Вы сёстры?

-Веточка, пойдём сходим. Ну, пожааааааалуйста.

-Мам, это напрасная трата времени и денег.

-А вдруг. Все эту женщину хвалят.

-Хорошо, если тебе развлечений не хватает, пойдём сходим.

Да не денег и времени мне жалко, а маму. Её второй муж, на восемь лет её моложе, нашёл себе ровесницу. Моя родительница аж вся почернела от переживаний. Я реально боюсь за её здоровье и жизнь. Что отчиму сбрендило пойти по бабам, не понятно. Прожили вместе они пятнадцать лет. Ссор я не видела и не слышала. Даже не знаю умеют ли они ругаться. Возникли у них проблемы, так они сядут рядышком на уголок стола, и он ей шёпотом:

-Любимая, ты не права...

-Душа моя, говори тише, дети услышат. Возможно ты прав.

-Что делать будем? Как мне тебе помочь.

-Родной мой, я так на тебя надеюсь...

Я им в свои пятнадцать лет даже высказалась:

-Не ну, у всех родители, как родители, а вы даже поорать не можете.

А родители только ухахатывались надо мной. Стали, как им поговорить приспичит, в смысле поругаться, меня за хлебом отправлять. Когда родилась сестра, мне было девятнадцать лет. Ссоры у них исчезли совсем. Может и были, но в спальне и под одеялом. Шучу. А тут на те вам из под кровати. Побег из дома. Да куда? В дом на против. И началось кино...

Выйдет папа на балкон у Алочки, курит, курит и на мамины окна смотрит. Мать за шторами спрячется и на папу смотрит. Так два придурка часами и выглядывают друг друга. Встречалась с отцом, осунулся, молчит, на вопросы не отвечает. Мама храбрится и только твердит, никогда ему это не прощу. Беда. Страдают друг без друга, а встретятся на улице и мира между ними нет.


Поехали мы с мамой на такси на другой конец города. Я маму сразу предупредила:

-Не смей ей что-нибудь про нас рассказывать. А то денег не дам за это гадание.

Ой, приходим в квартиру ворожеи, здороваемся и она нам с порога:

-Вы сёстры?

-Нет. - Отвечаю.

Села мама первой гадать. Достаёт оракул местного разлива амбарную книгу восьмидесятых годов и начинает круги в каждой строчке выписывать. Бормочет что-то, а я слышу только курды мурды, курды мурды. И так бормочет минут пять. Потом маме говорит, что её проблема в мужике. Ой, матушка, как обрадуется и давай ей всё про отца выкладывать. У гадалки от счастья глаза горят, это же надо угадала она с первого раза. Не переживай говорит моей мамуле, через месяц вернётся сам. Родительница довольна.

Поменялась с мамой местами за столом. Меня опять спросили:

-Вы сёстры?

-Нет.

-Вам я на картах погадаю. У вас случай запущенный.


Мне всё равно, пусть гадает. Суду и так всё ясно. Сделала она расклад и давай нести ахинею. Я молчу, гляжу даже мама поняла, что это всё враки. Расплатилась я с ворожеей, спасибо сказали и молчком с мамой пошли на выход из квартиры. А вслед нам:

-А вы сёстры?

-Нет.

Вышли из подъезда, обхохотались и поехали в центр города. В нашу любимую кафешку пообедать, по бокалу винца пригубить. А на душе у меня так тревожно. Переживаю за родителей. Я ведь отчима в пятнадцать лет сознательно папой назвала. Меня никто не заставлял, не просил, сама. За папу сильно испугалась. У него такое высокое давление подскочило, просто жуть. Лежит на диване весь белый, глаза закрыты. Мама побежала врачей со скорой помощи встречать. Разревелась я тогда и попросила: "Папа, ты только не умирай." Отец глазки открыл, в них звёзды вспыхнули, и когда врачи стали ему мерить давление, оно у него почти норма была. Вот с той поры зову его папой. Как их помирить, не знаю.

Время идёт. Отец молчит, мама злится. Сестрёнке одиннадцать лет, плачет, за меня цепляется. Родителям до нас нет дела. У них горе и трагедия. Отец не знает как вернуться домой. Мама рада, когда он приходит, просит прощение, а она его выгоняет. Страдают оба. Один на балконе, вторая в шторах. Дурдом.

Только пришла на работу, мама позвонила, с её братом, моим дядей, беда. Сломал шейку бедра. Живёт один в другом городе. Рванули втроём к дядюшке: я, мама и бабушка. Пока наладили с мамой быт больного, пока кучу разных мелочей порешали, прошло две недели. Оставили бабушку у дяди, сами рванули домой к детям. У меня муж оставался с нашей дочкой и моей сестрой. Переживали за них, как они тут без нас, от дедушки толку мало. У него на уме только рыбалка и охота. И это в его то семьдесят лет. А вообще, молодец дедуля. В отличной форме. Только дух перевели, звонок в дверь. На пороге мамина свекровь. Неприятная женщина. В глаза лебезит, за глаза поносит разными плохими словами меня и маму.

Лучше бы не приходила. Оказывается, когда мы к дяде уехали, Алочка у папы загуляла. Он на работу, она в отрыв по мужикам. В результате отец поймал её в их постели с мужиком. Ничего лучшего не придумал, как пошёл и... повесился во дворе Алкиного дома. Я как услышала, думала, всё писец, сиротой прям сейчас останусь. И была права. Как мама выжила, не знаю. Отца мы похоронили. Я правда сходила накануне, не поленилась, отметелила Алочку.


Предупредила, если на похороны придёт, нос на бок сверну. Знаю, нельзя так, но ничего с собой поделать не могла. Вот с той поры нас с мамой путать перестали. Больше никто не спрашивал:

-Вы сёстры?

Сразу определяли, что мы мама с дочкой. Папы, живите долго, пусть и не с нами, вашими детьми. Просто живите.