Он сражался

   
   Это был пёс породы алабай в белой пушистой «шубе», с купированными маленькими ушами и прищуренными глазами, напоминающий полярного медведя.
   Он был первым в округе, но незаметно подкравшаяся болезнь, оттеснила: частичный паралич задних ног, который он со всех сил старался скрыть от хозяина. Он знал, что такое паралич, так как часто видел пожилую женщину, тащившую на поводке мелкого пса, задние ноги которого были укутаны тряпками и волочились по земле. Он тихонько повизгивал, усердно перебирал передними ногами, хозяйка часто оглядывалась,  останавливалась, чтобы дать ему отдохнуть, нагибалась, гладила…
   «Меня не утянешь, - думал он, - Я должен сам за себя бороться»,
    (Сильный пёс может думать. Слабый ластится. За него думает хозяин).
   Он помнил, что играл с ним. Это был весёлый, забавный щенок, но накатывавшиеся годы всё более и более, отбирая тепло, обдавали холодом. В его памяти откликались знакомые голоса, их владельцев он давно не видел, они, словно куда – то ушли, но куда? – он не знал, только что – то  подсказывало, что он тоже когда – то и куда – то уйдёт и не вернётся. Это нагоняло на него тоску, перемешанную с грустью, так как он любил то, что его окружало.
   Ему нравилось, когда с ним заигрывали, щекотали за ушами. Это были свои, но когда появлялся незнакомый, он отбрасывал любые игры и шёл ему навстречу. Остановившись, упорно, не отводя взгляда,  рассматривал его. Каким – то образом, он не знал, каким именно, он чувствовал исходящий от незнакомых страх, агрессивность, дружелюбие и отвечал либо рычанием, либо отворачивался и возвращался, как бы показывая: я предупредил, ничего личного. Завоевать его дружбу было трудно. Кто не испытывал сложностей в общении с ним, так это маленькие двуногие «щенки», которым он позволял даже кататься на нём.
   Однажды ему пришлось поработать на детской площадке, куда зашло двое подвыпивших мужчин, которые стали разгонять опекаемых им. Ему не понравились грубые голоса, противный запах. Возникшее чувство опасности побудило его нанести удар первым. Он недолго думал. Взвившись вверх, обрушился на одного из них, притёр к земле и упаковал между лапами, поискал глазами второго, чтобы атаковать и его, но в какую сторону он не смотрел, второго не было. Он мчался, рассекая воздух, без осознанного направления: куда угодно, только подальше от белого, пушистого «бандита».
   Когда хозяина не было дома, он, то ползал, то ходил, пытаясь оживить парализованные ноги, представлял себя здоровым, мощным и крепким. Он не только представлял. Превозмогая боль, поднимался на задних лапах, так делал он в  схватке с волком, который не уступал ему в силе. Волк выскочил неожиданно из кустов и, атаковав, накрыл, стал добираться до горла, а он, вспомнив привычку хозяина притворяться, застыл на мгновенье, словно побеждённый, волк, не осознав обмана, ослабил хватку, этого оказалось достаточным, чтобы  вывернутся, выпрямится, завалить и вложить в жажду жизни всю свою мощь. Это была  схватка двух равных сил, но волк, воспитанный природой,  был не так хитёр и умен, как он, воспитанный человеком.
  От боли его избавляли воспоминания, наполненные звонким лаем, которые исчезали, когда их настигал  холодный ветер одиночества  пустынных улиц.
   «Я должен громко рычать. Голос будоражит, отвлекает, он живой».
   Вначале это был  уставший, рокочущий с перекатами    голос, но с каждым днём он возрастал в силе, гулко носясь по дому. Хозяин  подзывал его, что – то говорил, слегка гладил  по спине. Он чувствовал тепло, которое, растекаясь по всему телу, добиралось до задних ног и оживляло их мелкими уколами.
   Это ободряло, он ждал возвращение силы, напряжение ломало, и он готов был сдаться: лечь, отказаться от всего, чем он раньше жил, уснуть и не проснуться, но что не давало ему это сделать? - борьба собственных мыслей, которая пробуждала внутренние источники скрытых сил, поглаживание хозяина, его тёплая рука, слова, смысл которых он не понимал, но они приятно вибрировали в ушах и это подсказывали ему, что сила вернется.
   Он мечтал.
  И пришёл тот день, который он ждал. Это был день, когда он почувствовал, что паралич стал понемногу отпускать.
   Впереди была ещё борьба, но это не подрывало его дух, так как он научился бороться с самим собой. Картинки с холодными улицами, одиночеством, которые  изматывали его, вызывая клокочущий страх, постепенно исчезали.
   Он верил.