Лесная хозяйка

Наталия Помельникова http://proza.ru/avtor/dobrayapchela   
   
Говорят, вымысел с правдой часто уживаются, потому сказки, нет-нет, да случаются.
Что быль, что небылица – вам решать. Моё дело сказку рассказать.
Жили в одной деревеньке муж с женой. Были у них два сына и дочь. Бог бы дал, ещё детишек вырастить не прочь, да кому в бедноте им помочь?
Тяжко жили, частенько о долюшке тужили: избушка ветхая, земли мало, скотины никакой, и барин жадный и злой. Перебивались с каши на репу, бегали рыбку ловить на реку, ходили за ягодами и грибами в лесок, собирали помаленьку в туесок.
Так случается: старшие сыновья уродились с ленцой, работы не любили никакой, а на девиц уж посматривали разок-другой.
Доченьке, Серафиме-голубоглазке, пригожую такую поискать только в сказке, по весне минуло всего десять годков, а помощница родителям выросла во всём – будь здоров!
Без достатка люди жили в том краю, а злились братья на бедность свою. Шушукались меж собой, да ветер их подслушал озорной.
Вот и решили отец и мать: пора сыновей в люди выпускать, поскорей сватов к невестам засылать. Пришло их время узнать хлебушку цену, в неурожай найти ему замену. Как и что в этой жизни достаётся и откуда берётся.
Поэтому надо сыновьям по рубахе справить и Серафиму без гостинца не оставить.
Наловили парни рыбы в реке, мать с дочкой ягод принесли не в одном туеске.
Попрощались с детьми и пошли родители в богатое село на базар, продавать свой нехитрый товар.
Пошли, да и сгинули. Дорогу через лес люди давно протоптали, видно, волков, несчастные, повстречали.
Ох, беда! Серафима по матушке с отцом сильно убивалась, почуяло сердечко, что сиротинкой осталась.
Братья покряхтели, бороды почесали, теперь хозяевами стали. Не о чём долго гадать, надумали они избу продать. Поскорее жениться, к жёнам и их домам прибиться. На тяжкой работе не ломаться, больше на печке валяться.
Худо-бедно, продали родительский дом, деньги поделили потом.
Уж, как делили! За каждую тряпицу, плошку-ложку друг дружку за чубы тащили, ни грошика не уступили.
Всего-то досталось Серафиме в наследство: латаный платок матушкин, да половник деревянный батюшкин.
Ни одна из молодых жён братьев в свою избу девчоночку не пустила.
Эх, тяжела доля сиротины, бедова да уныла.
Поклонилась Серафима теперь уже чужой избе, пошла, куда глаза глядят, навстречу своей судьбе. Куда укажут сиротские слёзы, где и летом голод, а зимой некому согреть в лютые морозы.
Привела её к лесу дорога. Страх в лес одной идти, на сердце тревога. Кто про сироту вспомнит, коли пропадёт она? Задерут волки, только и скажут: знать, судьба.
Пока судьба витала в раздумье иль в пути, надо девоньке хоть какой еды найти. Рядом куст орехами осыпной. Обрадовалась она: на вечер с едой.
Обернулась, а перед ней Медведь стоит страшный, большой!
Серафима про Медведей в сказках от матушки слыхала, охнула и без чувств упала.
Открыла глаза, едва разобрала: лежит на листьях сухих, кругом темнота. Ни лавки, ни печи, стены, низкий потолок, теснота. Полоска света у порога. Не человечье жильё. Одним словом – берлога.
Встала, помолилась, нащупала дверь, та открылась. Кругом непроглядная ночь. Некому сироту успокоить, подсказать, помочь.
Слышит голос:
– Не ходи за порог, коль не знаешь дорог.
Задрожала Серафима, а голос опять:
– Сиди тихо до утра, устал я, спать мне пора.
Послушалась, прикрыла дверь, сердце от страха не унимается. Шуршит кто-то рядом, тоже без сна мается.
До рассветных птиц девонька не сомкнула глаз. От каждого звука тряслась и обмирала не раз.
С солнышком распахнулась дверь. На пороге - туесок с мёдом – глазам своим верь.
Хлебнула угощение и замерла: над дверью висит паутина, на ней качается пребольшая Паучиха. Качается тихо, да не случилось бы лихо.
– Не боишься меня, голубоглазая? – спрашивает Паучиха.
– Чай, не кусаешься, вон, как славно на паутинке качаешься, – отвечает Серафима, сама думает: не снится ли ей: Паучиха, беседа с ней?..
– Не боишься, разговору не дивишься, а ведь ты у Медведя сотый пойманный трофей. Отдаст он тебя Лесной Хозяйке, злодей. Будешь в наказание зверушкой какой, Мышкой серой или рыжей Лисой.
– В чём моя вина? – спрашивает Серафима. – Шла по лесу одна. Ветки не сломала, травы не примяла. Орехи собирала, и те растеряла.
– Орехи хороши для утехи, – согласилась Паучиха. – Хозяйка ничего в лесу брать не велит, Медведь зорко сторожит. Скажу без утайки, строгий сторож у Лесной Хозяйки. Только он не Медведь, а заколдованный человек сроком на век. Он – дровосек, пришёл в лес, рубил дерева топором, крошил пеньки колуном, костёр запалил, тем Хозяйку и разозлил. В дикого зверя она Дровосека превратила, да наказ дать не забыла: быть ему Медведем век, но, если поймает он сто человек за провинность в лесу какую, снимет она чару злую. Ты и есть тот сотый человек, а Медведю зверем уж не быть наречённый век. Молчишь, испугалась, голову опустила, все слова забыла? Не кричишь, слёзы не льёшь? Иль смирилась, что в лесу пропадёшь?
– Что говорить? Видно, тому быть, – вздохнула Серафима. – Некому за меня заступиться, и слёзы, что водица. Судьба такая, не мать родная, мачеха злая.
Дальше так говорит Паучиха:
– Что орехи собирала, грех небольшой. Подумала я: вот что мы сделаем с тобой. Научу тебя, голубоглазая, паутину плести, глядишь, простит Хозяйка, подожди, не грусти. Паутина в лесу вредных мух и комаров собирает, Хозяйка от них сильно страдает. Во-он на тот пенёк садись, да прилежно учись.
Девонька смышлёная оказалась, ловко в её руках тонкая ниточка-паутинка держалась. Выплетались узоры, радующие взоры.
Паучиха похвалила:
– Вижу, ты не бездельница, хоть и маленькая, а рукодельница. Как картинка твоя паутинка-кружевинка. Тут немного поправь, с этого края петельку убавь. Ах, славная у меня ученица, будешь знаменитая мастерица.
Паутина получилась не простая, кружевная. По краям цветы расцвели, в серединке, как живые, невиданные птицы. Сказка вывязалась у юной мастерицы.
Развесила Серафима паутинку на берёзке светлой, Паучиха расправила её ловушкой незаметной.
Говорит:
– Жди, девонька, что решит про тебя Хозяйка Лесная, она справедливая, не злая.
Вздыхает Серафима:
– Что ни решит, всё одно: домой мне вернуться не суждено. Нет у меня матушки и отца, прежнего дома, милого крыльца. Родители в лесу пропали, люди говорили – волки их задрали.
– Задрали волки? Глупые толки, – отмахнулась Паучиха. – Помню, муж с женой приходили, ночью костёр запалили. Живы они, это не байка, да наказала их за огонь Хозяйка. Скачут теперь два зайца в лесу, дразнят кумушку рыжую лису.
Охнула Серафима: заколдованы родные, вот горе. Как же их вернуть? Дело непростое.
Тут затрещали ветки, из-за кустов Медведь вышел. Присел в сторонке, весь разговор слышал.
Говорит:
– Девоньку голубоглазую жалею, всей душой за неё болею. На доченьку мою она похожа, Василинку, мою кровинку. Как она, что с ней, не обидел ли какой злодей? Без отца растёт целый год. Кроме неё, на ум ничего не идёт.
– Плачешься, – укорила Паучиха. – Зачем в лесу костёр жёг?
Отвечает Медведь:
– Шибко замёрз, потерпеть не смог.
Рассердилась Паучиха, говорит:
– Малый костерок может спалить большой лес! Оглянись: травы ковром, дерева до небес! Нельзя в лесу быть огню! Тебе вечный запрет и никому не велю.
Заревел Медведь, слезами залился, низко поклонился.
– Ты и есть Хозяйка Лесная, будь справедливая, не злая. Отпусти сироту, прошу, за неё отслужу. Оставь меня Медведем на век, давно я не человек.
Задрожала земля, затряслись на деревьях листья. Обернулась Паучиха красавицей писаной – Хозяйкой Лесной.
Платье на ней из голубых колокольчиков-перезвончиков. На голове – венок из разных цветов: нежных подснежников, белоснежных ромашек, из листьев жёлтых и багряных, да веточек зимних духмяных. Все времена года в венке переплелись, крепко срослись.
Говорит Лесная Хозяйка:
– Ты не Медведь, а человек, думай весь свой век: что делаешь, что творишь, что ненароком губишь. Помни о богатстве, что мать-землица народила, от всего сердца подарила. Кто же будет хранить и множить её дары, если, человек, не ты? Про сироту скажу: за ней нет вины, её не обижу. Верну девоньке родных, и порадуюсь за них.
Взмахнула Хозяйка рукой, появились родители Серафимы, живы и невредимы.
Запели птицы, расцветились летние картинки. Заиграло солнышко в капельке-росинке, подарило тепло каждой травинке.
Взмахнула Хозяйка рукой другой раз, вместо Медведя человек стоит. С почтением говорит:
– Спасибо за науку, Хозяйка Лесная! Теперь знаю, твоя судьба не простая. Клянусь, как себе самому: лишнего никогда в лесу не возьму.
Поклонилась Хозяйка Лесная на четыре стороны, заалели в травах ягоды спелые, показались разные грибы, на деревьях зарумянились яблочки и груши лесные, на кустах – орехи спелые, осыпные.
– Вам, люди, богатства лесные, берите! Домой с миром идите. Помните наказ мой: нет дороже земли-матери родной. Обещания свои не забывайте, людей к добру, бережливости приучайте. Лесные дары в меру берите, костров не жгите, в лесу не сорите.
Поблагодарили люди Хозяйку Лесную за щедрость, за мудрые слова, пошли по тропинкам. Каждого ждала своя ненаглядная родная сторона.
Матушка с батюшкой и Серафимой в деревню воротились. Видят, брошена их изба, окна и двери покосились.
Рассказала Серафима, как братья от неё отступились, продавали родимое гнездо, между собой дрались-бранились-делились.
Добрые соседи о возвращении узнали, дивились, крестились, да радовались. Горевали про сыновей, мол, лодырями живут, даром хлеб своих жён жуют.
Осерчал отец, мать залилась слезами. Горько, стыдно за сыновей, опечалились их делами.
Жизнь дальше побежала, горюшко с радостью смешала.
Тотчас всей деревней решили избу подправить. Там брёвна подняли, тут половицу подлатали.
Засветилось в избе оконце, заглянуло в него солнце. Лавку, стол, сундук починили, печь побелили. Ничего добрые соседи не забыли.
На вечерней зорьке кто каравай принёс, кто картошечки духмяной да хрустких огурцов, яблок румяных да сотовый мёд. У светлой избы собрался честной народ. Песни пели, хороводы водили, дары лесные отведать не забыли.
Послушали Хозяйки Лесной наказ. Дружно бережливыми быть обещались.
Вот и весь мой сказ.
Про сыновей так скажу. Ничуть о них не тужу. Не от стыда, от страха они в избах схоронились, словно тараканы в щелях затаились.
Жёны их ругают за лень, скалками колотят каждый день. Не помогает, что с ними делать ни одна не знает.
Мужей они таких заслужили, про бессердечность свою, видно, к сироте забыли.
Напоследок признаюсь: маленько присочинила для красного словца, чтобы читалось не скучно ни для девицы, ни для молодца.

Рисунок автора