Банщики

   Долго ходил в одну и ту же баню, и за это время там сменилось три банщика.
   Первого звали дядей Ваней. Он был маленького роста, седенький, душевный. Со всеми поздоровается, на прощанье скажет: «С лёгким паром!» Он обладал чувством юмора. Бывало, скажешь ему какую-нибудь замысловатую фразу, а он в ответ: «Хе-хе». Что-то среднее между улыбкой и смехом. На этой почве мы и сдружились. Обменивались репликами о погоде, мужском алкоголизме и женской дружбе и оставались довольными друг другом.
   Однажды дядя Ваня, в знак особой расположенности ко мне, поведал о том, что в этой бане есть тайна. Я пришёл днём, народу было два или три человека, и дядя Ваня показал мне в моечном отделении на дверь, за которой скрывалась женская половина.
   - Посмотри в дырочку, и всё увидишь, – напутствовал он меня.
   Я смутился. Никогда не припадал к замочной скважине, но из уважения к старику сделал это.
   Воображение рисовало необычную картину в виде женских прелестей, но я ничего не увидел. Разве что облако пара да звук переставляемого таза.
   - Ну как? – поинтересовался мой друг.
   - Хорошее зрение надо, – уклонился я.
   - То-то и оно, – вздохнул дядя Ваня, – уходят наши годы…
   Дядю Ваню уволили, а дверь заделали кирпичом.
   
   Имени второго банщика я так и не узнал. Он долго приглядывался ко мне, изучая в анфас и профиль, наконец, не выдержал, подошёл и прошептал:
   - Я вас знаю.
   На моём молчаливом лице отпечатался знак вопроса.
   - Видел вас в форме.
   - В военной?
   - Вы полковник КГБ.
   Я открыл было рот, чтобы возразить, но он не дал:
   - Отныне я ваш подчинённый и обязуюсь докладывать.
   Так и установилось. Я входил в раздевалку, банщик кричал «смирно»! и бодрым голосом докладывал, что во вверенном ему учреждении никаких происшествий не случилось. Я говорил "вольно", а окружающие воспринимали это как шутку.
   Мне же было грустно. В баню приходишь, чтобы расслабиться, а тут приходится напрягаться. В то же время было жаль этого человека. В его жизни я, возможно, оказался каким-то светлым пятном…
   В то время я служил в газете и помогал одному автору-любителю в работе над рассказом о поимке шпиона. Между нами возникли разногласия по причине, что автор воспринимал искусство как фотографию, а я – как картину. В конце концов позиции наши совпали, рассказ был напечатан и произвёл впечатление.
    Детали рассказа я хорошо помнил и стал пересказывать их моему банщику. Надо было видеть, как загорались его глаза! Он задавал много вопросов, но я на все отвечал с максимальными подробностями. Я не видел более счастливого лица, чем это. Ведь я полковник, для которого шпиона поймать – словно в баню сходить!
   
   Третьего банщика звали Славиком. Очень подходило к нему это имя. Не Вячеслав, не Владислав, а именно Славик.
   Его голубые глаза источали радость. Он был услужливым: кланялся, легко вступал в разговор. Началась «перестройка», и Славик подрабатывал массажем, делая это за матерчатой перегородкой в предбаннике.
   Славик признал во мне тренера по боксу, потому что однажды подошёл и сказал:
   - Вчера все были кроме тебя.
   За свою жизнь я эту фразу пару раз слышал. Ответить, мол, «вы обознались» – это исключить в себе чувство юмора, а продолжить – кто знает, куда игра заведёт? Жизнь и театр трудно совмещаются.
   Оказывается, Славик в молодости увлекался боксом, потом перешёл в разряд ветеранов, а ветераны время от времени собираются. Они собираются, а я, ветеран бокса, не пришёл. Нехорошо.
   Пока я обдумывал, что мне ответить Славику, он уволился. Он покинул не только баню, но и Кострому. Его привлёк Вохомский район, где он купил дом. Так понравилась ему дальняя округа, что он решил дожить в ней свои дни.
   От Славика у меня осталось хорошее ощущение. В утреннюю зарядку я добавил несколько силовых элементов и отныне приходил в баню с видом боксёра, держа сумку с бельём на мизинце.