Антонина Семёновна

   1986 год. Костромской Дворец пионеров на проспекте Мира. Конец августа. Столпотворение в вестибюле первого этажа. Пришли дети с родителями, чтобы выдержать конкурсный отбор в танцевальный ансамбль «Радуга». Ансамбль этот был известен не только в городе, но и за его пределами. Однако время от времени требовал пополнения. Дали объявление в газете и по радио; оно собрало довольно внушительную толпу. На лицах родителей можно было прочесть недовольство таким наплывом (оно уменьшало шансы попасть в ансамбль), а дети ничего этого не ощущали: знакомились, бегали по лестницам, пропадали на какое-то время, потом объявлялись…
   Понемногу разобрались, кто за кем пойдёт и в какую комнату. Комнат было несколько, в них испытывали. Успокоения это не приносило, но разговоры приняли более предметный характер.
   - Что там проверяют?
   - Слух, ритм, память.
   - Как в музыкальной школе?
   - Почти.
   - А мы выучили «цыганочку».
   - С выходом или без?
   - На фигуру должны смотреть.
   - Ритм – понятно, а слух-то зачем?
   - Ещё просят песню спеть.
   - Надо, чтоб дитя худенькое было.
   Последняя фраза повисла в воздухе, потому что вышла мама с толстой девочкой и стала грозить:
   - Я до Широкова дойду! У меня везде схвачено!
   В это время в вестибюле появилась женщина с благоприятным интеллигентным лицом. Она была в годах, но подвижная, одетая во всё белое. Вызвав преподавательницу, женщина в белом попросила разобраться, почему родительница недовольна, а сама стала переходить из комнаты в комнату и на какое-то время задерживаться там. Прошёл слух, что эта – самая главная у них, но имени-отчества никто не знал.
   Отбор был жёсткий; один за другим уходили испытуемые, большинство – ни с чем, но были и счастливчики. Они громко рассказывали, как их проверяли, как испытание   легко далось. Им возражали: «Это сейчас легко, а потом? Примут двадцать человек, а останется десять».
   Можно было заметить такую особенность: когда ребёнок, что называется, «не проходил», он забывал закрыть за собой дверь. В эту открытую или полуоткрытую дверь слышны были отдельные фрагменты испытания. Родители обращались в слух и довольно точно определяли, кто чего стоит. Некоторые дети впадали в ступор; из них ничего не удавалось выжать. Мама одного мальчика в сердцах произнесла:
   - А дома на голове ходит!
   Песни тоже доносились: про чибиса, чебурашку и крокодила Гену. Но вот все замерли, когда маленькая худенькая девочка чистенько пропела:
               
                В кармане маленьком моём
                Есть карточка твоя.
                Так, значит, мы всегда вдвоём,
                Моя любимая.
   
   Проходившая в это время по вестибюлю главная здесь женщина на секунду замерла, вслушиваясь, а потом воскликнула:
   - Взять! Немедленно взять!
   Звали эту женщину Антонина Семёновна Бекишева. Детские годы она провела в немецком концлагере – такое ей выпало испытание.  А девочкой была моя дочь.