Пляски Макабра

Вместо эпиграфа
 «Где правда?», - говорит последний русский человек и моргает…И не видит вокруг правды. «Коли правды нет, то всего нет», - говорит в нем Иван Пересветов. «Ок, - думает русский человек, - а как там, на Западе с правдой, например?». Смотрит и не видит правды. «Вот же ж, и там правды нет, а «всего» есть», - озлобляется русский человек. «А зачем им того «всего», если правды нет? Педерасты они», - делает он вывод. «А какова она, твоя правда, русский человек?», – озабоченно интересуется западный человек, которому и правда, без правды, и его «всего» как-то не в кайф уже. «Может быть, Анна Карамазофф?», - с надеждой интересуется. «Херамазоф!!!», - поправляет последний русский человек и опрокинув стакан, спускает с цепи медведя с автоматом Калашникова…


Как и почему?
Книга - приближение к ответам на эти два вопроса, а не "кто виноват?" и "что делать?". Пусть на них вам Анна Карамазофф отвечает...
Ну, а если в двух словах, то книга о том, как и почему можно из националиста превратиться в "русофоба".
Это дорожная карта, но не в смысле маршрута к заданной цели, а скорее путевой дневник движения. И путь сей, отнюдь не прям как стрела, но извилист и неровен. А иногда делает петли. Отдельные тексты - вехи на болоте, между среднерусских пней и елок, где в поисках правды находишь древнее зло. Не было смысла возвращаться назад, чтобы выстроить точки в линию. Каждая может дать некий особый сигнал, а возможно задать альтернативное направление. Согласовывать и спрямлять – вопреки жизни. Ведь каждый сам выбирает дорогу, а для тех, кто не сам, и писать не стоит. Нет смысла убеждать чужих. Смысл найдешь только со своими...


ОГЛАВЛЕНИЕ

СОЛНЦЕ СМЕРТИ

Смех свиней
Точка отсчета
Заговор вампиров
Счастье меча
My personal Jesus
Все впереди….
Об Аде и Рае

ИМПЕРИЯ И ОРДЫ
За Имя Его
Константа Царства
Русский с китайцем
Всадник без бороды
Внутренняя Европа
Восстание кшатриев
Каждому свое и справедливость для всех

ТУРАН И ТИРАН
Сатанизм – советизм
Христофор Иванович
Евразийский соблазн
Американский выбор

БЕЛЫЙ ПРОЕКТ
Декоммунизация
Без «булок»
Бомба против Сталина
В кругах деградации
Непримиримость

ВЛАСТЬ СВОБОДЫ
«У неимеющего отнимется»
Четвертая версия предательства Иуды
С чего начинаются ватники
Русское зло
Рабом ли ты призван?
Не братья славяне
О великой культуре
Реакция – Революция
Русская сказка

ВЕРА И НЕДОВЕРИЕ
«Доброта» огня
Дар избранным
«Потому что абсурдно»
Сосредоточенность
Покаяние




СОЛНЦЕ СМЕРТИ

Смех свиней
А вы когда-нибудь чувствовали ужас небытия? Ледяное пламя, вспыхивающее в мозгу немыслимой мыслью об угрозе тотального отсутствия Я....Воистину адское пламя. Этот момент – старт-площадка Пути - поиска возможности приобщиться к Сущему.
Кстати, рожденному в СССР, единственной в мире и истории стране повального атеизма, традиционную вечную муку, как ад представить сложнее, чем аннигиляцию. Нас этому учили, причем в том смысле, что ничего, мол, страшного, зато коммунизм неизбежен...
Часто приходилось сталкиваться с непониманием самой проблемы. Нередко люди отвечают в оптимистично коллективистском ключе. Не про коммунизм, правда уже. Но такого же типа чушь.
 В православии "страх смертный" считается даром Божьим. И в самом деле, как без капли ада в мозгу, можно возжелать рая?
«…За ночью этой жизни горит меридиан и Солнце Смерти всегда в зените…». Эту обжигающую льдом небытия строчку я увидел когда-то в альманахе Головина.
Солнце Смерти…Оно вспыхнуло однажды, в незапамятном детстве и мгновенно обесцветило и обессмыслило мир неумолимой угрозой небытия. Ужас осознания неотвратимости исчезновения Я уничтожает (ничтожит) абсолютно все. За что ни возьмись, на что ни глянь…
Именно оно - Солнце Смерти – путеводная звезда, ведущая к Вере, через Надежду на то, что «горит меридиан», по которому есть шанс вознестись по ту сторону «ночи этой жизни», ночи черной, тихо-украинской, в которой только псы лают где-то на самом краю небытия. Те ли самые псы, которым «не давать святыню»?
На ночных дорогах встречаешь людей (их крайне мало и они ведомы той же звездой) и свиней (их множество, и они этой звезды в упор не видят). Именно перед ними Христос заповедал «не метать бисер». При этом, они и внешне и внутренне практически неотличимы от людей. Кстати, внутренние органы свиньи обыкновенной настолько сродни человеческим, что покойный ныне трансплантолог Шумаков мечтал о создании свиньи трансгенной, как универсального донора для своих пациентов…
Человек приходит в Храм, потому что ему больше некуда идти. Вне Храма – пустыня, озаренная беспощадным Солнцем Смерти, пронизанная ее рентгеновскими лучами. По ней бродят скелеты людей и скелеты свиней. Некий раджа как-то искал в джунглях заблудившуюся жену. И встретил аскета. На вопрос – не встречал ли он красавицы в дизайнерских шмотках – тот ответил, что видел, как мимо прошел скелет, но мужской он или женский - не заметил.
И только через Храм идет дорога по ту сторону этого бессмысленного мира ливинг дэдов.
Но свиньи тоже приходят в Храм. Однако не в поиске Иного, не в жажде выхода и Исхода. Какой может быть у свиньи исход? Только в Гадаринскую бездну. Но пока до края хотя бы полкопытца, свинья ищет комфорт. Для тела и, разумеется, того, что по недоразумению называет «душой». На самом же деле, это просто ее свинская психо-эмоциональная составляющая. При этом, большинство свиней уверены, что «бог не в храме, а в душе». В Храме же, как и везде, куда она сует свое рыло, ей должно быть понятно и приятно. Это для нее вариант «службы быта».
Кроме того, она не желает, чтоб ее стесняли и ограничивали в свинстве. Она желает, чтоб его принимали и оправдывали. Свиней раздражает, когда Церковь выходит с проповедью в мир.
А зачем проповедовать свиньям, если Господь это прямо запретил? Проблема в том, что людей от свиней отличить с первого взгляда мог только Он. А Его последователям приходится апеллировать ко всем двуногим, дабы «спасти хотя бы некоторых».
Заметим, в определении «свинья» нет ничего уничижительного. Бывают ведь, очень симпатичные свинки. А люди - напротив. Просто это принципиально разные виды, перемешанные сатаной друг с другом.
Почему вообще есть люди и свиньи? Тайна сия велика есть. Теория Дарвина разрешить сию загадку не поможет. Как впрочем, и все научное мышление в целом. Человек, неотрывно глядящий в самый центр Солнца Смерти, может ослепнуть, и сослепу стать свиньей. А еще ему может просто надоесть дожидаться в пустыне прорыва в Иное, и он погрузится в свинский сон, в котором ему приснится, что лишь «сотри случайные черты и ты увидишь – мир прекрасен». Он примет эту свинскую формулу и обретет пятачок с хвостиком.
А Человек, бодрствующий и не ослепший, останется один на один с Солнцем Смерти на пустом берегу чужого рассвета среди агонизирующих кашалотов, тоже не сумевших принять ласковый и бездонный бред океана, рванувших к Солнцу Смерти сквозь толщу вод…
А еще Человек может надеть очки с цветными стеклами и сквозь них увидеть «смыслы» - в искусстве или семье, борьбе за справедливость или расу. И войдет в колею и выйдет на одну из орбит, врезанных в камень космоса, и будет даже став прахом крутиться в бессмысленном вихре…
Ни в нации, ни в семье, ни в детях нет смысла в самих по себе. Ведь они тоже канут в бездну. Сколько бы поколений не длилась человеческая комедия, она конечна. А значит, если в финале нет прорыва в Вечность – все напрасно.
Самые смешные свиньи – те, что стремятся обрести телесное «бессмертие», а теперь еще и цифровое – всякие трансгуманисты. Вселенная однажды «свернется как свиток», а значит и чаемая ими «вечность» - всего лишь длительность, пусть неопределенно долгая, но столь же бессмысленная.
Христос сказал: «Я есмь дверь». Он – Путь по ту сторону ночи, сквозь центр пылающего Солнца Смерти. И только, когда есть шанс пройти по нему вместе с детьми, нацией, Родиной, они обретают смысл. И Любовь вспыхивает лучом из абсолютно Иного.
Человек ищет свое Я, то самое, которому грозит небытие? Или это Я ищет себя в Вечности? Человек смотрит на себя в зеркало: разве это Я? Человек вспоминает свою (свою ли) полузабытую уже жизнь: разве это Я? Так, где же Оно? И Человек ощущает, что Я за ним наблюдает…
Бывали эпохи, когда найти Я было куда проще – имелись методы. Тогда Солнце Смерти светило куда ярче, чем обычное, зримое в нарисованном небе.
Тогда Человеки знали – их цель по ту сторону. А свиньи, ничего (как и сейчас) не знали о той стороне. Зато они знали свое место. После они забыли о нем, и родилась цивилизация смеющихся свиней.
«Какой может быть смех, какая радость, когда весь мир горит?», - сказал Будда Гаутама.
И вот свершилось – сегодняшний мир – фабрика по переделке людей в свиней, смеющихся, не ведающих о собственной смерти. Свинофабрика по производству отбивных для сатаны. Прогресс и все его «блага» имеют только одну подлинную цель – рассеять внимание людей, отвлечь от единственного заслуживающего его объекта – Солнца Смерти. Ведь смерть – единственная проблема Человека. Других нет. Зато у свиньи всегда забот полон рот.
А единственная цель подлинной Правой Революции – рассеять марево, за которым прячут Солнце Смерти, избавить людей от безысходности свинства…
P.S.
«Аффтор, - скажет свинья, – откуда у тебя такая трава?»
И бесспорно свинья права –
Всему виною всегда трава,
Та, трава, что равно растет
На могилах рабов и господ,
На могилах людей и свиней…

Точка отсчета
В человеческой жизни все вариативно, все гадательно и зыбко. Кроме одного бесспорного фактического факта – в финале всех и каждого ждет смерть. Соответственно, любая адекватная философия, идеология, политика и, разумеется, конкретная жизненная стратегия должны исходить из этой точки.
От этого краеугольного камня. Могильного…
Предположим, что от него оттолкнувшись можно уйти в Небо – то есть обрести неким образом вечность. Разумеется, вот это уже версия, гипотеза – не более. Но она абсолютно равноценна в своей недоказуемости версии об аннигиляции. Однако, исходя из последней, разумное существо, то есть собственно человек, а не просто двуногий, жить не может.
Поэтому большинство живет так, как принято, чисто по инерции, исходя из того, что навязывалось всеми формами и институтами воспитания, преследующими одну цель – превратить потенциального человека в домашнюю скотину. Скотина живет исключительно плотским горизонтом, руководствуясь убеждением – если она будет вести себя предписанным пастухом образом, то будет жрать сена или помоев (кому что нравится) вдоволь, если нет – получит по хребту. То, что вне зависимости от поведения в финале - скотобойня, разумеется, не осознается.
Вообще, большинство людей с детства получают установку – будешь хорошим (социально приемлемым) – получишь конфетку. И так и идут по жизни до самой смерти с убеждением – главное быть не хуже других в стаде. И даже забубенные имеют всегда некое оправдание (все же мозг то у них в наличии) по поводу своих аномальных, преступных поступков. И подразумевают, что Некто их поймет и простит. Кто, где и какова будет «конфета» - об этом не думают. И этот удивительный морок, ослепление – при ближайшем рассмотрении, ужасают.
Ведь эти миллионы проигрывают по всем статьям. Ведь, если в финале аннигиляция, то зачем же, ради чего себя ограничивать? Ради чего быть социально приемлемым? Ведь, за то, что ты прожил жизнь как пай-мальчик, никто не даст тебе «конфету», никто в финале не погладит по головке. И тебе, и какому-нибудь аморальному типу в равной мере срубят ее косой.
Впрочем, всемирный обман, царство цивилизованного абсурда зиждется на определенной философии, порожденной так называемыми «просветителями» аккурат накануне якобинского террора. Все эти дидро, вольтеры, гельвеции призывали отречься от потусторонней перспективы и всяческих иерархий на нее ориентированных, а просто стать «разумными эгоистами» - стремиться к максимуму жизненных наслаждений, минимуму страданий, но так, чтоб при этом не задевать особо наслаждений-страданий окружающих. Чтобы последние в ответ количество ваших страданий не преумножили. И вот систему баланса, основанную на приведении в равновесие сугубо земных, смертных устремлений отдельных индивидов они считали «общим благом».
Собственно в верности «просветителям» клянутся и либералы, и левые по сию пору, что вполне оправданно. Между тем, очевидно, что земное «счастье» для человека, как существа конечного, имеющего в качестве перспективы аннигиляцию, абсолютно невозможно. Для того, чтобы обрести призрак этого ощущения, надо обязательно стать скотиной, отказаться от единственного своего фундаментального от нее отличия – памяти смертной.
Для человека, принявшего вторую версию развития посмертных событий – вероятность избежать аннигиляции – земное счастье, как цель неприемлемо по другим причинам. Удовлетворенность, отсутствие страдания привязывают к жизни. А что может быть хуже привязанности к жизни перед лицом смерти?
Такой подход переворачивает привычную системы ценностей скотного двора с ног на голову. В перспективе шанса на вечность, зло – все то, что привязывает к жизни. Очевидно же, что чем прочнее твои с материальным миром отношения, тем сложнее тебе будет в ином. Исходя из этого видения, жили люди Средневековья, отнюдь не «темного», но сияющего светом Истины, Солнцем смерти. Строго говоря, все заповеди, данные нам проводниками на ту сторону, сводятся к формуле апостола: «Дружба с миром – вражда против Бога».
Традиционное общество, смыслом которого было обеспечение условий для достижения посмертного бытия для всех к этому способных, погибло не само по себе, но при активном соучастии заинтересованных сил. Философия «Просвещения», взорвавшая Правый мир, на самом деле, философия затемнения, философия увода в тень единственного факта, единственной человеческой проблемы. Дух «просвещения» – дух тьмы. Сатана, он же Люцифер любит являть себя ангелом света, ратующим за «все хорошее против всего плохого» - за социальную справедливость и частную собственность, права человека и всеобщее счастье.
Наборы подобных лозунгов кочуют по программам политических партий. И это всегда ни о чем, всегда не о том….


Заговор вампиров
Думают люди в Ленинграде и Риме, что смерть – это то, что бывает с другими», - поет «Сплин». А почему они так думают, кем навеяна сия иллюзия? Кто наплодил юмористов, имя которым «легион».
Кто создал информационный кокон тотального идиотизма, сковозь который не проходят лучи Солнца Смерти? Те, кто сам боится гибели, но имея ключи к пролонгированию жизни, стремится повелевать толпами забывших о своей конечности недочеловеков.
Когда-то Карл Маркс, отвечая на вопрос анкеты, какую бы смерть он предпочел, ответил: «внезапную». А затем его адепты устроили ее для миллионов – выстрелами в затылок. Таково высшее слово гуманизма – внезапная смерть – побег от ужаса прямого и откровенного диалога с ней. Какая смерть лучшая с православной точки зрения? Мученическая, конечно. При этом, акцент не на экстремальности мук, а на их смысле, на факте свидетельствования Истины через смерть.
Также очень неплох, считают иные священники, в этом смысле рак. Он дает время – конкретное, более или менее фиксированное – для разговора со своей смертью с глазу на глаз, без помех, без посторонних. Но это ведь, ужас, ужас, ужас для современного человека. Современному – оптимально во сне, чтоб сразу в ад, без лишних проволочек.
Еще характерно своей абсурдностью понятие «заслуженный отдых». Перед смертью типа отдохнуть надо? Для сравнения пример из индуистской практики. Арийская традиция предписывала представителям двух высших каст членить жизнь на четыре части. Первая – брахмачарья (ученическая) – до 24 лет – жизнь по руководством гуру в познании и воздержании. Вторая – грихастха (семейная жизнь) – 25 – 49 лет – дом, жена, дети, социальная роль. Третья – ванапрастха – 50 – 74 – дождавшись появления внуков, человек постепенно отходит от дел, передает хозяйство сыновьям, а сам переселяется в хижину, в джунгли, но не разрывая пока полностью связей с близкими. И наконец, финальная стадия – санньяса – после 75 - полное отшельничество, странничество, медитация – диалог со смертью. Вот, он какой в нормальной ситуации «заслуженный отдых».
Так что же, какова же должна быть социальная политика в правильном государстве, озаренном лучами Солнца смерти? Неужели же, она в том, чтоб выбрасывать стариков на помойку, чтоб они там обретали статус санньясина? Однако дело в том, что нужда и бедствия, страдания и лишения отнюдь не всех и не всегда облагораживают. Скорее, напротив. И вечная борьба за кусок хлеба, и тотальная - за теплое место - лишают человека возможности остановиться и узреть свет истинного солнца. Чтобы прийти к нему надо иметь от чего отказаться и быть способным это сделать. Надо обладать тем самым хозяйством, которое по завершении стадии грихастха передаешь сыну. Но при этом быть свободным от привязанности к таковому.
То есть, правильное государство должно быть ориентировано на построение модели, которая предполагает избавление человека, как от нужды, так и от излишеств. Культ потребления, навязывающий индивиду погоню за тленом и прахом – абсолютно сатанинский культ, но это не значит, что «наша цель – коммунизм». Никак нет.
Частная деловая активность оправданна, как практика возделывания вверенного тебе во временное владение «виноградника», как личная ответственность за его плоды. Именно так понимали предпринимательство старообрядцы. И именно так его и следует понимать, чтобы не впасть в блуд. Кто-то «танцует от печки», но, чтоб с не сбиться с курса, строя что бы то ни было (государство ли, печку ли), надо танцевать от гробовой доски – Danse macabre.
Вот, что сообщают нам об этом термине Брокгауз и Эфрон (по сей день многими ценимые): «Пляска смерти — род аллегорической драмы или процессии, в которой главным корифеем являлась смерть и которая некогда представлялась в лицах и часто изображалась в картинах, гравюрах и скульптурных произведениях на Западе Европы. В основании её содержания лежали идеи о ничтожестве человеческой жизни, ежеминутно угрожаемой кончиною, о мимолетности земных благ и несчастий, о равенстве всех и каждого пред лицом смерти, внезапно сражающей и папу, и императора, и последнего из простолюдинов, одинаково неумолимо уносящей и старца, и юношу, и новорожденного младенца». Подобные сюжеты были крайне популярны в Европе до 16 века. Собственно, как раз до начала массированного наступления гуманизма, того самого, который потом – пулю в затылок.
Самый верный прогноз можно сделать по продукции Голливуда. Десятилетиями он засылал на экраны позитивных негров. И однажды один из них стал президентом. В последние годы любимым героем стал «человечный» вампир. Возможно, недалек тот день, когда такого персонажа нам презентуют, как наиболее квалифицированного и мудрого правителя.
Но «Солнце Смерти всегда в зените». А удел всех упырей, в конечном счете – пепел. Этого и Голливуд утаить не в силах.

Счастье меча

Перед каждым осмысленным существом неизбежно встает вопрос «Зачем?». Перед политическим существом в особенности. В подобном случае нередко разбив лоб о бетонные стены бесперспективности, человек теряется: «Зачем моя борьба?». Адекватный ответ возможен, только если предварительно понять «Почему?».

В притче «О бледном преступнике» Ницше пишет:

«Так говорит обагренный кровью судья: "Для чего убил этот преступник? Он хотел ограбить!". Я же говорю вам: душа его алкала крови, а не кражи: он томился по счастью ножа!
Но слабый разум не вместил этого безумия и переубедил его. "Велика важность – кровь! – говорил разум его, – по крайней мере, можно еще и ограбить!"
И он послушался своего слабого разума и рассуждений его, свинцом легли они на него, и вот, убивая, он еще и ограбил. Ибо ему не хотелось стыдиться безумия своего.
Теперь свинцовым грузом легла на него вина, а его разум снова недвижим, расслаблен и туп.
Если бы только мог он встряхнуть головой, сбросил бы он это бремя; кто еще может сбросить его?
Что же такое этот человек? Скопище болезней, через дух его проникающих в мир, – там ищут они добычу себе.
Что же такое этот человек? Клубок ядовитых змей, которые всегда в разладе между собой, – и вот они расползаются по свету в поисках поживы.
Взгляните на это несчастное тело! То, по чему томилось оно и от чего страдало, пыталась объяснить эта жалкая душа; и она объясняла это как радость убийства, как желание испытать счастье ножа».

О чем это, Фридрих-Вильгельм?
«Познай самого себя», - гласила надпись на храме Аполлона в Дельфах. К тому же активно призывал Сократ. Ницше Сократа не любил, но вышеприведенный отрывок призывает именно к этому – к беспощадному знакомству с самим собой. Жизненно необходимо (и смертельно) осознать, кто ты есть такой и что, какие импульсы тобою движут. Только так можно обрести Силу и Свободу. Иначе всегда будешь рабом самооправданий и псевдо объяснений. Иначе будешь заложником внешних обстоятельств.
Бесспорно так легче. Так можно себя успокаивать, что жертвуешь собой ради нации, родины, пролетариата. Но все эти мотивации – не более, чем «ограбление» из притчи. Не более, чем попытка оправдаться перед деспотом-социумом, терроризирующим каждое индивидуальное сознание. Но вас всегда ведут ваши внутренние импульсы. Кто-то скажет патологии…
Взглянуть правде в глаза могут не многие.
Например, Савинков мог:

«Гильотина -
Острый нож?
Ну так что ж?
Не боюсь я гильотины,
Я смеюсь над палачом,
над его стальным ножом.
Гильотина - жизнь моя,
Каждый день казнят меня...
Каждый день два господина
В старомодных сюртуках
У меня сидят в гостях,
А потом за дверь выводят,
Крепко за руки берут
И под острый нож кладут.
В этом жизнь моя проходит...
И на казнь, как в балаган,
В воскресенье люди ходят.
Гильотина -
Острый нож?
Ну так что ж?
Я сейчас допью стакан...
Пусть на казнь меня выводят».

И он про нож…
По свидетельству соратников, Борис Викторовч был возмутительно равнодушен к политическим программам, то есть, к судьбе «рабочих и крестьян», которой были так озабочены товарищи по борьбе. Или они просто боялись докопаться до внутренней сути? А он не боялся: «Я когда-то сказал: «Я не хочу быть рабом, даже рабом свободным. Вся моя жизнь борьба. Я пью вино цельное».
А вот, еще один террорист.  Яне Иванов Санданский болгарский боевик прославился своим участием в Первой балканской войне с турками. А еще – бескомпромиссностью во внутренних конфликтах. По его приказу было ликвидировано несколько лидеров освободительного движения, которых он считал предателями.
Итог его жизни вполне закономерен – Санданский был убит бойцами альтернативной группировки в окрестностях городка, позже получившего его имя.
Погребён этот человек непростой судьбы неподалеку от Роженского монастыря – одной из древнейших болгарских православных святынь. 
На надгробной мраморной плите высечены его слова: «Жить — значит — бороться. Раб — за свободу, а свободный — за совершенство». Пожалуй, это одна из лучших формул смысла земного бытия, формула, оплаченная жизнью…
И снова из «Заратустры»:
«Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому трудному стремится сила его. …
….Все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню.
Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в своей собственной пустыне.
Своего последнего господина ищет он себе здесь: врагом хочет он стать ему, и своему последнему богу, ради победы он хочет бороться с великим драконом.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? "Ты должен" называется великий дракон. Но дух льва говорит "я хочу". …
…Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом -- для этого, братья мои, нужно стать львом.
Но скажите, братья мои, что может сделать ребенок, чего не мог бы даже лев? Почему хищный лев должен стать еще ребенком?
Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир».
Савинков стал львом. Но не более. Он осознал борьбу, как свой внутренний смысл, но это был смысл отчаяния, ибо никакого Высшего смысла он принять не мог. Он так и остался в своей пустыне…
«Если не станете как дети, не войдете в Царствие Небесное», - предупредил Христос.
В дзен-буддизме есть уточнение к ницшеанскому трехэтапному пути:  «Когда я еще не начал изучать дзен, горы были горами, а реки — реками; когда я начал изучать дзен, горы перестали быть горами, а реки — реками; когда я постиг дзен, горы снова стали горами, а реки — реками».
Большинство безоговорочно принимает мир в навязанной социумом трактовке. И даже те, кто бунтуют против его тех или иных несправедливостей, пытаясь облечь это в некий политический формат, остаются на уровне «убийцы» из притчи «О бледном преступнике».
Второй возможный этап – уровень Савинкова, Карлоса Шакала или Декстера из популярного сериала. Он, маньяк, осознающий свое маньячество и полную асоциальность, все же пытается поставить свой дар на «службу» социуму, маньячески истребляя других маньяков. Он пытается почти по алхимической формуле «преобразить яд в лекарство».
Но никто из них не выходит из пустыни, где «реки уже не реки и горы не горы».
Парадокс Веры в том, что «восстановить» порушенные горы и одновременно «сдвинуть их с места», придав смысл посюстороннему, можно только прорвавшись к абсолютно Иному, «став как дитя». Тогда и борьба обретает подлинный смысл, а «нож» превращается в меч. Меч духовный…

My personal Jesus
Кант сказал, что его поражают две вещи: «звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас».
А Бледный (рэп-дуэт «25/17») ответил: «Живи по совести – звучит красиво, кому-то совесть позволяет детей насиловать».
Нравственный закон – это совесть и есть. Так что же у нас внутри? Человек, на самом деле, хитрая скотинка. Он сумеет оправдать себя в чем угодно. Если он сам себе судья…
Вот, только перед Вечным Судией хрен оправдаешься. И только на такой перспективе может быть основана мораль. А иначе, если нет Его, то кто по закону взыщет? И тогда откуда вообще закон?
«Я есмь путь и истина и жизнь», «Я есмь дверь; кто войдёт Мною, тот спасётся», - сказал Христос. Это означает: все, что не ОН – тупик, ложь, смерть. Именно все…Иных дверей для христианина нет. Невозможно, таким образом, признавать равноправие иных дорог, тропок, магистралей с Его Via Dolorosa .
Достоевский говорил, что даже если ему «математически точно» докажут, что Истина не с Христом, он все равно останется с Ним. Как понимать подобный фанатизм? А очень просто: для человека осознавшего смерть, нет никаких иных, устраивающих ответов, кроме Евангельских. Только там дверь, за которой то, чего жаждет душа. Нет других вариантов. Никакая математика, никакой «закон природы» не могут сделать жизнь, которая однажды непременно кончится, приемлемой.
Человеческая душа беременна зародышем Вечности. И чтобы питать его, необходимы Кровь и Плоть Бога, единственно вечного. Чего тут странного и непонятного? Поэтому взрастить свое вечное Я можно, только получая Причастие. Для этого и нужны священники. Они готовят эту мистическую Пищу.
Популярный лозунг: «Россия – все, остальное – ничто». Но перед лицом Вечности и Россия ничто. Она Нечто, только, как ступень к Вечности, только в этом случае. И в этом качестве она действительно уникальна. «Ракитники рыдает о рае» (Николай Клюев). Вся русская природа пропитана тоской об Ином.
В России невозможно быть просто «по-человечески» счастливым. Здесь не Майами, здесь даже не Монтенегро. Здесь почти всегда серое небо и бесконечные унылые елки по сторонам дороги, уходящей в бескрайнее и безнадежное пространство.
Любить ее можно и должно, только как преддверие Иного. Саму по себе (как и все прочие, любые страны) – ересь.
Есенин:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Не надо рая – гори в аду! Что тут еще скажешь? Как это ни печально в данном конкретном случае….
Христос – Дверь. Россия – преддверие. Вот такой расклад. А зацикливаться на преддверии гибельно и для самих зацикленных, и для России.
Страшно осознавать, что на стороне красных оказалось в десятки раз больше офицеров, чем «во стане белых воинов». Они не пошли «против России», против «выбора народа». Они терпели от большевиков унижения, они жили под постоянной угрозой, но принимали «правду» «народной власти» и пайки от нее получаемые.
Нельзя быть с Россией против Рая. Погубишь и себя и ее.
Но самое страшное, что угроза гибели для большинства как бы отсутствует.
Отсюда хамские предъявы Церкви за то, что она не делает им приятно, не обеспечивает комфорт.
Напрашивается аллегория. Некто тонет. Ему кидают спасательный круг. Но оный представляется утопающему каким-то эстетически небезупречным, да к тому же местами в шипах, и он требует или подать ему иное плавсредство, в соответствии с индивидуальными предпочтениями, или не беспокоить вовсе. В самом деле, все близкие и родные потонули, так чего дергаться – значит так положено…
Церковь никому ничего не должна, кроме одного  - предложить Спасение, но если вы желаете утонуть, даже не попробовав выбраться – ваше суверенное право. Но Спасение не может быть комфортным. Он не избавляет от страданий. Он ими награждает.
Серен Кьеркегор сказал: «Не от меня моя суровость. Если бы я знал смягчающее слово, я бы охотно утешил и ободрил человека. И все же! Возможно, что страждущему нужно иное: еще более жестокие страдания. Кто так свиреп, что дерзает сказать это? Друг мой, это делает христианство, учение, которое нам подают в виде самого кроткого утешения».
А кто же его так подает? Немало таких. И в среде церковных людей, кстати. Но для многих интеллигентов давно евангельский образ вытеснен персоной Иешуа Га Ноцри. «Мыслящие» граждане вместо познания реального Христа, удовлетворяются сей сатанинской подделкой.


Все впереди….
Ловушка прогресса - жизнь фантастически убыстрилась, и человек все меньше успевает в ней сделать и собственно пережить. Люди античности и средневековья успевали на порядок больше. Вы не заметили: мы обитаем в мире, где вообще нет великих людей? Такой убогой эпохи не бывало. Последний герой - мрак цукерберг...
Воистину сбылось пророчество Ницше:
"Смотрите! Я показываю вам последнего человека.
"Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое звезда?" - так вопрошает последний человек и моргает.
Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий всё маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живёт дольше всех.
"Счастье найдено нами", - говорят последние люди, и моргают."
Всю жизнь последние люди играют в прятки со смертью. Они находят себе какие-то безумные дела. Кто-то продолжает "работать" пока ноги носят, кто-то копает грядки или еще чего, если не хватает мужества спиться, вытворяет. С одной единственной целью - не остаться наедине со смертью, которая всегда рядом, но которую последние люди в упор не хотят видеть. И прогресс им в том помощник - телекартинка всегда придет на помощь в борьбе с реальностью. Миф прогресса - самая остроумная разводка сатаны...
У средневекового крестьянина с сохой было куда больше шансов задуматься о вечности, чем у современного офисного планктона. Крестьянин был лицом к лицу с суровой реальностью природы, не менее суровым господином и "плясками смерти" в деревенской церкви. Все это способствовало выработке реалистичного взгляда на мир. Современный горожанин живет в мире абсолютно иллюзорном, закрытом от ужаса бытия (который все тот же что и тысячу лет назад) виртуальным куполом технической цивилизации. При этом, у него гораздо меньше времени на то, чтоб задуматься. Крестьянин оторвался от сохи, огляделся и пошел куда-нибудь очарованным странником. И если не поймают по дороге, мог и до Царства Божьего дойти. А менеджер, если от компа оторвется, что увидит? Только бессмысленные, как и его собственная физиономии коллег. И дальше клуба не уйдет...
Современные люди, ускорившись, стремительно влетают в старость. И в ней они за редким исключением убоги и нелепы. Причем, часто стремление "быть по-прежнему востребованным" это ощущение только усугубляет. Между тем в Православии старец - это вершина и полнота реализации. В традиционных общества старики, конечно, не в пример "цивилизованным", органичны, но там они просто носители родовой памяти, не более. Разница в том, что для тех, "кому за 60", не шедших по Пути Духа, все главное позади, а для христианина, их ровесника, главное - впереди...
Сейчас уже совсем немного мракобесов, которые как Берлиоз утверждали бы, что Христа не существовало вовсе. Сейчас сатанисты разных мастей всячески продвигают тему Его "человечности": либо умер, ученики украли тело - тайно похоронили; либо спасся, женился, родил Меровингов. Это вечное стремление отца лжи и его адептов обвинить во лжи саму воплощенную Истину. На самом деле подобные "версии" могут казаться правдоподобными либо совсем уж конченым свиньям и псам, либо тем, кто просто не взял на себя труд осмысленно прочитать тексты Нового завета. Ведь они (да и собственно вполне исторические факты динамики распространения христианства) говорят о том, что апостолы стали свидетелями именно Воскресения - беспримерного, уникального события, радикально трансформировавшего их самих.
Апостол Павел в Послании к коринфянам, глава 15 :
 "3 Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию,
   4 и что Он погребён был, и что воскрес в третий день, по Писанию,
   5 и что явился Кифе, потом двенадцати;
   6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили;
   7 потом явился Иакову, также всем Апостолам;
   8 а после всех явился и мне, как некоему извергу...
12 Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых?
   13 Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес;
   14 а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.
   15 Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, [то есть], мёртвые не воскресают;
   16 ибо если мёртвые не воскресают, то и Христос не воскрес.
   17 А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё во грехах ваших.
   18 Поэтому и умершие во Христе погибли.
   19 И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.
   20 Но Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших.»
Все это рассуждения исходят из несомненности для Павла факта Воскресения.
Потрясающий личный пример преображения - Кифа, апостол Петр, трижды отрекшийся, по человеческому естеству, по страху своему, после Воскресения уже абсолютно убежден, что бояться нечего. Он становится во истину Камнем, неуязвимым для сомнений и соблазнов. И более того, эту Веру, которая уже Знание, апостолы транслировали тысячам святых-мучеников, которые считали земные страдания за ничто, когда они имеют неложное  свидетельство Победы над смертью и адом. Для христиан именно Пасха - День Победы.
А впереди для всех верных главный праздник – Судный день!

Об Аде и Рае
Любовь - одно из доказательств бытия Божьего и того, что Он сам есть любовь. Просто потому, что любовь никак не вытекает из законов природы. В ней нет смысла. Ее ничем нельзя объяснить и обосновать. И она же единственный человеческий ответ на вызов бессмысленного мира. "Меланхолия" Ларса фон Трира, один из самых близких мне фильмов, сие иллюстрирует.
Перед лицом неотвратимости Жюстин отвергает любые человеческие компромиссы с перспективой уничтожения, все попытки спрятаться за обычаем, рацио, позой, последовательно являемые Клэр. Жюстин утверждает равноценность (поскольку перед лицом аннигиляции все человеческие, слишком человеческие ценности также аннигилируются) "благородной и возвышенной" встречи с ужасом и низкой, абсолютно панк-стайл. Но любовь к племяннику толкает ее на создание финального, тоже формально бессмысленного ритуала, освященного, тем не менее, любовью и только ею и только в ней обретающего высшую и единственную правду.
Апостол Павел, Первое послание к коринфянам, глава 13:
 «8 Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
  « 9 Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;
   10 когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
   11 Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
   12 Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
   13 А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше»
Бог - любовь, это главное откровение христианства, абсурдное с точки зрения века сего, не доказуемое ни чем, кроме крестных мук и неразрешимого вопроса: откуда же она, если не от Бога?
А как же ад? Многие его перспективу никак не могут совместить с любовью.
Увидел смешную картинку: мол Билл Гейтс потратил миллионы на бедных, больных, несчастных, но попадет в ад, оттого, что не верит в Бога. Авторы оной видимо, таким образом хотели подчеркнуть нелепость религиозных представлений, а между тем, продемонстрировали только свое невежество.
Правда, надо признать, что объяснение потусторонней реальности в терминах "награда" и "наказание" неадекватно. Но собственно в любой религии это всегда было чисто экзотерическим, упрощенным вариантом, адресованным именно, что "простецам". В нынешнем же усложненном мире даже предельно банальные люди уже плохо его воспринимают. И часто выходит, что эта простота работает в минус.
Современному человеку, на самом деле, бывает реально проще понять Православие через буддизм - предельно сложную доктрину. Так случилось со мной. Так случилось с тем, чьи книги мне помогли осознать безальтернативность православия - иеромонахом Серафимом Роузом. Он, в частности, говорил, что буддизм махаяны ближе всего к православию. Но там нет спасения, поскольку нет Христа.
Итак, согласно "Тибетской книге мертвых", после смерти мы попадаем в особую ситуацию - состояние - место (в буддизме все - лишь феномены сознания), именуемое Бардо. Кто попадает? В буддизме нет души в вульгарном понимании, но есть сознание. И вот, нечто, осознающее себя как некое Я, попадает...
И сталкивается там с благими и гневными божествами (которые опять же лишь феномены самого сознания, что впрочем, не делает их "нереальными"), испытывает те или иные влечения, страхи. Ситуация очень похожа на православную доктрину посмертных мытарств. Только терминологически описывается иначе. Но в обоих случаях позитивный исход - нирвана или Царство Божие зависят не от "доброты" или неких "заслуг" (как в католицизме), а от состояния сознания, его ориентации, отрешенности от мира, готовности к Иному. А также, от готовности и способности призвать Спасителя, умения сконцентрироваться на этом. Потому первым в рай вошел разбойник, распятый одесную Христа. Он уж точно не был добр, но с ним случилось то, что в буддизме именуется "мгновенным просветлением". Его сознание моментально радикально изменилось и стало пригодно для вечности.
Именно поэтому "не любите мира и того, что в мире". Привязанность к земному означает, что "одетый не в брачную одежду" "будет брошен во тьму внешнюю". Схожесть посмертных картин, конечно, говорит не о взаимовлиянии, а о реальности описываемого опыта. О том, что аскеты разных традиций обретали очень схожее вИденье. Различия, повторюсь, в его истолковании, и том на кого надеяться в ситуации, когда любая надежда проблематична...
Часто можно услышать совсем забавное: мол, в раю будет скучно, ведь там нет секса, водочки с жареной картошечкой...и зачем же туда? Ну, все правильно, те, кто при переходе, сохраняют подобные привязанности, не токмо согласно православию, но и буддизму, и любому иному проработанному пути спасения, ни на что хорошее рассчитывать не могут. Не потому что их "накажут", а потому что их сознание, само пройдет мимо, оно качественно не подходит для обитания в Царстве Божием. То есть, если сознание по ту сторону, будь оно сколь угодно добрым, затоскует по жареной картошке - это конец. Не потому, что картошка зло, но привязанность к ней - грех чревоугодия. А грех, по-гречески, изначально - попадание мимо цели, то есть ложная установка сознания, мешающая спасению. То есть, если даже это, обремененное привязанностями сознание сохранится как некая цельность, то оно будет обречено всю вечность адски мучиться от невозможности вкусить вожделенной картошки...
Верить можно очень по-разному и с разной мотивацией. Можно в благодарность за гармонию, ощущаемую душой в мироздании. И тогда в этой гармоничной картине - Бог гарант того, что и по ту сторону будет гармонично.
Или, напротив - деконструировав все смыслы, увидев мироздание как перманентную катастрофу, в ее центре обнаружить Распятие и уверовать в Него как в единственный шанс, воззвать "из глубины", из "темной ночи души", потому что не за что больше держаться в океане хаоса.
Веками встает вопрос: а это один и тот же Бог? И часто люди двух этих несхожих мировосприятий считали, что нет, что иные служат сатане. Причем, более или менее сознательно. Но это никак не зависит от их доброй или злой воли. Таково устройство их духовного зрения. А рационализации различные - лишь его следствие. И у них есть полюса.
Есть голливудская формула "ешь, молись, люби", а есть предупреждение от Майстера Экхарта: "Найдутся жалкие люди, которые вернутся домой и скажут: я сяду на свое место, буду есть свой хлеб и служить Богу. Я говорю воистину, эти люди должны оставаться в заблуждении, и они никогда не смогут достичь того, что дается другим, которые следуют за Богом в Его нищете и обнаженности!".
 И даже эту тревожную формулу первые поймут как призыв к материальной нищете, вторые, как отказ от придания ценности всему "ветхому".
С точки зрения уголовного кодекса и общественной морали привычка убивать ближних и "ходить под новый год в баню", воровать и любоваться "клейкими листочками", растлевать малолетних и писать в фейсбук - вещи совершенно разные. Однако все это веревки разной толщины, все это обитатели Иерихона разного возраста и пола.
Вот, что говорит об этом святой Хуан де ла Крус (Иоанн Креста):
«Такие несовершенства, связанные с дурными привычками, как, например: многоречивость, незначительная привязанность к какои;-нибудь вещи, которую никогда не старался преодолеть; привязанности к вещам, людям, одежде, книгам, местообитанию, пище, и также другие привычки и склонности в пользовании вещами, в утолении любопытства, услаждении слуха, и тому подобные.
Каждое из этих несовершенств, к которым душа прилипла и привыкла, больше препятствуют еи; в продвижении и добродетели, чем если бы она ежедневно падала во многие несовершенства и грехи повседневные, которые, однако, не происходили бы от привыкания или укорене;нного злого навыка. Так как отдельные падения не вредят душе столько, сколько добровольное "прикипание" к какои;-либо вещи. Отсюда, все; то время, пока душа будет им подвержена, потеряно для усовершенствования в добродетели, хотя бы несовершенство ее; и было не меньшим. Ибо ведь все; равно, будет ли птица привязана тонкои; ниткои; или грубои;, и та и другая сдерживает ее;; пока не порве;т однои; или другои;, не сможет взлететь свободно. Правда, тонкую нить легче порвать. Но, хоть бы и легко было, покуда не порве;т, не взлетит. Так же и с душои;, льнущеи; к какои;-либо вещи, – хоть бы и была весьма богата добродетелями, не дои;дет, однако, до свободы единения с Богом.
......
Так же и в Книге Иисуса Навина имеем отображение того, о че;м тут говорится. Именно, при завоевании Земли Обетованнои;, когда сказал Бог Иисусу, чтобы в городе Иерихоне так все; уничтожил, что ничего живого в не;м не осталось бы: от мужа до невесты, от дитяти до старца, чтобы убил всех животных и уничтожил все трофеи, чтобы из них ничего бы не бралось и не возжелалось (Иис. 6, 21). Из этого легко можем понять, что для того, чтобы достичь единения с Богом, должно умереть все;, что живе;т в душе – велико оно или мало, много его или мало, но душа должна остаться безо всех тех вещеи;, и так от них оторвана, как если бы они вовсе для нее; не существовали, а она – для них.
Указывает на это высказывание св. Павла в послании к Коринфянам: "Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие же;н должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся: и покупающие, как не приобретающие, и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся: ибо проходит образ мира сего» (I Кор. 7, 29-31). Это нам говорит Апостол, научая, каково должно быть отречение души ото всех вещеи;, чтобы смогла она дои;ти до Бога».

А как же любовь? Как она сочетается с отрешенностью?
Снова обратимся к Апостолу Павлу: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Разве такая любовь не есть отрешенность?
И напоследок, возможно один из самых сильных образов воздаяния - от  Борхеса:
Божественному Аду нет нужды
в блистанье пламени. Когда над миром
Затрубят трубы страшного суда,
когда разверзнутся земные недра
и племена, восставшие из праха
облепят неминуемую Пасть,
не будет им ни девяти кругов
горы вершиной книзу; ни бесцветных
полей, где среди вечных асфоделей
бессмертный призрак лучника спешит
за недоступным призраком косули;
ни огненной волчицы на последнем
уступе в преисподней мусульман,
который ниже ;дама и пыток;
ни молчаливой ярости металлов,
ни Мильтоновой зримой темноты.
Ни жгучим углем, ни трезубой сталью
не станет беспощадный лабиринт
теснить испуганные души грешных.

И не скрывается на дне времен
заветный сад. Для радости достойных
не требуются Господу круги
из света, концентрические схемы
Престолов, Херувимов и Властей,
ни призрачные зеркала хоралов,
ни беспредельные глубины розы,
ни гиблый блеск хотя бы одного
из всех несчетных тигров, ни прозрачность
бескровного заката над пустыней,
ни древний, первородный вкус воды.
Всемилостевому ни сад неведом,
ни свет воспоминаний и надежд.

Как бы в стекле, во сне передо мною
возник обетованный Ад и Рай:
когда последние оттрубят трубы,
когда тысячелетний мир скрепят
печатями, когда сотрутся Время,
эфемериды этих пирамид,
черты и краски прошлого во мраке
кристаллизуются, представ лицом
недвижным, спящим, неизменным, вечным
(лицом любимой, может быть - твоим),
и видеть этот близкий, неизбежный,
вневременной и запредельный лик
и будет Адом для того, кто проклят,
и Раем для того, кто отличен.





ИМПЕРИЯ И ОРДЫ

За Имя Его

Христианство – самая преследуемая в мире религия. Ежегодно за Веру гибнут десятки тысяч, десятки миллионов подвергаются преследованиям. Всякий исповедующий Спасителя, знает, на что идет. По крайней мере, должен знать, ведь сам Господь предупреждал нас: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое». Но состав этих «всех» век от века неодинаков. Не одинакова и интенсивность ненависти. «Арабская весна» и другие проявления исламской революционности явили новые страшные ее примеры.
Архиепископ Сильвано Томази, глава дипломатического представительства Ватикана при структурах ООН в Женеве, выступая в Совете по правам человека ООН, заявил, что более чем 100 000 христиан ежегодно убивают за их веру. Их число только возросло, в связи наступлением «арабской весны».
Одна из самых жутких сцен насилия по отношению к христианам – казнь католического священника Франсуа Мурада – была (как и многие другие) выложена палачами в интернет. Это надо видеть сквозь боль, сквозь ужас, чтобы не иметь иллюзий, чтобы знать, что они уготовили миру, какова их «справедливость», каков их «мир». Судья, он же и палач – ваххабит из Дагестана. За кадром слышна русская речь. Мы помним, что такую же страшную смерть принимали и наши солдаты в кавказских горах…
Но самое ужасное не мука и кровь, но радость и энтузиазм зрителей, бросающихся, сбивая друг друга с ног, снимать происходящее на камеры мобильных. Для христианина их одержимость духами зла очевидна. Но есть ведь немало тех, что назовут это всего лишь «эксцессом борьбы с тиранией» и скажут, что «религия тут ни при чем».
Зло ширится на Земле оттого, что слишком многие боятся поверить в его существование. Боятся признаться себе, что есть абсолютно беспощадная сила, опасная именно своей чуждостью всем нашим представлениям о священном. Но умеющая виртуозно маскироваться, используя риторику прав человека, объявляя именно себя гонимой и преследуемой.
Характерный прием – называть европейцев «крестоносцами», что, согласно пропаганде исламистов, синонимично захватчикам и убийцам. И снова – почерк «отца лжи».  Крестоносцы отнюдь не были ангелами во плоти. Но бесспорно то, что они пришли некогда на Ближний Восток по призыву императора Восточной Римской империи, чтобы помочь освободить ее исконные земли, оккупированные мусульманами.
Не только Иерусалим, священный для любого христианина город, был завоеван воинами ислама, но и колыбель христианского монашества Египет, и славная своими православными подвижниками Сирия. Со стороны рыцарей это была попытка реконкисты, но никак не завоевания.
 «Но ведь Бог у нас всех один», - говорят наивные, говорят те, кому уготована роль жертв. Уготована не только палачами, но и их собственным безумием.
Вот, как отвечал иеромонах Серафим Роуз таким поборникам «межрелигиозного мира»:  «Нет! У нас вовсе не тот же самый Бог, как у не-христиан! Непременное условие познания Отца есть Сын: Видевший Меня видел Отца; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. XIV, 9, 6). Наш Бог — Воплощенный, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши (1 Ин. I, 1). "Невещественное стало вещественным ради нашего спасения, — как говорит св. Иоанн Дамаскин, — и Он проявил Себя в нас". Но когда же Он проявил Себя среди современных иудеев и мусульман, чтобы мы могли предположить, что они знают Бога? Если у них есть знание Бога, кроме Иисуса Христа, значит, Христос воплотился, умер и воскрес напрасно!
Нет, они не знают Отца. У них есть представления (концепции) о Боге; но каждое представление о Боге есть идол, потому что представление — это продукт нашего воображения, сотворение Бога по нашему образу и подобию. Для нас, христиан, Бог — "неисследимый, непостижимый, неописанный и невещественный, — как говорит свт. Василий Великий. — Для нашего спасения Он стал доступен пониманию, описанию и стал естественным в таинстве воплощения Своего Сына. Слава Ему во веки веков. Аминь».
Бог христиан – Любовь. Мусульмане такого не знают. Христос велел апостолу Петру вложить меч в ножны. Мохаммед обнажил свой меч и не раз обагрял его кровью иноверцев. Его последователи верны этому пути.
Проповедники ваххабизма учат, что для спасения достаточно «делать джихад», что «погибший на пути Аллаха», «шахид» отправится в Рай. Некогда Ромейский император Никифор Фока, чтобы поднять боевой дух своих воинов в битвах с мусульманами, предложил Патриарху Константинопольскому ввести такую «норму» и в наше вероучение. Но получил отказ. В православии нет, и не может быть ничего «автоматического». Не каждый воин способен сохранять в сражении отрешенность и незапятнанность сознания.  Христос смотрит на сердце человеческое. Оскверненным злобой, гневом, тем, что сегодня называют «военными преступлениями», Он скажет: «Я никогда не знал вас;
отойдите от Меня, делающие беззаконие». И лишь через покаяние можно стяжать надежду…
Один из отрывков, который многое объясняет. Почувствуйте, что называется, разницу, узнайте, как можно оправдать убийство детей…
Коран 18:65-83
«Они встретили одного из Наших рабов, которого Мы одарили милостью от Нас и обучили из того, что Нам известно.
Муса (Моисей) сказал ему (Хидру): "Могу ли я последовать за тобой, чтобы ты научил меня о прямом пути тому, чему ты обучен?"
Он сказал: "У тебя не хватит терпения находиться рядом со мной.
Как ты сможешь терпеливо относиться к тому, что ты не объемлешь знанием?"
Он сказал: "Если Аллах пожелает, то ты найдешь меня терпеливым, и я не ослушаюсь твоего веления".
Он сказал: "Если ты последуешь за мной, то не спрашивай меня ни о чем, пока я сам не поведаю тебе об этом".
Они вдвоем двинулись в путь. Когда же они сели на корабль, он сделал в нем пробоину. Он сказал: "Ты сделал пробоину, чтобы потопить людей на нем? Ты совершил тяжкий поступок!"
Он сказал: "Разве я не говорил, что ты не сможешь сохранить терпение рядом со мной?"
Он сказал: "Не наказывай меня за то, что я позабыл, и не возлагай на меня тяжелое бремя".
Они продолжили путь, пока не встретили мальчика, и он убил его. Он сказал: "Неужели ты убил невинного человека, который никого не убивал? Ты совершил предосудительный поступок!"
Он сказал: "Разве я не говорил тебе, что ты не сможешь сохранить терпение рядом со мной?"
Он сказал: "Если я спрошу тебя о чем-либо после этого, то не продолжай путь вместе со мной. Ты уже получил мои извинения".
Они продолжили путь, пока не пришли к жителям одного селения. Они попросили его жителей накормить их, но те отказались принять их гостями. Они увидели там стену, которая была готова обрушиться, и он выпрямил ее. Он сказал: "Если бы ты захотел, то получил бы за это вознаграждение".
Он сказал: "Здесь я с тобой расстанусь, но я поведаю тебе толкование того, к чему ты не смог отнестись с терпением.
Что касается корабля, то он принадлежал беднякам, которые трудились в море. Я захотел повредить его, потому что перед ними находился царь, который силой отнимал все целые корабли.
Что касается мальчика, то его родители являются верующими, и мы опасались, что он будет притеснять их по причине своего беззакония и неверия.
Мы захотели, чтобы Господь их даровал им вместо него того, кто будет чище и милосерднее к своим близким.
Что же касается стены, то она принадлежала двум осиротевшим мальчикам из города. Под ней находился их клад. Их отец был праведником, и твой Господь пожелал, чтобы они достигли зрелого возраста и извлекли свой клад по милости твоего Господа. Я не поступал по своему усмотрению. Вот толкование того, к чему ты не смог отнестись с терпением".
Просто читайте Коран, и поймете что откуда, как и почему.
    Если условный «муса» будет достаточно «терпелив», то условный «хидр» ему что угодно обоснует. И в частности, конечно, целесообразность захвата роддома, школы или самоподрыва в максимально людном месте.
Вы скажете, что этот фрагмент может быть истолкован по-иному? Безусловно. В том-то и дело, что понимание Корана очень зависит от доброй воли толкователя…
Исламисты мастера пропаганды. И борьба  с ней сугубо репрессивными методами мало эффективна. Сегодня в российских тюрьмах и лагерях они успешно переформатируют души тех, кто только по рождению православный. Они дают простые, четкие ответы на самые сложные вопросы. И главный из них все тот же: «делай джихад» и все прочее приложится…
И вот, горят церкви.  «Русские» ваххабиты уходя в дагестанские горы, с Кораном и автоматом в поисках света, все глубже погружаются во тьму. И возвращаются в русские города уже живыми бомбами…
Но пропаганда сегодня бывает и вполне легальной и даже массовой. Не первый год один из телеканалов демонстрирует турецкий сериал «Великолепный век», рисующий исламское государство османов империей справедливости.
Не так давно в Турции же был снят помпезный и динамичный исторический боевик «1453». Это зловещая для каждого православного дата – год падения Константинополя. Взятие его показано как торжество благородного султана Мехмета II над прогнившей, порочной империей. Входя в собор Святой Софии, он берет на руки христианскую девочку и их озаряет свет.
Реальность была иной. Укрывшиеся в храме погибли. Город утоплен в крови. А те, коллаборанты, которые считали, что «лучше турецкий тюрбан, чем папская тиара», тоже без «награды» не остались. Эта крылатая фраза, известная еще из школьных учебников, принадлежит Луке Нотарасу, последнему великому дуке  (главнокомандующий флотом).
После взятия города, Мехмет II сделал Луку губернатором. Но этим его «милость» не ограничилась.  Вот как описывает ее известный византолог Стивен Рансимен в книге «Падение Константинополя в 1453 году»: «Через пять дней после падения города Мехмет устроил пир. Когда он уже достаточно опьянел, кто-то шепнул ему, что у Нотараса есть сын четырнадцати лет необыкновенной красоты. Султан тут же послал своего евнуха в дом мегадуки с требованием отдать мальчика в его гарем. Нотарас, оба старших сына которого пали в бою, отказался подвергнуть мальчика такой позорной участи. Тогда посланная за ним полиция привела к султану самого Нотараса вместе с сыном и юным зятем, сыном великого доместика Андроника Кантакузина. Когда Нотарас вновь ответил султану отказом, тот приказал немедленно обезглавить его и обоих юношей. Единственной просьбой Нотараса перед смертью было, чтобы юношей казнили раньше его, дабы вид его смерти не вызвал у них колебаний; после их казни он спокойно обнажил шею и подставил ее палачу». Жена мегадуки была продана в рабство и умерла по дороге в Адрианополь.
Такова перспектива всех, поддавшихся на пропаганду, и предпочитающих братьев во Христе «геополитическим союзникам».
Но ведь, мы жили веками бок-о-бок…Это так любят повторять, на это пытаются уповать. Но старый мир не вернется. Нужно строить новый, без самообмана, мир, где каждый верен своей традиции, но не переходит черту. Мир, основанный на трезвости взгляда. На христианской трезвости.  Святые оставили нам образцы поведения с иноверными.
Согласно преданию, однажды святой Макарий Великий увидел своего послушника, чуть живого, всего в синяках. Спросив его, что случилось, он услышал в ответ:
- Я встретил языческого жреца, несущего бревно и сказал ему - "Изыди, бес!" А тот негодяй был очень силён и меня избил. Ох, авва Макарий, как хорошо, что ты не встретил этого злодея!
- Я встретил его, - сказал Макарий, - и приветствовал его словами - "Мир тебе, труженик!" И тот ответил - "И с тобой да будет мир." Злое слово и добрых делает злыми, а доброе слово и злых делает добрыми». По легенде, жрец крестился и стал учеником святого старца.
Но это метод общения с мирными «тружениками». Поднявшие меч, должны, по слову Христову, от него и погибнуть. И во имя защиты от бесов в человечьем обличии и созидают империи. Только в этом случае они оправданны во Истину….


Константа Царства
Император Константин -  Великий и Святой. Современному сознанию с первым легко согласиться, а вот, второе либерально мыслящие обязательно подвергнут сомнению. В самом деле, убийство жены и сына, приказ об умерщвлении поверженного уже и обнадеженного гарантиями безопасности, конкурента Лициния – преступления. Какая же может быть святость? Ведь святой в банальном понимании – это просто очень хороший, добрый человек.
Вообще интеллигентам трудно понять, что главное - это результат жизни, а не процесс. Христианство не для того, чтоб в мире сем стать «хорошим», но чтобы в Том - спастись. А «хорошесть» - средство, а не цель. Причем, известно, что можно порой обойтись и без нее. Рискованно, и тем не менее...
Разбойник, распятый одесную Господа, не был хорошим, но он совершил «прыжок веры», как называл подобное христианский философ Серен Кьеркегор. А большинство персонажей Ветхого Завета вообще вводят в соблазн наших современников своей «аморальностью». Например, тот же абсолютный герой Веры Авраам, чисто по-человечески во многих ситуациях совсем несимпатичен. Но он оправдан абсолютной верой.
Как и царь Давид. Разве морально обошелся он с военачальником Урией, опять же, совершенно аморально возжелав жену его Вирсавию? Разве не достойно это осуждения? Конечно. Но разве даже подобные преступления могут отлучить от Бога «рыцаря Веры»?
 «Разве такое может быть искуплено и изглажено?», - возмутится светский моралист.
Но мы каждое утро произносим в молитвенном правиле: «Ве;руяй бо в Мя, рекл еси;, о Христе; мой, жив бу;дет и не у;зрит сме;рти во ве;ки. А;ще у;бо ве;ра, я;же в Тя, спаса;ет отча;янныя, се ве;рую, спаси; мя, я;ко Бог мой еси; Ты и Созда;тель. Ве;ра же вме;сто дел да вмени;тся мне, Бо;же мой, не обря;щеши бо дел отню;д оправда;ющих мя. Но та ве;ра моя; да довле;ет вме;сто всех, та да отвеща;ет, та да оправди;т мя, та да пока;жет мя прича;стника сла;вы Твоея; ве;чныя».
Однако Константина оправдывают и дела его, воистину великие, ставшие следствием его великой Веры. Среди них – избавление христиан от гонений, а затем и придание статуса государственной, еще совсем недавно самой преследуемой и презираемой религии. И наконец, созыв Никейского собора, даровавшего нам Символ Веры.
«Нет, - скажут нам, - он был циничным прагматиком, так нас учили в советской школе. Он использовал христианство для утверждения своего единодержавия».
Таким мы просто напомним про сражение у Мульвийского моста. 312 год, войска Константина идут на Рим, который контролирует его соперник Максенций. Войск у последнего вдвое больше. Шансы на победу минимальны. Враг ждет Константина на берегу Тибра, через который переброшен Мульвийский мост.
Накануне решающей в его судьбе битвы полководца посещает видение. Наиболее распространенная версия случившегося такова: в синем небе в солнечном сиянии возник крест с надписью «In hoc signo vinces» (Сим победиши). И Константин уверовал абсолютно и навсегда. Немедленно был отдан приказ нанести на солдатские щиты знак лабарум (скрещенные две первые буквы имени Христос). Надо, думать, большинство легионеров почитали Юпитера, Митру, иных популярных в то время в воинской среде «богов». Но они повиновались полководцу, в удачу которого верили. И враг был разгромлен, вопреки численному превосходству. Кто может углядеть в этой истории циничный расчет? Это выбор души перед лицом абсолютного риска, это полное вверение себя воле Божьей.
И сколько бы он ни падал по человечеству своему, но «прыжок Веры» через Мульвийский мост вознес его в вечность.
Нет, наверное, другого столь же оболганного государства, нежели Империя ромеев. Изначально, именуя ее Византией, западные историки сознательно идут на подлог, они тем самым, реквизируют римское наследство. Точно так же, как это сделали крестоносцы, взявшие и разграбившие Константинополь в 1204 году.
А между тем, государство, столицей которого был этот город, и являлось собственно Римской империей, сохраняя преемственность передачи власти, принципов, культуры. Но это была Православная империя, и это было в ее судьбе главным. Это был ее смысл, и это объясняет ее немыслимость. Ведь, в таких геополитических условиях, при такой внутренней нестабильности, казалось бы, и сотню лет протянуть нельзя, не то что больше тысячи.
Посчитано, что из множества государей, занимавших престол Империи ромеев, только около трети умерли своей смертью, сохранив свой титул. Прочие в большинстве своем стали жертвами переворотов, которые случались там с беспрецедентной частотой.
Историк Теодор Моммзен говорил, что в империи был «абсолютизм, умеряемый переворотом или убийством». Но это поверхностное суждение.
Дело в том, что ромеи поклонялись и повиновались императору не как личности, представляющей некий род (там вообще только на самом последнем этапе складывается более-менее устойчивая династия), но в его лице иконе Пантократора. И именно поэтому Царя изображали с нимбом. То есть, тем самым подчеркивался божественный источник власти. Но если конкретный василевс явно переставал соответствовать этому образу, то его свергали.
Ведь власть требует святости. Блаженный Феофилакт Болгарский писал: «Первый признак тирании — насилие. Царь, напротив, не имеет надобности в употреблении силы, потому что получает власть по благоволению множества и в собрании народа, единодушием и единомыслием. Тиран играет законами, царь устремлен усердно к благозаконию».
Это была очень своеобразная система, сочетавшая в себе теократию, монархию и даже демократию.
В V – VIII веках там даже существовала «двухпартийность». Группировки фанатов ипподрома – венеты и прасины (синие и зеленые), обладали собственными вооруженными формированиями и играли немалую роль в утверждении на троне нового императора. Как правило, они поддерживали разные кандидатуры. Хотя, порой объединялись против одного, и тогда начинались массовые беспорядки, которые и не снились фанатам современным.
Характерно, что «вертикальные лифты» в империи работали с невиданными в других частях тогдашней ойкумены скоростями. Императорами становились отнюдь не только представители знатных родов, но и крестьяне, ремесленники, даже конюх и мясник.
Одна из причин тому – непрерывные войны. Карьеру полководца мог сделать каждый инициативный воин. А каждый талантливый полководец мог претендовать на императорский титул. Ведь главная задача императора - защита православия.
Воистину само существование империи – чудо. Она непрерывно вела войны, причем, как правило, не меньше, чем на два фронта. Атакующие менялись: славяне и арабы, авары и норманны, венецианцы и турки. Некоторые народы растворялись без следа в потоке времен – гунны, авары, печенеги…
И только Империя пребывала, казалось, вовеки незыблемым бастионом в водовороте вторжений. И эта судьба зашифрована в имении ее основателя – Константин - «постоянный, стойкий» по латыни.
Парадоксальна вся история империи. Падение Царства стало его вознесением.
Врагов становилось все больше, и были они все сильнее. А империя, напротив, ветшала, территориально сжимаясь как шагреневая кожа. Властители все больше полагались не на доблесть граждан, а на ресурсы своей казны, которые впрочем, тоже неуклонно иссякали. Если в период расцвета, армия в основном формировалась из свободных мелких землевладельцев – стратиотов, воевавших и за империю вообще, и за свою малую родину, в частности, то ближе к закату войска почти полностью состояли из наемников. А земельные наделы скупались магнатами, которые приобретали все больше влияния, по мере ослабления центральной власти.
Последнее десятилетия своей жизни империя состояла собственно из Константинополя с окрестностями и деспотата Морея, как тогда именовали Пелопоннес. Вокруг этих островков бушевало турецкое море. Потоп был неотвратим.
Но в это же время материального распада, происходит духовный подъем.  Победоносно утверждается исихазм – учение о священнобезмолвии святых старцев Афона. Пока последние императоры пытаются обрести помощь Запада, через унию с Папским престолом, Рим Православный трудами святого Григория Паламы и его соратников ведет духовную брань с латинствующим рационализмом Варлаама Калабрийского.
И Истина торжествует. Империя оставила нам главную драгоценность – духовный путь в вечность…
Накануне решающего штурма Константинополя войсками султана Мехмета II на куполе храма Святой Софии возникло странное красное свечение. Оно двигалось снизу вверх и наконец, растворилось в небе. Империя покинула свое земное тело.
Константин Палеолог Драгаш, последний император, сын Мануила II и Елены Драгаш, дочери сербского князя, прекрасно понимал свою обреченность. Сила османов вдесятеро превосходили гарнизон, измотанный осадой и предыдущими атаками. У него был шанс вырваться из города на венецианской или генуэзской галере, но он решил уйти на небо вместе со своей империй.
Битва за Константинополь одна из самых трагических страниц истории. Ромеи и их итальянские союзники отражали одну атаку за другой. Султан решился ввести в бой свой последний резерв – гвардию янычар.
В разгар боя был тяжело ранен сражавшийся бок о бок с императором командир генуэцев Джустиниани. Воины понесли его к гавани, где ждало спасительное судно. Решив, что он убит, итальянцы ринулись со стен следом. Турки ворвались в город. Император снял с себя царское облачение и с мечом в руках бросился в кровавое месиво улиц. Тело его так и не было опознано…
Град Константина пал. Он носит иное имя, над Святой Софией нет креста, и это всегда будет мукой для каждого православного. Но Империя ромеев жива и сегодня. Незыблем ее последний духовный бастион – Афон. И врата ада не одолеют его. Жива она в молитвах святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, повторяемых нами в утреннем и вечернем правиле. Жива в каждом православном храме. Жива, потому что вечна…


Русский с китайцем
Современные сторонники стратегического альянса России с Поднебесной вряд ли помнят, что некогда наши страны уже были частями одной империи - монгольской. Золотая Орда была государством в ее составе.
Шанс выйти из под ее контроля у русских появился, когда там разразилась смута – Великая Замятня, как называют ее летописи. Началась она, как водится, с семейной драмы. Хана Джанибека, согласно ряду источников, убил собственный сын Берлибек и захватил престол. Вскоре последний был убит своим братом Кульпой. А тот, в свою очередь, младшим из сыновей – Наврусом. Этот кровавый сериал спровоцировал у многих других потомков Чингисхана желание в нем поучаствовать.
И буквально через год – в 1361 году Наврус был свергнут новым претендентом – Хузром, который велел казнить последнего из сыновей Джанибека вместе со всей семьей. Вот такие нравы царили в Орде, куда на поклон за ярлыком на княжение отправлялись со времен Батыева нашествия некогда гордые Рюриковичи.
Дальше началась форменная «кутерьма». Это слово, судя по всему, как раз тогда пришло в русский язык в его общеизвестном значении. Дело в том, что обряд возведения на трон в Орде назывался кутерьмяк. Частью церемонии было несение нового хана на войлоке. Эта процедура происходила в то время с такой частотой и видимо, порой, при таких безобразных обстоятельствах, что стала для наших предков синонимом бессмысленной суеты и беспорядка.
К концу 60-х годов образовалось два центра силы. На территориях от Волги до Крыма хозяином был Мамай. Сам он не был потомком Чингисхана, а поэтому претендовать на высшую власть не мог. Зато он весьма эффективно манипулировал марионеточными царевичами с правильной родословной. Заволжье было ему неподконтрольно. Там продолжалась «кутерьма».
Надо учитывать, что прежде в ситуации династического кризиса свое веское слово мог сказать верховный владыка монгольской державы, по совместительству являвшийся китайским императором. Однако в 1360 году Китай восстал. И в 1368 году монгольская династия Юань была свергнута. На смену ей пришла китайская династия Мин. Соответственно все громадное пространство, находившееся во власти потомков Чингисхана, осталось без верховного арбитра.
Все это прекрасно понимали на Руси, поскольку князья были глубоко вовлечены в ордынскую политику. В том, числе вынуждены были предоставлять свои воинские контингенты и сами выступать в поход по приказу хана.
Московский князь Дмитрий Иванович понял, что сложившаяся ситуация дает шанс выйти из-под монгольского контроля. Он несколько раз демонстративно отказывается подчиняться Мамаю. И тот тоже все понимает…
В 1374 году Мамай  отправил своих послов и отряд из 1 500 воинов в Нижний Новгород. Целью, судя по всему, было заставить  князя Дмитрия Суздальского отказаться от поддержки его московского тезки. По прибытии в город монголов, в нем вспыхнуло восстание. Большинство посланников и воинов Мамая было убито, а старший посол и его личная охрана захвачены в плен.
Историк Георгий Вернадский пишет: «До сих пор русские князья всегда были готовы подавить народные бунты и помочь монголам в восстановлении их власти. На этот раз князь Дмитрий Суздальский – вне всякого сомнения, действуя по указанию своего сюзерена Дмитрия Московского – одобрил поступок горожан. Всех захваченных татар доставили в Нижний Новгород. В следующем году князь Василий (сын Дмитрия Суздальского) приказал разделить пленников на небольшие группы и заключить в тюрьмы разных городов. Когда они отказались подчиниться и попытались оказать сопротивление, их всех умертвили». Это было, конечно, тяжелейшее оскорбление Мамаю.
В  ответ он передает ярлык на Великое княжение Владимирское Михаилу Тверскому. Тем самым, стремясь поставить на место Дмитрия. Но это ничего не меняет. Московский князь остается на Руси старшим.
Последовали набеги на русские земли. В битве на реке Пьяне московские воины были разгромлены. Но зато сражение на реке Воже закончилось поражением татар и гибелью нескольких их князей. Прямое и масштабное столкновение становится неизбежным.
Русский поход навстречу врагу в донские степи благословил великий молитвенник за нашу землю святой Сергий Радонежский. Одной человеческой волей, одной человеческой силой татар было не одолеть.  Это была метафизическая схватка за право не быть рабом, возмездие за вековое унижение. И потому в бой святым Сергием были посланы два монаха-воина Пересвет и Ослябя.
Вторжение Батыя некогда фактически уничтожило величественную и прекрасную Гардарику («страна городов» из скандинавских саг). Города эти были сожжены. Жители частью перебиты, частью проданы в рабство. Гордые князья стали коллаборантами, ибо сила солому ломит.
И вот, теперь Дмитрий Иванович наносил ответный удар. Битва на Куликовом поле многократно и красочно описана. Победа стала, прежде всего, торжеством православия,  заложила основу для созидания нового единого русского государства.
Но она же, фактически, дала возможность консолидироваться Орде.
Понесший тяжелые потери, но вовсе не утративший амбиций Мамай готовился к новому походу на Москву, когда ему был брошен вызов могучим конкурентом. Монгольский царевич Тохтамыш, у которого с родословной, в отличие от Мамая, было все в порядке, заручившись поддержкой самого «потрясателя вселенной», «железного хромца» Тимура заявил о своих претензиях на власть.
Битва двух степных армий произошла в 1381 году на берегах реки Калки, недалеко от того места, где в 1223 году монголы нанесли русским первое поражение. Мамай, который после потерь понесенных на Куликовом поле, вряд ли сумел собрать столь же мощную армию, потерпел сокрушительное поражение и бежал в Крым. Там он был убит генуэзцами, позарившимися на его сокровища. «И так окончилось во зле зло Мамаевой жизни», - резюмировал русский летописец.
А Тохтамыш, тем временем, заявил свои претензии на Русь. В 1382 году он во главе сильной армии подошел к Москве. Князь Дмитрий незадолго перед этим покинул город, чтобы собрать на севере своих владений войска. Столица, по его расчетам, должна была устоять. Особенно учитывая то, что на белокаменных стенах было установлено новое оружие массового поражения – пушки.
     И действительно, трое суток монголы штурмовали город , но каждый раз откатывались назад. И тогда Тохтамыш решил использовать коллаборантов. Хан обещал, что если москвичи откроют ворота, он удовлетворится «малыми дарами», и никто не пострадает. Два сопровождавших его суздальских князя поклялись в искренности этого предложения.
Горожане поверили и горько поплатились за это. Последовали резня, грабеж, пожар. После взятия столицы мятежных данников, Тохтамыш спокойно вернулся на Волгу. Монгольский порядок, по его мнению, был восстановлен.
 Георгий Вернадский пишет: «В 1383 году будущее Руси выглядело поистине мрачно. Одним ударом Тохтамыш восстановил контроль монголов над Русью, а Золотая Орда теперь казалась сильнее, чем когда-либо. Представлялось, что русские много лет должны будут оставаться в подчинении у монголов, пока смогут накопить новые силы».
Русь снова должна была платить дань. Причем не только золотом, но и кровью. В 1388 году Тохтамыш пошел в поход на своего благодетеля Тимура. Он собрал огромную армию, в которую, согласно сообщениям восточных источников входили воинские соединения всех подвластных ему народов. В том числе, в ней были московские и суздальские полки под командованием сына князя Дмитрия – Василия.  На берегах Сырдарьи произошел бой, не принесший победы ни одной из сторон. После него Тохтамыш отступил в Казахстан и позволил русским вернуться домой.
В мае 1389 года, вскоре после возвращения Василия в Москву великий князь Дмитрий скончался.     Казалось, что дело его потерпело поражение. Но это было дело не человечье, но Божье…
Когда читаешь о походах Тимура, о стертых с лица земли городах, о пирамидах из черепов, возникает резонный вопрос: чего ждал от своего сына советский детский писатель Аркадий Гайдар, выбирая для него такое имя?
Впрочем, речь не о большевистской орде, а о монгольской. А ей сокрушительный удар нанес именно Тимур, чем, невольно способствовал новому возвышению Москвы.
Несколько лет продолжался обмен набегами между Тохтамышем и «железным хромцом», пока он, наконец, не собрал силы для окончательного решения ордынского вопроса.
В апреле 1395 года в долине реки Терек состоялось страшное сражение, закончившееся полной победой Тимура. Тохтамыш бежал, но неумолимый враг последовал за ним. Тимур взял под контроль низовья Волги и, отрядив воинов на поиски своего многолетнего соперника, во главе армии двинулся на Русь. Казалось, спасения нет. Самая мощная военная машина тогдашнего мира надвигалась на Москву. Уповать можно было только на помощь Господа.  По благословению митрополита Киприана в Москву из Владимира была перенесена икона Божьей Матери, написанная по преданию самим евангелистом апостолом святым Лукой.
26 августа, в день ее прибытия в столицу, Тимур внезапно объявил об окончании похода и повернул армию вспять. Согласно легенде, он был смертельно испуган сном, в котором он увидел Богоматерь с сонмом бесчисленных небесных воинов.
Современному критическому сознанию поверить в подобное, возможно, нелегко, но никакого рационального объяснения отступления Тимура не существует.
На обратном пути зимой 1395-96 года он подверг жесточайшему разгрому два главных центра Золотой Орды – Астрахань и Новый Сарай, или Сарай-Берке. От этого удара государство, созданное Батыем, уже не оправилось. Набеги на Русь еще были, но крупного похода, аналогичного рейду Тохтамыша на Москву ханы Золотой орды организовать уже не могли.  Окончательное освобождение становилось вопросом времени.
Удивительно, но благодаря тому же беспощадному Тимуру на полстолетия было отсрочено падение Константинополя. В 1402 году он разгромил поблизости от современной Анкары армию турецкого султана Базида Молниеносного, чем радикально ослабил наступательный потенциал османов.
Воистину, когда, казалось бы нет надежды, во избавление посылается «бич Божий»….



Всадник без бороды
В 2013 году мы отмечали 400-летний юбилей династии во многом уникальной. Романовы вышли из Смуты. Избрание Михаила Федоровича «всея землей» было знаком общенародного примирения. Смута была русской гражданской войной.  И поляки, и запорожцы, и шведы были участниками внутренней русской драмы, завершившейся триумфом национальной, всесословной солидарности. В личности нового Помазанника воплотилась надежда на преодоление конфликта, на созидание Православного Царства, где государь – отец для подданных и сам за каждый свой шаг в ответе перед «Отцом, который на Небесах». Это была особая легитимность. Престол был взят не острием меча, но был дарован православным народом. У предыдущей династии источник легитимности был совсем другой.
Со смертью Федора Иоанновича пресекся не род Рюриковичей, конечно. Тех, кто числил в своей генеалогии славного варяжского предводителя, оставалось предостаточно. Увяла старшая ветвь Дома Калиты. А легитимность Московских владык как Великих князей определялась ханским ярлыком. Так было и после Куликова поля.
Характерно, что русский вариант «войны алой и белой роз» - борьба между Василием Темным и поначалу Юрием Дмитриевичем (вторым сыном Донского), а затем его сыновьями – Василием Косым и Дмитрием Шемякой никак не был схваткой независимых национальных сил. Обе стороны апеллировали к Орде. И прадед Ивана Грозного активно прибегал к ее помощи. По новгородским сведениям, Василию Васильевичу вменялось в вину, что он привел на Русь татар: «Чему еси татар привел на Рускую землю, и городы дал еси им, и волости подавал еси в кормление? А татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь татаром». Вот такая миграционная политика...
И сам Иван Грозный  глубоко чувствовал, что наследует ханам. Характерен его долгий эпистолярный спор с королем Польши и Литвы Сигизмундом-Августом из-за непризнания последним права Ивана именоваться царем. Историк Владимир Соловьев писал об этой коллизии: «Боярин Воронцов и казначей Сукин, отправленные в Литву для подтверждения перемирия, должны были повторить королю о праве Иоанна на царский титул с новыми прибавлениями, а именно: выставлено уже происхождение Рюрика от императора Августа; в заключение сказано: «А теперь не только на Русском господарстве Бог нас учинил с этим титулом, но и Казанского и Астраханского государств титулы царские Бог на нас положил».
Характерно, что в русских летописях государи Орды именовались всегда царями. Для Грозного в легитимации его нового титула это было важным основанием. А произошедшая позже скандальная передача престола крещеному татарскому царевичу Симеону Бекбулатовичу не была отнюдь шутовством. Это было послание народу: не хотите меня признать господином жизней ваших - верну вас прежнему хозяину.
Поскребите русского и очень вряд ли, согласно поговорке, найдете татарина, а вот, если проделать то же с нашей политической традицией, точно обнаружите немало ордынского.
«А жаловать есмя своих холопей вольны, а и казнить вольны же», - писал Грозный в своем ответе князю Андрею Курбскому. Часто апологеты Иоанна Васильевича вполне справедливо указывают, что тот же Генрих VIII Английский погубил, куда большее количество душ христианских. Однако, посылая на эшафот герцога, графа или даже мелкого дворянина, он их «холопами» своими не считал. Вот, это восприятие подданных, как тотально бесправных перед его лицом и есть то «ханское», что было в бесспорно глубоко веровавшем и высокообразованном Грозном.
Смута стала отложенной реакцией на события периода его царствования. Фактически, он посеял семена гражданского противостояния, сам разделив страну на Опричнину и Земщину, и наделив своих «карателей» экстраординарными полномочиями.
Кровавая рознь начала XVII века поставила под вопрос само существование Русского государства. И как на каждом переломном этапе страну спасла Церковь – непримиримость Патриарха Гермогена, и глубинная народная инициативность и жертвенность, воплощенные в фигуре Кузьмы Минина.
Земский собор, избравший Михаила Романова, был «республиканским» институтом, в исконном смысле этого слова - res publica – общее дело. Не демократическая сумма мнений единиц, но голос представителей всех сословий вынес решение. Это был новый завет между Царем и народом, освященный волей Божьей и основанный на выборе «всея земли».
Грядущая трагедия Романовых выросла из отказа от опоры на «землю» из неготовности придать Земскому собору статус постоянного органа, наследующего древнерусской вечевой традиции. Отметим, что характерна она была совсем не только для Новгорода. Однако в прочих местах искоренена она была задолго до похода Ивана III на берега Волхова. Уничтожена князьями под давлением и при поддержке ордынцев. Ведь именно вече так часто поднимало горожан на бунты против ханских посланников.
Отход от «народности» привел к духовной катастрофе Раскола, ставшего шоком для национального самосознания. Еще одна зловещая дата: 23 апреля 1656 - Собор русских церковных иерархов постановил отлучить от церкви всех, кто крестится двумя перстами. Хранители «древлего благочестия» уходили в лесные дебри, спасаясь от грядущего антихриста. И вскоре он был опознан в Петре. Упразднение патриаршества, тотальный разрыв со всей русской традицией, подчеркнутое презрение ко всему исконному были весомыми аргументами в пользу этой версии.
Петр провозглашает Империю. Но этот величественный проект остается абсолютно чуждым народной душе. Что не удивительно. И дело не только в том, что мужиков десятками тысяч клали в фундамент новой столицы, и на полях Северной войны. Главная проблема в том, что простой русский человек, созидая империю, не понимал, зачем он это делает.
Как известно, большинство империй имело сверх-идеи, вполне осознанные не только элитой. Римляне были убеждены, что несут закон и порядок варварам. Чингисхан считал, что его миссия - империя от моря до моря, где также будет мир, безопасность, «одно небо – один хан». Англичане - бремя белого человека. Испанцы - христианизация «дикарей».
А какая была имперская идея у нас? Точно, не православие, ибо создатель империи сделал максимум возможного для того, чтобы лишить Церковь влияния.  Выходит, идеей была «великодержавность» в чистом виде.
Кроме того, легионеру, конкистадору, какому-нибудь английскому авантюристу в Индии было понятно, зачем каждому из них империя. У каждого был в ней личный, материальный интерес.  А у наших мужиков? То-то и оно…
Парадоксально – общепонятный смысл империи дадут только красные. Но смысл ложный, антихристов – построение «царства божьего» на земле – без Бога и против Бога. «Царь Петр – был первый большевик», - очень точно заметил Максимилиан Волошин. Недаром большевики из всех царей признавали только его, да Ивана Грозного. Тоже недаром…
Петр жестко и безкомпромиссно переносит порядки и обычаи Запада на нашу почву, утверждая при этом абсолютизм, подменяя им национальное самодержавие. Последнее имеет свое оправдание в том, что государь «ходит перед Богом», сверяя с высшей волей все свои деяния. Но абсолютный монарх – сам себе абсолют…
Романовы взращивают европейскую по духу элиту, отрываются от народа сами и ее отрывают. «Указ о вольности дворянства» - еще один шок, еще один раскол. Русское сознание вполне принимало модель, когда крестьянин служит помещику, за то, что тот служит своей шпагой государству. Но, когда последний освобождается от обременения, почему первый остается в кабале? И беспощадный бунт Пугачева, совсем не бессмыслен. Он был сигналом – раскол элиты и народа обернется невиданной катастрофой. Сигнал расшифровал гениальный контрреволюционер, савойский посланник в Санкт-Петербурге граф Жозеф де Местр: «появится какой-нибудь Пугачев с университетским образованием ... и тогда государство, сообразно всем законам вероятности, рухнет в прямом смысле этого слова...»
Романовы возвращаются к бороде в прямом и переносном смысле слишком поздно, слишком поздно поворачиваются лицом к национальной традиции. Начинают всматриваться в потаенный народный лик. К тому времен у них появляются опасные бородатые враги, те самые «пугачевы» из университетов – народовольцы, эсеры, большевики. Катастрофа революции – взращенная Романовыми интеллигенция, поднимает на бунт бородатую Россию. Последний представитель династии до конца проходит свой страшный крестный путь, искупая своим мученичеством ошибки и грехи предков.
Знаково, что финальная часть драмы белого сопротивления завершается созывом в Приморье Земского собора. Понимая свою обреченность, генерал Дитерихс сотоварищи посылали сигнал в будущее. Сегодня многим очевидно, что парламентская демократия, основанная на всеобщем избирательном праве, никак не является подлинным народоправством. Потому что народ не есть сумма человеко-атомов, но комбинация различных общественных сил. И если их объединяет общий смысл, общие ценности, то это – народ, а если нет – население. 
Исторической судьбой русских стало создание империи. И это стоило им очень дорого, и смысл этой судьбы был народу не понятен. Но сегодня Россия, как государство, может быть только империей или ее участь распасться. Это осознают уже многие. Но из факта понимания еще не рождается смысл.
Никогда и нигде империи ни рождалась, ни возрождалась на основе смеси циничного расчета, ностальгических комплексов и коррупционных интересов. Империя жизнеспособна, только когда она - res publica. Только, когда ее цель – справедливость для всех. Иначе, нет шансов.
Империя Романовых погибла из-за того, что элита строила ее, не принимая в расчет, душу народную. Боялась заглянуть в нее – чужую и непонятную. Сама отошла во многом от православия и сделала немало, чтоб дискредитировать его в народе.
Власть вздымалась над Русью грозным медным всадником – всадником без бороды. Он и сегодня указует перстом куда-то в невский туман, а конь готов мчаться не разбирая пути…


Внутренняя Европа
В России изначально, еще с периода возвышения Москвы среди прочих, подвластных Орде княжеств был заложен конфликт – противостояние Внутренней Европы с Внутренней Монголией.
Первая: Китеж, вечевая и земско-соборная традиция, Серебряный век, Белый проект.
Вторая: валенки, ватники, пельмени, неограниченное самодержавие, Сталин.
Смута в этой оптике - русская гражданская война за варианты европейского выбора. И поляки-запорожцы, и шведы были участниками нашей внутренней драмы. Смута - очередной этап борьбы против ордынства.
Хан-Иван, наследник татарских Царей карает и окончательно подчиняет Новгород (внутренняя Европа), куда не дошел Батый.
В России культивируется ложный выбор: сиволапые или либералы-западники и третьего якобы не дано. Например, Захар Прилепин в этом активно упражняется. Но Блок и Тютчев, Николай Гумилев и Николай Бердяев, Иван Бунин и Иван Ильин – это кто? Вообще, многие представители Серебряного века…
Это не либералы-западники, но представители европейской Руси, наследники Гардарики, а не сиволапо-евразийской Московии. Таких было много и в белом движении. Они и должны были стать новой русской элитой. Но сиволапые постарались...
Кстати, западники тогда, как и сейчас тоже опасались погромов и в итоге сыграли на руку сиволапым. Впрочем, далеко не все, кто сегодня "чтит" Белое дело европейцы. Вот, Никита Михалков, например, тоже апологет сиволапости, но с барской, а не холопской позиции.
Сегодня западникам и сиволапым очень и тем, и другим выгодно утверждать себя в качестве единственно возможных вариантов. Они друг к другу привыкли, сжились друг с другом. И ничего, так, либералы вполне портяночный дух переносят.
А вот, русский европеец  Блок умер во внезапно осиволапившем Питере именно от него. Реально задохнулся. А другого европейца, Гумилева там же сиволапые расстреляли. Потому что, совсем не в либералах они реальную угрозу видели.
Давайте упростим, чтоб не путаться. Европа, ценностно, это свобода, понятая как демократия, в которой главное не "воля народа", а принцип разделения властей, воплощающий фундаментальное недоверие к власти, как таковой, понимание, что она должна быть сложносочиненной во избежание эксцессов, которые в противном случае неизбежны.
Такова магистральная линия европейской политической мысли от Аристотеля, Полибия к Макиавелли и до наших дней. Эта традиция оправдана речением о Божьем и кесаревом, об их неслиянности. Огромную роль в ее утверждении на Западе сыграл католицизм: вечная битва гвельфов и гибеллинов.
В Азии власть всегда сакральна. Она  - воплощение на земле божественного принципа. Конкретный властитель может выйти из доверия, но не сам принцип власти одного, уполномоченного небом.
Что же тогда "Евразия", где она, с политической точки зрения? Она фантом, ибо почти неотличима от Азии. В этом "почти" - попытка построить отношения властителя и подданных на принципах христианской любви. Но когда она рухнула вместе с царством Романовых, в сталинизме проявилась чистая, беспримесная Азия.
Существует, правда, и по-прежнему живая мечта о меритократии. У нее тоже давняя традиция - от Платона, который, в свою очередь, воспроизводил традиционную кастовую модель. В ней нет ничего евразийского, кроме того, что последователи евразийства пытаются разглядеть ее в опыте опричнины. Вне зависимости от того, оправданно это или нет, Иван, все равно, в итоге от нее отказался, и предпочел чисто единодержавную азиатчину.
Проблема меритократии в том, что за всю историю человечества так и не удалось создать систему отбора воистину лучших с обязательным условием не передачи их полномочий и возможностей по наследству. С этой задачей справлялись  лишь отдельные ордена. Но встроить орден в государственную систему или хотя бы приспособить его для державных нужд также не удавалось никому. Человеческая природа даже лучших из лучших подвержена коррозии при соприкосновении с властью на более-менее длительный срок. И мы, таким образом, снова приходим к оптимальности Принципа недоверия. Недоверия к власти и, главное, - к самому себе.
Вообще, из Веры в Бога вытекает недоверие к человеку, неверие в возможность "совершенных" - "Никто не благ, как только один Бог". Наиболее последовательны в этом протестанты. И, разумеется, у них же наиболее последовательно реализован принцип разделения властей.
Интересно, что в православной аскетике недоверие к человеку, его душевно-телесному измерению, к адекватности его восприятия реальности занимает центральное место. Мистические экстазы считаются "прелестью", то есть прельщением дьявольских сил. Осталось разобраться с прелестью политической.
Романовы были избраны европейским, по сути, институтом - сословно-представительным Земским собором и изначально ориентированы на европейский выбор.
Ошибка Романовых - вместо возрождения "внутренней Европы" они выбирают "западничество" – чисто внешние формы, плюс абсолютизм, враждебный собственно самой исконной европейской традиции. Тем не менее, Романовы взращивают европейскую по духу элиту, но отрываются от народа сами и ее отрывают.
В России очень поздно сложилась аристократия европейского типа. То есть, слой, который не считает себя государевыми холопами. И как только он осознает себя, тут же выступает с русско-республиканской программой - декабристы. И, кстати, очарование Петербурга в том, что он не только единственный европейский город России, но и единственный аристократический. Москва - барско-евразийская.
Весь 19 век Романовы тормозят с реформами, которых требуют, как "внутренние европейцы" (к которым во многом можно отнести и часть славянофилов), и чистые западники (не видящие европейских корней России, ориентированные на вульгарные заимствования).
Серебряный век - торжество Внутренней Европы. Он весь был пронизан аристократизмом, который пошел через искусство вширь и вглубь. Столыпин понимает, как победить Внутреннюю Монголию в народной среде - ломка патриархальной общины (некогда поддерживавшейся в своих целях крепостниками), прививание свободы, как ответственности.
Катастрофа революции - западническая интеллигенция, поднимает на бунт Внутреннюю Монголию и практически уничтожает физически Внутреннюю Европу. Затем самих западников ликвидирует Чингисхан Иосифович Сталин. Внутренняя Монголия побеждает абсолютно. Революция уничтожила именно аристократический элемент. В этом смысле страна - черная дыра. А вот, барство осталось…
Отсутствие начал свободы-ответственности в исторически ничтожный срок приводят Советы к краху в конкуренции с Западом.
Итог борьбы Внутренней Монголии с Внутренней Европой - РФ - свалка исковерканный людей и идей, где живая мысль еле-еле пробивается сквозь обломки никому не нужных космолетов и чертополох неомонгольского шаманизма.
Для Путина крушение СССР - крупнейшая геополитическая катастрофа. Но создание СССР было крупнейшей метафизической катастрофой. Возникла первая в мире тотально богоборческая держава. Это был полный провал миссии, взятой на себя русскими, крушение проекта Третий Рим.
Причем, взяли на себя сами, по дерзновению. И не вынесли. Строго говоря, никакого второго Рима не было. Это все старца Филофея трактовка.
Был Новый Рим - Римская империя с центром в Константинополе, преображенная христианством (здесь как Ветхий и Новый завет). И она до конца несла свой крест. И после катастрофы на материальном плане, продолжила свое бытие чисто духовно. И сегодня Афон, а не Троице-Сергиева Лавра куда в большей степени бастион православия. А уж об укорененности православия в народе, советском по-прежнему, вообще что сказать?
А между тем, с чего начинается Родина? Россия началась православием. И вне православия у русских нет ни цели, ни смысла. Благого, разумеется.
«Без православия наша народность – дрянь», - абсолютно точно сформулировал славянофил Кошелев. А Чаадаев когда-то поделился с публикой страшной догадкой, что миссия России – «преподать страшный урок человечеству». Главный вопрос: урок закончен или нет?
Европа во имя свободы отказалась от традиции. Россия не свободна, но это совсем не значит, что в ней возрождается традиция. Наоборот. Чтобы помочь Европе вернуться к традиции Россия сначала должна осознать свою и стать свободной.


Восстание кшатриев
Если исходить из правого идеала "свобода + традиция", то Российская империя изначально была губителем и первой, и второй.
И русские не только от Христа (от свободы) Октябрьской революцией отреклись, но и нормальную иерархию задолго до того отвергли.
Абсолютно must read для понимания последнего утверждения «Духовное владычество и светская власть» Рене Генона.
Ниже приведу несколько цитат, но сразу сделаю из них далеко идущие выводы. В «византийской» ойкумене баланс между брахманами и кшатриями поддерживала теория симфонии властей. Вот, как ее сформулировал Юстиниан I:
«Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство (;;;;;;;;) и царство (;;;;;;;;), из которых первое заботится о Божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу».
Однако, обратившись к Библии, мы обнаружим, что царство не было «даром Божьим». А дозволено было, чисто из снисхождения к слабости людей и по их прямому запросу. 
И мы видим даже в формуле Юстиниана претензию Царства на первенство. Священство, согласно ей, должно «служить» Царству.
Это очевидное извращение – результат восстания кшатриев. Но если в Константинополе все же пытались соблюсти равновесие, то Российская империя изначально кшатрийская. Об этом говорят, кстати, уже зубцы Кремля - в форме ласточкиного хвоста. Строители-итальянцы подчеркнули, тем самым, что это гибеллинская цитадель
Опрично-кшатрийская диктатура Грозного стала матрицей в целом для модели развития страны. Петр ее выковал окончательно, построив на плечах своего воинства абсолютизм.
Но абсолютизм – это богохульство. И самое чудовищное богохульство творят жрецы, утверждающие монарха в мысли о Божественной санкции его безумия - претензии на абсолютную власть. Ни одно речение Христа не может быть истолковано как апология монархии, а в Ветхом Завете Бог прямо, жестко и недвусмысленно предупреждает людей, чем чреват для них это институт:
 "Сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим; и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим; и рабов ваших, и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела; от мелкого скота вашего возьмет десятую часть: и сами вы будете ему рабами; и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда" (1 Царств, гл. 8, ст. 11-18).
Признавать абсолютную власть над собой кого-либо кроме Бога есть отречение от Него. Истина Его открывается только Собору верных. Только собрание, ищущих Его Правды, полномочно принимать решения.
Ев. от Матфея 18,20: "Ибо, где двое или трое собраны во Имя Мое, ТАМ Я ПОСРЕДИ НИХ".
Это завет христианской демократии, где демос - те, кто ходит в Истине. То есть, не все, совсем не все…
На восстании кшатриев извращение никогда не останавливается, переворачивание естественной пирамиды приводит наверх тех, «кто был ничем». Ничем и остался.
Советский Союз был государством кшатриев и шудр. Первые фактически, обслуживали интересы последних. А брахманов-философов выслали пароходом. Духовного же звания стреляли в лагерях.
Сегодня кшатрии и вовсе довольны тем, что им разрешают повоевать во имя интересов неприкасаемых, повесив перед ними морковку совершенно иллюзорных целей. И это естественное историческое следствие всего предыдущего.

Итак, Генон:
 «Мудрость и сила — таковы атрибуты соответственно Брахманов и Кшатриев или, если угодно, духовного владычества и светской власти».
«Все традиционные учения, будь то западные или восточные, едины в своем утверждении превосходства и даже трансцендентности знания над действием».
«Любое действие, источником которого не является знание, далеко от принципа и по сути представляет собой лишь суетное движение; так же и любая светская власть, не признающая этой подчиненности духовному владычеству, равным образом тщетна и иллюзорна; поскольку она отделена от своего принципа, все ее действия будут вызывать лишь беспорядок и неизбежно приведут к ее падению».
«В обмен на поручительство, данное их силе духовным владычеством, Кшатрии, при помощи силы, которой они обладают, обязаны предоставить Брахманам возможность исполнять в мире, защищенном от любых волнений и беспорядков, их собственную функцию сохранения знания и обучения; именно такое соотношение индийский символизм представляет в образе Сканды, Властелина войны, который защищает покой медитации Ганеши, Властелина знания. Уместно отметить, что то же самое встречалось в средневековье на Западе; на самом деле, святой Фома Аквинский недвусмысленно заявлял, что все человеческие функции настолько подчинены «созерцанию высшей цели, “что если их рассматривать должным образом, все они окажутся на службе у тех, кто созерцает истину», он также говорил, что основной целью существования в гражданской жизни любого правительства по сути является обеспечение необходимого спокойствия для этого созерцания».
«Зависимость светской власти от духовного владычества наглядно проявляется в церемонии посвящения на царство: царская власть становится реально ”узаконенной” лишь после того, как она получит от духовенства «признание и посвящение, подразумевающее передачу “духовного влияния”, необходимого для законного исполнения всех присущих ей функций. Это влияние иногда проявляется внешне собственно чувственными эффектами, примером которых может стать способность к исцелению, реально связанная со сферой сакрального, которой обладали короли Франции; данное влияние передавалось царям не их предшественниками, но исключительно как действие сакрального. Это еще раз подчеркивает, что влияние такого рода не принадлежит собственно царской власти, но даруется ей как, в некотором роде, поручение духовного владычества, поручение, в котором, как мы указали на это выше, собственно и состоит “божественное право”; таким образом, царь является не более чем его хранителем и, следовательно, может в определенных случаях его утратить»
«Нарушение отношений светского и духовного напрямую подготавливает и несет в себе, по крайней мере, потенциально, отмену высшего порядка, так же как восстание Кшатриев против владычества Брахманов подготавливает и, так сказать, предопределяет приход к власти низших каст».
 «Представители светской власти как таковые были не в состоянии определить, насколько духовная власть, соответствовавшая определенной традиционной форме, к которой они принадлежали, обладала ее полнотой; они были не способны к этому уже по определению, в силу которого их власть была ограничена внешней сферой; но какова бы ни была эта власть, не признавая данную субординацию, они тем самым ставили под вопрос законность своего собственного положения. Кроме того, необходимо проводить очень четкое разграничение между вопросом о том, что представляет собой духовная власть в тот или иной момент, и вопросом о ее отношениях с властью светской. Второй вопрос совершенно не связан с первым, имеющим отношение лишь к тем, кто выполняет или же призван выполнять функции духовного порядка. И даже если эта власть в результате ошибки своих представителей окончательно утратила «дух» своего учения, тот факт, что она продолжает сохранять «букву» и внешние формы этой доктрины дает ей необходимые и достаточные основания для утверждения своего владычества над властью светской, ибо это превосходство связано с самой сущностью духовной власти».
«Из этого следует, что духовная власть может и должна всегда контролировать власть светскую, не будучи сама контролируема ничем, во всяком случае ничем, принадлежащим к внешнему уровню. И пусть данное заявление покажется шокирующим большинству наших современников, мы ни минуты не сомневаясь повторяем, что это бесспорная и окончательная истина.»
«До тех пор пока существует законная духовная власть, пусть даже она будет непонята практически всем миром и даже своими собственными представителями, пусть она будет сведена до уровня собственно тени, эта власть всегда будет лучшей и, главное, неотъемлемой, частью нашего мира, поскольку в ней заключено нечто большее, чем простые человеческие возможности, поскольку, даже ослабленная или спящая, она продолжает воплощать в себе «единственную необходимую вещь».
Иными словами, цезарепапизм гораздо хуже, чем папоцезаризм.
Отсюда и акцент не на страдающем, распятом Христе, а на Пантократоре, который делался в византийско-русской традиции. Это позволяло через образ Христа-Царя, обожествить императора. А потом, Христос стал не нужен – тиран стал самодостаточным «богом».


Каждому свое и справедливость для всех
 С середины 19 века базовым становится общественное мнение, что цель социального развития - забота о простом человеке. Причем, это якобы обязанность сложных. Многие века до этого, как раз все было наоборот. И это было вполне логично и готично-иерархично. Сложные, в результате все больше усложнялись и являли миру чудеса святости, героизма, шедевры искусства и архитектуры - в соответствии с их сложным представлением о должном и прекрасном.
Да, Христос сказал: "Будьте мудры, аки змии, и просты аки голуби". Но это и есть высшая сложность. А когда простого поставили во главу угла и сделали краеугольным камнем, на нем возвели не храм, а супермаркет.
Результатом последних двух веков стало заметное упрощение сложных, а из простых в итоге только и вылетают теперь нарушающие их простую гармонию сложные формулы, вроде абырвалг или дефолт. Внутренняя же их структура ничуть не усложнилась, однако испортилась. Сама попытка усложнить простого преступно разрушила его цельность и породила неприкаянных, несчастных существ. А сложные, между тем, терзаемые комплексом вины (совсем не за то, за что следовало), продолжают упрощаться уже просто в целях мимикрии с глобальным трендом.
"Будь проще, и люди потянутся", - главная заповедь демократически-популистской политики. Так из политики уходит всякий смысл.
Часто приходится сталкиваться с непониманием, мол, подразумевается, что рассуждения о кастовых принципах - это все глубоко книжная, ненужная, а может и вредная тема. Но я пришел к ней исключительно от жизни, от богатого опыта встреч и их осмыслений. Речь ведь, прежде всего не о превосходстве одних над другими, а о тотальном различии. Об абсолютно разных критериях и мотивациях у людей, говорящих на одном языке и схожего фенотипа.
Например, бывая на всяких производствах, сплошь и рядом встречал данный тип. Подводят тебе человека и аттестуют: Иван Иваныч работает у нас 30 лет слесарем. На соседнем участке - его сын. И он радостно сообщает, что и для внука об этом же мечтает. Для меня такая жизнь адский ад. А он вполне искренне доволен. Он в свободное время поет в самодеятельности, ходит на рыбалку, выпиливает лобзиком. Но для меня и это - адский ад.
Он в свою очередь никогда не поймет мотиваций моих. Не поймет, почему я за свою жизнь сменил больше двух десятков мест работы (разного профиля), а у него в трудовой книжке за всю жизнь - две записи. Мы оба - дети Божьи. Он, как человек гораздо лучше и приемлемей меня для общества. Но для создания гармоничной системы необходимо учитывать и мои, и его интересы и смыслы. При том, что они очень разные.
И, тем не менее, в современном мире, произнося формулу «кастовое общество», неизбежно провоцируешь поток обвинений в самом лютом мракобесии и стремлении угнетать-порабощать свободных тружеников. Подобная реакция вполне объяснима, поскольку наследственные касты, действительно, формат абсолютно неадекватный и тотально несправедливый, ибо человек воинского типа может родиться и в хижине какого-нибудь свинопаса. И наоборот, наследник благородного рода может проявить склонность к ростовщичеству.
Однако неизменной от тысячелетия к тысячелетию остается четверичная структура общества: подразделяющая его на людей духовного типа, людей действия и управления (воинов), предпринимателей и тружеников. Разумеется, немало и смешанных типов, но эта структура - факт. Она продуцировалась веками везде и всюду. Не везде так жестко как в Индии конечно, но касты под именем сословий существовали в Европе повсеместно вплоть до 19 века, а в России до Октябрьской революции. Британский парламент, имеющий Палату Лордов, сохраняет сословную структуру по сей день.
Конечно, кастовая система кажется вопиющим попранием принципа свободы, но парадокс в том, что вовсе бессословное общество по иному, конечно, но не в меньшей степени его отрицает. Хотя, казалось бы, сословия ликвидировались как раз во имя торжества свободы и равных возможностей.
Проблема в том, что свобода понимается людьми четырех указанных видов принципиально по-разному.
Поэтому справедливость правых - каждому свое. Справедливость правых предполагает, что на земном уровне у каждого своя правда и их надо гармонизировать, а не нагибать всех под одну.
Итак, для труженика свобода - это свобода от тревоги за завтрашний день (социальные гарантии), это свобода от произвола работодателя, свобода от угрозы безработицы. Именно на эти свободы ориентировался СССР, и их стремился обеспечить. Но при этом полностью игнорировался следующий человеческий тип.
Для предпринимателя свобода - это свобода экономического творчества, собственно, предпринимательства, свобода от коррупционного гнета чиновников, свобода от государственного произвола. Надо отметить, что современная система РФ, чем дальше, тем больше угнетает этот слой (за исключением узкой прослойки высочайше утвержденных олигархов и их орбиты), не по-советски, конечно, но тоже вполне беспощадно.
Для воинов свобода - это свобода любви и ненависти (характерен средневековый культ прекрасной дамы), - тотальная антитолерантность, свобода выбора пути – витязь на распутье архетипическая картина. В то же время, выбор подлинного воина всегда в том чтобы служить чему-то высшему: сюзерену, идее, нации.
Отметим, что при Совдепии воины могли удовлетворять свои потребности служения некоему величию, пускай ложному, но воин не всегда способен глубоко задумываться о природе объекта поклонения. В нынешней ситуации воины в легальном поле всех вышеперечисленных свобод лишены. Поэтому многие и ринулись на Донбасс за шансом повоевать бессмысленно и беспощадно.
Для людей духовного типа свобода - это свобода духовного поиска и служения обретенной Истине, свобода совести и слова.
Разумеется, вот для них-то СССР был подлинной, беспросветной тюрьмой.
Есть еще, правда и пятый тип – неприкасаемые. Для них свобода - это свобода привольно деградировать, свобода от любых обязательств и любой ответственности. Трагизм ситуации в том, что сегодня процент подобных существ в РФ растет угрожающими темпами. Неприкасаемые – это опять же не какая-то определенная социальная группа. Это не только бомжи. Подобные во множестве встречаются и в модных клубах, и во власти, разумеется. И они сегодня, несомненно, самые свободные из всех.
Если брать, нормальный, не коррупционно-олигархический капитализм, то он в полной мере удовлетворяет потребности в свободе предпринимателей, отчасти - людей духовных, в меньшей – кшатриев и шудр. Советский строй удовлетворял в полной мере потребности тружеников и частично воинов.
В обоих случаях, поскольку декларируется ложная доктрина равенства, то есть, в конечном счете, одинаковости человеческих потребностей, возникает неизбежная напряженность со стороны угнетенной части общества.
Кроме того, когда в управленческом слое оказываются люди, имеющие чисто трудовые или предпринимательские склонности, это в первом случае приводит к стагнации, во втором к коррупции и трансформации свободы экономического творчества в свободу стяжательства.
Акцентирование наличия каст не следует трактовать, как призыв в современном мире возродить сословное государство. Нет, это - постановка задачи стремиться к балансу различных пониманий свободы, не допускать урезания прав ни одной из этих психо-физическо-ценностных групп, и путем работы со сдержками и противовесами обеспечивать правильную иерархию при этом. Важно осознать, что подлинно свободным можно быть только на своем, а не на чужом месте. И именно во имя свободы необходимо признать, что люди не равные, люди разные. И еще во имя качества.
Выявление и максимальное развитие потенциала лучших, или стремление максимально удовлетворить потребности всех. Это ведь очень разные целеполагания. Это ведь "или-или". "И то, и то" не получится. Потому что "лучшие" - это не наиболее развитые из "всех". А иные по отношению ко "всем"
И, тем не менее, целью нормального государства должно быть, в то же время, повышение качества всех людей. А все остальное должно быть подчинено данной задаче. Цель человека – максимальное развитие своего потенциала. Цель государства – создание условий для этого.
Что для этого нужно? Максимально возможные равные стартовые условия.
Но как обеспечить сочетание личной ответственности за свою судьбу с социальной справедливостью? Как сочетать гарантии и риск? Гарантии должны быть на старте: бесплатные образование, детско-юношеские медицина и спорт. Риск включается по ходу и нарастает к финишу, где не должно быть государственно гарантированной пенсии. Но должны быть созданы условия для собственноручно созданных пенсионных накоплений (частные фонды с госстраховкой вкладов). Человек должен осознавать, что сам отвечает за свое будущее.
Точно так же, не может быть никаких пособий по безработице для физически способных к труду.  Именно абсурдный гуманизм загнал экономику западных стран в кризис. Она просто не выдерживает миллионов иждивенцев.
Государство обязано обеспечивать создание рабочих мест, позволяющих любому желающему прокормиться. Но, «кто не работает, тот, да и не ест», - считал апостол Павел. И с ним нельзя не согласиться. Леваки всех мастей всегда уповали на «сознательность» людскую. И ратовали за права обделенных. Правые всегда помнили о первородном грехе, отравившем человеческую природу могучим стремлением к деградации. Неспроста «в поте лица своего» предписано Богом человеку добывать хлеб свой. В более вольготном режиме массовый человек имеет склонность к оскотиниванию. Но социалисты соблазняют толпы люмпенов халявой. И требуют все больших налогов на их содержание, внедряя в сознание людей их платящих, абсурдную идею ответственности за судьбу бомжей и им подобных. И многосоттысячная бюрократия паразитирует на этих финансовых потоках.
Бесспорно, помочь бедствующему – это по-христиански. И имущий, практикуя непривязанность к земному, может и должен благо творить. Однако, это личная духовная практика, а уж никак не государственная забота. Не кормушка для бюрократии. Кстати, создавать условия для повышения качественности, ни в коем случае не значит заставлять. Потому что сам Бог в некотором смысле либерал.
Ведь в ситуации с грехопадением прародителей Богом был проявлен либеральный подход: была обозначена угроза, ее последствия, и при этом предоставлена полная свобода. Забора вокруг древа познания добра и зла не было. Ангелов-надсмотрщиков-энкаведешников, чтоб кабы чего не вышло тоже. Потому что развитие возможно только через свободу, даже если для этого придется пройти через падение и страдание.
У нас же остался мощный советский запрос на заботу. Более того, отказ государства от заботы был воспринят как геноцид.  То есть заботливый террор Сталина для многих совсем не геноцид, в отличие от либеральной "беззаботности".


ТУРАН И ТИРАН

Сатанизм - советизм
 Главная проблема Русской Церкви в том, что многие ее представители слишком часто соглашались признавать Веру не целью, а средством.
И соглашались становиться средством даже для чисто сатанинской  советской власти – «наши радости – ваши радости». А она была именно таковой во все периоды своего существования.  Нет, речь не о том, конечно, что милейший бровеносец Леонид Ильич был дьяволопоклонником. Просто сатана - это по древнееврейски "преграда". Советская власть была мощной преградой на пути человека к своему Я.
Она требовала "раньше думай о родине, а потом о себе", а на первом своем этапе - о классе. И всегда - о коллективе. Почему? Потому что человек - коллективное животное в оптике коммунизма. А даже больше – машина или просто в итоге – винтик. Смысл бытия в принесении своей индивидуальной судьбы на алтарь совершенствования общества. Это многими и сегодня считается правильной жизненной установкой в отличие от неправильной - эгоистической.
Однако реальность личной смерти обессмысливает эту парадигму. Поэтому смерть вытеснялась за пределы "коммунистической реальности", через внедрение мысли о бессмертии коллектива, о "жизни" в памяти потомков, в их "светлом завтра".
Это лишает человека всякого шанса на адекватное осмысление своей главной жизненной проблемы - смерти, сразу тоталитарно навязывая ложные ее решения.
Христос требует от нас возлюбить "ближнего, как самого себя", а не больше и не прежде. Потому что "Царство Божие внутри вас есть". И наша задача войти в Царство, то есть внутрь себя, то есть ни в коем случае не растворяться в коллективе.
Главное оружие борьбы с ложными установками сознания, которые и называются грехами - "память смертная". То есть, смерть должна не вытесняться, а напротив, присутствовать постоянно. Если вы попробуете помнить о том, что вам предстоит умереть ежедневно, ежечасно и даже ежеминутно (к чему и призывают святые отцы), то обнаружите, как любые индивидуальные и коллективистские иллюзии рушатся на глазах. Все видится иначе, все, казавшееся значимым, обнаруживается как суета. Это не означает, что активность прекращается, но она перестает иметь для вас самодовлеющее значение. Соответственно, разного рода служения перестают быть целью, но занимают подобающее им место средства обеспечения развития вашего виденья, понимания себя, а значит - реальности.
А глядя на окружающих через призму своей и их смертности, возникает если и не любовь к ним, то сострадание. Уже хотя бы потому, что большинство не помнит о смерти, а значит, не имеет шанса вспомнить о своем Я, а значит, по выражению Гурджиева, является просто машиной, приводимой в движение всегда внешними импульсами, которые не могут быть опознаны машиной как таковые и расцениваются ею как ее собственные устремления.
Ниже фрагменты из книги Бертона, одного из последователей Гурджиева и Успенского:
"Вспомнить себя означает то же, что и осознать себя — “я есть”. Иногда это приходит само собой; это очень странное ощущение. Это не функция, не размышление, не чувство; это особое состояние сознания. Само по себе оно приходит только на очень короткие моменты, обычно в совершенно новой среде, и каждый говорит самому себе: “Как странно, я здесь”. Это — самовоспоминание; в этот момент вы вспоминаете себя.
... Но в обычных условиях, когда вы думаете о чем-либо, или говорите, или делаете, все отвлекает вас, и вы не можете вспомнить себя. Это выражение "помнить себя" принято умышленно, ибо в обычном разговоре мы часто говорим "он забыл себя" или "он вспомнил себя вовремя". Мы употребляем это выражение только в отношении к крайним формам отрицательных эмоций, но в действительности мы всегда забываем себя и, за исключением очень редких моментов, никогда не вспоминаем себя вовремя.
....Идея самовоспоминания входит во многие системы и учения школ, но она находится не там, где следует, она никогда не становится на первое место. Но настоящая система говорит, что вы не помните себя и что если вы поймете, что не помните себя, то будете способными чего-то достичь. Самосознание является наивысшим возможным изменением, так как в обычных условиях жизни никто не сознает себя, и все же люди не понимают этого. ... Вся идея состоит в том, чтобы сознавать себя на этом месте, в данный момент. Невозможно описать это: это материал для наблюдения и изучения. Описания не помогут, каждый должен упражняться. Обычно никто не вспоминает себя, никто не сознает себя. Это обычное состояние человеческого бытия, человека-машины. "...
Думаю, эта идея не стояла на первом месте в традиционных школах, поскольку "машинность" была куда меньшей. Однако машинная цивилизация, по определению, ориентирована на все большее культивирования механистичности в людях.  Поэтому очень часто духовные тексты, созданные в иные эпохи, почти ничего не говорят забывшим о самих себе, или они видят в них совсем не то, чем они являются.
Сложность в том, что тем, у кого нет личного опыта самовспоминания, людям-машинам невозможно объяснить, что это такое и зачем. Более того, они будут самой возможности такого опыта всячески сопротивляться, загоняя себя вплоть до самой смерти в "машинные" обстоятельства. Однако на Западе экзистенциалисты всякие пробуждали вопрошание о смысле индивидуального существования даже у атеистов. А, вот, советская система такое пресекала на корню, она вообще вся была направлена на то, чтоб обеспечить полное беспамятство о своем Я. Это право на беспроблемное коллективное беспамятство так как раз любимо и ценимо многими…
Либералы в начале 90-х сыграли весьма зловещую роль помимо всего прочего и в плане перспектив осмысления отечественной истории и соответственно определения дальнейшей судьбы России. Их тотальный национальный нигилизм тех лет дает сегодня в качестве закономерной реакции стремление большинства всем тотально гордиться, каждым этапом, утверждать позитивность даже самых ублюдочных из них. Оба подхода гибельны. Первый ввергает нацию в безысходную депрессию. Второй блокирует возможность покаяния, как метанойи - изменения сознания.
Важное замечание: всякий раз, когда в этой книге в негативном значении употребляется термин либерал, имеется в виду не любой вообще представитель этой идеологии и не она сама (в которой имеются тенденции, отличающиеся заметной долей реализма), но   конкретные люди, именно так себя маркировавшие, допустившие конкретные ошибки. Люди, отличающиеся характерным виденьем ситуации. Как правило, сводящимся в упомянутых случаях к бездумному копированию западных клише и общей антропологической неадекватностью.
Нация не может жить без святых и героев, она тогда неизбежно и стремительно деградирует. Не создав новых мифов, либералы закономерно способствовали возвращению старых. То есть сами вымостили дорогу самому тупому варианту национал-большевизма. "Завершим реформы так: Сталин, Берия, Гулаг!", -  сами сделали максимум возможного для популяризации и актуализации так пугавшего их лозунга. Да, и кстати, при этом, они ровно ничего не сделали для ликвидации собственно Гулага - дикой пенитенциарной системы - так что, как ни крути, а винить им кроме себя некого.
В 1991-м был также упущен реальный тогда шанс провести судебный процесс над коммунизмом и юридически зафиксировать преступные деяния адептов этой идеологии. Урок того времени: окна возможностей открываются на считанные исторические мгновения, а затем с треском захлопываются, отшибая кому руки, а кому и головы.
Путинская система по-факту есть вариант советизма. Вспомним, что критики слева не считали построенное в СССР социализмом. Они его считали госкапитализмом. Именно это, но более сложное и многоукладное создано Путиным. Основой экономики бесспорно являются госкорпорации. Они - главные налогоплательщики, то есть в основном и кормят бюджетников. Это, во многом, по-прежнему, командно-распредерительная экономика. При этом, красные директора стимулируются гораздо эффективней, чем при СССР. Что есть залог их преданности системе. Всякая инициатива чревата. В малом и среднем бизнесе крайне трудно начать, начав нет никаких гарантий, что сохранишь. Ну, а в политике и вовсе лучше не начинать.


ХРИСТОФОР ИВАНОВИЧ
Русский народ был всегда для меня ценностью не как племя одной с моей крови - "ни плоть, ни кровь не наследуют Царства Божия". Но как именно народ-богоносец. Только он имел дерзновение стремиться всей землей к святости. Он был защитником и хранителем православия. Этапы вытеснения этой парадигмы третьеримской, понятой чисто имперски, описаны в "Русском бунте". Но теперь вопрос: реально ли преображение, возвращение к Святой Руси? Легенда о святом Христофоре (Христоносце):
"Некогда великан и язычник, Офферус положил целью своей жизни служению тому господину, который окажется самым сильным на свете. Так он перебрал много хозяев, служа им верой и правдой ровно до того момента, пока они не проявляли слабости перед другими более могущественными властелинами. Убедившись в превосходстве других правителей, Офферус покидал своих предыдущих господ и переходил на службу к сильнейшим. Так он дошел до самого сильного из земных князей, равного которому не было среди живущих. Великан служил ему очень долго, пока однажды, во дворец не прибыл бродячий миннезингер. На торжественном пиру миннезингер исполнил балладу о потусторонних мирах, и когда он дошел до описания самого Дьявола, могущественный монарх побледнел и затрясся от ужаса. Офферус тут же покинул дворец, отправившись искать того, кто смог испугать даже храбрейшего из людей. Встретив на дороге каких-то подозрительных всадников в черных плащах, Офферус поинтересовался, как ему найти Сатану. Но это оказался сам Сатана со своей свитой. Он взял великана в услужение. Офферус служил Сатане так же преданно, как и другим своим хозяевам, верный логике изначального выбора. Это продолжалось до тех пор, пока, проезжая мимо христианского кладбища, полного крестов, Сатана и его свита не попятились в ужасе и не бросились галопом прочь от этого места. Офферус, бывший в дьявольской свите и видевший ужас Сатаны перед Крестом, незамедлительно оставил службу и вступил в небольшую христианскую общину, чтобы принять в ней святое крещение. В качестве епитимьи, и чтобы использовать во благо исполинскую силу великана, верующие отправили его служить перевозчиком на реку, которую великан пересекал вброд, легко перенося на себе даже самые тяжелые грузы. Однажды его попросил перенести на другую сторону маленький мальчик. Офферус легко посадил ребенка на плечи и пошел вброд через реку. Удивительным образом ноша его с каждым шагом становилась все тяжелее и тяжелее, пока не стала вообще неподъемной. Великан, собрав все свои силы, застыл посреди бурного потока. И тогда младенец проговорил громовым голосом: "Я - Христос, Спаситель Мира, взявший на себя всю тяжесть греха. Сегодня ты держал на себе самое тяжелое, что только есть на свете. Поэтому отныне ты наречешься Христофором, т.е. тем, кто нес самого Христа". Это чудо было венцом жития Святого Христофора, стяжавшего таким образом Явление Спасителя и новое христианское имя".
Христофор от осатанелости обратился к Истине и через покаяние сделался Богоносцем.
Но наш народ, осатаневший при большевиках, продолжает сатанеть - лидеры по абортам, по убийствам, несмотря на возрожденные золотые купола. И не было покаяния, и нет пока никакого шанса для него. «Изборский клуб» утверждает, что большевики строили "царство божие" без Бога. Но это именно то, что предлагал первоотцу в Раю сатана: "станете как боги" - выключите из картины мира Бога, и заживете "всемирным человечьим общежитьем". Концепция "царства божьего без Бога" - чистый откровенный изначальный сатанизм.
А власть строит из себя "Катехона", удерживающего мир от глобальной содомии. Но делает это так откровенно пародийно, что вызывает ассоциации с грядущим "пародизмом" антихриста.
А ведь Христофор просто должен переосмыслять свой разбойный путь и смириться, только тогда Христос придет к нему. Но и власть, и народ желают только гордиться каждым этапом большого пути. Из сегодняшней точки временной оси - Русская история - легенда о Христофоре задом наперед, как в черных литаниях.
Есть немало русских мыслителей, маркирующих себя как христиане, но верующих не в Христа, а в Россию. Механизм подмены понятен: Русь Святая - православная? Конечно! А если она не православная, она все равно святая? Для христианина, очевидно, что нет. Но для тех, кто понимают православие, как специфически "русскую" веру, все абсолютно иначе видится. Русь для них свята по любому, поскольку их "православие" это уже собственно некая русская национальная «духовность», которую они чтут как святость отчизны, даже если та пребывает в богоборчестве, или индифферентном отупении. Для них не может быть выбора: Христос или Россия? Для них Христа вне России нет. Им как Есенину, "не надо рая...". Эта ересь одна из важнейших причин русского духовного кризиса, ибо она по-факту, исключает национальное покаяние - изменение сознания.
Этот кошмар коренится в трагедии Раскола. Никониане подчинили Церковь имперскому проекту, а старообрядцы разных толков (а затем и сектанты) в ответ способствовали во многом национализации народного православия. Что и привело к его перерождению в некую русскую веру, где Христос совсем не главное. А главное - русское правдоискательство, христианское в своем истоке, но лишившееся Христа, как единственного ориентира и критерия. Крайне симптоматично, что Проханов из старообрядческого рода. Вполне логично он занимается синтезом имперской гострадиции с "русской верой". Это и есть "православный" сталинизма, где стремление в Царство Божие полностью замещено пафосом империостроистельства. И характерно, что собственно христианами представители этой ереси себя не называют. Они ими и не являются. У них вместо Отца, Сына и Святого Духа - Сталин, Гагарин и ядерная энергия. А вместо Пасхи - 9 мая.
Важно, что мусульмане им ближе, чем западные христиане. Это естественно - для них нет понятия "братство во Христе".


Евразийский соблазн
Если империя для вас ценность - вы обязаны быть евразийцем. Нет мифа иного, кроме чингисхановско-ордынского (позитивно окрашенного разумеется) который мог бы удержать вместе русских, татар, якутов и пр., а также пристегнуть надежно казахов. Это пока еще удается чисто по инерции, за счет того, что руководят везде советские люди. Когда они уйдут, исламская, тюркская и др. идентичности возобладают. Это неизбежно. Белого царя нет, красной идеи всеобщего счастья нет - и империи не будет. Только на Чингисхана можно развести. Верно и обратное: если перестаешь быть евразийцем, распознав, что в нем много "православия" как религии "русского бога", но вовсе нет Христа, нет свободы, автоматически перестаешь считать империю ценностью....
Но что же такое Евразийство?
Начнем с того, что это удивительная, уникальная идеология - через несколько лет после ее возникновения, двое из четырех основателей от нее отреклись. Георгий Флоровский, будучи богословом, осознал антихристианскую сущность этого нео-имперства. А автор самой идеи князь Трубецкой, тоже глубоко верующий человек, увидел, что его детище с необходимостью ведет к признанию и оправданию советизма. Что было для него невозможно. А вот, для нынешних нео-евразийцев и не такое возможно.
И первые евразийцы, и нынешние говорят о том, что Россия есть особая цивилизация (основой которой является Православие), отличная и от Европы, и от Азии. При этом, они акцентируют роль монгольского фактора в генезисе русской имперской государственности («Наследие Чингисхана»). Как правило, утверждается, что Запад, как минимум со времен Ледового побоища настроен по отношению к России сугубо агрессивно и экспансионистски. В этой оптике Золотоордынский период переосмысливается и трактуется не как «иго», а как форма военно-политического союза, противостоящего Западу. Также подчеркивается роль тюркского этнического элемента в русской аристократии в последующие века. Лев Гумилев идет дальше в плане осмысления азиатского вектора. Он утверждает, что у русских есть «положительная комплиментарность» к восточным народам и отрицательная к западным. То есть, русские якобы легче находят общий язык с первыми и в целом, чувствуют их более «своими», чем вторых.
В современном евразийстве эти воззрения подкреплены геополитикой. В классической оппозиции «Цивилизация Суши» против «Цивилизации моря», в качестве первой рассматривается Россия-Евразия, наследующая через Византию Римской традиции. Левиафаном, новым Карфагеном считаются США. Утверждается,  таким образом, что это есть вечный конфликт цивилизации жрецов и воинов с миром торгашей.
Евразийство и прежде, и сейчас поклонялось, провозглашенному Константином Леонтьевым принципу «цветущей сложности». В цивилизационном плане, в частности на нем основана доктрина многополярного мира, противостоящего монополярной, унифицирующей, ликвидирующей культурную самобытность народов гегемонии либеральной империи США.
Из этого вытекает ориентация на союз со всеми, противостоящими Америке «самобытностями» - от исламской, до в пределе людоедской.
Разумеется, доктринальные основы изложены очень кратко и пунктирно, но, уверен, без искажений.
Теперь оценка этих позиций.  Несомненно, Россия в течение своей истории являлась особым миром, не сводимым ни к Западу, ни к Востоку. И абсолютно правы евразийцы в том, что имепериостроительский импульс был воспринят Иваном Грозным, первым Российским самодержцем от ордынских ханов. Вопрос в оценке этого факта.
Во имя имперского могущества и единства искоренялись исконно русские и одновременно общеевропейские, домонгольские республиканские традиции Руси. Кстати, наиболее прозорливые из первых евразийцев отмечали, что республиканская идея подспудно продолжала жить в казацкой и старообрядческой среде, питая тлеющую гражданскую войну.
Относительно вековечной экспансии Запада, сегодня вполне очевидно, что это явное преувеличение, если не сказать фальсификация. Напротив, в первом же по-настоящему масштабном, а не «легендарном» типа (Ледового побоища) конфликте с Европой – Ливонской войне – именно Россия Грозного выступала в роли агрессора, что и породило у людей Запада ощущение «русской угрозы» - огромная, долгое время выключенная из европейской истории страна внезапно очень жестко заявила свои претензии на новые территории.
Тюркский элемент, несомненно, заметен в русской аристократии. Однако, о чем это говорит? А о том, что ордынцы некогда переходя на русскую службу, приносили с собой традицию раболепия. Относительно же комплиментарности к гостям с юга и востока в наши дни даже смешно говорить.
Относительно Бегемота и Левиафална (Суши – Моря), чтобы не вдаваться в подробности, просто констатируем: 
Реально актуальна не геополитическая дуэль, а наднациональная, надгосударственная и надконтинентальная схватка идей – атакующей Либеральной тоталитарной толерастии с белыми консервативными ценностями, носители которых, похоже, из глухой обороны готовы, наконец перейти в наступление. При этом агрессивный ислам явно используется именно толерастами. Правда, есть ощущение, что мусульмане этих кукловодов в итоге могут и переиграть. Но для христиан-консерваторов это не принципиально. Мы защищаем свой плацдарм и стремимся к его расширению. При этом, максимально долгое и стойкое сопротивление для нас и есть победа. Консерватору принадлежит вечность. Главное не поклониться Зверю….
США, разумеется, используются в качестве военно-политического инструмента силами разложения. Однако именно в этой стране как нигде в западном мире сильны консервативные настроения и нарастает число тех, кто осознает наступление толерастов, как прямую угрозу исконным американским ценностям Свободы и Порядка.
Поэтому, если, например, Китай и исламский мир однозначно чужие, то к американцам правильно относиться как к братьям, плененным той же адской силой, что и мы сами.
Насчет цветущей сложности.
Нас интересует сохранение традиционных ценностей Христианской цивилизации. Ни исламские, ни людоедские не интересуют. При любом раскладе вудуисты и прочие каннибалы не могут рассматриваться как союзники. Более того, ничуть не будет жаль, если подобные традиции сгинут вовсе.
Насчет оценки советского периода мы тоже расходимся. Решающий фактор не геополитическое могущество (к тому же в итоге утраченное), а человек. «По плодам их узнаете их». Плоды советской системы чудовищны.
Кстати, большинство проектов евразийцев характерны тем, что в них игнорируется такой «малозначимый» элемент как субъект реализации. Подразумевается, что это «народ». Но оный находится в катастрофическом состоянии. И первичной задачей является приведение его в норму, а затем уже можно проектировать «великое». Это к вопросу о том, что «Россия должна быть большой» и даже еще больше.
Перечитывая историка Георгия Вернадского (тоже евразийца, между прочим, одно время) обнаруживаем важные ключи для оценки рассматриваемой идеологии:
«Удобный метод измерения степени монгольского воздействия на Русь – сравнение русского государства и общества домонгольского периода и постмонгольской эры, а, в частности, сравнение духа и институтов Московской Руси и Руси Киевского периода.
      Напомним, что политическая жизнь русской федерации киевского периода строилась на свободе. Три элемента власти – монархический, аристократический и демократический – уравновешивали друг друга, и народ имел голос в правительстве по всей стране. Даже в Суздальской земле, где монархический элемент был наиболее сильным и бояре, и городское собрание, или вече, имели право слова в делах. Типичный князь киевского периода, даже великий князь суздальский, был просто главой исполнительной ветви правительства, а не самодержцем.
      Картина полностью изменилась после монгольского периода. Прежде всего, в шестнадцатом и начале семнадцатого веков вместо пан-русской федерации, все члены которой имели сходные конституции, мы находим резкое разделение между Восточной Русью (Московией) и Западной Русью (включенной в Польско-Литовское Содружество); кроме того, на южных окраинах каждой из двух частей Руси появились военные государства нового типа – казачьи поселения. Они представляли собой древнюю русскую демократическую традицию, хотя теперь она приняла специфическую форму, форму военных братств. Аристократический элемент власти в Западной Руси не только сохранился, но даже усилился под влиянием Польши и стал основой политической жизни Западной Руси (Украины и Белоруссии). В Восточной же Руси поддерживался и развился до высокого уровня монархический элемент. Сказать, однако, что Московское царство просто следовало традиции Андрея Боголюбского и некоторых других суздальских князей, означало бы недооценить значение перемены. Со всеми их монархическими тенденциями суздальским князьям никогда не удавалось стать абсолютными правителями их земли.
      Власть московского царя, и идеологическая и фактическая, была неизмеримо больше, чем власть его суздальских предшественников. Хотя шестнадцатый век наблюдал рост монархических институтов по всему европейскому континенту, нигде этот процесс не шел так быстро и так глубоко, как в Восточной Руси. Когда посол Священной Римской империи, австрийский барон Сигизмунд фон Герберштейн, в 1517 году прибыл в Москву, он почувствовал, что попал в другой мир в политическом смысле. Он отметил, что великий князь Василий III превосходил всех других монархов по степени власти над своими подданными. Англичанин Джиле Флетчер, посетивший Москву через семьдесят лет после Герберштейна, пришел к заключению, что " государство и форма его правления чисто тираническая, поскольку во всем исходит из интересов князя, при этом в совершенно откровенной и варварской манере".
То есть, Русь – изначально Европа. Да, давно это было. Она как Китеж скрылась в глубинах национального подсознания. Но нам есть куда вернуться, нам есть, что пробуждать. Есть на основе чего созидать миф о Внутренней Европе во всем альтернативный евразийскому.
Вот, потрясающая цитата из Александра Дугина:
"Европа и Россия - две разные цивилизации. У России два источника: Византия и империя Чингисхана (Туран). Оба источника резко отличаются от матрицы современной европейской цивилизации, уходящей корнями в западную Римскую Империю и некогда являвшейся частью кочевых империй Евразии. Поэтому мы радикально различны, и у нас разные системы ценностей. Россия свои ценности Европе навязывать не спешит, так как сама еще не очень ясно определилась с их восстановлением и их формулировкой (на новом историческом этапе). Но современная Европа, как и всегда, чрезвычайно в этом вопросе агрессивна и претендует на универсализм своих ценностей (на сей раз, европейцы продвигают «права человека», «свободный рынок» и «глобализацию»). Именно перед лицом такой «ценностной агрессии», приправленной изрядной долей двойных стандартов, Россия должна особенно жестко отстаивать тезис о самобытности своей цивилизации и свою идентичность. Сегодня лучше сказать, что нам ничего европейского не подходит и что у нас «свой особый путь» (Sonderweg), чем перебирать детали."
Цитата, прежде всего, интересна тем, что речь идет о сущностных вопросах, о смыслах, но при этом, высказаны они шершавым языком пропаганды. Но даже и так очевидна нелепость: мы типа против западных ценностей, потому что наши - другие, но вот, какие мы не знаем. Это как же вести идеологическую войну с таких позиций? На самом деле, тут еще натяжка: перечисленные западные ценности не ценности, а их производные. Собственно ценности: свобода, равные возможности, неприкосновенность частной собственности. Что мы имеем против них? Мы против производных, или против ценностей? А альтернатива, тогда что: апология тирании?
Плюриверсум неоевразийцев - альтернатива Универсуму. Реально альтернатива единой моральной шкале, заданной Христом, заповедавшим проповедовать по всей вселенной. Альтернатива плюрализма не только путей развития, но и моралей, в пределе, отстаивает право людоеда на людоедство, как на его культурную традицию. То есть, нео-язычество.
Плюриверсум - это вывернутая наизнанку мульти-культи. Христианин никогда не признает культурного равноправия каннибала. Более того, не признает самого его права на существование. Ибо каннибал - мерзость в очах Господа. И прав был Диего де Ланда, сжегший рукописи майя, потому что "в них дьявол". И правы были конкистадоры, уничтожившие сатанинскую цивилизацию ацтеков. Но и для либералов, и для плюриверсумцев конкистадоры - преступники.
Если говорить  о ценностях в масштабе РФ, то очевидно, что страна ценностно не наследует никоим образом Российской Империи, где отечество было неотделимо от Царя и Веры. И коммунистическому проекту тоже не наследует. Значит, идем вглубь к вехам, обозначенным Дугиным. Византия? Но разве РФ православная страна? Греция куда в большей степени. У нас в массах чувство греха вообще отсутствует.
Значит, остается Туран. Он же тиран...
Крайне интересно исследование историка Ольги Чумичевой о Грозном, о том, что она именует "иконическим перфомэнсом" Царя. В нем утверждается, что Иван все свои деяния нагружал вполне определенным смыслом. Их нарочитость и театральность сигнализировала подданным о том, что они имеют, в том числе и метафизический смысл. Царь сам себя считал "иконой" Бога. В полной мере, тотально исповедовал принцип: "Бог на небе - царь на земле". Считал лично себя в ответе за не только тела, но и души подданных. В его оптике измена царю, таким образом, акт еретический - иконоборчество. Поэтому, в частности, новгородцев он казнил, топя в Волхове - дно реки образ ада. Он вершил высший суд. Именно эта, идущая от Грозного убежденность власти, что она и над душами нашими властна и есть главное зло.
Что же о много- и однополярности, то глядя на Адриатику, однажды обрел озарение - есть только Средиземноморье, только оно обладает абсолютной ценностью в глобальном масштабе. Все, воистину судьбоносное отсюда: Греция с мифами, философией, искусством, политикой; Рим с республикой, империей, правом; и наконец - Христианство со Спасением. А весь прочий мир может быть, а может и не быть - принципиально ничего не изменится, при всем уважении к Лао-цзы...
Зримым знаком тому - невиданная концентрация природной красоты именно здесь - на побережье, очень небольшом в общемировом масштабе. А где-то там - снежные пустыни и шрамированные солнцем безжизненные пространства, болота и комары - все то, что имеет смысл лишь как контраст для этой вечной гармонии камня, моря и неба. Поэтому полюс все-таки один. И он - море Одиссея и Апостола Павла.


Американский выбор
Выборы в Америке – всемирные. Это потому, что США глобальный гегемон и осуществляет силовой диктат? Да, разумеется, но почему эта страна таковым является? Только ли из-за экономического и военного потенциала? Никоим образом. И не из-за «масонского заговора», знак коего, как известно каждому русскому патриоту – на долларе в виде усеченной пирамиды.
Америка рулит потому, что это единственная сегодня в мире идеократия, то есть, государство обладающее смыслом. А выборы так принципиальны, поскольку смыслов этих целых два. Вот, так вот, у кого-то ни одного, а у «проклятых янки» сразу пара. И за каждый отдельная партия отвечает.
Откуда у американцев их мессианство трудно понять, не побывав за Океаном лично. И не в мегаполисе каком-нибудь, а проехать по просторам ее неоглядным надо. И вот обозревая их, легко представить, что ощущали первопоселенцы-пуритане и пионеры Дикого Запада. Они видели огромную благодатную землю, словно бы хранившуюся Богом веками специально, чтоб отдать им ее в удел – Землю Обетованную.
 Приплыв из тесной Европы, они обнаруживали ширь и нескончаемость, по которой скачут какие-то немногочисленные дикари, которых можно просто отнести к фауне или вовсе не принимать в расчет. Из этого изначального потрясения и родилась доктрина Manifest Destiny- явное предначертание. И элита, и сельские гопники не умом только знают, но именно сердцем чуют особость своей роли в мире. Они осознают себя «градом на холме», цитаделью Свободы и Порядка, благословленной самим Создателем, призванной бороться со всяческими «империями зла».
На религиозном уровне ощущение избранничества  проявилось, кстати, ярче всего в мормонстве. Именно в этом абсурдном с точки зрения любого не американца  культе предельно четко обозначено, кто они - «святые последних дней».
Изначальная американская (еще со времен первопоселенцев) идея-правительница  - абсолютно правая идея Свободы и Порядка, воплощенная в гениальной формуле Франклина «Демократия есть пространство договоренности независимых, вооруженных мужчин», отнюдь не сугубо штатовская. Американская мечта о возможности каждому вне зависимости от изначального социального статуса, достичь успеха, о праве на выбор своей судьбы, это вообще вековая, исконная мечта белых людей, реализации которой мешали азиатские по генезису тирании.
На Руси носителями этой идеи были казаки и старообрядцы. Последние, кстати, дали пример глубокой, подлинно православной религиозности в сочетании с деловитостью и предприимчивостью – виднейшие русские купеческие роды. Что, как раз доказывает – не «излишне спиритуалистичное» православие препятствует развитию нормальной хозяйственной деятельности, но светская госчиновная тирания.
Сегодня в Америке носителями вышеописанной право-консервативной идеи являются республиканцы. Им, с каждым годом все жестче противостоят демократы – апологеты альтернативной идеи-правительницы – тоталитарной толерантности. Отметим, что исконное американское понимание Свободы, как права всегда и во всем быть самим собой, сверяя свои оценки реальности только с Библией, входит в очевидный и неразрешимый конфликт с установками толерастов.
В прошлом веке главным событием была схватка двух других идеократий – советской и германской. Идея-правительница первой – социальная справедливость (истолкованная как социальное равенство), второй -  «Честь и кровь». По итогам столетия, как общеизвестно, обе потерпели поражение. Европа – поле битвы – досталась стервятникам толерастам, левым, кстати, по сути своей. 
В России американской гегемонии пытаются противопоставить все ту же доктрину многополярного мира. Однако она, разумеется, не является идеей-правительницей. За многополярность на смерть не пойдешь. А вот, идея, как таковая начисто отсутствует. А без нее быть самостоятельным полюсом совершенно невозможно.
По большому счету есть только два полюса, реально противостоящих американскому – Исламский проект и Китай (Поднебесная империя). У РФ нет ни цели, ни смысла. Но что может на них претендовать? Очевидно, что попытки утвердить свой суверенитет на основе союза полуазиатской чиновной олигархии с высшим клиром РПЦ абсолютно несостоятельны. Возврат же к исконной идее Святой Руси в чистом виде невозможен ни технологически, ни в силу чудовищного духовного состояния населения.
Как учат нас классики евразийства, в судьбе народа одну из основных ролей играет месторазвития  - пространство, где разворачивается его история. Исходя из этого виденья, радикальность и неуклонность преобразований в европейских странах связана во многом с тем, что уйти от острых политических вопросов было некуда - их надо было решать на ограниченной, достаточно плотно заселенной территории. В этом отношении особенно показательна Англия - с острова не убежишь.  Ну, разве что в пираты. А когда началась миграция в Новый Свет, политический вектор уже был необратимо задан. И полный антипод Англии - Россия - степь да степь кругом. От гнета всегда можно было уйти в бескрайнее, опасное, но свободное пространство. Поэтому в нашем национальном архетипе уход - форма сопротивления. Правда, это сопротивление решает проблему для конкретных личностей и групп, но для нации ее усугубляет. Впрочем, должны ли нести ответственность за будущее нации отдельные личности и группы, обретшие свободу, при отсутствии запроса на нее у большинства, - вопрос дискуссионный.
Выход для России в формировании собственной, реальной, а не симулятивной право-консервативной, республиканской платформы, на основе святорусских казацко-новгородско-вечевых представлений о Правде, с  учетом заокеанского опыта (в частности, формулы Франклина).
В целом же, доминирование англо-саксов естественно и понятно. И нет тут никакой конспирологии. Они рано и последовательно реализовали модель оптимального, сбалансированного государственного устройства (разработанную Полибием еще в Риме). Сочетание монархического, аристократического и демократического элементов препятствует вырождению каждого из них, что неизбежно в чистых формах. Король - Палата лордов - Палата общин в Британии, президент - сенат - конгресс в США. Русские же еретично уповали на возможность реализации аналогов Неба на земле - Царь, как Отец-Вседержитель, Красный проект, как попытка земного рая. Пора вспомнить, что модель Земского собора (основанная на принципе баланса и единства, как результирующей разных векторов) могла дать нам совсем другой исторический шанс. Во вторую смуту альтернативой мог стать Белый проект. Но в обоих случаях большинство русских поверили утопии. Блаженны не соблазнившиеся.
Если спасение Русью Европы от монголов есть явная натяжка, то избавление Запада от красного ада - заслуга русского белого сопротивления. Если бы не три года кровавой борьбы в России, большевики поддержали бы европейских левых радикалов, и если не мировая, то континентальная революция стала бы реальностью.


БЕЛЫЙ ПРОЕКТ

Декоммунизация
Беспредельна наглость всяческих большевиков и красных имперцев, упорно славящих «достижения социализма». Среди основных, конечно, победа над «коричневой чумой». Спасение мира от ужасов гитлеризма.
Здесь мы не будем анализировать сей режим. Речь о другом – абсолютно очевидно, что фашизм, национал-социализм и иные им подобные движения первой половины прошлого века – реакция (во всех смыслах этого слова) на Красный Октябрь. Никогда у таких политиков как Гитлер и Муссолини не было бы шансов прийти в Европе к власти, если бы над ней не висела большевистская угроза. Таким образом, Великая Отечественная (она же Вторая Гражданская) была борьбой коммунистов с угрозой ими же порожденной.
Подчеркну: Правый радикализм ВСЕГДА ответ на левый, от Вандеи до Германии 30-х и до сегодняшней Европы. Всегда - реакция. Чтобы не дать "поднять голову фашизму", надо просто не допускать побед большевизма, в том числе и в форме лево-либерального мульти-культи.
Причитания красных о том, что без сталинской индустриализации мы были бы безоружны перед лицом механизированного чудища нацистов, чистейшая спекуляция. Еще раз, для тугодумов: если бы не было Октября, сей монстр просто не родился бы. Традиционные консервативные элиты никогда бы не сделали столь экстравагантную ставку. Но кто-то должен был драться с коммунистами на улицах германских городов, а затем на полях сражений.
Так что, все потери, понесенные русским народом в прошлом веке – и непосредственно умученные от большевиков, и павшие на фронтах Второй мировой –  на совести коммунистов.
Да и индустриализация в России без красных случилась бы неизбежно, причем куда более естественным и органичным путем. Без Гулага. Все предпосылки для этого в начале века были. Вообще тот период был самым многообещающим за всю историю России. Канун Первой мировой – невиданный подъем интеллектуальных, творческих и производительных сил. Да, царь-мученик не был даровитым государственным деятелем. Да, ему не хватало смелости полностью довериться такой, например, гигантской личности как Столыпин.
Трагедия России была в том, что правящий слой был растерян и дезориентирован лево-либеральными бреднями и оказался идейно безоружным перед стальной сектой большевиков. Трагедия была в том, что на требование солдатско-матросского быдла, распропагандированного и озверелого, сдать оружие, офицеры выказывали изумительную покорность. В них не было самурайской солнечной воли немедленно, не думая о последствиях, зарубить любого, дерзнувшего требовать подобное.
Разложение элит - факт. Но он не был фатальным. Если бы Россия, пускай и в режиме Временного правительства дотянула до финала Первой мировой (для чего надо было летом 17-го повесить Ленина, Троцкого и еще несколько отъявленных), и вошла бы в число стран-победительниц, патриотический подъем смыл бы радикалов за борт. Самосознание офицеров-фронтовиков было бы принципиально иным. Они смогли бы сказать свое слово при выборе дальнейшего пути страны. И, разумеется, речи бы не шло тогда о распаде государства, который якобы предотвратили большевики.
При всех слабостях и пороках предреволюционной России, большевизм никак не может быть признан «горьким лекарством», это смертельный яд. Христос сказал: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит». Горе тем, кто соблазняет «красным проектом» и по сей день.
Большевикам в наследство от «проклятого царизма» достался народ с колоссальным энергетическим потенциалом. Красные вампирически паразитировали на нем более 70 лет. А по истечении этого сатанинского эксперимента, мы имеем абсолютно обескровленную, лишенную нравственных основ и внутренних смыслов нацию. В данном случае не либералы виноваты. Она такой была и в 90-е.
Сегодня, когда идет спор о выносе трупа из мавзолея, мы слышим чудовищный аргумент: не надо, мол, травмировать людей старшего поколения. Не надо попирать то, что для них было свято. Дайте им спокойно умереть. Но это означает: дайте им спокойно уйти в ад нераскаянными, до последнего часа верными сатанинским клятвам, до финальной минуты, пребывающими в поклонении злу.
Нашим всенародным покаянием могла бы стать присяга новой Русской идее – идее Реакции – борьбы за исконные ценности Европейской цивилизации, от которых сама Европа в значительной мере и части отреклась. На смену дьявольским идолам «свобода-равенство-братство» должны прийти Вера, Честь, Иерархия. Это было бы истинным, деятельным покаянием за то, что наши предки в начале прошлого века запустили маховик тотального разрушения. Нужна Новая Белая Идея.
Воины русского сопротивления не были в большинстве своем монархистами. Они были правыми консерваторами. Осознанно, или стихийно, но всегда сущностно. Тогда, век назад, в их арсенале не имелось эффективного идеологического антидота против левой отравы, поразившей нервную систему нации. Сегодня этот антидот необходим всему миру. 
Но почему вопрос о декоммунизации реальности не осознается как одна из главных задач наших дней? На самом деле, из-за того, прежде всего, что коммунизм не воспринимается как зло. Он ощущается большинством, как добро, которое криво реализовали, недоделанное добро, добро чреватое эксцессами и перегибами, обернувшимися «лагерной пылью» и т.д., но не как зло по сути своей.
Между тем, в основе коммунистической идеи, лежит два тотально лживых утверждения: о равенстве людей и возможности построения рая на земле. Почему они лживые? Потому что, согласно, самим же красным классикам «практика критерий истины». Господин и раб, ну или ведущий и ведомый (если вас коробит гегелевская брутальность) – два вечных типа. Всегда и везде, после кратких периодов анархии формируются иерархические общества, всегда и везде есть генераторы смыслов и их потребители. Вопрос в том, чтобы они были правильными – иерархия и смыслы. Спорить с подобным утверждением равносильно тому, чтоб отрицать жар солнца и холод льда. Собственно, этим марксисты и занимаются, фантазируя о «прыжке из царства необходимости в царство свободы».
Но туда никому нельзя прыгнуть. Свобода внутреннее качество. Оно или есть или нет. Оно не зависит от формы экономических отношений и способа производства. Оно не может быть воспитано, не может быть привито. Оно может быть только развито у тех, кто им обладает изначально.
Итак, отец лжи – дьявол, он «человекоубийца искони». Коммунизм, основанный на лжи, неизбежно приводит к геноциду. Когда Рональд Рейган называл СССР империей зла, он, как протестант-фундаменталист был абсолютно прав. Но советским людям было обидно такое слышать – они же за мир во всем мире, какое же они зло? Между тем, для христианина тут двух мнений быть не может – там, где нет Христа – там есть зло. Там где Он есть (если о нашем мире речь), разумеется, зло тоже присутствует, но в Его отсутствии, оно торжествует и царит. Зиккурат на Красной площади символ тому.
Как же так, но ведь советские люди были добрыми, скажут нам. Они снимали добрые мультики и кинофильмы. Но вся эта «доброта», на самом деле, создавала у людей чудовищную иллюзию отсутствия смерти и зла в магическом пространстве Советской империи.
Собственно советский народ тоже явился на свет, благодаря магии. Черной. Был произведен по схеме удачно описанной Толкином.  Эльфов (в нашем случае просто русских людей) запытали и они мутировали в орков. Красным вождям нужны были именно орки, как армия всемирной революции. Собственно люди, не желавшие оркизироваться, были уничтожены, а выбравшие выживание, мимикрировали. Когда революцию красные маги, в силу неосуществимости, отменили, они перепрограммировали орков с боевитой злобности на бессмысленно-покорную «доброту». А потом, в конце 90-х, программа снова сменилась…
Сложности текущего периода в том, что сегодня как «человек» себя маркирует любой и каждый, а между тем, преобладающим типом (даже судя по искаженной гримасе нашей средней уличной массы) являются орки. Более того, активные антиевропейцы наши любят отождествлять свою родину с Мордором, им нравится быть злом. Показателен лозунг: «Империя зла, очень зла»,
Россия все же совершила «прыжок», но, разумеется, не в «царство свободы», в позитивном смысле данного термина, а в некую сумеречную зону, где возможно все, что угодно.
Идейно гражданская война недовоевана. Это война, в том числе с ложью о том, что угнетатели порождают угнетение. На самом же деле, все строго наоборот - это угнетенные хотят быть таковыми. И первые лишь удовлетворяют запрос вторых.
«Свобода лучше, чем несвобода» далеко не для всех. Господни – это тот, кто готов нести на себе бремя выбора своей воли, своего пути, тот, кто господствует над собственным внутренним хаосом и готов нести ответственность за свою свободу. Таких совсем не много. Большинство категорически не желает подобных обременений и радостно делегирует право выбора тем, кто способен сделать его за себя и за того парня.
Но революционеры считают источником зла как раз господ – носителей гена свободы, и неизменно, фанатично их уничтожают, чтобы после, оглядев поле боя, обнаружить над грудами трупов неприкаянные толпы рабов, которые ни при каких условиях не станут свободными. В этой ситуации революционерам не остается ничего иного как самим стать тиранами, взяв к себе в компанию всяческих «кухарок» и их «детей». Разумеется, последние понимаются не в социальном, а метафизическом смысле.  Вот, тут и наступает самое страшное, поскольку нет более лютого тирана, чем раб, залезший с ногами на трон господина, но сущностно оставшийся рабом.
Важный момент сегодняшнего дня: капитализм в России (как и любое общество, постулирующее неравенство) никогда не будет легитимен, пока не осужден коммунизм. Капитализм, конечно, тоже далек от традиционных правых ценностей Чести и Верности, но зато в нем хотя бы есть свобода, как ответственность. А ведь нынешнее постсоветское положение вещей, сохраняющее немалую часть чисто совковой символики и стилистики, как бы подразумевает:  благая идея потерпела крах в результате неумелости, козней врагов, и пр.  И любое альтернативное конструирование – жестокие забавы временщиков, народных угнетателей, имеющие место лишь до той поры, пока не перегруппировались левые силы, пока не нашелся «новый сталин».
В помощь левакам национал-большевистская ересь. Изначально созданная белыми отступниками, она предполагает возможность наполнения красного проекта праведным смыслом. Притом, что многие НБ-идеологи именовали себя православными, они упускали главное. Христос сказал: «Ищите прежде Царство Божие, и правды его, а все остальное приложится». А Устрялов и его последователи считали, что напротив, можно строить прежде земное царство (по факту вавилонскую башню), а приложится как раз Небесное. Подобное, разумеется, дичь. И сами на сие уповавшие заплатили за свои заблуждения превращением в лагерную пыль. Подтверждая библейскую истину, что все человеческие затеи, не во Имя Божье затеянные – «суета сует и пыль под солнцем».


Без «булок»
Принципиально важно понять, что в гражданскую боролись не старый, реставрационный (белый) и новый – красный, модернизационный проекты, а два новых. Белые прекрасно сознавали проблемы и нестроения последних лет Империи, но совершенно очевидно, что если исходить из интересов народа, задачи его сбережения, все они могли быть решены без революционных потрясений. Государству требовались переформатирование и модернизация, а не тотальная ломка.
Но прав был Столыпин – экстремистам нужны были потрясения, для того, чтобы разжечь мировой пожар, а Россию они рассматривали просто как подходящую вязанку хвороста.
Одной из главных проблем России был кризис элиты. Она перестала понимать и чувствовать страну, она перестала быть подлинно правящим отбором лучших, призванных к народоводительству. Подлинная, новая элита России рождалась в «стальных бурях» Первой мировой войны.
Белые – это не реставраторы самодержавия. Красные часто «обзывают» их февралистами. А последователи белых часто это отрицают. И напрасно. Февраль был сумбурной и неудачной попыткой найти выход из вековых проблем путем их переосмысления. Для чего и было предназначено Учредительное собрание. Но все же в Феврале было стремление реально прийти в Европу. В свою русскую Европу.
Большевики не стали распутывать узлы, связывавшие нацию, они просто рубанули по живому. И «Россию кровью умытую» связали еще туже старыми узлами, для надежности еще колючей проволокой заботливо укутав.
Белым пришлось вступить в бой с красными без конкретной идеологии. Им в окопах Первой мировой было не до этого. Зато у них было глубокое чувство зла и неправды, творимой их врагами. Отличительная характеристика белой элиты – внутренняя свобода, сочетающаяся с потребностью служения Богу и России.
У красных главный метод – мобилизация. Секта посвященных (орден меченосцев большевиков) террором и разводками ведет массы к только им ведомым целям.
У белых главный принцип – добровольчество – личная инициатива, личная ответственность за свой выбор.
В результате победы большевиков была физически уничтожена подлинная, новая элита России – офицерство, казачество, самые талантливые, хозяйственные крестьяне, самые честные и ответственные рабочие, которых расстреливали за лозунг «Советы без коммунистов»!
Белая программа: земско-соборное сотрудничество разных слоев нации во имя России, на основе христианских ценностей, принципов частной собственности, свободы, понимаемой, как ответственность.
Вместо госкапитализма красных – Хозяйнодержавие. На первое место должна была выйти личность хозяина, отличающегося от западного типа предпринимателя глубоким чувством ответственности, как за свое дело, так и за людей, в нем занятых.
Против лживых лозунгов свободы-равенства-братства выдвигалась истинная триада: вера-справедливость-иерархия.
Равенство – это не справедливость. Равенство – это ложь и насилие над самой природой вещей. Важный момент: само обращение ваше превосходительство – свидетельство фиксации, признания того, что некто превосходит тебя по каким-то значимым параметрам. И свободное признание этого, без зависти с одной стороны и лести с другой, есть признак свободного человека. А «восстание – доблесть раба», - так говорил Заратустра.
Белые оказались в Гражданскую идеологически безоружны, поскольку правые философы накануне революции не вели работу над наступательной программой, способной противостоять демагогии большевиков. Они видели в государстве Российском достаточный потенциал для того, чтобы оно могло быть преобразовано в эволюционном режиме совместными усилиями разных групп общества.
И даже после революции многие продолжали верить, что созыв Учредительного собрания приведет к национальному примирению. Но они имели дело в лице большевиков не с идеологическими оппонентами, а с политическими гангстерами. Впрочем, невинность не извиняет. Неготовность тогдашней интеллектуальной элиты к схватке с сектой – это и беда, и вина ее.
В чем базовая бесплодность упований современных красных? Они ждут «нового Сталина», они призывают его, словно черные маги. Ведь именно он должен устроить новую мобилизацию. Но они никогда его не дождутся. Ведь еще один Дарий не свалится к ним на голову, вопреки исторической логике. Такие персонажи прилетают из глубины веков очень не часто. А без него они бессильны.
Советская система пала, хотя подавляющее большинство было за ГКЧП. Но без команды, без пресловутой мобилизации, люди ни на что не были способны. Потому что, в массе своей были лохами – доверчивыми, наивными, легко манипулируемыми. Они были не столько добры, сколько просто невинны. Потом, когда либералы их развратили, они быстро озверели. Развратили их не со зла, кстати, а просто потому, что у развращенного лоха потребностей на порядок больше, чем у невинного, а значит, из его разводки можно извлечь, куда большую прибыль.
Важно подчеркнуть: никого нельзя десталинизировать, и десоветизировать в личном плане. Человек, одержимый мифом (каким угодно, в данном случае красным) не слышит рациональной аргументации. Миф побеждается только другим мифом, который обретает более пассионарных адептов.
Но борясь с красным мифом во имя Нового Белого, надо одновременно разрушать старый – про «Россию, которую мы потеряли», где «упоительные вечера» и «хруст французской булки».
Советский союз - это не отрицание Российской империи. Как думает наивная часть белых. На самом деле, Это ее высшая фаза. Имперский вектор Третьего Рима достиг максимально возможной высоты. И достигло максимальной глубины духовное падение. Для того, чтобы победить совок надо именно теперь целить в империю. Вернее в ее фантом. Но фантом активен и кровожаден. Он при первой возможности поднимается из глубин национального подсознания и начинает жрать живых людей.

Бомба против Сталина
То и дело утверждается, что мол, Сталин был прагматик и государственник, а Троцкий – утопист, желавший использовать Россию исключительно, как «вязанку дров» для мирового революционного пожара.
Однако, при ближайшем рассмотрении разница между ними совсем невелика. И прежде всего потому, что не бывает неутопического коммунизма. Если человек воистину коммунист (а не невесть что, в виде Геннадия Зюганова) – это значит он утопист, а при обретении власти – непременно террорист.
Проблема в том, что лозунг «построения коммунизма в одной отдельно взятой стране» утопичен, куда более, чем перспектива создания мировой державы рабочих и крестьян.  Это и в теории очевидно, и на практике так вышло - всегда капитализм своими соблазнами обыграет соцсистему, если она (как это было в советском случае) нацелена на «удовлетворение растущих потребностей трудящихся». Как ты ни вертись в Госплане, а рынок потребности удовлетворит лучше. И сформирует новые. И опять удовлетворит.
Потом, случится кризис – потребности сдуются. А выйдут из рецессии – снова в рост пойдут.
Всей этой потребительской пульсации социализму нечего противопоставить. Кроме сознательного аскетизма. Но чем может быть мотивирован аскетизм, при материалистическом мировоззрении?
Большевики пытались мотивировать предельно тупо: «вы помучайтесь, а вот, дети, зато поживут». Но когда дожили до времени «детей», стало ясно, что «за бугром» в плане «удовлетворения» на порядок все круче обстоит. И мотивация рухнула.
Есть ощущение, что Сталин не оставил, не воспитал наследника не потому, что такового нельзя было сыскать, или он был патологический тип, уж вовсе всем тотально не доверявший, а потому что ему нечего было бы ему сказать. Нечего было передать. Он понимал, не мог не понимать обреченность системы. Обреченность самого красного проекта.
Троцкий, с его перманентной революцией, по-своему, по-утопически был прав  -  во всемирном масштабе, когда нет «соблазнов» на стороне, распределительный коммунизм, действительно, возможен. Однако, только при условии перманентного же террора против «несознательного элемента». А для его осуществления нужны безукоризненно сознательные кадры, которые в силу несовершенства человеческой природы, тоже периодически будут подлежать прореживанию.
Вот, в такой вот перманентной прополке Сталин был мастер. И он все не хуже Троцкого понимал. Однако, человек он был не «бури и натиска» (как Лев Давидыч), а планомерный и основательный. Поэтому его замысел был иным – не ломиться в сабельных атаках на Варшаву и далее везде, а создать мощный плацдарм для, когда постепенной экспансии, а когда и решительного наступления.
Только пепел Хиросимы похоронил последнюю мечту о мировом коммунистическом аде.  Даже, пускай, благодаря советской разведке и академику Курчатову, Сталин почти тут же обрел свою бомбу, стало очевидно, что размен ядерными ударами слишком рискован. Такой волюнтаризм был для Кобы невозможен. Ясная перспектива дальнейшего наращивания арсеналов массового уничтожения, вплоть до возможности полной аннигиляции всего живого, не оставляла вообще никаких шансов принудительно осчастливить это живое коммунизмом. 

В кругах деградации
Октябрьская революция была, как утверждают ее сторонники великой. Но предшествовала ей и была для нее во многом модельной тоже так называемая великая Французская революция. Именно она провозгласила принцип «свобода-равенство-братство» и именно она стала делить людей на врагов и друзей народа.
Граф Жозеф де Местр задавался принципиальным для понимания всех левых движений вопросом: «Когда от требования всеобщего блага, переходят к требованию тысячи голов?». Когда проповедники народного счастья переходят к тотальному террору? А практически сразу…
Де Местр цитирует слова мэра города Арраса, террориста Жозефа Лебона. После термидоранского переворота он за свои художества был приговорен к казни, перед которой заявил: «Меня убила философия Руссо».
Но в чем зерно, в чем суть этой философии, убийственной, как показала практика? А в том, что, человек, якобы, по природе своей добр. От этой мысли всего пара шагов до вывода о том, что во имя реализации этого добра достаточно просто убить всех «злых» людей, которые иначе смотрят на природу человека.
А надо заметить, что до перверсивной эпохи так называемого «просвещения», взгляд на человека был и правда, повсеместно иной и куда более реалистичный.
Христианство всегда постулировало греховность человека, то есть констатировало глубокую укорененность зла в его душе. А это значит, что освобождение его от всяческого «гнета», вовсе не приведет к автоматическому расцвету творческих сил и позитивных потенций, а напротив, снимет поводок с его внутренних демонов.
Конечно, сегодня наше общество в массе своей очень слабо понимает христианские истины. И вышеизложенное виденье легко отнесет на счет мракобесия. Однако заметим, что и язычество было весьма далеко от оптимистического взгляда на человека. Практически все традиции говорят о том, что история развивается по пути деградации, а отнюдь не прогресса. Боги и герои – в прошлом. Нынешние поколения – только тени сверхлюдей, сражавшихся к примеру, под Троей или на поле Курукшетра.
Исходя из подобной трезвой самооценки, люди еще в античности, когда и зарождалась политика, как наука и искусство, стремились не к построению моделей государственного устройства, обеспечивающего всеобщее счастье, но тщательно прорабатывали модели, наилучшим образом застрахованные от деградации.
Напомним классификацию Аристотеля. Он различал правильные и неправильные (деградировавшие) формы государственного строя. В первом случае вне зависимости от формы правления, власть стремится к обеспечению оптимального баланса интересов разных групп и сословий. Во втором, однозначно встает на сторону какого-то одного.
Правильными являются монархия, аристократия и полития (можно сказать разновидность демократии, но с доминирующим средним слоем (классом). Именно политию Аристотель считал оптимальной формой.
Но в процессе деградации каждая из правильных форм может породить уродливого двойника: монархия – тиранию, аристократия – олигархию, а полития - сначала демократию, а после и вовсе охлократию – власть черни.
Полибий позже считал наиболее стабильной формой ту, что сочетает черты всех трех правильных форм и видел таковую в Римской республике.
Именно этот подход – стремление выстроить систему динамического равновесия, в которой разные силы направлялись бы комбинацией продуманных институтов к общей цели,- закладывали вполне осознанно в базис своего государства отцы-основатели США.
Однако, еще в античности стало очевидно, что именно система является производной от качества людей, а не наоборот. Хотя, бесспорно, затем имеет место и мощное обратное влияние.
Здесь уместно вспомнить формулу Ивана Ильина, характеризующую участников Белого Движения. Их отличали Любовь к России, чувство ответственности за все в ней и с ней происходящее и чувство собственного достоинства. Но это же и есть собственно, характеристики свободного человека. И только такие люди способны построить подлинно справедливое, а не тиранически-уравнительное общество. Общество, основанное на трех краеугольных принципах: Вера, Право, частная собственность.
Человек, живущий в социуме, не может быть подлинно свободным, не будучи финансово независимым. Пролетарий современный (как и офисный планктон), продающий свою энергию и значительные куски своей жизни за зарплату, таковым быть не может. Разумеется, и вовсе тотально манипулируемы популистами всякие бомжи и люмпены.
Финансовую независимость может дать только частная собственность, способная гарантировать выживание человеку на определенную достаточно длительную перспективу.
Осмысленным, ответственным гражданином может быть только свободный человек. То есть, только та система защищена от скатывания к охлократии или олигархии, где полноправными избирателями являются исключительно свободные собственники. Каковых, если не большинство, то определяющая часть.
И Римская республика, кстати, совершенная как структура, начала деградировать именно вследствие того, что преобладающим слоем стали не свободные собственники, коими комплектовались героические легионы, а городская чернь, живущая подачками от олигархата, купавшегося в сокровищах, захваченных в покоренных странах.
Каковы же красные принципы? Они прямая противоположность белым: Богоборчество, Революционная законность, Социалистическая собственность. Эта триада породила сегодня – отсутствие моральных ориентиров, внутреннего нравственного стержня, презрение к закону с одной стороны и равнодушие к попранию собственных прав (поскольку они вообще не ощущаются как таковые); бесхозяйственность, безответственность.
У совков вера в вождя и систему, во внешние абсолютно факторы, которые сделают им «хорошо» - проявление рабской и женской психологии. Примерно об этом писал когда-то Бердяев, как об угрозе в статье «О вечно бабьем в русском лице». Дефицит  мужественной личной ответственности губит Россию и самих русских.
Напомним, что реформы Столыпина имели, разумеется, не только экономический, сколько политический, даже метаполитический смысл. Они должны были обеспечить условия для высвобождения энергии, обретения пространства для активности наиболее мужественно-ответственных из крестьянской среды, разрушения коллективистской безответственности. Должен был сформироваться слой хозяев, каковые и призваны были стать гражданами новой свободной России.
Отметим, что совершенно иную задачу ставили в 90-х так называемые либерал-реформаторы. На словах декларируя необходимость формирования среднего класса, то есть, того самого слоя хозяев, Чубайс и компания экстренно и сознательно формировали олигархию. То есть, еще по античной классификации заведомо ублюдочный строй. Таким образом, можно констатировать, что после 17-го года Россия блуждает по адским кругам дегенеративных государственных форм: ликвидировав правильную (по Аристотелю), хотя и пораженную кризисом монархию, сначала рухнули в охлократию, из нее переползли в тиранию, чтобы, освободившись от нее, оказаться в кабале у олигархии, а затем снова прийти к тирании.
Попрали либерал-реформаторы и исконный русский смысл – поиск Правды. Они вообще уравняли в правах верх и низ, объявив это толерантностью. Что в итоге привело к обретению коррупцией государствообразующего статуса. А при таком раскладе все становятся заложниками произвола.
Между тем, изначально «Русская Правда» - это свод законов. И именно мечта и вера в правый суд водительствовала русским человеком на путях его. И именно обеспечение правого суда задача власти. Иначе о легитимности ее говорить не приходится.
Де Местр писал: «На каждую нацию, как и на каждого индивида, возложена миссия, надлежащая исполнению. Франция осуществляет над Европой подлинную власть, оспаривать которую было бы бесполезно и которой она злоупотребила самым предосудительным образом. Именно Франция была во главе религиозной системы, и не без основания Король Французов назывался христианнейшим. …Однако, поскольку Франция использовала свое влияние, чтобы воспротивиться своему предназначению и развратить Европу, не следует удивляться тому, что ее возвращают к этому предназначению ужасными способами». Франция к своей миссии так и не вернулась. И сегодня она во власти мигрантов и содомитов.
Итак, революция есть акт божественного правосудия. Это властный призыв, это ожог хлыста, требующий от оскотинившегося существа, снова стать человеком. Но случается, что в тотальном большинстве оказываются возлюбившие хлыст, и тогда скотство неизбывно.
Пока не будет избран путь деятельного покаяния за грехи свои, а также отцов и дедов, через обращение к  Традиции и Свободе, мы обречены блуждать по кругам своего национального ада, менять одну форму дегенерации на другую.
И все же, что лучше: тирания или олигархия? Ведь, помимо стратегического понимания, нужно иметь и тактические установки. Конечно, обе формы дегенеративны. Но в видах дегенерации надо уметь разбираться, иначе дегенераты разберутся с вами. Ибо "мир во зле лежит" и если ты не вышел из мира вон, ты ежедневно взаимодействуешь, с различными проявлениями зла, разной плотности и интенсивности. И противостоять ему "в лобовую" не самый эффективный вариант. Итак, Аристотель, например, полагал, что олигархия лучше. У него, язычника были свои резоны, но для христиан она тоже предпочтительней, ибо:
"Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собой: как же устоит царство его?  (Матф. 12: 25-26)." То есть полицентричное зло, несомненно, предпочтительнее моноцентричного, поскольку в этой ситуации у добра больше шансов.

Непримиримость
Популярна «изборская» идея примирения красных и белых во имя «счастья нашей родины» и погибели всех либералов вместе с Госдепом.
Но никакого примирения собственно белых (правых консерваторов) с собственно красными (левыми всех видов, от анархо-коммунистов до тех же НБ) нет и быть не может. Почему? Потому что кто-то из сторон мало любит Родину? Отнюдь. Просто родины у сторон разные.
У белых – Внутренняя Европа, у красных – Внутренняя Монголия. Первые – русские, вторые – советские люди. Мы говорим на одном языке, живем на одной территории, но мы представители разных народов. Те, кто призывают нас к «примирению» (а на деле, просто, снова к подчинению), сторонники СССР 2.0 - продукты большевистской алхимии.
Спору нет, диалог возможен и с франкенштейнами (но не с шариковыми), однако от них требуется исполнение простых предварительных условий:
• Признание факта геноцида, организованного партией большевиков против лучших представителей разных народов Российской Империи, не подлежавших «перековке» в советских.
• Признание партии большевиков (как минимум периода Ленина – Сталина) преступной организацией.
• И соответственно, признание преступниками двух вышеупомянутых ее вождей, разумеется, вкупе с непосредственными исполнителями геноцида.
Очевидно, что эти условия не могут быть исполнены. Поэтому невозможно не только примирение, но и диалог. О чем говорить? Если мы диаметрально противоположно оцениваем прошлое, как может сложиться обоюдоприемлемый образ будущего?
Примирение не может быть основано на предательстве памяти убитых во имя реализации безумного эксперимента, не может быть основано на лжи. Именно это трудно понять советским людям, ведь породившая их система ложью была пронизана сверху донизу. И им подобное привычно. И, похоже, привычка эта передается генетически.
Вопрос: как нам таким разным дальше жить? То ведомо Богу, не нам. Он требует от нас стоять в Истине, а не разменивать ее «во имя родины». Ведь он принес «не мир, но меч».


ВЛАСТЬ СВОБОДЫ

«У неимеющего отнимется»
Свобода на земном уровне –  это возможность в каждой точке жизненного маршрута делать осмысленный выбор.
Воля к свободе и воля к власти – в конфликте внутри одного субъекта. Пара Господин – раб вечна, но нельзя обрести свободу, реализовавшись в качестве господина, ибо так или иначе твой выбор будет обусловлен в дальнейшем фактом наличия раба. Если свобода есть основная жизненная потребность, то путь к ней лежит через обретение максимально возможной независимости от зависимых.
Как только ты начинаешь бороться за свободу того, для кого она не есть высшая ценность, кто не принимает личной ответственности за каждый свой шаг, ты обретаешь собственных рабов и утрачиваешь свою свободу.
Стремление войти в историю и стремление войти в Царство Божие – очень разные задачи. Если в приоритете первая, то решение второй невозможно.
Господин (по Гегелю) ставит на карту жизнь во имя признания. В этой ситуации раб отступает, отказывается от ставки. Но свобода начинается после прикосновения к господству и осознания его тщеты и суетности. Истинно свободны лишь христиане, «ибо сыны свободны» по реченному Спасителем.
Привязанность к людскому признанию отвращает от поиска истинного признания - Богом твоего сыновства.
И рядом с этим все - ничто.
 «И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и всё, что на нём, землю и всё, что на ней, и море и всё, что в нём, что времени уже не будет».
Свобода - это не "здесь или там", это не "во имя" или "от чего-то". Свобода - это абсолютная необусловленность. И только абсолютная необусловленность может называться свободой. Но абсолютно необусловлен только Бог. Значит, со всей очевидностью свобода может быть обретена только через обОжение. Такова подлинная цель православного пути - стать богом по благодати. Исихастские практики на это и направлены.
Святая Русь была мечтой об обОжении, о святости, как норме жизни. С пониманием, что не всем она во всей полноте доступна, но это не отменяет ее нормативности. Но по ходу истории мечта была предана и заменена сначала проектом "Третий Рим", а затем стремлением к "раю на земле", то есть к особо изощренной садо-мазо игре в раба и господина. Но в глубинах национальных ворочается страшное подозрение: что-то пошло не так. И оно делает игру особенно жестокой.
Вершина человечьей чисто мудрости о власти такова: властитель должен обладать умом, цинизмом и неумолимой жестокостью. Не маньячной, а холодной и расчетливой. Чтоб, если надо помиловать, а если целесообразно, не задумываясь, замочить.
Яркий пример Чезаре Борджиа. Когда ему очень не вовремя изменило несколько его командиров, он проявил лояльность, пошел на переговоры и пришел к консенсусу. Совместно они взяли важный населенный пункт, на банкете же по случаю победы все недавние бунтовщики были перебиты.
И шел пацан от успеха к успеху, пока не траванули папу его, и по совместительству Папу Римского Александра. Собственно,  Чезаре и к этому был готов. Не просчитал он только, что и сам траванется. Не на смерть. Но провалялся он в болезни изрядно. И за это время все прикормленные волки и хомяки вышли из-под контроля. Пришлось ему все бросить и бежать.
А чуть погодя, в достаточно случайном боестолкновении, сложил, воспетую Макиавелли голову. Вывод: Господь все равно разрушит все чисто по-человечески гениальное. Тем более, что оно  же часто злодейское. Так было и с великим циником и злодеем Ильичем. Думаю, умирал он с сознанием (когда оно возвращалось) того, что все океаны крови и все триумфы воли были напрасны.
Ведь, он похоже, в самом деле верил, что главное – «реорганизовать Рабкрин», что раб может стать свободным. Однако, даже за краткий период мирного советского строительства убедился, что раб внутри. Его не расстрелять и не перевоспитать. И даже заклинание, начертанное на тысячах школьных досок, «мы не рабы» - бессильно.
Да, коммунистические идеи возникли под влиянием христианства. И да, община апостолов представляется образцом в этом смысле. Однако, коммунисты сделали абсолютно еретический вывод, что подобный стиль жизни - образец для всех, что все способны быть "сознательными". Между тем, Христос много раз акцентирует, что пришел не ко всем, что Истина Его не всеми постижима, от того Он и обращается к внешним посредством притч. От того и говорит: "много званных, но мало избранных". Потому и "коммунизм" был в христианском мире только в монастырях.
Лев возляжет рядом с ланью, а волк с агнцем только в Царстве Божьем, после кончины века сего. А попытка устроить это в земной реальности всегда приводила, и будет приводить к террору и истреблению львов, после чего овцы становятся свиньями. Все проекты уподобления земного небесному игнорируют отравленность грехом человеческой натуры. Никаких прямых аналогий, типа Бог  - на Небе, царь  - на земле быть не может, равно и общим все станет только, когда ВСЕ изменится. И не человеческим усилием. Ибо "мир во зле лежит". И по пророчеству апостола Иоанна зло будет нарастать вплоть до финала.
Христианин не может верить в возможность переустройства мира на началах взаимоуважения и солидарности. Но он должен делать максимум возможного для противостояния экспансии зла. В государственном строительстве это означает созидание систем, учитывающих неизбывную иррациональность и греховность человеческой натуры и стремящихся оные нейтрализовать, в то время как коммунизм убежден  именно в возможности их изживания, если не всеми, то большинством. Верит в моральный прогресс. Это ересь.
И снова об антикоммунистичности христианства. Обратимся к притче о талантах. И вспомним, что талантом тогда именовалась счетно-денежная единица. 25 глава Евангелия от Матфея:
«13 Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.
   14 Ибо [Он поступит], как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение своё:
   15 и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился.
   16 Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрёл другие пять талантов;
   17 точно так же и получивший два таланта приобрёл другие два;
   18 получивший же один талант пошёл и закопал [его] в землю и скрыл серебро господина своего.
   19 По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчёта.»
«20 И, подойдя, получивший пять талантов принёс другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрёл на них.
   21 Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.
   22 Подошёл также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрёл на них.
   23 Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.
   24 Подошёл и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнёшь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал,
   25 и, убоявшись, пошёл и скрыл талант твой в земле; вот тебе твоё.
   26 Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал;
   27 посему надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я, придя, получил бы моё с прибылью;
   28 итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов,
   29 ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и[то что имеет…]»
«30 а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов»
Это речение одно из опровержений эгалитарности христианства. Здесь духовный рост уподоблен удачному инвестированию, а отказ от капиталистической активности - духовной обделенности и лености. Разве Господь не мог иначе сформулировать эту мысль? Но Он в очередной раз подчеркнул в ней фундаментальное неравенство людей и благотворность "предпринимательского" подхода.  Отметим, что свершись вдруг коммунистическое марксистское чудо, граждане бесклассового, нерыночного и безденежного общества вообще не поняли бы этой притчи. А значит, уже поэтому с христианской точки зрения, даже в теории коммунизм зло, ибо препятствует постижению пути спасения.
Коммунистические агитки, кстати, вполне оправданно приводили сию притчу в качестве доказательства непролетарской сущности учения Христа. Но главное в ней, конечно, как и во всех речениях Спасителя - обращение к личному, а не общественному (коллективистскому) в человеке, что делает и капитализм. Поскольку только человек с развитым чувством абсолютной ценности Я способен все сделать для его спасения. То есть, в итоге как раз отказаться от богатства земного во имя сокровища Небесного.

Четвертая версия предательства Иуды
У Борхеса есть гностический рассказ «Три версии предательства Иуды». Этот текст указует на неисчерпанность и неисчерпаемость евангельских сюжетов. Предлагаемая версия, куда менее оригинальна, чем Борхесовская. И, тем не менее, обычно под таким углом не смотрят.
В Евангелиях четко указывается, что послужило толчком для предательства:
 1. За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых.
2. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним.
3. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира.
4. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал:
5. Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?
6. Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.
7. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего.
8. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда.
(Св. Евангелие от Иоанна 12:1-8)
Этот же эпизод приводится, как соблазнивший Иуду и у Матфея, и у Марка. Причем, они отмечают, что по поводу подобного «нерационального» расходования мира высказались и другие апостолы. Но предательство совершил лишь один.
Предательство во имя чего? Надеюсь, не будет дерзостью предположить, что дело было не только и не столько в любостяжании Иуды. Ведь, мы помним, что после, осознав свою преступность, он бросит сребреники под ноги членам Синедриона и удавится в отчаянии. То есть, здесь некий более глубокий внутренний конфликт.
Больше похоже на то, что в лице Иуды мы имеем дело с одним из первых социалистов, предающим Бога во имя человеков.  Ведь, мы не можем исключать того, что сребрениками он поделился бы с нищими.
 То есть, очевидно, что он не видит в Иисусе Бога, он видит пророка, который принимает поклонение, который не чужд роскоши. А значит, выходит, он не истинный пророк.
Иуда не сумел понять послание сцены с миропомазанием – одно движение истинных Любви и Веры важнее, борьбы за «счастье человечества». Во всем, что делает и говорит Христос нет ни капли абстрактного гуманизма. Он не стремится улучшить материальное положение или физическое состояние людей, даже, когда исцеляет. Его цель – создать у них запрос на Спасение, пробудить Веру, которая есть необходимое условие Спасения.
Его знаменитое «осуждение богатого». Связано не с самим фактом наличия состояния. Вспомним коллизию:
«И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог; знаешь заповеди: "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "почитай отца твоего и матерь твою". Он же сказал: все это сохранил я от юности моей. Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Он же, услышав сие, опечалился; потому что был очень богат. Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие (Лк. 18, 18-25).»
То есть, проблема не в богатстве как таковом, но в привязанности. К нему ли, к чему-либо еще земному, висящему грузом, не дающему подняться по Лестнице в Небо.
Христос не говорит (как сделал бы социалист), возьми на содержание нищих и заботься о них. Создай приют или коммуну, например. Он предписывает просто резко и безотзывно отсечь привязанность к богатству. Не ради нищих, опять же, а ради Спасения вопрошающего.
В этом вечный соблазн для левых, привязанных к чисто земному измерению, и предающих Бога и Спасение ради «хлебов» в «пустыне». Вечное ради временного. Это не значит, что предписывается равнодушие к земному страданию, но «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6:33).
Левые именно эту последовательность отрицают. Недаром большевики возвели Иуде памятник. И собственно, грех отступничества, совершенный русскими в 17-м, он именно в этом. Это иудин грех, нераскаянный – неосмысленный.
Предателей родины часто называют иудами, что явное недоразумение. Иуда предал Бога, а не родину. Более того, с точки зрения бойцов еврейского сопротивления, сам Иисус был как минимум коллаборационистом. Не возражал против выплат податей оккупантам, исцелил слугу римского центуриона.
А собственно, Иуда Искариот-то как раз вполне возможно был патриотом, которого явно раздражала "неразборчивость" Господа: мытари, блудницы, тот же центурион...


С чего начинаются ватники
На самом деле, главная проблема в том, что большинству всероссийскому в действительности вовсе не нужны ни права, ни свободы. И даже справедливость нужна не очень. Гораздо важнее ГОРДИТЬСЯ! И что тут дурного, спросите вы, если не христианин. А то, что является двумя столпами сей гордости.
Первый: "а зато нас все боялись!", второй: "нас ебут, а мы крепчаем!". В этих формулах заключена национальная идея большинства. И совершенно очевидно, что она, таким образом, есть порождение садо-мазо комплекса.
Особенно интересна вторая составляющая - популярная народная присказка. В ней воплощен сам дух "удалого, богатырского рабства", как назвал сей феномен Доренко. Эти люди действительно испытывают наслаждение, одолевая бессмысленные трудности и абсурдные страдания, виной которым является всегда некто сверху, одновременно, обеспечивающий ужас не только внутри, но и вовне.
Этот массовый садомазохизм легко объясняет, например, пытки в  райотделе Дальний (просто непостижимые уму нормального человека), и прочие микро-ады по всей стране разбросанные, и многое, многое совершенно аномальное, но при этом повальное.
Сей комплекс с неизбежностью ведет к суицидальном синдрому, который на национальном уровне проявляется, например, в безумных, пьяных авто-заездах и неимоверном количестве абортов. "Нация прыгает в бездну с криком "чур меня" (Бледный).
Вообще, даже те, кто мучением не наслаждаются, тем не менее, считают его нормой. Соответственно, когда его мучают, он не видит в этом ничего достойного протеста.  Или просто отказа. Часто просто отказа вполне достаточно. Отказа и выхода вне. Свобода начинается тогда, когда ты оказываешься лицом к лицу со своим Я, вне заданных извне обязательств и социальных ролей. «Стяжи мир внутри себя и тысячи вокруг спасутся». И воевать стоит только за этот мир. Но при этом надо быть готовым принять страдание во имя Истины, а не как норму тупого обессмысленного существования. Такое принятие есть принятие ада, признание его нормой. В России ад стал привычкой.
Садо-мазо парадигма для Отечества нашего очень древняя. Ее носителем явно был человек судьбы России - Грозный. Самоуничижение в сочетании с мучительством - это его. Кстати, тот же Генрих VIII, с кем его часто сопоставляют, был чисто садо, без мазохистских отягощений. Англо-саксы - цельные натуры.
И что же дальше, спросите, каково лечение сих патологий? Единственная антитеза сексуальным извращениям - Любовь. Это ответ христианства, который большинство явно не готово принять.
А ее насилием не внедришь, ибо как раз тогда опять садо-мазо получится.
Историк  Сергей Зеньковский в статье "Русское мессианство" писал: "В самом начале XVI века некий старец Филофей, инок Елеазарова монастыря в городе Пскове, дал особенно четкую, хотя и несколько видоизмененную формулу религиозно-охранительной задачи Руси. В противоположность Иосифу Волоцкому и авторам повести о Белом Клобуке он переносит всю ответственность за охрану православия со всего русского народа, с «русской земли», на новый столичный град Москву и на московского государя, как верховного носителя власти на православной Руси. .....Чувство национально религиозной гордости, уверенность, что русское православие самое чистое и самое святое, проявилось с особенной силой во время так называемого Стоглавого Собора 1551 года. Национальные особенности и заслуги русской церкви постоянно подчеркиваются и в речах Ивана IV, открывшего собор и в постановлениях собора. Решения, связанные с каноническим правом, более обосновываются на грамотах московских митрополитов и на уставе Иосифа Волоцкого, чем на своих греческих первоисточниках[19]. Греческие святые в речи царя почти что не упоминаются. Зато настойчиво подчеркивается роль великих святых русской земли".
Гордость собственной святостью - это русский парадокс. Ибо святость исключает гордость. По слову апостола Петра: "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать". Вполне неизбежно святость Руси со временем убывала, а желание гордиться напротив нарастало. Причем, уже на чисто имперской мощи сконцентрировалось, чтобы в итоге отлиться в "культ победы", когда больше ничего не осталось.
Ошибка либералов: гордые рабы никогда не восстанут против усугубляющих рабство, но питающих гордость. Они восстанут против тех, кто лишит их гордости, пусть даже освободив. И никогда этого не простят. Поэтому без альтернативной национальной гордости никак нельзя. И она может быть основана только на подъеме из глубин Китежа Внутренней Европы.
Первый случай письменной полемики русского европейца с евразийцем - переписка Курбского с Грозным. Грозный ориентировался не только на татарский опыт, но и на турецкий. Причем, на это был и запрос в самом тогдашнем обществе, альтернативный евро-программе Избранной рады. Челобитные Ивана Пересветова, содержащие во многом модель грядущей опричнины, призывают Ивана уподобиться "султану Мехмету" в "грозности". И он внял. И русские европейцы отправились, кто на плаху, кто в ссылку, кто в эмиграцию.
Вот что писал Пересветов, отец русского ватничества: «А некоторое время спустя проверил царь Магмет судей своих, как они судят, и доложили царю про их лихоимство, что они за взятки судят. Тогда царь обвинять их не стал, только повелел с живых кожу ободрать. И сказал так: “Если тела их опять обрастут, тогда им та вина простится”. А кожи их велел выделать и ватой велел их набить, и написать повелел на кожах их: “Без таковой грозы невозможно в царстве правду ввести”. Правда — богу сердечная радость, поэтому следует в царстве своем правду крепить. А ввести царю правду в царстве своем, это значит и любимого своего не пощадить, найдя его виновным. Невозможно царю без грозы править, как если бы конь под царем и был без узды, так и царство без грозы».
А это из его же «Большой челобитной»:
«И говорит Петр, молдавский воевода: «Сильно и прославленно и всем богато это царство Московское! А есть ли в этом царстве правда?» А служит у него москвитянин Васька Мерцалов, и он спросил того: «Все ты знаешь о царстве том Московском, скажи мне истинно!» И стал тот говорить Петру, молдавскому воеводе: «Вера, государь, христианская добра, во всем совершенна, и красота церковная велика, а правды нет». Тогда Петр, молдавский воевода, заплакал и так сказал: «Коли правды нет, ничего нет».
И так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Христос есть истинная правда, ярче солнца освещает он всю небесную высоту и земную ширину и бессчетные глубины преисподние. Поклонились ему все племена небесные, земные и преисподние, все восхвалили и восславили имя его святое, ибо свят господь наш Бог, силен и крепок, и бессмертен, велик христианский Бог, и чудесны дела его, долготерпелив и многомилостив. В каком царстве правда, там и Бог пребывает, и не поднимется Божий гнев на это царство».
«А правду любит господь, правда сильнее всего. Турецкий царь султан Магомет великую правду ввел в царстве своем, хоть иноплеменник, а доставил Богу сердечную радость. Вот если б к той правде да вера христианская, то бы и ангелы с ними в общении пребывали».
И так еще сказал Петр, молдавский воевода: «Не веру любит Бог, правду. Истинная правда — Христос, Бог наш, сын Бога возлюбленный, нераздельный в божестве единой Троицы, едино божество и сила. И оставил он нам Евангелие — правду, а любя веру христианскую больше всех других вер, указал путь в царство небесное».
Читая Пересветова, мы видим поразительную вещь. Возникший в момент формирования русского народа, с его основными и по сей день наличными качествами, во многом программный для Грозного и вообще знаковый в плане умонастроений текст, абсолютно еретичен.
Если приглядеться, все в нем с ног на голову. Праведное, по заповедям житье, призывается утверждать абсолютно террористическими методами. И это именуется Правдой Божьей. А образцом берется нехристь.  А вера становится лишь одним из средств утверждения этого сугубо земного, но идеального порядка. То есть, Царство Божие должен устроить на земле русский царь, ориентируясь на турецкие порядки. А если не будет этой Правды «божьей» террористической, то «ничего нет». Здесь уже сформулирована программа нигилистической революции – «царства божьего без Бога», реализацией которой стал красный, большевистский проект. Поэтому сталинизм по сей день и оказывается внезапно дорог самым неожиданным людям, что он вмонтирован буквально в национальную матрицу.
Христова же, евангельская Правда в том, что на Земле правды не будет никогда. Трезвение – война со всевозможными ментальными и духовными опьянениями и иллюзиями – главная формула бытия.


Русское зло
«Там, где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно», - сказал Петрарка. А мы узнали себя. А все же, точнее нашу суть выражает: "Похуй - пляшем!". Вот, оно тут все. Никакой социологией Дюрана не схватить. Диурн? И близко не плясало, ибо всякий вектор отсутствует. Драматический ноктюрн? Но в пляске нет четкого ритма, она не уравновешивает того, что похуй и не искупает. Мистический ноктюрн? Но "уколоться и забыться" - это тоже не про то. В пляске есть вызов тому, что похуй, но одновременно смирение перед его необозримостью и тотальный отказ за последствия банкета. Вот, она Русь...
Как там Черчилль, мол, "завернутая в тайну"? Ага, заверни, попробуй...
данс макабр…
Приговор "если вы антисоветчик значит русофоб" совсем не мракобесие и не бред.
Реально проблема в том, что советский период действительно вершина русской истории. И при этом, вершина зла. Цветок зла, проросший сквозь толщу веков. А семя его в глубине. Самая глупая позиция считать, что во всем виноват Троцкий, присланный из Америки "мировым кагалом" или грузин Сталин.
 Евразийцы и национал-большевики погрузились в национальные глубины и нашли истоки зла. Из них испили и солидаризировались. По сути, критическое "русофобское" осмысление прошлого предприняли только христианские персоналисты Бердяев, Федотов. Но их осмысления не получили никакой четкой идеологически-политической фиксации. Вот, потому так и выходит, что "белые" пошли сражаться за сны советских, донбасских людей.
Не было никакого покаяния за советский ад. Были миллионные жертвы. Но мысль о том (широко распространенная), что жертвы эти сами по себе что-то искупают и кого-то очищают - языческая. На этом и основана идея человеческих жертвоприношений. А в христианстве ничего автоматического нет. Жертва Христа для не уверовавших абсолютно бесполезна.
И правы российские власти - разные у нас с Европой ценности, однако. Там главное - свобода. В России - служение. С периода Грозного, с Московского царства, сквозь Петербург - в СССР. И без служения народ хиреет, не ведает, мол, что со свободой то делать. А те, кто ведают, те уже, почитай, и не вполне русские.
Тут случилась очень давно подмена. Служить токмо Богу следует. Но русские люди, считая свое царство единственно православным, служа ему, полагали, что служат Богу. Потом все изменилось сильно, а привычка осталась.
В веках и "собака" нашей "исключительности" зарыта. Все европейцы сознавали себя обитателями единого Христианского мира, с претензиями друг к другу, конечно, но без тотальной особости, как у нас.
Кстати, насчет антропоцентризма западного. Если б мы ему теоцентризм противопоставляли, то да. А то ведь, левиафаноцентризм главным образом. Они, ведь, европейцы, с испуга и восторга от нашего левиафана красного, своих в прошлом веке соорудили. А не устояли они супротив нашего. Наш левиафан самый сам себе центричный потому что.
E pluribus unum - девиз на гербе США - единство множества. Кроме Штатов еще более величественный (модельный) пример единства многообразия - Католическая Церковь - плюрализм орденов при единой власти Папы. Единство многообразия в обоих случаях обеспечены общей идеей, общим смыслом - в первом случае идеей свободы и равенства возможностей, во втором - Спасением.
В случае РФ ничего более "яркого", чем "на миру и смерть красна" не предложено. Да и может ли быть предложено? Пока она существует… «внутренне-монгольская» империя….
Обильно процитирую Георгия Федотова. Добавить практически нечего, кроме того, что хрупкие надежды, которые у него теплились в конце 40-х, сегодняшние события наглядно опровергают. Что собственно, полностью подтверждает истинность диагнозов, зафиксированных в его статье "Россия и свобода»:
 "В татарской школе, на московской службе выковался особый тип русского человека — московский тип, исторически самый крепкий и устойчивый из всех сменяющихся образов русского национального лица. Этот тип психологически представляет сплав северного великоросса с кочевым степняком, отлитый в формы осифлянского православия. Что поражает в нем прежде всего, особенно по сравнению с русскими людьми XIX века, это его крепость, выносливость, необычайная сила сопротивляемости. Без громких военных подвигов, даже без всякого воинского духа — в Москве угасла киевская поэзия военной доблести, — одним нечеловеческим трудом, выдержкой, более потом, чем кровью, создал москвитянин свою чудовищную Империю. В этом пассивном героизме, неисчерпаемой способности к жертвам была всегда главная сила русского солдата — до последних дней Империи. Мировоззрение русского человека упростилось до крайности; даже по сравнению со средневековьем — москвич примитивен. Он не рассуждает, он принимает на веру несколько догматов, на которых держится его нравственная и общественная жизнь. Но даже в религии есть нечто для него более важное, чем догмат. Обряд, периодическая повторяемость узаконенных жестов, поклонов, словесных формул связывают живую жизнь, не дают ей расползаться в хаос, сообщают ей даже красоту оформленного быта. Ибо московский человек, как русский человек во всех своих перевоплощениях, не лишен эстетики. Только теперь его эстетика тяжелеет. Красота становится благолепием, дебелость — идеалом женской прелести. Христианство с искоренением мистических течений Заволжья превращается все более в религию священной материи: икон, мощей, святой воды, ладана, просвир и куличей. Диететика питания становится в центре религиозной жизни. Это ритуализм, но ритуализм страшно требовательный и морально эффективный. В своем обряде, как еврей в законе, москвич находит опору для жертвенного подвига. Обряд служит для конденсации моральных и социальных энергий.
В Московии моральная сила, как и эстетика, является в аспекте тяжести. Тяжесть сама по себе нейтральна — и эстетически, и этически. Тяжел Толстой, легок Пушкин. Киев был легок, тяжела Москва. Но в ней моральная тяжесть принимает черты антихристианские: беспощадности к падшим и раздавленным, жестокости к ослабевшим и провинившимся. «Москва слезам не верит». В XVII веке неверных жен зарывают в землю, фальшивомонетчикам заливают горло свинцом. В ту пору и на Западе уголовное право достигло пределов бесчеловечности. Но там это было обусловлено антихристианским духом Возрождения; на Руси — бесчеловечием византийско-осифлянского идеала.
Ясно, что в этом мире не могло быть места свободе. Послушание в школе Иосифа было высшей монашеской добродетелью. Отсюда его распространение через Домострой в жизнь мирянского общества. Свобода для москвича — понятие отрицательное: синоним распущенности, «наказанности», безобразия.
Ну а как же «воля», о которой мечтает и поет народ, на которую откликается каждое русское сердце? Слово «свобода» до сих пор кажется переводом французского liberte. Но никто не может оспаривать русскости «воли». Тем необходимее отдать себе отчет в различии воли и свободы для русского слуха.
Воля есть прежде всего возможность жить, или пожить, по своей воле, не стесняясь никакими социальными узами, не только цепями. Волю стесняют и равные, стесняет и мир. Воля торжествует или в уходе из общества, на степном просторе, или во власти над обществом, в насилии над людьми. Свобода личная немыслима без уважения к чужой свободе; воля — всегда для себя. Она не противоположна тирании, ибо тиран есть тоже вольное существо. Разбойник — это идеал московской воли, как Грозный — идеал царя. Так как воля, подобно анархии, невозможна в культурном общежитии, то русский идеал воли находит себе выражение в культуре пустыни, дикой природы, кочевого быта, цыганщины, вина, разгула, самозабвенной страсти, — разбойничества, бунта и тирании".
"Вглядимся в черты советского человека — конечно, того, который строит жизнь, а не смят под ногами, на дне колхозов и фабрик, в черте концлагерей. Он очень крепок, физически и душевно, очень целен и прост, ценит практический опыт и знания. Он предан власти, которая подняла его из грязи и сделала ответственным хозяином над жизнью сограждан. Он очень честолюбив и довольно черств к страданиям ближнего — необходимое условие советской карьеры. Но он готов заморить себя за работой, и его высшее честолюбие — отдать свою жизнь за коллектив: партию или родину, смотря по временам. Не узнаем ли мы во всем этом служилого человека XVI века? (не -XVII, когда уже начинается декаданс). Напрашиваются и другие исторические аналогии: служака времен Николая I, но без гуманности христианского и европейского воспитания; сподвижник Петра, но без фанатического западничества, без национального самоотречения. Он ближе к москвичу своим гордым национальным сознанием, его страна единственно православная, единственно социалистическая — первая в мире: третий Рим. Он с презрением смотрит на остальной, то есть западный мир; не знает его, не любит и боится его. И, как встарь, душа его открыта Востоку. Многочисленные «орды», впервые приобщающиеся к цивилизации, вливаются в ряды русского культурного слоя, вторично ориентализируя его".
А теперь Протоиерей Георгий Флоровский тоже о русском зле: 
«Евразийцы признают, конечно, что "зло, действительно, сильно в мире". Но смутно и наивно представляют они себе и другим пути и приемы борьбы со злом. Они как бы мечтают о самоукрощении мятежной стихии чрез организующую властную волю ею же рожденных и ее воплощающих "сильных" людей. Они недосматривают и недооценивают мотивы злостного бунтарства и одержимого беснования в воспеваемом ими процессе органического вырастания и сложения "нового народа, не менее русского", чем прежний. Они забывают об упрямой инерции зла, всосавшегося в самую духовную конституцию народа, забывают о взошедшем в кровь и дух нигилизме, безбожии и богоборчестве. Конечно, в чистое "зло" ни народы, ни личности никогда не превращаются, они бывают и становятся только "злыми", только носителями зла, - но этого ограничительного "только" не следует преувеличивать. Ибо "зло" не есть что-то внешнее и не в качестве прибавочного груза присоединяется к своим "носителям"; оно становится для них роковым внутренним законом, онтологически разлагает своих "носителей" и может довести их до полного и необратимого распада - в окаменелом нечувствии и нераскаянности. Духовные яды глубоко всосались в русскую жизнь и еще долго будут в ней чадить и смердить. И, конечно, не только "старый правящий слой" изъязвлен и отравлен ядами исторического разложения, но в гораздо большей степени и "новый", рожденный и повитый в буйстве и злобе. И напрасно и наивно надеяться на выцветание и самовыветривание этих ядов, на их самообессиливание и самообезвреживание. От бесспорной лживости исторического материализма и коммунистической идеологии евразийцы слишком поспешно заключают к ее естественному, практическому краху. Разоблаченные заблуждения веками сохраняют свое роковое обаяние и злую власть над людьми, и от их страшного дурмана не в силах без благодатной помощи освободиться греховная человеческая воля, немощная в добром, упорная и упрямая в злом. У евразийцев есть какая-то поспешная готовность отвлечься от зла, в излишней доверчивости к мнимому закону исторической гетерогонии целей. Им кажется, что "потери и жертвы, несомые в период возобладания исторического материализма, могут быть искуплены тем обнаружением сути вещей, которое происходит в этот период..." Они как-то забывают, что это "потери и жертвы" исчисляются в тьмах и тысячах живых душ, замученных, озлобленных и извращенных... Есть что-то от самого тупого просветительства в евразийских представлениях о борьбе с ложью и злом - на корню устарелая помесь толстовства и руссоизма. Точно в самом деле можно весь страшный вопрос духовного очищения и преображения свести к смене идеологий, к замене одной "программы" другой, "ясной и четкой", точно все зависит от додуманности, настойчивости и упорства...»

Рабом ли ты призван?
Говоря о наших с Европой ценностных отличиях, обратимся к первоисточнику в понимании христианской свободы - 1 Посланию к коринфянам Апостола Павла главе 7 (Синодальный перевод):
 21Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся.

22Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов.

23Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков.

24В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.

Казалось бы, это однозначное "свобода лучше, чем несвобода". Однако, процитирую показательную статью в журнале "Фома":
"Вот оригинальный древнегреческий текст:

";;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;· ;;;' ;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;.

Андрей Десницкий в своей статье приводит четыре различных русских перевода, которые по-разному трактуют этот фрагмент:

«Церковнославянский: “Раб ли призван был еси? да не печалишися; но аще и можеши свободен быти, больше поработи себе”.

Синодальный: “Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся”.

Под редакцией епископа Кассиана: “Рабом ли ты призван, – не беспокойся, но если и можешь сделаться свободным, лучше воспользуйся”.

Под редакцией М.П. Кулакова: “Был ли ты рабом, когда призвал тебя Бог? Пусть это тебя не тревожит. Если же представится возможность стать свободным, воспользуйся этим наилучшим образом”, и другой вариант перевода дан в примечании: “лучше используй свое нынешнее положение”».

Вся трудность 21-стиха для перевода – в заключительных словах ;;;;;; ;;;;;;. Над ними и бьются переводчики и истолкователи. Наречие ;;;;;; переводится как «больше» или «лучше». Глагол  ;;;;;; – это повелительная форма 2-го лица единственного числа глагола ;;;;;;; – «пользоваться чем-либо», «предаваться чему-либо», «заниматься чем-либо». Дословно выражение ;;;;;; ;;;;;; означает больше или лучше используй что-либо или займись чем-либо. И, как оправданно пишет Андрей Десницкий, его можно переводить по-разному: «”лучше воспользуйся”», “лучшим воспользуйся” или даже “больше поработись”». 

Вот, такая "картина маслом"...
Тогда я обратился к католическим источником. На соответствующих сайтах русская версия - синодальный перевод. Латынью не владею. А вот, английский текст:

Were you a slave when called? Never mind. But if you can gain your freedom, avail yourself of the opportunity. 22 For he who was called in the Lord as a slave is a freedman of the Lord. Likewise he who was free when called is a slave of Christ. 23 You were bought with a price; do not become slaves of men.
Однозначный, полностью противоположный церковнославянской версии смысл!
А вот, толкование Кальвина этого фрагмента: «Но если и (также) можешь сделаться свободным. Слово «также», на мой взгляд, несет в себе то же акцент, как если бы было сказано: если вместо рабства ты можешь достичь свободы, это будет тебе удобнее. Трудно сказать, направлена ли речь апостола все еще к рабам, или он теперь обращается к свободным. В последнем случае ;;;;;;;; означает здесь просто «быть». Оба смысла весьма подходят к контексту и сводятся к одному и тому же. Апостол учит, что свобода не только хороша, но и значительно удобнее рабства. Если он обращается к рабам, смысл таков: повелевая вам душевное спокойствие, я не запрещаю вам воспользоваться свободой, если вам она выпадет. Если же он обращается к свободным, то здесь наличествует разновидность уступки. Апостол как бы говорит: рабам я велю быть благодушными, хотя, если дается такой выбор, положение свободных лучше и желательнее».

Таким образом, подводя промежуточный итог (окончательный на Страшном суде), констатируем, что европейцы освободились от рабства человекам, но и перестали в массе своей быть рабами Божьими. Русские остались рабами человеков (не без влияния церковнославянской версии), но тоже (опять же в массе) перестали быть рабами Божьми.
Многие же из тех немногих русских, кто чает свободы, не видят ее на пути Христовом.
 «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» – Послание апостола Павла к Римлянам (13:1-2)
Это, в частности, речение многих соблазняет. Но вот, как объясняет его Иоанн Златоуст:
«Как это? Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает (апостол). У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, при чем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, — все это я называю делом Божьей Премудрости. Потому (апостол) и не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти и говорит: несть власть, аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть. Так и Премудрый, когда говорит, что от Господа сочетавается жена мужеви (Прит. 19, 14), разумеет здесь, что брак установлен Богом, а не то, что Бог сочетает каждого вступающего в брак, так как мы видим, что многие вступают в брак с дурным намерением и не по закону брака, и этого мы, конечно, не можем вменить Богу. Но что сказал Христос: сотворивый искони, мужеский пол и женский сотворил я есть; и рече: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей (Mф. 19, 4–5), то же самое разумел и Премудрый. Так как равенство часто доводит до ссор, то Бог установил многие виды власти и подчинения, как-то: между мужем и женою, между сыном и отцом, между старцем и юношею, рабом и свободным, между начальником и подчиненным, между учителем и учеником? И почему ты удивляешься этому в отношении к людям, когда то же самое Бог устроил и в теле? И здесь Он не все члены устроил равночестными, но сделал один меньше, другой важнее, одни для управления, другие для подчинения».
То есть, разумеется, речение апостола никак не апология тирании, но отрицание возможности безвластного общества – коммунизма, анархизма – утверждение их антихристовой природы.

Не братья славяне
Свобода невозможна и без переоценки всех этапов отечественной истории, ее заветных мифов. В том числе и о Первой Мировой, и о панславизме…
23 июля 1914 года Австро-Венгрия, заявив, что Сербия стояла за убийством Франца Фердинанда, объявляет ей ультиматум, в котором требует от Сербии произвести чистки госаппарата и армии от офицеров и чиновников, замеченных в антиавстрийской пропаганде, арестовать подозреваемых в содействии терроризму, разрешить полиции Австро-Венгрии проводить на сербской территории следствие. На ответ было дано всего 48 часов.
Сербия соглашается на все требования Австро-Венгрии, кроме допуска на свою территорию австрийской полиции, и начинает мобилизацию.
Но требование это было совершенно оправданным, учитывая роль спецслужб в заговоре приведшем к убийству. Русские, тем не менее, в защиту славян тоже мобилизовались и понеслось. Итогом, как известно, стала катастрофа – гибель Империи.
А ведь, вроде пошли за Правду…
Или все таки нет?
Первая мировая - результат провокации сербских высокопоставленных офицеров-авантюристов, непосредственно приближенных к королю, который собственно властью им был обязан. Тем, что мы безоговорочно вписались за сербов, несем большую долю ответственности за мировую бойню. Вписался не Царь только. Его общественное мнение в угаре "славянского братства" в пропасть толкало. Общий повальный энтузиазм отмечают все современники. То есть, встали стеной на защиту дела реально кровавых маньяков - полковника Димитриевича сотоварищи, на защиту зла, убежденные, что славянство - воплощение добра.
 Ненависть, как известно, оборотная сторона любви. Все происходящее во многом следствие мифа о славянском братстве. В отличие от принципа добрососедства, эта установка требует не уважения, а именно любви. А от требования любви - один шаг до изнасилования.
Наблюдая текущую политическую ситуацию, все отчетливей понимаешь, что катастрофы, объясняемые историками постфактум "неразрешимыми противоречиями" великих держав, вовсе не из-за этого разразились. А по воле конкретных людей или даже, порой, одного человека. "Научные" объяснения поддерживают в людях иллюзию "разумности" действительного. А оно иррационально. Целая мировая бойня случилась, благодаря конкретному человеку, о котором так несправедливо мало помнят. А противоречия, которые по его воле разрешились именно так, могли разрешиться совсем иначе. Заметим, кстати, что Вторая мировая, вот, уж точно была неизбежным следствием Первой. Несправедливый Версальский мир и большевизм породили нацизм. И дальнейшее действительно было неизбежно. Но вот, погибни один человек при убийстве короля Александра, и как знать...
Полковник Драгутин Димитриевич был националистом по убеждениям и заговорщиком по натуре. При этом был глубоко идейным. Объединение южных славян, по его мнению, вполне могло быть куплено самой дорогой ценой. 
Для начала, он и его соратники решили свергнуть короля Александра из династии Обреновичей, чтобы возвести на престол представителя конкурирующего рода Карагеоргиевичей, какового уже намеревались использовать в своих далеко идущих планах. Вот что сообщал о подробностях преступления русский журналист В.Теплов:
« Сербы покрыли себя не только позором цареубийства (что уже само по себе не допускает двух мнений!), но и своим поистине зверским образом действий по отношению к трупам убитой ими Королевской Четы. После того как Александр и Драга упали, убийцы продолжали стрелять в них и рубить их трупы саблями: они поразили Короля шестью выстрелами из револьвера и 40-а ударами сабли, а Королеву 63-мя ударами сабли и двумя револьверными пулями. Королева почти вся была изрублена, грудь отрезана, живот вскрыт, щеки, руки тоже порезаны, особенно велики разрезы между пальцев, - вероятно, Королева схватилась руками за саблю, когда ее убивали, что, по-видимому, опровергает мнение докторов, что она была убита сразу. Кроме того, тело ее было покрыто многочисленными кровоподтеками от ударов каблуками топтавших ее офицеров. О других надругательствах над трупом Драги… я предпочитаю не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны. Когда убийцы натешились вдоволь над беззащитными трупами, они выбросили их через окно в дворцовый сад, причем труп Драги был совершенно обнажен»..
Именно Димитриевич стал одним из основателей тайного террористического общества «Объединение или смерть», более известного как «Черная рука», которое и стояло за покушением на Франца-Фердинанда.
С началом войны, он стал начальником разведывательной службы Сербии, затем начальником штаба Ужицкой и Тимочской дивизии, затем — помощник начальника штаба III армии.
Однако, в марте 1917 года Димитриевич был вместе с другими членами «Черной руки» и расстрелян. Король опасался, что однажды и его не минует участь предшественника.
Тем не менее, мечта Димитриевича сбылась – по итогам войны возникло королевство Югославия. А вот, Российская империя заплатила за это своей гибелью. Впрочем, как мы знаем, проект объединенного юго-славянского государства тоже оказался недолговечным. Оно распалось, вслед за очередной российской империей – Советской.
"Славянство есть, славизма нет", - говорил матерый реакционер Константин Леонтьев и был категорически прав. Он жил в период особого подъема идей панславизма. Тогда они были сугубо политически мотивированы. Для балканских славян они стали знаменем борьбы за независимость, для России - идеологическим оправданием активности на тех же Балканах и владычества над частью Польши. Характерно, что именно защита славян, а не защита православных акцентировалась. И именно поэтому доктрина изначально была ложной и нежизнеспособной. И Димитриевичем двигало, конечно, не православное чувство, а национализм и великодержавная мечта, приведшая к катастрофе Россию и по итогам XX века саму Сербию - к тяжелому поражению.
Тот же Леонтьев детально разбирал разительные отличия в национальных судьбах и характерах, якобы братских народов. Почему бы англичанам с немцами и скандинавами не считать себя братскими народами - та же логика?
 Надо понимать, что Польша и Чехия издавна являются частью романо-германского мира. Более того, чехи умудрились сыграть весьма значительную роль в европейской истории: Гуситские войны, Пражские дефенистрации (одна из которых запустила 30-летнюю войну) и пр. Хорваты и словенцы тоже веками были частью Западно-Европейского исторического и культурного поля. Сербы с болгарами были угнетаемы турками, но как только освободились, тут же начали воевать друг с другом. А сербский извод панславизма, благодаря "креативности" полковника Димитриевича, как видим, спровоцировал Первую Мировую.
Надо помнить, что запорожцы (чей миф основа украинской нации) до середины 17 века активно участвовали в большинстве военных кампаний Речи Посполитой. Они даже сражались в битве под Веной с османами, ведомые Яном Собеским. То есть, участвовали в решении общеевропейской судьбы.
 Один из отцов украинской государственности Михаил Грушевский был категорическим противником панславизма и вытекающей из него концепции "братства". В целом, большая часть Украины находилась в великорусской системе координат только со времен Петра. А Западная ее часть и вовсе с середины прошлого века. На Украине нет царистской традиции. Украина искони анархична. Поэтому в плане политической ментальности мы никак не один народ.
С белорусами, некогда входившими в состав Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой, у русских "братство" через восприятие СССР, как общего отца.
Очевидно, что отношение к тем же  киевлянам, как к заблудшим братьям совершенно неадекватно и контрпродуктивно. Оно порождает иррациональную "обиженность" у россиян. Это соседи, а не братья. На соседей не обижаются, с ними договариваются.
А россияне в массе своей именно, что страдают тяжким комплексом национальной обиженности. Проиллюстрирую на примере отношений с Болгарией. Широко распространено мнение о ее "неблагодарности" по причине участия в Первой и Второй мировой войнах на враждебной России стороне. Ну, и сейчас страна типа выбрала евроинтеграцию.
Между тем, на самом деле, Первая мировая для Сербии и Болгарии была просто продолжением Второй Балканской 1913 года. В ней Болгария в одиночку противостояла сначала союзу Сербии с Грецией, а позже к ним еще и Турция с Румынией подключились. Естественно, Болгария проиграла и естественно потеряла территории. Поэтому в Первой мировой страна была не против России, а против Сербии, которую Россия поддержала.
Во Второй мировой у Болгарии и выбора уже особого не было. Или вступить в союз с Германией или пасть ее жертвой. Тем более, что союз этот оформлялся, когда Советы сами еще дружили с Берлином. В России болгарских частей в ходе войны не было. По итогам в Болгарию пришел "Алеша - Болгарии русский солдат" и помог установить коммунистическую диктатуру. Но в оптике россиянской национальной обиженности, болгары, наверное, и за это должны нас благодарить.
Ну, и вообще все вокруг наших границ нам точно так же чем-то "обязаны".

О великой культуре
Расхожее представление - русская культура древняя и сложная, а американская молодая и простая – стереотип от которого тоже необходимо освободиться. Ведь наша культура, имеющая реально мировое значение в плане влияния, не только молода, но и собственно, давно кончилась. Это с середины 19 века по начало 20-го. От Достоевского, Толстого до Русского авангарда. А потом - все...
За весь советский период из тех, кто оказал на мировую культуру влияние, можно разве что Тарковского и Бродского назвать. Сейчас вообще - по нулям. А американская "влиятельная", выходит, даже раньше нашей появилась - Эдгар По - первая половина 19-го. Во второй - Уитмен. Такие дела.
Впрочем, на багаже классики мы до сих пор держимся. Хуже с философией, много хуже.
Следствием абортирования большевиками философии стала полная утрата самой способности к дискуссии. Проблема спорящих в том, что для них есть самоочевидные, сами собой разумеющиеся истины. Для каждого - свои. И несогласие с оными воспринимается как тотальное негодяйство. Для одних самоочевидны ценность родины и государства, для других русского народа, для третьих - прав человека и пр. Между тем, никаких, ни одной самоочевидной истины нет. Все - результат некоего консенсуса.
Дело в том, что Россия только-только начала осмысливать "смерть бога", как совок отменил вообще интеллектуальную жизнь. И "смерть человека", с вытекающими из нее смертями всех его "неоспоримых ценностей", являвшаяся предметом философской рефлексии на Западе, прошла мимо нас. Мы как бы вообще не в курсе.
Характерно, что и после крушения Союза никакого философского ренессанса не случилось. И ценности сначала решили вообще все отменить, решив, что так модно, в силу постмодернизма, а затем как реакция пришло утверждение, в качестве ценностей, просто неких смутных представлений о "правильном" большинства. И это предполагается навязывать в качестве Истины.
Изначально наша проблема, наверное, все же филологическая. Метанойя - изменение сознания. А наш перевод - покаяние - имеет очевидно иное в массовом понимании значение. Именно тотальное нежелание не то что переосмысливать, а просто мыслить погубит Россию.
Константина Леонтьева сейчас, наверное, назвали бы русофобом:
 «Оригинален наш русский психический строй, между прочим, и тем, что до сих пор, кажется, в истории не было ещё народа менее творческого, чем мы. Разве турки. Мы сами, люди русские, действительно, весьма оригинальны психическим темпераментом нашим, но никогда ничего действительно оригинального, поразительно-примерного вне себя создать до сих пор не могли. Правда, мы создали великое государство; но в этом царстве почти нет своей государственности; нет таких своеобразных и на других влияющих своим примером внутренних политических отношений, какие были в языческом Риме, в Византии, в старой монархической Франции и в Великобритании».
 «Сомнительна долговечность её (России) будущности; загадочен смысл этой несомненной будущности, её идея. И я ли один так думаю? Нет, я знаю, многие в этом согласны со мною. Только не скажут громко, а лишь «приватно пошепчут».
«Русское общество, и без того довольно эгалитарное по привычкам, помчится ещё быстрее всякого другого по смертному пути всесмешения, и — кто знает? — подобно евреям, не ожидавшим, что из недр их выйдет Учитель Новой веры, и мы, неожиданно, из наших государственных недр, сперва бессословных, а потом бесцерковных или уже слабо церковных, — родим антихриста»
Вот, ведь в чем порок либерального дискурса: если наша цель просто стать "нормальной" страной, то нация не выживет, и страна сгинет. Не может смыслом многовековой ненормальности нашей быть такой исход.
Тогда вся наша история абсурд. Собственно, так она и видится либералам. Но этим жить нельзя. Если все это было ни зачем, то и дальнейшее незачем. Впрочем, из того, что смысл нам жизненно необходим вовсе не следует с необходимостью, что он есть. Из этого исходят имперцы. И это логическая ошибка. Возможно, был, и не стало. А может, изначально померещился. После всего с нами бывшего, нам ничто не гарантировано, ничто не очевидно. И это почти никого не заботит.
Впрочем, тот же Леонтьев ободряет: «Человек, истинно верующий, не должен колебаться в выборе между верой и отчизной. Вера должна взять верх, и отчизна должна быть принесена в жертву уже по тому одному, что всякое государство земное есть явление преходящее, а душа моя и душа ближнего вечны, и Церковь тоже вечна; вечна она в том смысле, что если 30 000, или 300 человек, или всего три человека останутся верными Церкви ко дню гибели всего человечества на этой планете, — то эти 30 000, эти 300, эти три человека будут одни правы, и Господь будет с ними, а все остальные миллионы будут в заблуждении». «Вера во Христа, апостолов и в святость Вселенских Соборов не требует непременно веры в Россию. Жила Церковь долго без России, и, если Россия станет недостойна, — Вечная церковь найдет себе новых и лучших сынов».
Никогда в поиске смысла нельзя идти от общего к частному - сходу нагибать себя под "государственную значимость", "общественное благо". Надо отыскать свою Правду. Но только Свою, а не заимствованную у кого-то, пусть даже очень умного. А вот, уже потом ее надо соотнести с "господствующими мнениями". И если они не совпадут, это вовсе не значит, что Ваша правда - ложь. Не значит и, что "общество" заблуждается. Вы просто не совпадаете. Только и всего. Впрочем, чтобы это принять, нужно мужество одиночества. Оно одно и дает свободу.
В "Духах русской революции" Бердяев пишет: "На Достоевском, величайшем русском гении, можно изучать природу русского мышления, его положительные и отрицательные полюсы. Француз - догматик или скептик, догматик на положительном полюсе своей мысли и скептик на отрицательном полюсе. Немец -- мистик или критицист, мистик на положительном полюсе и критицист на отрицательном. Русский же -- апокалиптик или нигилист, апокалиптик на положительном полюсе и нигилист на отрицательном полюсе. Русский случай -- самый крайний и самый трудный.
     Француз и немец могут создавать культуру, ибо культуру можно создавать догматически и скептически, можно создавать ее мистически и критически. Но трудно, очень трудно создавать культуру апокалиптически и нигилистически.
     Культура может иметь под собой глубину, догматическую и мистическую, но она предполагает, что за серединой жизненного процесса признается какая-то ценность, что значение имеет не только абсолютное, но и относительное.
     Апокалиптическое и нигилистическое самочувствие свергает всю середину жизненного процесса, все исторические ступени, не хочет знать никаких ценностей культуры, оно устремляет к концу, к пределу. Эти противоположности легко переходят друг в друга. Апокалиптичность легко переходит в нигилизм, может оказаться нигилистической по отношению к величайшим ценностям земной исторической жизни, ко всей культуре. Нигилизм же неуловимо может приобрести апокалиптическую окраску, может казаться требованием конца. И у русского человека так перемешано и так спутано апокалиптическое и нигилистическое, что трудно бывает различить эти полярно противоположные начала. Нелегко бывает решить, почему русский человек отрицает государство, культуру, родину, нормативную мораль, науку и искусство, почему требует он абсолютного обнищания: из апокалиптичности своей или нигилистичности своей. Русский человек может произвести нигилистический погром, как погром апокалиптический; он может обнажиться, сорвать все покровы и явиться нагишом, как потому, что он нигилист и все отрицает, так и потому, что он полон апокалиптических предчувствий и ждет конца мира. У русских сектантов апокалипсис переплетается и смешивается с нигилизмом. То же происходит и в русской интеллигенции. Русское искание правды жизни всегда принимает апокалиптический или нигилистический характер. Это -- глубоко национальная черта. Это создает почву для смешений и подмен, для лжерелигий. В самом русском атеизме есть что-то от духа апокалиптического, совсем не похожее на атеизм западный. И в русском нигилизме есть лжерелигиозные черты, есть какая-то обратная религия. Это многих соблазняет и вводит в заблуждение".
Весь этот исконно-посконный русский ужас явлен нам сегодня и грозит самыми фантастическими перспективами завтра. За маревом нелепо позитивных лозунгов "русской весны" сияет черный кристалл тайного и последнего русского смысла-бессмыслицы - апокалипсический нигилизм Дугина.
Интересно и принципиально важно, а когда Путин сказал, что одна из определяющих для русской ментальности фраз - "на миру и смерть красна" - он тем самым, демонстрировал свое осознание того факта, что большинство русских не знает зачем жить и подсознательно ищет за что бы умереть? Или он чисто интуитивно это угадал?
Между тем, это и правда, исконно русская черта - удалая готовность и даже жажда сгинуть. Но она никак не совпадает с православным взглядом, отраженным в молитве о "христианской кончине непостыдной, мирной и добром ответе на Страшном судище Христовом".


Реакция - Революция
В Англии борьба за права и вольности была всегда реакционной, всегда - консервативной революцией против тиранических новаций. Славные законы  короля Эдуарда лежат в основе национального мифа. А любое абсолютистское поползновение - это как раз подрывной по отношении к традиции и порядку заговор. Еще требуя принятия Великой хартии вольностей, бароны говорили именно о возврате к правовым нормам золотого века, ассоциировавшегося с предпоследним саксонским королем (середина 11 века).
Наш актуальный миф глубже  Грозного не идет, потому и не находит ничего кроме тирании, и потому для русских свобода - это всегда что-то новое, и как все новое подозрительное
Но англо-саксы видели это всегда совсем иначе. Для них свобода – это власть над правителями и внутренней тьмой. Бернард Бейлин "Идеологические истоки американской революции": "Они верили, что англии;скии; народ, несмотря на все усилия рождавшихся в его недрах деспотов, сумел дольше и лучше прочих сохранить власть над своими правителями и над темными сторонами человеческои; природы, угрожающими всеобщему благоденствию."
Если мы еще можем вполне сравнивать политическую жизнь Руси и Англии в период Ивана Грозного - Генриха VIII, то при Петре - уже пропасть. Соответственно, все очевиднее, что разгром Избранной рады, а при первых Романовых неспособность Земского собора противостать нарастающему абсолютизму и сыграли роковую роль.
И снова Бейлин, речь идет о британских радикальных публицистах эпохи после Славной революции. Обратите внимание на годы и уровень политического дискурса:
"Идеи, в основе которых лежала забота о правах отдельнои; личности и недоверие к правительству, выливались в мрачные предсказания. Оппозиционеры не оспаривали успехов Англии и ее процветания, однако напоминали о слабости человеческои; природы, доказаннои; великим множеством примеров. Их опасения подкреплялись современнои; им политическои; деи;ствительностью. Они считали, что политика эпохи Уолпола, при всеи; своеи; устои;чивости, строится на подкупе парламента со сто роны исполнительнои; власти — подкупе, постепенно разъедающем основания свободы. Опасность установления деспотии казалась им вполне серьезнои;; Дж. Покок следующим образом cуммирует воззрения «сельскои;» оппозиции, извлеченные из множества сочинении; 1675–1730х годов:
У исполнительнои; власти есть все возможности отвлекать парламент от его прямых задач; она соблазняет парламентариев предложениями мест и пенсии; <...> уговаривает их поддержать меры вроде постоянного вои;ска, национальных долгов и акцизов, благодаря которым деи;ствия правительства становятся неподотчетны парламенту. Эти разрушительные меры известны под общим именем разложения, и если оно целиком овладеет парламентом или теми, кто его избирает — разложение может достигать и туда, — то настанет конец независимости и свободе."
Мы упускаем из вида принципиальную для нашей истории вещь - везде в Европе монархам приходилось договариваться с сословиями. Из чего и выросло на практике разделение властей. У нас князьям надо было договариваться не с сословиями, а с Ордой. Ярлык означал, что любое возмущение против князя подавят монголы. Любое возмущение против монголов первым бросится давить князь.
Ведь в чем главный минус тирании? А в том, что она не прогнозируема. Вообще. Монарх (формально, по крайней мере) перед Богом в ответе. А тиран ни перед кем. Либо неизвестно перед кем. Либо невесть перед кем. Считать такую ситуацию нормальной – все тот же исконный русский мазохизм.
Разумеется, разными типами людей тирания воспринимается по-разному. Для раба тиран предпочтителен, потому что лучше один господин, чем много. Господин, то есть тот, кто неким образом претендует на участие в определении собственной судьбы, то есть, в управлении государством (в том числе, как осмысленный гражданин-избиратель), разумеется, с узурпацией господства Одним мириться не может. А свободный (как антропологический тип) не может с ним мириться по метафизическим причинам - тирания есть претензия на создание альтернативного Небесному земного полюса абсолютной власти, что есть сатанизм в своей основе.
Опять Бейлин: «В деи;ствиях англии;ского правительства и его колониальных представителеи; они увидели то, к чему их издавна готовила унаследованная ими специфическая традиция политическои; мысли, их взгляд на общие исторические закономерности и современное положение в Англии. Все лучше и лучше они различали вокруг себя не просто ошибочную или даже злонамеренную политику, отступавшую от принципов свободы, но признаки широкого заговора против исконнои; англии;скои; и американскои; вольности. Им казалось даже, что события в Америке — лишь малая часть общеи; опасности, угрожающеи; полным уничтожением англии;ского конституционного строя вместе со всеми укорененными в нем правами и привилегиями.
Эти убеждения изменили суть политическои; борьбы колонистов и придали сил оппозиционному движению. Теорию заговора, однажды привившуюся, трудно было развеять: опровержения только подтверждали ее, поскольку заговорщики по определению говорят не то, что думают, а лживая видимость скрывает злые умыслы. После 1763 года колонисты, как им казалось, получили бесспорные и бесчисленные доказательства гибельных кознеи; врагов свободы, готовых добиться своеи; цели во что бы то ни стало, и не в последнюю очередь благодаря этому решились в конце концов на революцию.
Страх перед заговором против свободы, деи;ствующим по всеи; Британскои; империи и поэтапно развивающимся в определенных формах, возник в колониях еще до начала общеизвестных англоамериканских столк новении;».
"Заговор против свободы" – «вот где собака зарыта» - в российской политической традиции сама эта формула немыслима.
Тип государства Российского, начиная с Грозного был военно-служилый. Сегодня (и уже давно) такой формат совершенно неконкурентен и дик. Но дело в том, что национальная психология сформирована именно им. И сейчас мы видим, без учета этого фактора необъяснимое, стремление служить и умирать без поиска смысла этих действий. Они сами по себе являются смыслом для стремящихся.
Вот, эта самая военная служилость абсолютно описывается формулой:
"Все для Государства, все во имя Государства, ничего помимо Государства».
Чьи это слова? Правильно - Дуче. Вот, природный фашизм (не путать с нацизмом) и есть главная проблема.
Прав был Федор Михайлович - история о искушениях Христа в пустыне совершенно потрясающа и по концентрации смыслов не имеет аналогов. В ней - все.
"Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.
Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего.
Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему” (Мф. 4. 1–11).
И это реально вовеки веков так: "какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?  или какой выкуп даст человек за душу свою? " Мф 16, 26.
Очень часто человек уверяет себя, что мол, я же это или то недоброе делаю во имя родины, ну или там нации или еще чего всеобщего. Но это и есть поклониться дьяволу за земное царство. И ни что иное.


Русская сказка
Русским людям вера в сказку заменяет веру в Бога, ну, и само собой рациональное мышление. Ведь каждый Иван-дурак может стать Иваном-Царевичем, стоит только в кипяток прыгнуть. Поэтому у нас так много сварившихся дураков.
Бывает, что и в Бога верят как в сказку. Но Он - реальность - Страшно впасть в руки Бога живаго! Столкновение с реальностью неизбежно - столкновение с бездной.
Возвращаясь к моменту, когда Майдан провозгласил: "Украина це Европа", теперь становится ясно, что это собственно все и взорвало. Ведь автоматически встал вопрос: "а что такое тогда Россия?". Этот вопрос долгие годы  старательно выводился за скобки. Пока Сурков рулил политикой, для него как постмодерниста, сама попытка что-то конкретизировать, казалась нелепой. И в то же время, как политический практик он понимал, что попытка дать ответ может вообще разрушить РФ.
И вот, Украина своим вызовом подчеркивает, подталкивает, навязывает ответ: Россия не Европа. Но что тогда? Азией как-то нашей элите быть обидно. Но концепция некоего особого Русского мира, русской цивилизации без Украины не работает. Что такое РМ без нее? РФ + Белоруссия? Это несерьезно. Претензия на лидерство в православном мире с отколом Украины тоже теряет основу. Как-то Балканским православным лидерство одной национальной церкви не к чему.
Есть теоретически безупречный ответ евразийцев - Россия особая тюрко-славянская цивилизация, наследница империи Чингисхана. Но эта модель абсолютно не рабочая из-за отсутствия комплиментарности между славянами и этими самыми тюрко-гастарбайтерами.
Короче, никакой отдельной цивилизации не получается без Украины ни в теории, ни на практике и даже полит-технологически не лепится. Выбор все тот же: Европа или Азия? Признать эту постановку вопроса не только власть, но и большинство не готовы. Поэтому ответ стали давать автоматы.
В Откровении Иоанна это, пожалуй, в том числе, о наших «духовных скрепах»:
17 Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды "; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
18 Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.
В России, как выше уже говорилось, веками смысл жизни сводился к "государевой службе". Теряя этот смысл, люди высшего круга становились "лишними", а низшего - татями.  То есть, отождествление человека с государством у нас, для белого мира беспрецедентно пожалуй. И сегодня именно такая модель по-прежнему считается наиболее социально-приемлемой. Даже те чиновники, которые давно нажили достаточно денег, чтобы выйти и стать свободными, к этому не стремятся, поскольку вне отождествления со службой от них почти ничего достойного их же самоуважения не остается.
Но смысл жизни (согласно любой духовной традиции) в свободе, точнее в освобождении. Человек призван работать над разотождествлением себя с любой данностью. Вплоть до того, что он ошибочно считает своим «я». Во имя поиска подлинного.
Казалось бы, либеральное государство дает максимум возможностей для неотождествления. Но парадокс в том, что большинство разотождествляясь с государственными и социальными ролями, деградирует. У нас - спивается. На Западе, например, от пустоты образовавшейся, разотождествляются уже не так уж редко со своим полом. Как, например, один из создателей гениальной "Матрицы", посвященной как раз полностью проблематике свободы и неотождествления.
То есть, никакое государство, и никакой социальный порядок не могут решить проблемы смысла. Любое социальное проектирование разбивается об человеческий фактор.
Это прекрасно понимали самые свободные и осмысленные люди - святые. Они не изобретали "справедливых" социальных систем. Они только отвечали на вопросы и облегчали страдания. Причем, тем только, кто уже понимал, где искать ответы и избавление.
Любой социальный проектировщик, даже движимый самыми светлыми мотивами обязательно попадает в ловушку "великого инквизитора". Практика доказывает ему, что большинство не способно на свободу и сознательность, и он приходит лишь к воспроизведению матрицы порабощения и отождествления большинства с очередными идолами.
Только Церковь дает выход из этого порочного круга "возвращения одного и того же". Она дает учение, дает Путь, дает заповеди, следование которым не позволяет деградировать. Тот, кто понимает, что они лишь ступени и вехи на дороге Свободы, тот уходит за "пределы пределов". А тот, кто немощен и отождествляется с церковной конкретикой, по крайней мере, не срывается в животное состояние
То есть, получается христианско-демократическая модель в итоге или христианско-республиканская точнее. Но проблема в том, что "восставшие кшатрии" все равно будут проектировать. Во имя Правды здесь и сейчас. И гармонии, принципиально здесь и даже потом не достижимой.
Но, тем не менее, теоретически как могла бы быть реализована миссия Святой Руси в современном мире? А очень просто - через построение свободного, экономически состоявшегося общества, сохранившего при этом Веру апостольскую без отклонений и извращений. Тогда мы стали бы реальной закваской Царства Божия для всего некогда христианского мира. Алчущих Истины в нем немало.
Но вместо этого «врубили» тему «Третий Рим» - издание последнее. Чем не только оттолкнули от себя, как от страны и народа, но и оставили снова свечу Истины сокрытой  под куполом нашей ненависти. Что куда хуже. Для нас же самих.
Лк. 8, 16 «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет».
Но могло ли быть по-другому, когда для тех, кто хочет свободного общества православие - "скрепа режима", а для многих мнящих себя православными, агрессивное рабство часто и есть их вера?
На фронтах гражданской начала прошлого века с обеих сторон в основном сражались люди, не принимавшие дореволюционную Россию, но по разным причинам и с разной интенсивностью. После падения Союза появились люди уверенные, что в "России, которую мы потеряли" все было прекрасно и замечательно, и во всем виноват заговор закулисы. Сейчас торжествует мнение, что и в совке, который мы потеряли, в целом все тоже было отлично. И ВСЕГДА виноват заговор закулисы. Такое тотально позитивное восприятие самих себя и своей истории беспрецедентно и обещает ее близкое окончание.
Уже в  Тwin peaks у гениального Линча одна главная мысль - тотальное недоверие к дневному измерению природы, человека, реальности данной нам в ощущении. Эдгар По, Лавкрафт и другие в американской традиции заглядывали по ту сторону до него. Но для попадания в иное (темное, трактуемое, как подлинная реальность) не нужны у Линча какие-то особые магические манипуляции. Один шаг - и ты уже монстр. И любая жертва, на самом деле сама себе (и не только) палач. И имеет на это полное право. Человеку можно все, но он при этом тотально за все несет ответственность. Очень важное виденье.
Похоже, оно отсутствует в русской культурной традиции (Достоевский, напротив даже в монстре находит человеческое, а Мамлеев описывает тех, кто уже монстр), что препятствует формированию этики Недоверия. Недоверия к человеческому в себе и окружающих, в том числе и в пресловутых "маленьких людях", что, в свою очередь, не дает прорваться в пространство свободы. Ведь подлинно свободным можно быть лишь, будучи уверенным, что любой близкий и дальний - в шаге от обращения в монстра. И у тебя нет права их судить, но есть возможность попытаться предотвратить это, уже потому, что ты знаешь об Этом.
От незнания русское доверие к власти: чай, хоть и воруют, а люди. Но, на самом деле, хоть и люди (были), но многие уже сделали шаг за обозначенную Линчем черту. " А мужики то не знали".  Хотя мужики, при этом не знают самого главного, что и сами монстры.



ВЕРА И НЕДОВЕРИЕ

«Доброта» огня
Энциклопедии говорят нам, что готика - это архитектурный стиль 12 - 16 века. Но это больше, чем стиль - это и есть подлинная Европа. Все высокое случилось в ней в этот период. Там где готика - там Европа. А где нет, то либо не совсем, либо совсем не. Она не имеет параллелей и аналогов в стилях других конфессий. Это тотально христианский стиль, придуманный аббатом монастыря Сен-Дени Сугерием, вдохновленным мистической иерархией, построенной святым патроном обители - Дионисием Ареопагитом.
Это католицизм в камне…
А что он в политике?
На самом деле, в основе всех социально-политических трансформаций не экономический интерес, не классовая борьба, но исключительно различные трактовки вести Христовой.
Де Местр говорит об ответственности философов за кошмар  Французской революции. Но, вот, в чем штука. Ответственность изначально все же на богословах. Руссо не родоначальник ереси о "доброте" человека. Это провозгласил еще в IV веке Пелагий.
Согласно его учению, человек по природе добр, однако своей свободной волей он может от правого пути отклониться.
Он отрицал реальность передачи первородного греха от Адама ко всем его потомкам, понимая первородный грех лишь как первый дурной пример. Исходя из этого, Пелагий утверждал, что первородный грех не является причиной смерти. Фактически выходит, что человек грешит сам, сам же и спасается.
Но вот слова Христа:
"Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно». (Мф. 19. 16–26).
"Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне.
5 Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего". Иоанн 15.4,5.
Учение Пелагия было осуждено Церковью. Но в дальнейшем католицизм, принявший доктрину полупелагианства, то и дело терял это самое «полу-».
Протоиерей Николай Малиновский, «Очерк православного догматического богословия»:
"Учение о благодатном оправдании и спасении человека ....римско-католической церковью понято и истолковано в чисто внешнем, юридическом смысле, с точки зрения правовых отношений между Богом и человеком, с примесью пелагианских воззрений на состояние природы спасаемого человека. Сущность первородного греха, учит она, состоит не столько в повреждении духовно-телесной природы человека, сколько в том, что грехом своим человек оскорбил Бога, навлек на себя Его праведный гнев и лишился благодати, «дара первобытной праведности». Вследствие этого искупление должно было иметь своею главной целью возвращение человеку благодати. Но благодать могла быть возвращена только возвращением к нему благоволения со стороны Бога, Которого человек оскорбил своим грехом. Так как человек с своей стороны не мог принести Богу достаточное удовлетворение за нанесенное Ему оскорбление, то потребовались для принесения этого удовлетворения воплощение и смерть Сына Божия.....
Своими стараниями и усилиями или добрыми делами человек может к усвоенной им в крещении Христовой заслуге прибавить еще собственную и, таким образом, увеличить самостоятельный свой венец. При этом дела понимаются исключительно в смысле суммы внешних поступков, служащих обнаружением внутренней святости. Делами человек заслуживает новый дар сверх естественный, т. е. Бог, видя доброделание человека, прибавляет в награду за него той святости в праведности, которую Он излил на человека при крещении, и этим дает человеку возможность делать еще больше добрых дел, чтобы снова заслужить приращение святости или тем более оправдаться и т. д. (Conc. trid. VI, 10). Достигнутая таким образом святость в свою очередь заслуживает увеличенное блаженство за гробом, а добрые дела, совершаемые при помощи влитой благодати, суть заслуги в собственном смысле (заслуги не de congruo, a merita de condigno), т. е. такие
заслуги, которые человек может прямо предъявить Богу, как дающие неотъемлемое право на получение вечной жизни и за которые Бог дарует вечную блаженную жизнь, как нечто должное, как награду, и даже более — как плату (merces), и притом дарует прямо «пропорционально делам» (Беллярмин). ...
Заслуг святых так много, что они, вместе с заслугами Христа Спасителя, составляют неисчерпаемую сокровищницу сверхдолжных дел (thesaurus supererogationis operum). Из этой сокровищницы, находящейся в распоряжении Римской церкви, церковь в лице своего главы — папы в праве брать заслуги в желаемом количестве и вменять их другому лицу. Отсюда возникли т. н. индульгенции. ...»
Учение о заслугах, на самом деле, очень странно. Абсолютно точно эту тему прокомментировал профессор Алексей Осипов, заметивший: это все равно, что считать, что больной, принимающий, прописанное лекарство, тем самым обретает заслуги перед врачом.
Есть и другая не менее «соблазнительная» тема -  Чистилище.
Протоиерей Максим Козлов: "Доктрина о чистилище стала развиваться в XI–XII вв. Ее первым систематизатором был крупный схоласт Александр Каллист. Она вытекала из учения об удовлетворении Ансельма Кентерберийского, в котором искажалась суть спасения и говорилось об удовлетворении: вечные грехи прощались, а временное наказание человек должен нести сам. То есть, те, кто превысит меру своих грехов добрыми поступками, идут в рай, а кто много согрешил и не принес должного удовлетворения, то рая не достигают, но и ада тоже по причине раскаяния. Следовательно, необходимым становится некое среднее состояние не смертно согрешившего человека — (purgatorium — букв. «там, где чистят») — где люди приносят то удовлетворение (satisfaction) после частного суда, которое они не успели принести в жизни. И душа после принесения удовлетворения своими страданиями переводится в рай. Муки в чистилище те же, что и в аду, только временные".
На самом деле, последствия доктрины Ансельма - и костры инквизиции, и ГУЛАГ - необходимость помучаться, чтобы получить прощение, чтоб быть допущенным в рай, требование делами искупить и загладить.
Таким образом, представление о природной доброте человека с необходимостью ведет к террору и мучительству.
Конечно, сами католики утверждают, что все нельзя понимать буквально. Цитата с сайта Католическая теология:
«Нельзя, конечно, думать, что в чистилище есть физический огонь, который причиняет боль. По учению многих богословов очищение после смерти – этот очищающий огонь – заключается в том, что души умерших страдают, потому что в течение какого-то времени не видят Бога, которого очень любят. Их тоска, глубокое желание полной встречи с Господом очищает их несовершенную любовь".
Также они утверждают, что и в православии (раз есть молитвы за умерших) присутствует в скрытой форме идея Чистилища. Однако, в том то и дело, что живой мистический опыт нельзя рационализировать. Это только вводит в соблазн.
Идея Чистилища, при кажущемся гуманизме (муки для многих грешников не вечны) утверждает очищение через страдание. На самом деле, ни о чем подобном Христос и апостолы не говорили. А Он сам, его ученики и мученики первых веков шли на вольное страдание не в целях очищения, а во свидетельство Истины.
Крайне симптоматично, что догмат о Чистилище был принят на Ферраро-Флорентийском соборе 1438 - 1445г.г. Католики считают его Вселенским. Православные вовсе не признают его решений.
Очень характерно, что Испанская Инквизиция была учреждена в 1478 г. И воспламенила "огонь очистительной любви".  Но, что еще хуже, при всем при этом, концепция Чистилища человека расслабляет - дает надежду, что шанс на очищение от земного не только здесь и теперь.
Так что, Достоевский с Великим инквизитором был прав, конечно. И все же, при всем при этом, видя корни зла, и обнажая их, православно ли судить братьев во Христе? И даже хуже – отрекаться от братства?
Есть, например, замечательный фильм «Битва за свободу». Потрясает не художественным уровнем, хотя и он вполне достойный, но исторической основой. Он о реальной религиозной войне в 20-х в Мексике - Кристиаде. Ее уникальность в том, что не имелось никаких социально-экономических причин для нее. Это была война за свободу веры, против дикой диктатуры лево-либеральных атеистов. Причем, война была именно народная. Интеллигенция в массе своей была атеистична. Почему такого не случилось в России? Наверное, потому что, когда начались систематические гонения на Церковь, красный террор уже подавил волю к вооруженному сопротивлению...
Хотя, как знать? Был ли русский народ воистину так уж религиозен и верен?
В Мексике же все закончилось компромиссом. Епископат пошел на соглашение с правительством. В результате большинство активных повстанцев-крестоносцев по-тихому ликвидировали. Это вообще парадокс католицизма. Да, доктринально, с православной точки зрения к ним много вопросов, но храня Истину, мы в силе веры и любви им часто уступаем. А что для Господа важнее?
Богородица, воплощение любви и милосердия, а главное – бого-рождения в нас самих, остается не понятой протестантами. Осмысление Ее роли вне возможностей рацио. Но при всех разночтения и разномыслиях у православных и католиков есть живой мост молитвенного общения - Богородичное правило Святого Серафима Саровского - Розарий Святого Доминика. Структура его практически идентична, за малыми исключениями. Молитва-медитация эта была дарована по преданию, Доминику самой Богородицей. И это чувствует каждый, кто к ней прибегает.
У католицизма реально много привлекательных, завораживающих черт – он невероятно эстетичен, он отстоял достоинство духовной власти в борьбе со светской, заложил теологические основы тираноборчества, явил высоты духа и создал великую культуру, однако...
Главное даже не в вопросе об исхождении Святого Духа, не в "чувственных" моментах их мистики (были и свободные от этих "прелестей" святые), не в непогрешимости Папы, и не в искажениях в понимании греха. Главное, что смущает и удивляет - причащение мирян только под одним видом - лишь Телом. Причем, внятно причина не объясняется, просто утверждается, что Христос в полной мере присутствует как в Крови, так и в Теле.
Однако это очень спорный чисто рационалистический тезис, а вот народное сознание считало, что перейдя в католичество из православия и лишившись Крови Христовой, человек может стать вампиром. Чтобы утолить жажду таким извращенным образом…
Так, например, говорили о Владе Дракуле. А в Гусистских войнах одна из группировок именовалась Чашниками - они сражались именно за право причащаться Кровью, в отличие от анархо-коммунистов таборитов, которым требовался Рай на Земле. Их Чашники в итоге и порубали в битве под Липанами.
Собственно война за Кровь Христову, наверное, одна из самых праведных в истории. Однако после долгих и кровавых гусистских войн и последовавшей за ними рекатолизации, сегодня Чехия одна из самых религиозно-равнодушных стран, с фантастически красивой готикой.

Дар избранным
Если Папство заложило основы сопротивления светской власти многовековой войной гвельфов и гибеллинов, то кальвинисты восстали против всех форм тирании, в том числе, папской. Кальвинист воспринимает любую претензию на абсолютную власть, как богохульство. Кальвинизм рассматривает спасение в обратной перспективе по сравнению с католицизмом. В последнем спасение есть следствие веры и добрых дел, на которые человек вполне способен. В кальвинизме, напротив, вера и дела - следствия спасения. Избранные, наделенные верой, и благодаря этому уверенные в спасении, творят дела, не накапливая аргументы праведности, но преображая мир в соответствии с Волей Божьей. Пуритане сознавали себя солдатами Господа, уже искупленными от вины за многие и тяжкие грехи, присущие каждому.
И тогда жизненный путь не стяжание, а подтверждение избранничества, в этом тогда и смысл борьбы с грехами.
Кальвинистский проповедник Льюис Джонсон:
"На самом деле полупелагианство - это доктрина, которая пронизывает христианскую Церковь и сегодня. Человек, который верит в свободу воли, в конечном счете, считает, что в человеке есть что-то посредством чего он может угодить Богу. И знает он это или нет, вольно или невольно он провозглашает ту или иную форму заслуг пред Богом. Это и есть законничество, и потому полупелагианство с его учением о свободе является легализмом.
...Реформаторы считали, что когда вы уверовали в Господа Иисуса, вы немедленно оправдываетесь и встаете пред Богом, будучи приемлемы для Него. Но в католицизме существуют определенные шаги, которым нужно следовать для спасения. Например, первородный грех удаляется водами крещения, а повседневный грех - бескровной евхаристической жертвой. Простительные грехи удаляются елеосвящением....
Многие другие грехи удаляются огнем чистилища. Мы знаем, что Библия нигде не учит о такой вещи, как чистилище.
...Вот здравое учение Вестминстера: "Тех, кого Бог действенно призывает, Он, также по Своему изволению, оправдывает не наделяя их праведностью, но прощая им грехи, признавая их праведными и принимая их как праведников; не ради чего бы то ни было совершившегося в них или сделанного ими, но только ради Христа. Им не вменяется в праведность ни сама вера, которая есть акт доверия, ни любое другое повиновение Евангелию; им вменяется послушание Христа и даруется искупление грехов. Они верой принимают Христа и уповают на Него и Его праведность; вера же не от них самих, но дар Божий" (11.1). И далее: "Вера, а с ней принятие Христа и упование на Него и Его праведность есть единственное средство для оправдания. Однако в оправданном человеке пребывает не одна вера; она всегда сопровождается всеми другими проявлениями спасающей благодати, и это не мертвая вера, но вера, действующая любовью" (11.2).
Иными словами, если человек искренне верит, это проявится в его любви к Богу, в добрых делах по отношению к христианам и ко всем людям. Это неизбежное следствие истинной веры".
Теократия кальвинистов - Абсолютный суверенитет Бога, который правит через свои заповеди. Власть земных правителей должна ограничиваться сдержками и противовесами, поскольку все тотально греховны. И даже помыслить о вере самостоятельно не могут.
Вера - дар Божий избранным своим. Но поскольку каждый в юдоли сей земной все равно ежечасно склонен ко греху (просто избранные оправданы, а остальные нет), то человеческий фактор всегда ненадежен, ни один властитель не может пользоваться абсолютным доверием, любой должен разнообразно контролироваться. Но и народ тоже, само собой, не свят и не добр. Поэтому необходима сложная система, компенсирующая всеобщую греховность.
Левый утопизм, напомним, основан на вере в то, что все (или хотя бы большинство) могут быть устойчиво сознательными. Как пелось в советской песне о партизанах подпольщиках "вера в людей - главное наше оружие". Правый утопизм основан на вере, что некое меньшинство избранных может быть не только устойчиво сознательно, но почти непогрешимо. Оба мировоззрения - антихристианские. Поскольку греху подвластны (а значит, частично или полностью безсознательны) и большинство, и избранные.
Таким образом, адекватная реальности система может строиться только на базе недоверия к человеческому фактору (вне зависимости от высоколобости и внешней качественности отдельных его представителей). Доверие оборачивается гильотиной и концлагерем.
10 как написано: нет праведного ни одного;
11 нет разумевающего; никто не ищет Бога;
12 все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного. (Послание к римлянам, 3).
Именно потому, что кальвинисты очень глубоко это чувствуют, утопизм ни разу не имел шансов в странах, где победило их учение.
Этот антутопический подход присутствовал и у отцов американской революции. И поэтому она так не похожа на французскую...
При неукоснительном соблюдении принципа равенства перед законом (все равно греховны), кальвинизму чужд эгалитаризм. Поскольку они уверены, что есть избранные к спасению и предопределенные на погибель. Это не зависит от чего-либо человеческого - воспитания, происхождения, образования и даже ума. Это суверенная воля Бога. Если ты утратил веру, не устояв в Истине, значит ты не избранный. Все жестко, логично и обосновано Библией. Там очень много о том, что Христос приходил не ко всем. Недаром Джон Нокс, пламенный пуританский проповедник, враг Марии Кровавой и ее тезки Стюарт, просил жену перед смертью прочитать ему эту главу из Евангелия от Иоанна:

ГЛАВА 17
1 После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя,
2 так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную.
3 Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа.
4 Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить.
5 И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.
6 Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое.
7 Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть,
8 ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня.
9 Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои.
10 И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них.
11 Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.
12 Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание.
13 Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.
14 Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира.
15 Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла.
16 Они не от мира, как и Я не от мира.
17 Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина.
18 Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир.
19 И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною.
20 Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их,
21 да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня.
22 И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино.
23 Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня.
24 Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира.
25 Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня.
26 И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них.
Однако в логике кальвинистов есть слабое звено. Что есть вера? Они считают, что это вот, именно вера в то, что Иисус Христос Спаситель. Однако: "Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас" (Матф.17:20)
"И сказали Апостолы Господу: умножь в нас веру. Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас". (Лук.17:5,6)
Так что избранных, выходит, куда меньше, чем полагают самые радикальные кальвинисты…
Тотальное отрицание человеческой свободы выбора выхолащивает Евангельское послание, кроме того, отвергая монашество и аскезу, как стремление обрести уже здесь и сейчас ангельский статус и даже больший – подлинного сыновства, протестанты оказываются в пустыне духовно бесплодного морализма, который внезапно оборачивается своей противоположностью.
Если в 17 и 18 веках кальвинистское исповедание требовало готовности идти на костер или под палаши роялистов, то сегодня оно не требует по-факту ничего кроме простой "лояльности" Христу.
Не симптоматично ли, что в кальвинистских Нидерландах и Шотландии, некогда явивших абсолютную несгибаемость в борьбе с "вавилоном" сегодня признаны содомские браки?
Впрочем, исходя из убежденности кальвинистов, что есть избранные и есть обреченные, толератно относиться к причудам последних, наверное, логично.

«Потому что абсурдно»
Предопределение и свобода воли, избранные и желание, чтобы все спаслись, Бог есть Любовь и вечные муки грешников - как сочетается несочетаемое, согласно человеческой логике? Запад бился в поисках непротиворечивых ответов. Тщетное стремление, порождение человеческой гордыни. Ответ дал Тертуллиан: "верую, потому что абсурдно". Истина, Благая весть об абсолютно ином и должна быть абсурдной для существа, ограниченного трехмерным горизонтом...
В православии, говорят, нет метафизики, но она и не нужна - это попытка объяснить необъяснимое, описать структуры принципиально неведомого. Апостол Павел говорил: "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан". Метафизики пытаются описывать то, что по ту сторону "мутного стекла". Это пустое и нисколько не пользует...
В чем сила и истинность Православия, в сравнении с западными деноминациями? В частности в том, что очень многое оставляется без жесткой доктринальной фиксации. Принципиально нет стремления найти логически непротиворечивое объяснения словам Писания. Логика - это человеческое. Бог непостижим логикой и вообще с человеческой позиции. Чтобы приблизиться к Богу и пониманию, надо распять ветхого человека. Но распявший его и обретший иное виденье, теряет общий язык с ветхими людьми и не может им "объяснить". Он может жизнью своей показать истину. Потому и говорит Серафим Саровский: "стяжи дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся".
А слушать ветхих человеков, рассуждающих о метафизике, в конечном счете, пустое. Потому что, как сказал Лао-Цзы, "знающие не говорят, говорящие не знают".
Конечно, чтобы опознать истинно знающего, должен быть дар различения духов. Но и когда он есть, опять же проверить истинность нечем - логика не поможет. Есть только Вера.
А вот, слушаешь, бывало даже блестящих интеллектуалов, типа, того же Дугина или Джемаля - да, завораживает, но как же можно им верить, когда они всего лишь люди? И откуда им что-либо знать, когда они всего лишь люди? А то, что они всего лишь люди, слишком очевидно...
Православие озабочено не поиском последних ответов, а совсем другим, абсолютно конкретным делом, не умствованием, а "умным деланием", имеющим одну цель - обОжение.
Святые - это "боги по благодати", в православном понимании. Именно такое задание было у Адама - стать богом в Боге, а не помимо Бога, чем его змей и соблазнил. У католиков святые - это просто очень хорошие люди, сверх-хорошие...
Их мистика, при этом, - часто некая опьяненность Богом. Что для "трезвения" православного - знак очень подозрительный. Впрочем, и на Западе, конечно, были люди-явления выходящие за пределы этой, слишком человеческой тенденции.
Те же, Майстер Экхарт (уникальный немец-доминиканец, относимый почему-то порой к предтечам протестантизма, хотя его учение, куда ближе исихазму) и конечно, Святой Иоанн Креста.
В Православии человек тоже понимается, как и у кальвинистов, как существо глубоко и всесторонне пораженное грехом - тяжкой "болезнью к смерти". И ни один из православных святых до последней минуты не считал себя исцеленным. Поэтому Сисой Великий на пороге вечности и сказал: «Я не знаю, положил ли я начало покаянию». Впрочем, покаяние понимается в православии совсем не как в католичестве - не как некая "отработка" за вину, но как изменение сознания, как преображение. Как же может тотально греховный стать богом?
Распять "ветхого человека", значит ликвидировать свое человеческое «я» - иллюзию, конгломерат влечений и представлений, и "облечься во Христа", стяжав "нетварные божественные энергии", в практике Логос-медитации - Иисусовой молитве. "Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее", - говорит Христос.
Стремление православных к святости, понимаемой не как накопление добрых дел в мире сем, а по-монашески, в уходе от мира, во имя обретения живой связи с Богом, закономерно порождает отношение к земному, как второстепенному и даже мешающему. В то же время, осознание единственности своего стояния в Истине породило на Руси чувство своей всенародной святости, избранности. А в святом царстве какие могут быть ограничения для царя? Но царь, как по факту наместник Патнократора (не образ, а именно представитель) - это вообще язычество, это - еще шаг и будет земной бог - фараон...
Святое пространство на Земле - это храм, а вне его нет, и не будет до конца времен, ни страны, ни народа праведного. А Русь могла и должна была чаять святости, но стать воистину святой, конечно, не могла - еще один парадокс, с которым и надо было жить и возрастать в Духе, а не присваивать себе святость.
На Балканах Православие жило и выжило и принесло духовные плоды без всякой «симфонии властей», но, напротив, даже под властью иноверцев.
В силу своей неотмирности, собственной политической доктрины православие не создало. Самодержавие в качестве таковой рассматривать совершенно неоправданно.
А в судьбе России претензия на святость и избранность обернулась надрывом и в итоге, советским сатанизмом. Сегодня ситуация и вовсе нелепа. Тот, кто без всяких на то оснований и даже внятных обоснований, считает себя абсолютным добром, рискует превратиться в абсолютное зло.

Сосредоточенность
Изучая Кальвинизм, лучше понимаешь логику Рейгана. Учитывая, что он был пресвитерианин, официально атеистический СССР был для него не страной отступников, а страной проклятых Богом. Ведь, главная максима Кальвинизма - человек не может сам прийти к вере. Вера - дар Бога избранным своим.
И ведь из всех Христианских Церквей Русская Православная в 20 веке понесла самое страшное за всю историю гонений наказание.
За что? Что ею было сделано такое, что отличило ее среди прочих сестер? Она полностью смирилась пред государством....
И еще, веками причина нашего духовного Западу противостояния была одна: кто из нас во Истине Христовой? Евразийство - Атлантизм - совсем о другом. Введение Турана совершенно меняет картину. Мы автоматически солидаризируемся с нехристианским миром против, пусть павшего, но в основе христианского.
Бердяев писал: "Вл. Соловьев признает великую миссию славянства и России, он философ русского мессианизма. Все, что было творческого и значительного в истории русской мысли XIX века, было связано с признанием миссии России. Но вера в мировую миссию России предполагает веру в правду, хранящуюся в глубине русского духа, которую Россия призвана поведать миру. Правда эта может быть лишь правдой религиозной, правдой христианской, правдой мистического опыта православного Востока. О существовании этой религиозной правды, которой Запад изменяет все более и более, свидетельствует великая русская литература. Все творчество Достоевского есть документ русской души, обнаружение религиозной ее муки. Всех мучит на Руси вопрос о религиозном смысле жизни, мучит Бог с малых лет и до могилы. Вся духовная энергия русских уходит внутрь, во внутренние отношения человека к Богу, и не до внешних дел им, не остается у них сил для исторической активности, для практического жизнеустроения, для культурного развития. Даже политика принимает у нас форму мечтательной экзальтации и религиозного максимализма. Это может рождать тревогу за будущее России, но нельзя не видеть особенного религиозного характера России".
И какое это имеет отношение к современной нам стране нашего обитания? Никакого. А к той, в которой жил сам Бердяев? Лимонов как-то заметил, что Достоевский не русских описывает, а особый народ "достоевцев". Выходит, напридумывали писатели-философы себе и нам Россию? А ей задание-миссию изобрели. А она плюнула-растерла и обернулась, по слову поэта-пророка "всей азиатской рожей". Так и смотрит. Моргает. Западную "бездуховность" осуждает.
Есть на Руси опасная формула: "не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься". Если понимать ее эзотерически: не познав собственной, внутренней тьмы, не выйдешь к Свету, опять же - если нигредо, альбедо, рубедо, - то все правильно. Но на бытовом, массовом уровне она трактуется как некая индульгенция - можно многократно совершать заведомо душевредное, исходя из уверенности в безграничной милости к кающемуся, а на деле просто винящемуся. Изменения сознания не происходит ведь. Большинство грехов совершаются с тоски. Жизнь реально скучная вещь. Особенно в России. Если, конечно, не угарать перманентно, не погрузиться в веселое забубенно-отечественное буйство. Но грех не вина (как в католицизме) - это преграда или отклонение от пути, которое может стать фатальным. Правильную тибетскую притчу приводит Александра Дави-Неэль:
"Они (ламы) говорят: тех, кто не занимается духовным развитием, кто живет подобно животным, бессознательно подчиняясь своим инстинктам, можно уподобить человеку, бредущему наугад, не придерживаясь никакого определенного направления. Например, он замечает на востоке озеро, и жажда направляет его шаги к нему. Приблизившись к озеру, он ощущает запах дыма, вызывающего у него представление о доме или стойбище. Было бы приятно, — думает странник, — выпить вместо воды чаю и получить приют на ночь. Даже не дойдя до берега озера, он поворачивает на север, откуда доносится запах дыма. Еще не видно никакого жилья ни дома, ни палатки, — как вдруг перед ним возникают угрожающие призраки. Перепуганный странник со всех ног бежит в противоположную сторону, на юг. Наконец, ему кажется, что чудовища далеко, бояться нечего, и он останавливается. Мимо проходят другие подобные ему скитальцы. Они восхваляют красоты какого-то благословенного края, земли изобилия и радости, куда они направляются. Наш путешественник приходит в восторг, присоединяется к ним и идет на запад. Но по дороге из-за новых приключений снова изменяет направление, так и не побывав в земле обетованной. Всю свою жизнь бросаясь из стороны в сторону, этот безумец никогда ни к чему не приходит. Смерть настигает его в пути во время бессмысленных скитаний. Антагонистические силы, порожденные его беспорядочной деятельностью, рассеиваются. Поскольку сосредоточенной энергии, необходимой для продолжения того же потока, не было создано, то о формировании тюльку не может быть и речи. Наоборот, человека, получившего озарение, можно сравнить с путешественником, твердо знающим, куда и зачем он идет. Ему хорошо известно географическое положение места его назначения и ведущие туда дороги. Поглощенный стоящей перед ним задачей, он слеп и глух к возникающим на пути миражам и соблазнам. Ничего не может отклонить его от поставленной цели. Этот человек направляет силы, порожденные концентрацией его мыслей и его физической деятельностью, в одно русло. По дороге смерть может уничтожить его тело, но духовная энергия, для которой это тело было одновременно и создателем и орудием, останется сосредоточенной."
Сосредоточенности на цели, истинной цели – вот чего так не хватает нашей стране и людям ея.

Покаяние
К чему привело смирение перед светской, а потом советской властью, оправдание "неотмирностью" православия в русской истории? Как всем известно, к революции. Церковь заплатила кровью тысяч мучеников. Но это же не спасло миллионы диалектических материалистов от прямого посмертного маршрута в ад. То есть, ужас то в том, что Церковь, отказываясь от активности в миру, заботясь исключительно о душах, в результате, не то что не смогла предотвратить, но фактически стала отчасти виновницей материалистического ада. За что и последовала кара. Но никаких признаков глубокого осмысления этой трагедии мы не видим. Вместо этого проявилась тенденция к оправданию ада через "православный" сталинизм.
Преображение Русской церкви - в обращении к наследию нестяжателей, в полном признании их правоты и принятии их "программы". Беда пошла не со сталинского «сергианства», а еще при Василии III с осифлянской диктатуры.
Полемика началась на соборе 1503 года, когда «начав старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сёл не было, а жили чернецы по пустынем, а кормили бя ся рукоделием». Возвести хулу на Нил Сорского оппоненты не дерзали. Уже после кончины святого досталось его ученику, князю-иноку Вассиану Патрикееву. Он продолжает призывать «сел не держати, ни владети ими, но жити в тишине и в безмолвии, питаясь своими руками" и вступает в острый конфликт со «стяжателями». Вассиан был заточён в Иосифо-Волоколамский монастырь, где, по словам князя Андрея Курбского, и «был в скором времени уморен презлыми осифлянами".
Надо отметить, что Избранная Рада вообще явно находилась под влиянием нестяжательского комплекса идей. Казалось бы, самодержцу должно было импонировать нестяжательское требование отказаться от монастырского землевладения. Генрих VIII, вон через колено ломал - реквизировал. А тут люди сами от всего отказывались, но вот, нюанс - они были последовательными антиабсолютистами. Тогда и состоялся губительный для Церкви компромисс  - за земные права и имущество осифляне благословили тиранические тенденции.
Нестяжатели оказались в опале, но ересь как "движению" им пришить не смогли. То есть, не признали официально "экстремистским сообществом".
И они, оставаясь в тени раззолоченных иерархов, и были всю историю подлинной Церковью. Благодаря им, в ней и не оскудела благодать. Кстати, выступая некогда против развода Василия с Соломонией Сабуровой и его женитьбы на Елене Глинской, они тем самым как бы препятствовали появлению на свет Ивана Грозного, перспективе закрепления тирании, как базовой модели.
Интересный момент: один из лидеров нестяжателей, Максим Грек (и в самом деле, грек из Италии) в юности во Флоренции был последователем Савонароллы. А тот, как известно, установил в городе теократическо-республиканский режим, изгнав Медичи. Кстати, он же вывел в люди Макиавелли, который, несмотря на симпатии к Чезаре Борджиа, тоже был республиканцем. Вот такие "странные сближенья". А Максим Грек погребен в Троице-Сергиевой Лавре. Возрождение Руси нужно начинать, приложившись к его мощам. К новой жизни – от гробовой доски. Только так! С этим еще в начале книги определились.
Русские так и не поняли, что пропасть, в которую они рухнули в 1917-м, вообще не имеет дна. Россия, которую мы потеряли, это не империя, не конфетки-бараночки с румяными гимназистками. Это вообще Все. Наше Все. Мы провалили миссию. Вся великая русская литература во главе с Достоевским, вся русская религиозная философия, включая очень разных мыслителей - и Леонтьева, и Владимира Соловьева, и Бердяева - говорили в один голос, что Россия несет миру Слово, что хранимая веками Истина Христова, должна быть провозглашена, "светильник" наконец, пришла пора вынуть из-под "кровати". Должна Россия свершить в духовной сфере то ради, чего она и была. И тут происходит катастрофа - отречение от Слова и передача слова "товарищу Маузер". На этом, собственно, все и кончилось.
Леонтьев, помните, предупреждал, что природный русский эгалитаризм до антихриста доведет. И сегодня мы никак не поймем, что, несмотря на то, что Совдепии давно нет, но и России тоже нет. Потому что миссия оказалась невыполнима. Но мы же в школе читали классику. Нас ей учили. А она нас учила, что у России есть Слово. А советские писатели учили, что есть маузер. Вот, мы и хватаемся за то место, где он раньше был. Не находим, но все равно грозим миру. И вдруг начинаем тому же миру, что-то нечленораздельно мычать, думая, что проповедуем...
И что же, теперь? Все кончено, если Все потеряно? Но чтобы прийти к Богу, надо как раз от всего отречься. А чтобы отречься, пройти через покаяние.
Я когда-то в одном интервью сказал:
" Действительно, предел. Но только если предоставить это самое большинство самому себе. А если дать какой-никакой смысл, превышающий убогое повседневное существование, то возможны варианты. По крайней мере, наш с вами народ, среди которого мы родились и живём, был когда-то способен на большее. Но как заметил, можно сказать, отец русского революционного консерватизма Константин Леонтьев, русские, как и евреи, в отсутствие Бога (читай высшего смысла) падают ниже любого другого народа. Что мы, в общем-то, и наблюдаем..."
Вот оно - "читай высшего смысла". Я некие высшие смыслы и изобретал в последующие несколько лет. В чем каюсь. Ведь, не может быть никакого смысла-заменителя Бога. Это по большому счету антихристовы упражнения, так характерные для Руси.
А всего-то надо понять, что если подлинный смысл - Бог - не воспринимается как таковой, то игра с чем-то иным "высшим" - идолопоклонничество и только осуждению подлежит.
Евгений Головин и Лавкрафт конечно ни разу не христиане, но нижеприведенная мысль крайне важна. Необходимо всегда помнить, что в тебе это есть и не доверять себе, и выдавливать черную каплю по капле - освобождаться от рабства греху. Из эссе Головина "Ло":
"Есть в человеческом мозгу, — писал Парацельс, — капля черной пневмы, называемой “желчью дьявола”. Надобно иметь в виду, что она в любой час может довести до безумия кого угодно. Путешественники из рассказа “Белый Корабль” проплывают мимо Сона-Нил, “страны грез”. Возможно, они решили, что это мираж. Но если бы даже и нет, разве они остались бы там? Ведь никакая река парадиза не в силах погасить каплю черной пневмы".
«Иисусе, добрый Пастырю Твоих овец, не предаждь мене крамоле змиине, и желанию сатанину не остави мене, яко семя тли во мне есть».
Аскеза, по гречески - это "упражнение", тренировка. Жизнь - это вообще тренировка перед смертью. И ничто иное.
Христос говорит:
"37 Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию, и всем разумением твоим.
38 Сия есть первая и наибольшая заповедь.
39 Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя.
40 на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки".
От Матфея 22:37-40

 Они реальны - Бог и ближний. За них надо держаться и их не предавать. И отдать им Всего себя.
А родины, сталины, нации - нереальны, они абстракции и идолы. Они сотворены теми, кто не в силах исполнить заповедь, не в силах принять реальность, как она есть. И создают Матрицу, и веками льют океаны крови с Его именем на устах, во имя идолов.