер квартиры для меня тоже загадка.
   – Значит так! Последний вопрос и для меня очень важный. Где те документы, или материалы, мне лично по фигу, которые ты столь скрупулёзно собирал по поводу всего того что связанно с этими судилищами, и их непосредственными исполнителями?
   – Нет у меня больше ничего, отстань от меня, ты уже и так сучка меня достаточно серьёзно искалечила, я тебя под суд отдам. Достали уже твои дурацкие вопросы. Мне невыносимо больно, трудно дышать, говорить, мне нужна скорая помощь, пошла вон отсюда я больше не желаю тебя видеть!
   – Ты меня не боишься дружок? – Ели слышным голосом, спросила девочка.
   – Да уж хуже, чем есть, думаю, не будет! – Злобным голосом ответил Ва-дим и замолчал.
   – Ошибочное мнение; доведётся исправлять оплошность. Да и тебе дружок не помешает немножко помолчать, уж больно ты у нас говорливый. – Тихонько сказала девушка. И, из-под длинного козырька блейзера. Её лицо показалось, как бы искаженное какой- то загадочной ухмылкой.
   Взяв скотч, ножницы и не особо торопясь плотно заклеила Вадиму рот. После чего выключила диктофон, сунув его в карманчик на курточке, застегнула молнию и, вернулась к мужчине. Расстегнула ему гульфик штанов и стащила их вместе с трусиками чуть ниже колен, потому, что дальше не позволял скотч, плотно стягивающий мужчине ноги. Подошла к журнальному столику, взяла пульт и включила телевизор, пробежав по каналам, нашла какой- то боевик и чуть прибавив громкости, отправилась на кухню. Оттуда она уже вернулась, держа в руке маленький шампур. Такие шампуры применяют в основном для жарки: кебабов, сосисок, овощей и фруктов. Показав принесенный шампур мужчине, спросила; – поджарим баклажан, или сосиски будет вполне достаточно? – После этих слов, девушка потолкала несколько раз туда, сюда, указательным пальчиком полу возбудившийся пенис мужчины и, оставив его в покое, перевела свой взгляд на мошонку, та как раз в это время мирно почивала промеж сжатых ног.
   У Вадима как- то сразу пересохло во рту, он пожалел, что распустил да ещё так не вовремя свой язык. Но менять, по-видимому, что- то, уже было слишком поздно. Метал как- то зловеще блеснул! Мошонка, со всем своим содержимым, оказалась в руке девушки. Но, уже в следующее мгновение она предельно оттянулась и, в тот же миг, железное жало шампура, пробив нежную плоть мошонки, стало неумолимо быстро погружаться в правое яичко. Но,  конечно же, не заставив себя долго ждать, пройдя и сквозь левое яичко, стальное жало шампура, оттянув изнутри, немного мошонку вышло благополучно наружу. Боль, словно от удара током пробежала по всему телу мужчины, он взвыл заклеенным ртом, за - дудел носом и с ужасом в широко раскрытых глазах уставился на свой пах. Пытаясь сказать этой девчушке, что он сдаётся и согласен выполнить все её требования. А так же и о том, что он глубоко сожалеет о содеянном им неповиновении. Том, которое заставило её, столь далеко зайти в своих убеждениях. Но девушка ни малейшего внимания не уделила стараниям Вадима. Сложилось впечатление, как будь- то кроме надетой на шампур мошонки с двумя проткнутыми насквозь, для каждого мужчины бесценными, и очень нежно ранимыми шариками. Шариками какого- то бедняги, вокруг неё была совершенная пустота. Правая рука девушки медленно, но довольно уверенно стала вести шампур по часовой стрелке, в то время как левая находясь под яичками поддерживая мошонку в подтянутом вверх положении. Спустя минуту, ручка шампура прошла часовую визуально прикинутую отметину, с чего можно было заключить, что яички сделали первый оборот вокруг своей оси, но, не смотря на это, даже не пытаясь притормозить, ручка шампура пошла на второй не менее увлекательный круг. Сопли, слёзы из глаз мужчины побежали ручьём, невыносимый гугнящий вой, и уж больно зачастившие судороги всего тела заставили девушку немного притормозить. Остановившись на полдороги, девушка, пристально посмотрев на Вадима, спросила. – Сударь! не передумали ли Вы и дальше хранить данный Вами обет молчания? Или всё же соблаговолите отвечать на поставленный Вам вопрос, столь молодой и обворожительной леди?
   Всем своим видом Вадим пытался показать своё согласия к дальнейшему плодотворному сотрудничеству, только бы девушка прервала заниматься столь увлёкшим её процессом. Он гудел заклеенным ртом, кивал головой в знак согласия, и искренне как ребёнок пытающийся разжалобить нерадивую нянечку, плакал.
   Девушка вложила шампур с остающейся на нем скрюченной мошонкой, длинным концом промеж ног парня, и одним рывком убрав из его рта скотч, спросила.
   – Где собранные тобой документы?
   – Посмотри в антресоли, там есть зелёная коробка, в ней всё- то, что я успел собрать, а так же и небольшой пакетик с вложенной у него флешь – картой, на ней, я так думаю, собранно всё интересующее тебя видео. Если чего и нет, ты уж не обессудь, значить нет и у меня. – С каким- то невероятным облегчением вдохнул Вадим в предвкушении того что всё уже закончилось, откинул голову назад и постарался максимально расслабится, ожидая что сейчас он будет свободным.
   Девушка, встав на стульчик, открыла дверцу антресоли и достала оттуда зелёную коробочку, в которой и вправду находились какие- то исписанные листы, заметки на обрывках из тетрадей, документы с печатками и прочий мотлох. Взяв пакетик и вытряхнув на ладонь флешку, девушка подошла к журнальному столику, открыла крышку находящегося на нём ноутбука и, включив его, стала ожидать запуска. Спустя несколько минут она вставила флешку и выборочно пробежалась по информации находящейся на ней. Вынув карту, вернула её обратно в пакетик. Сложила всё в зелёную коробку, осмотрелась. Но по-видимому, не найдя ничего нужного направилась в кухню, и оттуда вышла неся в руке полиэтиленовый пакет с супермаркета. Вложив в него коробку с документами, она поставила его на столик и осмотрелась по сторонам. Подойдя к Вадиму, вынула шампур, который всё еще находился вставленный промеж его ног, и даже не соизволив вернуть в исходное положение мошонку со столь дорогим содержимым, хотя уже и изрядно подпорченным жизнью, так и оставила её лежать на ногах парня полу скрюченной и проткнутой шампуром.
   Взяв со столика пакет с находящейся в нём коробочкой, молча, направи-лась к выходу.
   – Милая девушка, вы случайно ничего не забыли?! – Всё так же продолжая лежать на полу: плотно связанным скотчем, с поломанными рёбрами, проткнутой шампуром мошонкой, яичками, находящимися в ней, но всё так же безупречно надетыми на тот же таки шампур, задал свой нелепый вопрос Вадим. Хотя, в данной ситуации, было бы целесообразней, для здоровья самого мужчины, и вообще как бы промолчать.   
   – Ты уж меня извини дружок. Но как не странно, ты всё же прав. Я и действительно по жизни, терпеть ненавижу: всякого рода недосказанности, недоделанных каких- то дел, а так же всякого рода неудовлетворённости. Но ты, если всё же выкарабкаешься со сложившейся ситуации и останешься жив, то заруби себе на носу, дабы не забыть. Не доведи тебя Боже, вспомнить обо мне хоть одним словом, не важно, будет ли это во сне, или наяву, клянусь, что ты позавидуешь мёртвым. Ине только ты, а и твои дети, ну те, которые нынче проживают с матерью в Польше. Помни о них и о том, что я только что тебе сказала. Ты искал приключения на свою и без того озадаченную задницу; думаю, нашёл. Тебе что дурашка, адреналину не хватало? Если нет, так шёл бы на ринг, там довольно здоровые мужики, они тебе столько бы его нагрузили, что из ушей излишки протекать стали бы.
   Девушка поднялась со стульчика, подошла к Вадиму и, не проронив больше, ни единого слова, нагнувшись над ним, нанесла несильный, но довольно точный удар. Раздался ели слышный хруст, и Мужчина пал в нирвану. А девушка взяла пакет с коробкой и не торопясь покинула квартиру, плотно прикрыв за собой входную дверь.
   Роман подъехал на своей машине, которую всё же, сегодня забрал с ремонта, к своему подъезду и, выходя, захватил пакеты с маркета, в которые скупил продукты, по пути домой. Но едва успел сделать несколько шагов по направлению входной двери подъезда, как к нему подбежал мальчик лет десяти и спросил.
   – Вы дядя Роман из полиции!?
   – Ну, я! А что это меняет?
   – Тогда это для Никифорова Романа Макаровича!
   – И от кого, если не секрет?
   – От очень красивой, молодой тётеньки….
   – И не успел Роман, опомнится от неожиданности, как мальчик сбежал куда- то дворами. Хотя при этом таки успел, воткнуть Роману какой- то конверт с серой бумаги под мышку, поскольку руки его были заняты, пакетами.
   Войдя в квартиру, Роман поставил пакеты на кухонный стол, где их тут же взялась разбирать Шура.
   – Что это у тебя за пакет вывалился из-под мышки? – Спросила Шура.
   Роман, поднимая с пола увесистый конверт, рассказал ей о маленьком мальчике, который передал ему эту как бы бандероль, от красивой, молодой тётеньки.
   – А что в нём?
   – Да понятия не имею! – Сказал Роман и стал разворачивать пакет. Отвернув клапан конверта, он достал толстую тетрадь. С первых же страниц просмотра хоть и выборочно, но стало ясно, что это не что иное, как описание судилищ.
   Шура взяла пакет и заглянула внутрь, на дне пакета находилось и ещё что- то, но очень маленькое. Достав его, стало ясно, это флешь – карта. Шура воткнула карту в разъём ноутбука находящегося тут же на кухонном столе. Изображения не было, но аудио запись довольно качественная. Насколько можно было судить с разговора; вопросы, ответы. – Что это? – спросила Шура. Роман, прислушавшись, пытаясь въехать в суть, сказал.
   – Девочка моя, Это допрос Зинькова Петра. То есть уже покойного, и скорее всего, что записанного перед его смертью.
   Роман вынул с кармана мобильный телефон и набрал Зарембу.
   – Слушаю Вас Роман Макарович. – Раздался голос в трубке.
   – Санёк, давай мухой ко мне!
   – Лечу! Роман Макарович…
   Минут через десять в квартиру Никифорова позвонили, и Шура пошла, чтобы  открыть дверь.
   – Привет Санёк, – поздоровалась Шура и продолжила. – Роман у себя, ожидает твоего прихода.
   – Здравствуй Шурочка, спасибо что впустила. – Ответил Заремба и направился к Роме в кабинетик.
   – Добрый день Роман Макарович, – поздоровался Заремба, входя к начальнику. – Так что тут у нас стряслось?
   – Привет Санёк! – ответил Роман и протянул Зарембе тетрадь.
   Заремба присел в кресло, и стал её внимательно просматривать, листая страницу за страницей. – Насколько я могу судить об этом материале, – сказал он – то это, не что иное, как дневник одного из участников этих судилищ.
   – Да Санёк, дневник и довольно подробный, он ранее принадлежал нынче уже покойному, великомученику Зинькову. А теперь, великий ты наш следопыт, прослушай и ещё одну исповедь, дабы развеять все свои сомнения. – И Роман включил, некий разговор девушки с мужчиной.
   Заремба, прослушав запись, попросил включить её ещё раз, после чего заявил. – Насколько я понял, это наша девочка расспрашивает Зинькова о его сообщниках. Хотя прежде чем этим заняться, насколько я могу судить, она врезала ему в челюсть ногой, после чего он сделался столь покладистым.
   – Откуда такая осведомлённость, экстрасенс ты мой? – Спросил Роман.
   – Да в этом нет ничего как бы сверхъестественного, всего лишь заключение экспертов. Они указали что, похоже, первый удар потерпевшему Зинькову был нанесён ногой в челюсть, где и оставлен своеобразный след от подошвы так называемого берца. В момент падения потерпевший Зиньков ударился правой рукой, а точнее её локтевым суставом, где и осталась своеобразная гематома, о бочонок с квашеной капустой из-за этого не мог оказать надлежащим образом, активного сопротивления ударившей его женщине. Этого момента нет на звуковой дорожке данной записи, поскольку диктофон был включён, уже после этого инцидента. Но второй удар на этой записи есть. После того как Зиньков указал девушке где хранится эта тетрадь с его описаниями проводимых казней, и девушка на какое- то мгновение отвлеклась, Зиньков попытался захватить её, но он даже, и представить себе не мог чем всё это для него закончится. На данной записи присутствует момент начавшейся возни, беря во внимание доносящиеся звуки, и сопоставляя их с за-ключением эксперта, можно предположить следующее, а именно, что; Зиньков вскочил на ноги, и бросился на девушку. Но та, как бы чисто машинально, особо не задумываясь, а работая в подсознательном режиме, как и учили, развернувшись на одной ноге между мешков и корзин; поскольку там, на полу сохранился своеобразный след от обуви, и он есть на фото, нанесла удар в район верхней губы. Нанесённый удар был такой силы, что чуть не оторвал Зинькову нос. Тот не сумев вовремя сгруппировать, оторвавшееся от земли тело, или вообще не имел подобного опыта, рухнул на спину и угодил головой на установленный им же стальной штырь для поддержки ограждения хранилища картофеля. После чего скончался мгновенно.
   – Получается, что убийство произошло: не преднамеренно, случайно, чисто по вине самого пострадавшего; а не фиг штыри совать, где не попади. После чего, ни в чём неповинная милая девочка: забрав тетрадку с тайника, спокойно, без малейших признаков паники, как в принципе и угрызений кристально чистой совести, ушла огородами, засыпав предварительно за собой все стежки да дорожки кайенской смесью. И что самое печальное в этой повести, так это- то, что сделала она всё это перед самым носом стада оперативников, думающих в этот момент не о работе, не о службе так сказать государевой, а вообще непонятно о чём. – Добавил концовку Роман и улыбнулся.
   – Подобная версия, так же имеет право на жизнь. – Сказал Заремба и добавил. – Но смею Вас заверить, что эта девочка, направляясь к Петру Зинькову, не шла его убивать, она шла взять у этого мужика координаты хромого судьи. Вот его- то, как и палача, она живым бы не отпустила, что бы ей это не стоило. Ведь смерть палача, ну ни как, нельзя назвать чисто случайным стечением обстоятельств. – Закончил свой короткий доклад Санёк.
   – Да парень, смерть палача, можно сказать шедевр. Кто бы мог подумать, что на такое способна: маленькая, неприметная, хрупкого телосложения, с видом несовершенно летнего подростка, девчушка.
   – Вы всё-таки, склонны считать мстителем Симу? – Спросил насмешливым тоном Заремба.
   – Нет Санёк. Как не странно, но я склонен к тому, что увидел на видео регистраторе Гриши: маленький, хрупкий, не ведающий ни малейшего страха, не ждущий прикрытия со спины, можно сказать ребёнок, идущий один в неизвестное. Заметь! При этом эта девочка не упускает возможности, хоть на какое- то мгновения порадоваться жизни. Даже идя улицей и слушая в наушниках музыку, по-детски пританцовывать. А ведь, если её действия и можно считать незаконными, то мстит она не за себя, а за тех женщин, которых эти уроды замордовали, резали и жгли заживо. И где, эта хренова власть? Та, которая, за убийство даёт десятку находилась в момент, когда этих бедолаг какой- то урод посмел четвертовать. Да этой девочке ещё при жизни нужно памятник ставить…. Ты только представь, арестуй мы этих живодеров. Сколько сбежится сучьих адвокатов оправдывающих этих сволочей, пытающихся доказать их невиновность, да и по сути на столько праведных хоть бери да иконы с них пиши. Хотя не спорю и среди адвокатов есть достойные, искренне честные люди.


   Продолжение следует...