Светлый уровень Небытия. Безликий. Заключительная

                НОВАЯ ПОЛОСА

Владимир Соловьёв попал в психиатрическую лечебницу после очередного крупного запоя: сложил камин "крутому перцу" и тот щедро вознаградил.
Пройдя длительный курс лечения, из больницы вышел уже совершенно другой человек. Если раньше в его поведении основной упор делался на творческие способности, которыми он впечатлял и восхищал окружающих, и от этого казалось, что внутри его полыхало  бушующее пламя эмоций, разбрасывая вокруг феерические искры веселья, то теперь всё напоминало тихое, спокойное горение уютного домашнего очага.  Причиной этому, как не безосновательно считали знакомые и он сам в том числе, явилось то обстоятельство, что он перестал употреблять алкоголь. В  сущности оно так и было, потому как только во хмелю у него всё и получалось: играть, петь, танцевать. Но теперь он не хотел даже отдаленно прикасаться к этим способностям. Причиной этого был сильный страх перед тем, что с ним произошло в больнице. Самой причины появления страха, он не знал. Кроме белой горячки, состояние которое он хотя и отрывочно, но помнил, было что-то ещё. Но непонятно - реальное или надуманное. И вот именно это что-то вселяло в него панический ужас. Самое интересное, что это был не сам факт физической смерти. Казалось бы - что может быть хуже? Но Владимир интуитивно чувствовал - там, за какой-то гранью, с ним произошло что-то ещё более страшное, которое теперь представлялось в виде неизвестной чёрной громадины чего-то. И он боялся приближаться к ней даже в воображении.
Он понимал, что именно чрезмерное употребление алкоголя привело его к такому состоянию и первое время после лечения не употреблял его. Как ни странно, но ему это давалось легко. Правда поначалу снились кошмары, он просыпался в холодном поту с осознанием того, что снилась что-то страшное, но ни одного сюжета своих снов вспомнить не мог. Возможно сны и являлось причиной потери тяги к спиртному. Однако, когда со временем они прекратились, влечение к алкоголю не вернулось. Он мог сидеть в компании пьяных, вблизи спиртного, мог даже мог вдыхать запах содержимого рюмки. Но не более того. Ему просто не хотелось пить.
Друзья на это обстоятельство, реагировали по-разному: одни отвернулись, другие восхищались, третьи завидовали. Больше всего соблазняли те, которые завидовали.
"Может по рюмашечке?" - спрашивали они при встречах, прекрасно зная, что с ним произошло. И когда он отвечал - "Я после больницы" - заговорчитски, шёпотом, глядя в лицо - "Ай, по маленькой... Ничего страшного...". За это на них появлялось злость и он категорически отвечал - "Нет". Здесь всё было нормально. Но вот был один человек...
Его звали Бронислав Семёнович. Он был человек окончательно спитый, неряшливый, грязный, вонючий, беззубый. Как говорили - опущенный среди опущенных. Естественно незнакомые, да и большинство знакомых, шарахались от него. И только Владимир поддерживал с ним отношения из гуманных соображений, потому как считал, что какой бы он ни был, он всё же человек. Уже после первого разговора с ним Владимир понял, что он не просто человек, а умный человек, но по каким-то причинам, опустившийся до  уровня горького пьяницы. Иногда он, и, возможно, только он, замечал, как во взгляде Семёновича проскакивало что-то величественное, гордое, непостижимое и непонятное.
- Я же учёный... - говорил  Бронислав Семёнович Соловьёву во время их пьяных посиделок, и, наверно, только ему, потому, что только он его и слушал - Я учёный, математик... Я математически доказал существование скрытого измерения... Но они... Они меня не поняли, не приняли, изгнали, подняли на смех... А на самом деле измерение  ведь есть, Вован, есть... Просто мы его не видим, потому что оно скрыто...  А  оно может быть здесь, рядом... Те кто в нём находится, может быть видят нас, слышат и чувствуют тоже, что и мы...  А всё это: стол, вино, комса, ты и я, комната, город, да и вся наша жизнь, это всё вторично. Мы просто черновик другой жизни, переписанной набело...
Вдруг его взгляд становился то ли надменным, то ли горделивым и он, словно другой человек из другой жизни, продолжал свой, одному ему только понятный, монолог.
- Может быть душа, появившаяся из бесконечного движения бесчисленных элементарных частиц, как и вещество, оставшееся после аннигиляции, предназначена для того, чтобы каким-то образом распространиться по всей Вселенной?  И как драгоценные металлы, образовавшиеся во время взрыва сверхновой звезды, так и души людей, прошедшие все испытание Земной жизни, впоследствии становятся чем-то таким же драгоценным и остаются им навсегда?
Только Семёнович узнав о том, что произошло с Владимиром искренне его поддерживал, и в то же время, неосознанно соблазнял.
- Ну как, Вован, держишься? - спрашивал он при встрече.
- Держусь - отвечал Владимир.
- Молодец! Держись! Ты сможешь, у тебя получится. А я... - он обречённо махал рукой, опускал голову и уходил.
И именно в эти моменты Владимиру хотелось догнать его, остановить, купить бутылку дешёвого, креплёного вина, пригласить к себе в подвал и там, вдыхая отвратительный запах его дешёвых сигарет, слушать и слушать бесконечные научно-философские бредни о других измерениях, параллельных мирах и прочих непонятных явлениях этой жизни. Единственное, что останавливало - уверенность в том, что Семёныч не примет эту жертву. Несмотря на то, что он конченый алкаш, собственноручно разобьёт бутыль об асфальт, отругает и прогонит Владимира.
Однако, было одно обстоятельство, которое Владимир скрывал от всех и от Семёновича в том числе. На самом деле, он окончательно не бросил пить...
 До этого ему не раз приходилось слышать, что после лечения тяга к спиртному остаётся и именно она является причиной рецидивов.  И он был уверен, что тоже не избежать этой участи. Но всё что произошло в дальнейшем, сильно отличалось от общих правил...
Истоки данного события находилось в том бредовом состоянии, когда он лежал под действием успокоительных препаратов. В полудрёме слышал голоса, скорее всего, соседей по палате. Лиц он не видел, но вот голос одного из них отпечатался в сознании. Тот рассказывал как стал алкоголиком. Говорил, что с ним приключилась язвенная болезнь желудка и знакомые посоветовали принимать натощак по столовой ложке прополиса, разведённого на спирту. Так, со временем, он избавился от язвы, но приобрёл алкоголизм. И второй эпизод, который впоследствии сложился с первым, и тоже оказал влияние, был банальный разговор в врачом-наркологом перед выпиской. Врач с подчёркнутым безразличием говорил то, что говорил, наверно, всем выписывающимся пациентам: человеческая печень способна разложить только двадцать пять грамм этилового спирта.
Любой реабилитационный период чреват рецидивом. В первое время организм обычно бунтует и требует прежнее состояние. От этого он может симулировать разные болезни, которых на самом деле нет. Вот и Владимир однажды под утро проснулся от сильной боли в желудке. Сразу же вспомнился язвенник из больницы и его слова. Соловьёв, конечно, понимал, что следует обратится к врачу, но тогда, решил, для начала, всё же избавиться от боли, которая, на тот момент, сильно превосходила страх рецидива. Двадцать пять грамм спирта, в общем-то, равны пятидесяти грамм водки. Как ни странно, но через пять минут после принятия дозы, боль действительно исчезла.  Это означало, что организм попросту симулировал.
В дальнейшем, когда появлялась боль в желудке, Владимир изгонял её только таким способом.
Идея принимать стопарик в профилактических целях появилась уже сама собой. По утрам, и только по утрам, обязательно непосредственно перед завтраком, он стал выпивать пятьдесят грамм водки. Организм потом вёл себя спокойно. В общем-то, именно поведение организма потом, и сыграло главную роль: в течении дня у Владимира так и не возникало желания выпить ещё. Это, конечно, было не свойственно для людей пострадавших от алкоголя, но  и тем не менее - оно было. Владимир причислил данное явление к каким-то нестандартным особенностям своего организма, но не принимал за правило и никому не советовал. Поэтому, со временем, оправдываясь  для себя необходимостью профилактики от всех болезней, он стал проводить "лечение" ежедневно. Конечно, кроме тех дней, когда с самого утра надо было садится за руль. Тогда он уже, естественно, не пил. Если же такой необходимости не возникало, то через четыре часа алкоголь из организма выходил, не создавая ни физиологической, ни психологической зависимости.
 Как бы там ни было, но Владимир не утратил способностей к работе и был востребован как специалист. И поскольку он сменил образ жизни, у него стали задерживаться деньги. Он стал помогать дочери. Супруга после развода с ним, вторично вышла замуж. Родила ещё одну дочь, но через какое-то время со вторым мужем тоже разошлась. Видя, что первый муж стал стабильно представлять из себя нормального человека, они начали постепенно сближаться и, в  конце концов, сошлись окончательно. Поначалу её сильно смущала его новая привычка, поскольку всю процедуру он проводил у неё на глазах. Но видя, что прежних последствий нет, жена смирилась и никак не реагировала на её. Даже можно сказать подшучивала по этому поводу, беззлобно бросая в сторону мужа - "Алкаш". Чужую дочь Владимир принял спокойно и относился к ней как к родной. Он даже шутил по этому поводу: про свою говорил - "Моё присутствие", а о чужой - "Моё отсутствие".
Поначалу, как хобби, он увлёкся старинными автомобилями: покупал, можно сказать лом, восстанавливал, отделывал и сбывал, в основном, коллекционерам. Это увлечение скорее радовало душу, чем приносило большой доход, но престижность мастера, как специалиста, выросло в разы. А это уже приносило доход. Самая большая сложность заключалась в том, что к старым автомобилям трудно было найти запчасти. Поэтому приходилось обращаться к высококвалифицированным специалистам.
Как-то ему дали телефон хорошего токаря Аллоя Геннадия Ивановича. Они созвонились, встретились, договорились.
Изделие было готова перед выходными. Геннадий предложил заказчику два варианта - либо тот сам приезжает к нему на дачу, в субботу или воскресение, либо он в понедельник привезёт деталь в город и они там встретятся. Владимир пребывал в нетерпении, поэтому поехал в субботу. Эти места он знал хорошо и адресата нашёл быстро.
Сразу, как только он вылез из машины и бегло осмотрел дом, на него накатило какое-то странное чувство: будто здесь ему всё знакомо. Свои работы и места где он их выполнял, не имели срока давности - они им узнавались везде. Теперь же Владимир был уверен, что на самом деле в этом доме никогда не был и ничего здесь не делал. Но его не покидало странное чувство, что где-то всё это уже видел. Скрип металлической калитки, сваренной из арматурных прутьев, под стать забору из сетки-рябицы, ему тоже показался знакомым. Он не успел её закрыть за собой как услышал голос - "Вы, наверно, к Геннадию?".
С улицы он не видел женщину за густым малинником, иначе не стал бы заходить, а спросил разрешение снаружи участка.
- Здравствуйте... - растерянно сказал он, но не столько из-за того, что ему, как приличному человеку, следовало поздороваться, а по большей части потому, что эта женщина ему тоже показалась знакомой, даже больше чем дом. Он и приветствовал её  как знакомую, имя которой на данный момент просто вылетело из головы.
- Гена! - крикнула женщина в сторону сарая и вскоре оттуда вышел человек.
Пока они, сидя на лавке у стены, обсуждали процесс изготовления детали и соответствие её чертежу, странное чувство на время оставило Владимира, но не исчезло, а словно призрачная тень витала вокруг. И оно снова заняло прежнее место, как только они исчерпали тему.
- Скажите... - решился наконец спросить Владимир, глядя в сторону женщины - Только не подумайте ничего такого... Мне почему-то кажется, что раньше я где-то видел вашу жену, но не могу вспомнить...
- Ничего удивительного, она работает на почте - даже не дослушав до конца ответил Геннадий.
- Да, она работает на почте... - словно находясь в глубоком трансе, тихо повторил Владимир. Ему показалось - вот он сейчас что-то вспомнит. И воспоминания будут неприятны, потому что будут связаны с его кошмарами, спрятанными под тем тяжёлым, бредовым состоянием, которого он боялся и которое преследовало его продолжительное время после болезни. Иногда, ни с того, ни с сего, ему вдруг вспоминались какие-то сны из того времени и от этого потом становилось легче, потому как приходило осознание того, что это был всего лишь сон, пусть и кошмарный. Сон постепенно, растворялся в реальности, исчезал, забывался, уменьшая страхи Владимира, но не уничтожая их окончательно.
- Сны, в общем-то, вещь интересная... - рассудительно произнёс Геннадий, глядя на соседний участок. Он не видел, что собеседник в это время резко повернул голову в его сторону и испуганно посмотрел в лицо. Ему было непонятно: Геннадий затронул тему снов случайно или он, Владимир, что-то произнёс вслух, сам того не замечая. А хозяин, тем временем, как ни в чём не бывало продолжал.
- Как-то один мой знакомый рассказывал сон: ему снилось, что он военный и участвует в боевых действиях. Но не просто там атакует, стреляет или обороняется. Он вонзает нож в ещё живое  тело противника, вспаривает живот, достаёт внутренности. Весь в крови, липкий, скользкий... Даже, говорит, во сне слышал запах крови. После этого сна, говорит, весь день тошнило. Но самое интересное, что он даже близко никогда военным не был. Ещё в детстве попал под мотоцикл и сломал ногу. Хромает до сих пор. В армию не взяли, а вот видишь, снятся с чего-то такие сны.
После непродолжительного молчания Владимир тоже рассказал свою историю.
- Я знаком с бывшим следователем по фамилии Федотов. Сейчас он на пенсии, живёт в деревне. Как-то ремонтировал ему мотоблок. Нужны были новые детали, я поехал в город, закупил и вернулся через два дня. И вот уже по возвращению, он рассказал мне такую историю: что на днях ему приснилось, будто бы я убил человека, разрезал его на части и выбросил на Шипучую Гать. Ну, представляете...
- Так это ж следователь. Он за всю жизнь всего насмотрелся - сказал Геннадий.
- Оно то да...  Но после этого разговора мне тоже приснилось что-то подобное: будто бы я режу человека. Где, кому, чего - не помню. Помню лишь обнажённое тело. Я отрезаю конечности, голову, туловище режу пополам, складываю всё в пакеты для мусора, куда-то отвожу и закапываю в какую-то яму... - Владимир задумался, глядя застывшим взглядом куда-то вдаль и продолжил, медленно произнося каждое слово - Ну... я... тогда, правда... был немножко... не в себе... Снилась всякая гадость...
Никак не оценив его историю, Геннадий  стал рассказывать свою.
- Моя жена боится миксеров. Не всех электроприборов, а именно миксеров, при чём даже в отключённом состоянии. Говорит, что ей когда-то приснилось, будто бы она умерла с миксером в руках. Мол соседка позвонила в квартиру и попросила одолжить миксер. Он взяла и понесла, но когда вышла на лестничную площадку, там уже никого не было... После этого, говорит, было такое ощущение,  будто бы она спала, во сне всё это проделала и только на площадке проснулась с миксером в руках. И почему-то решила, что она тогда, где-то, когда-то умерла. Чушь, конечно, но и тем не менее... А ещё было... - Геннадий, вдруг, замолчал, в нерешительности потеребил кончик носа и продолжил - В общем, из-за её снов, мы  и... сошлись, можно сказать. Мы тогда были ещё не женаты и мне всучили путёвку на отдых в Салли-Долл. Решили что я полечу один. Она уже перед отлётом прибежала в аэропорт и сказала чтобы я оставался, что ей приснилось будто этот самолёт разобьётся... Ну, я и не полетел... А познакомились тоже странно - случайно встретились в парке на Тихом бульваре. Я не помню что я там делал? Почему там оказался? Она сидела на скамейке, в расстроенных чувствах, а я подошёл и стал её успокаивать... Но тоже странно...
- А самолёт разбился? - спросил Владимир.
- Нет, конечно... - ответил Геннадий.
- Может потому и не разбился, что вас там не было - рассудительно произнёс Владимир поднимаясь с лавки. Он не слышал, что ему также задумчиво ответили - "может", потому как неотрывно смотрел на небольшую кучку детских игрушек, лежащих возле стенки сарая, давно никем не востребованных, с выгоревшей на солнце краской.
- Ладно - сказал он вздохнув -  Теперь, я думаю, мы чаще будем встречаться.
Когда Владимир садился в машину, то почувствовал какое-то просветление на душе.
"Наверно от того, что приобрёл нужную деталь" - подумал он.


                КОНЕЦ.

                24.11. 2020.