Автопиратская сага

Эта книга - возможность пережить апокалипсис в одной Богом забытой латиноамериканской стране.

*Является эксклюзивом, написанным во время участия в писательском марафоне.

Погоня

Жаркое латинское солнце плавит асфальт. Они гонятся за мной уже три квартала. Три долбанных квартала. Что-то кричат, иногда раздаются выстрелы. Мне даже жаль, что я так и не выучил португальский. На уроках бывало весело, и если бы Мари не отвлекала меня. Впрочем, сейчас некогда размышлять об этом.

Петляя по дворам, я забрел в узкую улочку. В нос бьет резкая вонь: два железных бака, доверху забитых отходами, коробки с мусором, и над всем этим постоянно кружит рой мух. И куда только смотрит городская служба? Ах да, никуда. Теперь им нет дела до мусора, как и до всех нас. Их нет. Хочется поскорее убраться отсюда.

Завернув направо, я понимаю - это тупик. Непонятные злобные голоса все ближе и все яростнее. Да и откуда я мог знать, что эти дурацкие фрукты охраняются. Я даже толком не успел распробовать. В тени я замечаю два напуганных глаза, пристально смотрящих на меня. Таких же, как мои; они ничего не понимают, и хотят, чтобы все поскорее завершилось. Они обречены.

- Стоять, - обладатель глаз показался из темноты. Это девчонка, лет пятнадцати, у нее белые длинные волосы, а в ее руках ствол. Все же я ошибся, напуган здесь только я, - еще одно движение и, - я перебиваю ее.
- Подожди, стой, я не собираюсь обижать тебя, - голоса приближаются, теперь дистанция сократилась, и она тоже слышит их.
- Иди за мной, - девушка отодвигает дверцу у стены, и мы ныряем в подвал.

Мы сидим неподвижно, она держит пистолет наготове, охраняя дверь. Такие сейчас времена, дети с оружием в руках борются за свою жизнь. Два голоса приблизились вплотную ко входу:

- Bem, onde posso encontr;-lo? O chefe vai descobrir, chute nossa bunda.
- Acho que pro inferno com ele, provavelmente ele foi para outra rua.
- Bem, estaremos de volta.

После этих слов они отдаляются от нас.

- И что они сказали? – с недоумением спрашиваю я.
- Вроде как решили, что ты пошел по другой улице. Они ушли. Подождем еще, а потом валим отсюда.
- Как скажешь.

Когда глаза адаптировались к темноте, я смог лучше рассмотреть, где мы сейчас находимся: старый подвал многоэтажного дома, громоздкие стальные трубы, уже много лет покрытые ржавчиной, в углу горят несколько свечей, там же расположилось что-то наподобие матраца. По современным меркам, она хорошо здесь обжилась.

- Это – твой дом? – спрашиваю я.
- Да, до сегодняшнего дня, - она отвечает с укором, - сейчас я соберу вещи, возьму пару банок консервов и мы уйдем отсюда. Здесь нельзя оставаться, люди Маркоса придут вновь, - опять этот засранец Маркос. Как же много зла он совершил, когда-нибудь он ответит.

Через пятнадцать минут она была готова. Я тоже всегда готов переезжать: из имущества у меня только рюкзак, и все, что можно в него положить. Может показаться, что этого мало, но я уверяю вас – вполне достаточно. Она кажется хрупкой, но то, каким ловким движением она закинула рюкзак на плечи, рассеяло все сомнения. Эта девочка готова ко всему.

- Что ж, идем, - она задула свечи, и, включив фонарик, направилась к противоположной входу стене. Я кивнул и пошел вслед за ней. Пройдя через люк, мы наконец выбрались из подземелья. Дом находится на окраине города, солнце слепит глаза с непривычки, оно слишком яркое, оно жжет их, беспощадно и без остановки. Перед нами – залитая лучами трасса, а за ней она – оранжевая пустыня.


Начало

(За полгода до событий «Погоня»)

Серое туманное утро. С самого вечера полковник не проронил ни слова. Это утро прямо как его настроение, знаете ли. Лоб его также нахмурен и весь в морщинах, лишь только черные усы двигаются в такт губе. Разделавшись с капустным салатом, он выполняет свой ежедневный обряд – включает телевизор. Впрочем, там ничего нового. Уже три месяца страну раздирают повстанцы, а СМИ только подогревают котел страстей. Такие уж законы в Магелландии, если огонь разгорелся, он сожжет все. Переключив на центральный канал, полковник застал следующую картину: в прямом эфире бунтующие окружили президентский дворец. Все происходит прямо на его глазах. В этот же момент раздается телефонный звонок; первый, второй служебные телефоны рассеяли спокойствие в его апартаментах. Но полковник не снял трубки, он и так понял все.

Сегодняшнее утро и правду особенное. Это даже Ник заметил. По улицам на окраине, по пути до его школы, нет никого. Лишь только изредка ему попадались ученики из младших классов, которые шли в другую сторону. Подойдя к серому зданию школы, он встретил своих одноклассников: разъяренную толпу с дубинками, битами и коктейлями Молотова. Они громили школу. Один из них забросил горящую бутылку в кабинет географии, и Ник увидел, как ярко полыхнула карта мира на стене у доски. Он развернулся и побежал назад, сын посла из всемогущей соседней страны, отношения со сверстниками у него явно не строились. Но куда ему идти? Домой, в школьное общежитие? Вряд ли сегодня там будет безопасно, учитывая то, что еще рано утром туда стягивались повстанцы, они садились на лавочки, собирались толпами, наверное, выжидали своих приятелей. Как назло, родители уехали на родину, пытаясь привлечь все силы для стабилизации ситуации. Ник один в этой гребанной стране, и он не знает, что ему делать. Поэтому он сделал то, что оставалось – направился в самое безопасное место – в сторону дворца Presidente.

Полицейская машина медленно катилась по дороге. Анна, расположившаяся на переднем пассажирском сидении, смотрела в окно. Ей было больно видеть то, что творилось вокруг. Обостренное чувство справедливости, доставшееся ей от отца, не позволяло бездействовать. Но что она могла сделать в свои шестнадцать лет? Ей приходилось мириться с беспомощностью, хладнокровно посещая уроки в стране, где вот-вот произойдет революция. Благо, школа закрытая.

Ее отец, примерный полицейский, аккуратно вел машину. Участник программы «Копы по обмену», он уже тысячу раз пожалел, что привез свою семью в эту треклятую страну. Откуда он мог знать, что местные служащие продажны, что им плевать на закон. Он видел лишь перспективы: тропический пояс, не особо большой город, какие там могут быть проблемы по сравнению с миллионником, откуда он вырвался? Вот только все сложилось не совсем так, как он хотел. Засуха, в течение года терроризировавшая аграрную страну, заставила местных жителей ополчиться, в первую очередь на иностранцев. Затем им не угодили власти. Да и они тоже хороши. Со всего участка работает только он, остальные давно куплены повстанцами. Страна находится на грани гражданской войны. Сделав очередной поворот на узкую улицу, машина встретилась с бешенной толпой, которая явно не хотела давать им проехать.

Повстанцы принялись стучать по машине. Анна, как и ее отец, оставалась холодна. Она с детства привыкла не бояться трудностей, такой уж у них характер; наверное, это семейное. Папа притопил педаль газа, и машина сбила двух человек с оружием в руках напротив. Падая, один из них разбил лобовое стекло, но они определенно отделались лишь испугом. Полицейский пытался ускориться, вот уже показалась дорога, свободная от людей, которые расступались, явно не желая повторить участь сбитых. Когда машина отъехала метров на пять, сзади послышались выстрелы.

Ник бежит что есть мочи. В городе хаос, вокруг все пылает, люди что-то кричат ему, но он не понимает. Он должен попасть во дворец Presidente. Во что бы то ни стало. Он уже рядом, сейчас, только перейти через дорогу, и Ник будет на месте. Но у дворца находится еще одна преграда – повстанцы. Они прыгают на забор, пытаясь отворить ворота, некоторые из них падают и уже не встают, другие же поднимаются и снова готовятся штурмовать дворец.

Перед входом у дороги останавливается черный лимузин, и из него выходит мужчина в военной форме. Ник часто видел его в посольстве. Мужчина молчит, на его лице спокойствие. На минуту толпа оставляет свое безумие и замирает. Перед ними национальный герой Магилландии, они расступаются, давая ему пройти во дворец. Все-таки хоть кого-то они признают. Ник понимает, что он опоздал.

Пройдя внутрь, полковник спешит добраться до кабинета Presidente. Хоть бы он успел. Он сдвигает тяжелую дверь и видит перед собой следующую картину: на лице Presidente ужас, он сидит в своем кресле и плачет, пытаясь вырвать волосы на своей голове, дикие стоны раздаются по всему дворцу. Он просто сошел с ума. Его довели до такого состояния. Полковник холодно подбирается к рабочему столу Presidente и видит, что отречение подписано. Так умирает свобода, так умирает демократия.

Полицейская машина выбралась из переулка. Проехав метров сто до окраины города, она останавливается. Поначалу Анна не придала выстрелам особого значения, как ей показалось, они даже не попали по машине. Но через мгновение она увидела, что у ее отца сквозное ранение. Из отверстия в животе сочится кровь, как и из его рта. Она ничем не может ему помочь, у него нет сил даже сказать ей что-нибудь. Она тоже молчит, она в ужасе. На последнем дыхании отец протягивает ей свой табельный пистолет, пистолет, из которого они так весело любили стрелять по банкам за городом в выходные. Их руки в крови; Анна крепко сжимает оружие, она ни за что не отпустит его.


Легенды оживают

- И куда мы идем? – я следую за ней вдоль трассы уже полчаса.
- Пока что прямо, - коротко отвечает она.
- Отлично, прямо, - очень информативно, - как хоть тебя зовут, скажи?
- Эн (N), - она повернула голову в мою сторону, и мы поравнялись.
- А я Ник, - она улыбнулась углом рта, - раз уж мы вляпались в историю, нам лучше держаться вместе. Все-таки объясни, куда ты меня ведешь?
- Послушай, мой брат, не знаю, как это сказать, автопират. Ты, наверное, слышал про таких, - я киваю. Когда-то мне попадались рассказы среди выживших, они говорили о толпах психопатов, которые после переломного момента гражданской войны, когда уже стало ясно, что привычному миру конец, сначала угнали несколько автобусов из числа общественного транспорта, запаслись оружием и гоняли по пустыне, грабя проходящие по ней поставки гуманитарной помощи. Потом вроде как, они засели в старом автобусном депо за городом, а сейчас они, хоть и разрознены, но все же продолжают свой промысел, - так вот, нам нужно найти его.
- То есть, ты предлагаешь сдаться этим отморозкам? Я вообще думал, что это городские легенды.
- Не переживай, справимся. Сегодня легенды оживут, - она делает небольшую паузу, а после сворачивает с трассы прямиком на оранжевую песчаную землю, - отлично, насколько я знаю, именно здесь проходят их патрули. Нам остается только ждать.

Жаркое знойное солнце испепеляет нас, целый день по лбу течет пот, и от этого никуда не денешься. Потому что ты в долбанной пустыне, понимаете. Вы когда-нибудь были в пустыне? Вот и я здесь впервые. Между тем на горизонте показался желтый городской автобус.

- Смотри, Эн, - показываю ей я, - кажется они реальны, - машина стремительно движется прямо на нас.
- Приготовься, и да, говорить с ними буду я.

В нашу сторону начинают стрелять, но бьют мимо. Ведь мы для пиратов тоже ценный груз. Мы бросаемся на землю, закрываем голову руками и лежим неподвижно. Когда они подъезжают вплотную и останавливаются, из автобуса выходят человек двадцать с автоматами. На их лицах черные маски, открыты только глаза. Они вплотную окружают нас:

- Встать, - говорит один из них, загорелый и высокий человек. Мы выполняем, - кто вы?
Эн не собирается церемониться с ними.
- Не трогайте нас, - ее голос замедляется, - Андрес, это ты? – окружившие нас люди вскидывают автоматы, а она пытается подойти к нему ближе. Я хватаю ее за руку, стараясь удержать на месте. Вдруг сзади по голове мне прилетает сильный удар. Это последнее, что я помню.

***
Проснулся я в кровати. В своей кровати, в комнате моей квартиры. Неужели это все мне лишь показалось? Если так, то это был ужасный сон.

- Сынок, вставай, на службу опоздаешь, - раздается из другой комнаты голос мамы. На шее сзади у меня установлена какая-то пластинка, я сразу же почувствовал ее. Я прикоснулся к ней, и она немного отошла. Интересно, так и должно быть? - Ты же не хочешь расстроить Лидэра Паблоса? Ой как я не хочу. Бензиновый медведь карает опоздавших, ты же знаешь.

Странно, но двери в моей комнате круглые. Что-то я не заметил этой перестройки. Может, я слишком долго спал? Я открываю шкаф, внутри все вещи, как под копирку, - только серая военная форма с погонами. Ладно, думаю стоит надеть ее. Выхожу из своей комнаты и иду на кухню. Мама что-то готовит, и, вот блин, у нее точно такая же пластина с печатной буквой «P». Она так плотно сидит на ее шее. Папа за столом доедает бутерброд и пьет что-то черное. Оно такое липкое, и сильно воняет.

- Сынок, проснулся? Поторопись, тебя ждут на посту, - говорит мне он.
- Каком посту, пап? Ты вообще о чем? – родители рассмеялись.
- Ты с одиннадцати лет служишь в армии Лидэра, и тут задаешь такие глупые вопросы. Конечно, на посту. А опоздаешь, и тебя бросят бензиновому медведю, - что за бред они несут? – ладно, поторопись. Завтракать хочешь? – он протягивает мне кружку с черной жижей.
- Нет, как-нибудь в другой раз. Пожалуй, я пошел.

Выхожу из квартиры на улицу. То, что я увидел, мягко говоря, поразило меня. На каждом столбе, на каждом углу висят флаги красного цвета с черным ромбом и опять же этой буквой «P». И везде портреты мужчины в военной форме. Рядом, по дороге толпа солдат катит большую прозрачную бочку, заполненную все той же черной жидкостью, которую с таким удовольствием предлагали мне выпить родители. С другой стороны две колонны солдат маршируют, напевая песню на португальском.

- Пойду-ка я в школу, пока вся эта хренотень не поглотила и меня, - прошептал я.

Когда я добрался до нее, то увидел еще более удивительное зрелище: на месте школы расположилась военная база с большим платцем, по бокам стоят наши учителя, а все мои одноклассники подметают улицу. Увидев меня, учитель направился в мою сторону. На лице его написано жуткое негодование:

- Ник, уже 12:02, ты опоздал, - прокричал он мне, - схватить его, - в ту же минуту четверо моих одноклассников схватили меня, - в яму. Бензиновый медведь хочет есть.

Они поволокли меня в сторону стадиона. Я сопротивлялся, как мог, но у меня ничего не получилось. Через мгновение я уже лечу в огромную яму на заднем дворе.

Вроде как я не сильно ударился, хотя и яма очень глубокая. Я даже смог сам подняться. Но что это такое? Напротив меня стоит, чтоб его, черный медведь. Изо рта у него капает все та же черная жижа, а в яме воняет бензином, сильнее чем на заправке. Эта тварь несется на меня, я пытаюсь убежать, выбраться наверх, но все мои попытки тщетны. Медведь хватает меня. Бензин течет по моему телу.

- Неее-ееееет, - с ужасом на лице я снова просыпаюсь. Мы в автобусе, рядом со мной на сидении Эн:
- Да уж, тебе здорово досталось. Как ты?


Философия действительности

- Неее-ееееет, - с ужасом на лице я снова просыпаюсь. Мы в автобусе, рядом со мной на сидении Эн:
- Да уж, тебе здорово досталось. Как ты?
- Вроде в порядке. Голова только раскалывается.

Я немного приподнимаюсь. Мы в передней части автобуса, рядом с водителем. Остальная его часть буквально забита этими боевиками. Хотя, это громко сказано. Когда они без масок, все становится на свои места: толпа молодых людей, приблизительно от семнадцати до двадцати лет; все они смеются, шутят друг с другом, некоторые спорят о чем-то. На удивление, среди пиратов много девушек, я-то думал, что они все закоренелые преступники. Может это лишь маски?

Увидев, что я проснулся, один из них приближается к нам:
- Ну как, отдохнул? – он смеется, - уж извини за то, что треснул тебя. Эн тебе уже все рассказала?
- Не понимаю, о чем вы. Нет.
- Ник, это мой брат, Тревор, - говорит Эн, переводя взгляд на меня, - и он очень разозлился, когда ты попытался прикоснуться ко мне. Я сто раз ему говорила, что сама со всем разберусь, но он.
- Не обращай внимания, - говорит мне парень, - сестра любит преувеличивать. Но я и вправду решил, что это ты ведешь заложника из города, а когда узнал в пленнице Эн, то меня было не остановить.
- В следующий раз сначала спроси, прежде чем бить, - потирая затылок, говорю я.
- Как скажешь, Ник, да? – я киваю, - кстати, мы уже приехали.

Автобус въезжает в депо. Сотни мертвых машин, ждущих своего возрождения, стоят повсюду. Весь городской транспорт собрался здесь. Пространство заполнено людьми, словно муравейник. Этакая Тортуга, ну или магелланское Нассау. Как вам будет угодно. Они помогают мне встать, вроде как, я держусь на ногах. И стоило ему ударить меня. Мы выходим из автобуса, и пираты разбредаются кто куда.

- Целые дни мы проводим в этих машинах, - Тревор разводит руками, - здесь мы живем, здесь мы спим, на них же счастливчики ездят в рейды. Большинству по душе такая жизнь. Они все кого-то потеряли, но депо объединило их. Ладно, пройдемте в мой дом.

Следуя за ним, мы подбираемся к одному из полузасыпанных песком автобусу. На окнах висят шторы, даже, вот же, есть пара комнатных растений. Недурно. Тревор с усилием отодвигает механическую дверь, и мы заходим внутрь. Понемногу темнеет.

***
Вечером мы разболтались.

- И как там, в городе? Как проходят твои поиски, Эн? - Тревор оживился, наверное, они давно не виделись.
- Пока что, безрезультатно. Как будто все против нас.
- У меня тоже порой возникает такое чувство, - встреваю в их разговор я, - будто нами что-то движет. Все эти революции, апокалипсисы, разве может это все быть просто так? Невидимая рука ведет нас, и путь проложен прямиком во тьму. Столько потерь, а ведь прошло только полгода. Страна опустела, давно вы видели на улице улыбающихся людей? Да вообще, давно вы видели незнакомых людей? Прошлый раз, когда я оказался на улице, меня чуть не пристрелили. За три яблока, понимаете? Разве могут люди, венец эволюции, допустить такое безумие? Нет, это все кому-то нужно. Кто-то хочет провести нас через это, и у него прекрасно получается, - в салоне наступает тишина.
- Философствовать – это хорошо, но я не фанат пустых разговоров, - Тревор смотрит прямо мне в глаза, - но могу дать ответы на почти все твои вопросы. Во всем прослеживается логика, и не стоит жевать эту эмоциональную жвачку. Лишь холодный расчет. Только скажи, ты правда хочешь знать, как все было?
Я киваю, еще бы.
- Да тут и объяснять нечего. Скажи, ты помнишь полковника Ромеро? Видный деятель Магелландии, - именно тогда я пересекся с ним. Перед ним остановилась даже толпа повстанцев, - он так ловко устроил заговор против президента, что многие даже ничего не поняли. Сначала, подкуп телевизионных каналов, нанятые саботажники повсюду. Потом его люди проредили полицию по всей стране, - Эн всхлипывает носом, - именно они убрали нашего отца. Просто, как шахматную фигурку. Лишь потому, что он носил погоны и мог думать. А завершилось все отречением президента. Понимаешь, классические военные перевороты в Латинской Америке теперь не в моде, вот ему и пришлось изощряться. Армия-то пойдет за ним, как и всегда. Те, кто остались из нее. Но даже такой шикарный план мог выйти из-под контроля.
- Поэтому мы имеем то, что имеем? Апокалипсис.
- Именно. Но, полковник действовал не один. Его агенты есть и среди повстанцев, и среди служащих.
- Мне плевать, сколько их, - Эн кричит, она в ярости, - убийцы отца ответят за все. Мы нашли ответственных, и теперь пришло время восстановить справедливость.
- Скажи, Ник, ты слышал что-нибудь о человеке по имени Маркос?
- Да, он держит под контролем кусок города на окраине.
- Отлично, - Тревор безумно улыбается, взгляд его обращен в бесконечность, - он наша следующая цель.


Охота

Утро наступило стремительно. Повсюду разлито машинное масло, потому спал я не очень крепко. В открытое окно салона залетал поток свежего воздуха, догорали еще вчерашние свечи. Эн и Тревор уже проснулись:

- Доброе утро, - сказал мне он, - не хочется начинать издалека, поэтому скажу сразу. Теперь ты – один из нас. Ведь ты не против? – Я киваю, а что еще остается? Миру конец, а здесь, здесь есть хоть какая-то жизнь. Я определенно за, - отлично, через пару часов присоединяйся на обсуждение плана, выступаем в час дня.

***
- Итак, машина Маркоса с продовольствием пройдет здесь, - объясняет загорелый парень, Андрес, я хорошо запомнил нашу первую встречу, - и здесь, - он водит указкой по карте пригорода, на которой расположены маршруты движения всех патрулей автопиратов и депо посреди пустыни.
- Сегодня он будет в дороге лично, - иногда у меня складывается впечатление, что Тревор давно слетел с катушек, - и мы перехватим его здесь, - он бьет ножом в участок пустыни, пробивая доску.
- Да, план-то хороший, - говорит один из людей, присутствующих в здании депо, - но вот что делать с перемирием? И не порть карту, благодаря тебе это предпоследняя.
- Перемирие? – в разговор встревает Эн, - они навязали нам свои правила, вынудили играть в игру, пригрозив прекратить торговлю. Бензин, еда, бензин, еда. Мы уже достаточно существуем, чтобы объявить себя независимыми. Пришло время играть на наших условиях, - в комнате наступает всеобщее оживление, Эн умеет воодушевить людей.
- И поэтому, - Тревор выдерживает недолгую паузу, - сегодня мы покажем им, кто мы такие. Мы заставим бояться всех выживших, решивших пойти нам наперекор. Чистите оружие, заправляйте автобусы, пропитывайте ткани горючим, и мы нанесем удар! – такое чувство, что они готовы начать штурм хоть сейчас.

***
- А тебе идет, только последний штрих, - Эн дает мне черную балаклаву, - вот теперь идеально, - к нам подходит ее брат.
- Ник, можно тебя на секунду, - мы отходим в сторону, - я хочу, чтобы ты понял, чем мы вообще здесь занимаемся. Ответь мне, какое самое главное оружие в наших руках?
- То оружие, что весит у тебя на поясе в кобуре, уже веский аргумент, - я не особо люблю играть в угадайку, - а вообще, к чему ты клонишь?
- Хахах, - он смеется, - ствол, определенно, оружие, но я хочу сказать тебе о другом. Запомни, страх наш главный козырь. Еще завидев нас на горизонте, они должны считать, что их дни сочтены. Именно для этого мы и используем всю мишуру, полуразряженные автоматы, горящие флаги, маски, наши ребята рассказывают небылицы про «автопиратов» среди уцелевших – мы должны дать им понять, что такое страх. Даже Маркос, местный главарь, боится нас. Надеюсь ты понял, о чем я?
- Вполне.

***
Автобус несется по песчаной дороге на всей скорости. Наконец, на трассе вдалеке показалась грузовая машина, по бокам охраняемая двумя мотоциклистами, и в автобусе началось оживление. Даже я проснулся, потому как здесь происходят странные вещи. Все из нас надевают маски, они безумны:
- Хоу, хоу, хоу, - они дают боевой клич хором, после чего три раза бьют прикладами автоматов кто по чем может: по полу, по балкам окон, по перекладинам и прочее. Это зрелище повторяется много раз, да уж, боевой дух у них явно на высоте. Когда мы максимально сократили дистанцию, Тревор начал отдавать команды.
- Поджечь флаги, - в окна с двух сторон выкидывают привязанные полотна, после чего их поджигают. Это выглядит фантастически, мне даже немного жаль людей Маркоса, - сбейте мотоциклистов, - кричит он, и в тот же момент несколько винтовок открывают огонь по мотоциклам, после чего те падают. К моему удивлению, мотоцикилисты не пострадали. Они просто встали с земли и начали пинать заглохшую технику. А эти пираты профи, - приготовиться к штурму, - снова боевой клич, теперь уже для того, чтобы его услышали на улице, - отлично, тормози. Мы перегораживаем дорогу машине Маркоса спереди, а внезапно появившийся второй автобус подпирает его сзади. Теперь он не уйдет. Мы организованно выбегаем наружу, окружая грузовик с пищей.
- Давайте-ка посмотрим, кто тут у нас? – Тревор размашистыми шагами приближается к кабине, где сидит главарь, после чего открывает дверь.
- Но, нооо, ведь, пе-пе-пе-реми-рие, - в данный момент он жалок. Наверное, когда он отдавал приказы своим психопатам стрелять по проходящим мимо его садов людям, он выглядел иначе.
- Пе-пе-перемирию конец, - улыбаясь, говорит Тревор и простреливает ему ногу. Маркос кричит, как сумасшедший.
- Полковник найдет вас, он вас всех истребит, - он хватается за свою окровавленную ногу. В этот момент к кабине подходит Эн, - аааа, нет, только не она, прошу. Не убивайте меня.
- Что ж, мы будем готовы, а теперь – вылезай, - они стаскивают его на землю, - играй мы по вашим правилам, ты бы уже давно лежал в кювете, но пришло время изменить условия игры. Теперь их диктуем мы, - Маркос стонет от боли, - но, ты будешь жить. Несмотря на то, что ты убил нашего отца, не беря в расчет твою преступную карьеру до революции и даже то, что ты творил последние полгода. Ты все равно будешь жить.
- Ибо мы строим новый мир, - заканчивает ее слова Трэвор, - связать его, - пираты накидывают на него веревки и заносят в салон автобуса, - а теперь в дорогу!


Театр

- Маркос больше нам не помеха, активисты направлены в город. Они сообщают, что, оставшись без главаря, бандиты разбрелись кто куда; они дезорганизованы. Наши люди привезут все ценное, что может пригодиться депо, плюс вчера мы угнали машину с продовольствием, да и топлива у нас достаточно, - заключает Андрес, как я понял, он выполняет роль координатора пиратов.
- Но лекарства, - Эн выглядит озабоченной, - нам нужны они, и еще средства защиты. Вдруг остатки военных, эти группировки нагрянут сюда. В первую очередь, мы должны как следует подготовиться к обороне. Поселение готово сражаться, но не готово жить.
- Согласен, у меня есть идея, - Андрес подходит к карте города, - это может показаться фантастикой, но, в начале войны ходили слухи, что в старом городском театре находится убежище времен холодной войны. Многие пытались разобраться, как попасть в него, но у них ничего не получилось. Я тоже участвовал в одной из экспедиций, правда, все было тщетно. Горожане говорят, это место охраняют животные, но не буквально, конечно. И вправду, в фойе театра есть табличка, на которой изображены рыба, колибри, леопард, броненосец и ящерица. Сколько мы не ломали голову, так и не смогли понять, зачем эти изображения. Правда, перед уходом на самой сцене сверху мы смогли рассмотреть точно такое же изображение птицы, как и на табличке. Но особо разбираться было некогда, мы уже уходили.
- Это отличная зацепка, - Тревор подходит к карте, - мы подойдем к этим изображениям поближе и постараемся понять, зачем они нужны, что скажешь, Ник?
- Я готов отправляться, давненько не был в театре.
- Не переживай, мы решим твою загадку, - уверенно говорит он.
- Надеюсь на вас, запасы очень бы нам пригодились, - Андрес одобрительно кивает.

***
Полтора часа мы добирались сюда. Мы в центре города, и все ради него – старого городского театра в колониальном стиле. Посольство недалеко, так что я часто зависал с друзьями на театральной площади до начала войны. Тогда все здесь было по-другому. Сейчас центр города, некогда величественный и ухоженный, представляет собой жалкое зрелище. Без контроля газон и кусты вокруг разрослись, упало несколько деревьев, а плетущиеся лианы начали виться по стенам театра, вход в здание полуразрушен, так что войти внутрь не составит особого труда. Перед входом расположился высохший фонтан.

- Мы прибыли, - Тревор оглядывается по сторонам, - вроде чисто. Да и вряд ли здесь кого-то можно встретить. Центр заброшен.
- Лучше не будем играть с огнем, пройдем внутрь.

Пробравшись через руины на входе, мы оказались в фойе. Красные дорожки, которыми уложены полы, совсем запылились. Без освещения позолоченные стены выглядят мрачно, особенно когда на скульптуры падает свет от наших фонариков. Пройдя дальше внутрь, на стене мы и вправду обнаружили табличку, о которой нам говорил Андрес. Все животные расположены в ряд, иероглифы с ними немного причудливы, в стиле древних Южно-Американских цивилизаций.

- Вот о чем говорил координатор, - я стираю пыль с таблички, оголяя лампы, расположенные в глазах животных.
- Это что, индикаторы? – Тревор пытается получше рассмотреть иероглифы, - значит, если взаимодействие с символами прошло успешно, лампы загораются?
- Звучит вполне логично, Андрес говорил, что видел колибри наверху сцены. Пойдем и проверим?
- Да, вперед.

Мы продвигаемся сквозь длинный коридор прямиком к зрительному залу. За тяжелыми дверьми нас ждет очередной отголосок утерянной жизни: ряды кресел, запыленных за столь длительный срок, здесь явно давно не было никого. Кулисы оборваны, да и сама сцена выглядит дряхлой.

- Посвети вон туда, - Тревор пытается найти изображение птицы, передвигая луч от фонаря.
- Кажется, вот оно, - я наткнулся на иероглиф колибри на верхней перекладине, прямо на задней стене сцены. В дальнем углу мы замечаем лестницу.
- Помоги подняться, Трев, - мы ставим ее, и я карабкаюсь наверх к картинке, - отлично, она немного выпирает, - я нажимаю на нее, - теперь посмотрим, ожила ли птица в фойе.
Так и есть! Глаз колибри на иероглифе в фойе загорелся. Отлично, начало положено.
- Хорошо, но вот что делать дальше, у тебя есть идеи? Театр огромный, искать крошечные иероглифы по всем стенам. На это уйдут недели.
- Да, но, постой. Птица наверху, понимаешь? У меня есть одна мысль, вернемся на улицу. Мы подходим к осушенному фонтану, - если я не ошибаюсь, а я никогда не ошибаюсь, то рыба должна быть здесь. Ну же, помогай искать.

Тревор прав, очередной раз я с ним соглашаюсь. Пройдя вдоль стенки фонтана, я наткнулся на иероглиф рыбки с таблицы:
- Смотри, все верно! – он подходит и нажимает на иероглиф.
- Отлично, два из пяти. Да, мы справимся, - в фойе нас ждала заслуженная награда: сверкающий глаз колибри и рыбы определенно поднимали настроение и давали надежду разгадать загадку старого театра, - ну как, у тебя есть еще идеи?
- Да, я думаю, давай разделимся? Понимаешь, броненосец, броня, защита, да, я думаю стоит проверить комнату охраны. Сможешь? А я пока займусь остальными.
- Конечно, как скажешь, - он подходит к плану здания и ищет на нем комнату охраны, - а какие мысли с другими животными, о, Великий мастер загадок?
- На сцене я видел старое дерево с большими ветвями, декорации. Если бы я решил спрятать леопарда, то сделал это именно там.
- Звучит разумно. Что ж, к делу, - мы расходимся в разные стороны.

Забраться на толстенную ветку искусственного дерева не составило особого труда, но оно того стоило: маленький леопард, спрятавшийся за толстым слоем пыли, покорно поджидал меня. Еще мгновение, и я бежал назад в фойе.

Тревор уже здесь, и он выглядит довольным:
- Твой план сработал, ты только посмотри туда, - он показывает рукой на четыре светящихся глаза животных. Осталась ящерица, Ник.
- Так, ящерица, ящерица, нора! Нора, где живет ящерица. Что же это может быть? Яма?
- Точно, оркестровая яма, идем, - Трев возвращается обратно в концертный зал, я иду вслед за ним. Сдвинув пару стульев для музыкантов прямо перед сценой, он наткнулся на последнее изображение – причудливый иероглиф-ящерицу, - дело в шляпе, - с радостью говорит он и жмет на последнюю кнопку. В этот же момент из фойе раздается сильный грохот, - что там?

Вернувшись, мы увидели, что часть стены, на которой висела табличка, опустилась ниже пола, открыв нам проход в потайной коридор театра. Лестница вниз ведет нас прямиком на склад.

- Выходит, автономное питание все еще работает – Тревор немного удивлен, да и я тоже. Полгода назад электричество исчезло, но двери открылись. Возможно, это какой-то механизм? То, что мы увидели внутри прервало все рассуждения. Целый склад коробок с антибиотиками, водой и продовольствием, одежда, средства химической защиты, да и сроки годности у всего допустимые. Правительство стабильно освежало запасы. Как же мы благодарны им в эту минуту.
- Отлично, надо пригнать сюда транспорт, пойдем на улицу, сообщим в депо о нашей находке.


Кринхи

Патрульная машина спокойно катится по просторам пустыни. Сегодня тихий солнечный день, из звуков лишь шум ветра в окнах и поющая магнитола. Эн щелкает кнопку, переключая один трек за другим.

- Вот это определенно то, что нужно, - наконец выбрав песню, она выглядит довольной. Эн улыбается. Солнечные лучи аккуратно ласкают ее губы, не попадая на глаза из-за откидной панели, - обожаю эту песню, - она даже немного подпевает. А у нее неплохо получается.
- Да, это высший класс, - отмечаю я. Музыка и вправду зачетная. Я прибавил газ, хотя кого я обманываю, от этого патрулирование не закончится быстрее.
- Не гони, Ник. У меня странное предчувствие, - Эн выглядит встревоженной, - здесь слишком тихо. И правда, мы заехали на пустырь перед старым заброшенным монастырем, вокруг нет никого.
- Думаю, все в порядке.

Через мгновение перед машины проваливается. Кажется, яма была прикрыта досками, а сверху она присыпана песком:
- Твою мать, что это?! – в эту же секунду машину сверху закрывают плотным брезентом. Мы в темноте. С разных сторон прилетают удары копий. Удар, еще удар. Они пробивают корпус машины, хорошо, хоть в нас не попали. Все двери буквально изрешечены.
- Добыча, добыча! – слышатся детские голоса снаружи. После этого в салон начинает поступать смесь песка и едкого газа, Эн закашливается и через пару секунд теряет сознание. Следом отключаюсь я.

***
- Может, еще раз облить его холодной водой? – смутно, приходя в сознание слышу я, - а нет, очнулся! Добыча очнулась! Добыча очнулась!

Открыв глаза, я застал удивительную картину: толпа детей с копьями вокруг меня водят хоровод; Эн привязана ко мне сзади, мы соприкасаемся спинами, сидя на одном стуле.
- Ник, они поехавшие, - шепотом говорит мне она.
- Да, вижу, мы крупно вляпались.
- Нужно сказать жрецу, что они пришли в сознание. Он явно захочет провести обряд.
- Эй, ты, дурила, - девочка лет двенадцати тыкает в меня тупой стороной копья, - давненько нам не попадалась такая крупная рыбка. Жаль, ваш самосвал не помог увезти наших братьев. Никто не тронет их, - эти дети явно агрессивные.
- Да где же жрец?
- Идет, идет. Приготовьтесь, братья. Сегодня быть обряду! – в комнату заходит «жрец», парнишка лет тринадцати-четырнадцати, наверное, самый взрослый из них. Вот же блин, когда я увидел его лицо, то остолбенел. Это же Дамиан, парень из нашей школы. Пару раз мы ходили вместе на учебу, там было много детей разных возрастов. Неужели он и есть жрец, предводитель этих чокнутых детей.
- Ник? – слава Богу, он узнал меня, - ну и кого вы поймали? Он вовсе не похож на добычу.
- Но их самосвал заехал на нашу землю! Они угодили в яму, сама судьба выбрала их.
- Ну уж нет, жрец отказывается. Немедленно развяжите их.
- Как скажешь, жрец, - они его слушаются. Они ему подчиняются. Беспрекословно, его приказ для них – воля судьбы. Дамиан помогает мне встать. Он причудливо одет, как и все эти дети: белые грязные майки, шорты, у некоторых – самодельные набедренные повязки. Волосы их оттопырены. Это какой-то сумасшедший дом, а не монастырь.
- Кринхи! Сегодня в наш дом пришли друзья! – жрец показывает толпе детей нас, поднимая мою руку вверх, - пусть они будут, как дома, - вокруг всеобщее оживление, они прыгают, свистят, теперь они и не кажутся такими опасными, - Жрец забирает их!

После этих слов мы втроем выходим из комнаты, и он проводит нас в другое крыло монастыря в свой кабинет. По пути мы видим ящики с продуктами, части разобранных автомобилей, а главное – все усажено детьми разных возрастов. Расположившись в кабинете, мы почувствовали себя в безопасности.
- Ник, даже не спрашивай, что здесь происходит, это слишком долго объяснять, утром вы вернетесь домой.
- Все же расскажи, Дамиан? Какого хрена у вас здесь творится.
- Ладно, если тебе хочется знать. Когда началась революция, школу эвакуировали. Но блин, я опоздал на автобус. Тогда меня посадили на рейс с детьми из приюта. Когда мы выехали из города, за нами завязалась погоня. Пару повстанцев решили, что в автобусе солдаты. Догнав нас у монастыря, они пристрелили водителя. Видел бы ты их глаза, когда они зашли в автобус, доверху забитый детьми.
- И что же они сделали?
- Для начала растерялись. Опешили. А потом они просто развернулись и уехали. Оставили нам пару ящиков с консервами и свалили. Больше мы их и не видели.
- Это ужасно, - в разговор вступает Эн, - как они могли так поступить с детьми?
- Я и сам не понял, многие дети вообще не очень-то соображали, что происходит. Мы посреди пустыни, и мы никому не принадлежим. Никому нет до нас дела. Поначалу было трудно. Припасов нам совсем не хватало. Потом мне пришла идея представить наше выживание как игру. Я раздал ребятам роли и принялся руководить. Лучшим решением было выкапывать ямы на дороге и грабить проезжающие машины. Мы нападали на одиночек, пускали в салон выхлопные газы с канистры, чтобы заставить их закашливаться, пока не нарвались на машину, перевозившую усыпляющий газ. Наверное, где-то стащили у военных.
- А куда вы девали пойманную «добычу»? Нас они называли добычей.
- Это отдельная история. Вкратце скажу так, мы накачивали их газом, это называется «обряд», а после, пока они спали, оттаскивали в пустыню, где и оставляли. Мы не знаем, что с ними становилось, но больше они нам не попадались.
- Это безумие пора остановить. Мы живем в автобусном депо, мы – автопираты, - говорю я, - но и для вас у нас найдется местечко. Так что решайтесь.
- Ну, - Дамиан засомневался, - пожалуй, нам не помешало бы вернуться в реальность. Мы согласны.
- Отлично, а теперь будь добр, верни мне рацию. Я свяжусь с Тревором, сообщу о находке.


Цена времени

Вода весело бежит из крана, струи переливаются радугой на свете лампы. Это утро ничем не отличается от вчерашнего. Анна чистит зубы, делая все по рекомендациям стоматолога. В этом вопросе она очень старательна. Она берет тюбик с зубной пастой, сжимает и подбрасывает его. Когда он достигает зенита, Анна щелкает пальцами. О, чудо, работает! Вы это видели?

Тюбик замирает в воздухе, как и летящая из него на пол паста. Вода перестает литься, образуя плотный поток воды, твердый, как камень. Она аккуратно пробует его сдвинуть, но у нее ничего не выходит.
- Получилось, - радостно восклицает Эн. Теперь она – хранитель времени. Она с детства чувствовала эту силу, доставшуюся ей от предков. Она ждала этого момента, и он, наконец, наступил.

После того, как она щелкнула пальцами еще раз, вода вновь беззаботно полилась, а тюбик упал на пол, замазав его пастой.
- Вот блин, теперь придется убираться, - на лице ее улыбка, она счастлива. Наконец она получила обещанную ей силу.
- Анна, что у тебя там происходит? - послышался голос из соседней комнаты.
- Все в порядке, пап, - она выходит из ванной комнаты, - ты не поверишь в это, у меня получилось! – на лице отца смешанные чувства. Он рад за свою дочь, но в то же время строг и суров.
- Если так и есть, - он смотрит ей прямо в глаза, давя ее взглядом, словно прессом, - то ты должна понять. Как бы долго этого ты не ждала, тебе следует уяснить одну вещь: это ответственность, и ответственность большая.
- Я знаю, папа, я справлюсь, ты готовил меня к этому дню всю мою сознательную жизнь.
- Молодец, дочка. Я на тебя надеюсь, - он крепко обнимает ее, - а теперь собирайся в школу.

***
Машина прорывается через толпу повстанцев. Вот впереди уже показалась свободная дорога. Лишь услышав сзади выстрелы, Эн щелкает пальцами. Она смотрит на отца; он невредим. Хранитель времени с трудом выбирается из машины через открытое окно, она подготовилась заранее, будто зная, что это произойдет.

Она прорывается через толпу окружающих их людей. Они, словно статуи, изваянные много веков назад древнегреческими мастерами; тела их неподвижны и грациозны. Она пробует одного из них на ощупь. Он словно камень, а вовсе не живая плоть. Это пугает ее. Эн еще никогда не видела живых людей замороженными во времени. Но сейчас ее задача в другом.

Она осматривается вокруг. Облака остановились, птицы замерли в полете. Хранитель времени – довольно мрачная профессия. Но Эн давно была готова к этому дню. В одном из окон позади переулка она замечает снайпера. Из этого же места по траектории летит пуля. Она застыла, подлетая к машине. Она летит прямо в ее отца. Хранитель времени не может этого допустить. Забравшись на багажник машины одной ногой и став другой на голову одному из рослых повстанцев, Эн смогла добраться до пули.

Свинцовая капля смерти, будто дождь жнеца, висит в воздухе. Эн может взяться за нее руками и повиснуть в пустоте, но она здесь не для того, чтобы отдыхать. Она пытается сдвинуть ее, прилагает сумасшедшие усилия, чтобы хоть на пару сантиметров развернуть этот глупый кусок металла подальше от машины, подальше от ее отца.

Эн кричит. Она стерла руки в кровь, которая сочится по ее кистям, по ее предплечьям. Но ей все равно. Она должна спасти папу, во что бы то не стало. С трудом она чувствует, как медленно пуля поддается ей. Она разворачивается. Еще чуть-чуть, и этого будет достаточно, чтобы изменить мир. Ее мир. Такой маленький, но в то же время огромный. У нее получилось. Нос пули, сместившийся на дюйм вбок, вырисовывает свой полет, который закончится прямо на голом асфальте рядом с машиной. Теперь никто не должен пострадать. Эн знает, чем это может грозить. Но ей все равно. Вытерев пот со лба, она возвращается в машину. После того, как она ловко залезла под ремень, она снова щелкает пальцами.

В это же мгновение пуля бьется о землю рядом с дверцей водительского сиденья.
- Боже, нет, Эн, - папа смотрит на ее окровавленные руки, - что же ты натворила?
- Все будет хорошо, пап.
- Ты забыла все, что я говорил тебе. Нашу судьбу нельзя изменить. Ты – хранитель времени, а не Бог. Ты должна была лишь смотреть за порядком. Теперь нашему миру конец, - после этих слов люди на улице разбегаются кто куда может. Огромная воронка воздуха засасывает все на своем пути, земля начинает трескаться, огромные глыбы летают вокруг, снося повстанцев, еще один камень прилетает в полицейскую машину, после чего ее подхватывает воздушный поток, кружащий пассажиров в сумасшедшем танце.

Как можно было доверить время людям?

После этих слов в своей голове Эн всегда просыпается. Она плачет, тихо, чтобы никто этого не видел. Никто не должен знать, что иногда даже она позволяет себе быть слабой. Этот кошмар преследует ее с того самого дня, как только это случилось. Она не знает, как ей быть. Наверное, просто придется жить с этим.


Бойня

Сегодняшний день явно не задался. Даже в воздухе витает что-то ужасное. Каждый из нас чувствует это, но никто толком ничего не знает. Андрес собрал верхушку пиратов у себя в центральном здании депо, наверное, случилось что-то важное.
- У меня дерьмовые новости, - начинает свою речь он, - сегодня с патрулирования не вернулись Лино и Джон, - Андрес выглядит подавленным, - наши люди сообщили, что они мертвы. Солдаты полковника расстреляли патрульную машину на окраине города, оставив мрачное послание. Они собираются мстить за Маркоса.
- Но, если они узнают, что он жив. Вдруг тогда штурм удастся отложить?
- Полковник не хочет идти на переговоры, мы пробовали. Карательный отряд будет здесь через два дня.
- Нам нужно что-то предпринять, - Эн не собирается так просто сдаваться, - ведь мы можем как-то их остановить?
- Боюсь, здесь мы беспомощны, нужно начинать эвакуацию поселения, - жаль, Тревор не пришел на собрание. Он сейчас в рейде, он бы показал этим соплякам, как нужно реагировать.
- Но все, все что мы строили, приложив столько усилий, погибнет? Разве такого финала мы все ждали?
- Эн, я понимаю тебя, - мне нужно сказать что-нибудь ей, - но мы не можем больше рисковать жизнями наших людей. Жизнь – это самое ценное, что есть у нас. А у полковника есть гребанная армия психов, и они готовы прийти сюда, - каратели – самые отмороженные противники, которых только можно встретить сейчас в Магелландии. Бывший спецназ, именно они доходчиво объясняют группировкам в городе, кто здесь главный, - я бы не хотел этого говорить, но я согласен с Андресом. На карту поставлено слишком много.
- Это просто ужасно, - ей даже нечего возразить. Она знает, что мы проиграли. Просто не хочет в это верить, - бессилие – самое страшное чувство на земле.
- После ужина я объявляю об эвакуации, - твердо заключает Андрес.

***
Люди вокруг разбиты. После того, как они узнали, что случилось с ребятами на патрульной машине, в поселении будто поселился мрак. Больше ни одного радостного голоса; депо – центр жизни в этой Богом забытой стране, увядало от страха на наших глазах, и мы ничего не могли исправить.

Выгнав пять автобусов на центральный выезд, пираты принялись к эвакуации:
- Осторожно. Всем хватит места. Это эвакуация, а не побег, не волнуйтесь, никто не пострадает, - командиры пиратов помогают следить за порядком.
- Садимся в автобус, Ник. Мы не должны раскисать, наши люди рассчитывают на нас.
- Да, ты права, - остается только согласиться. Иначе мы обречены. Когда первая машина приготовилась отъезжать, на въезде показался рейдовый автобус. Он перегородил нам дорогу, после чего из него вышел Тревор с автоматом.
- Это еще что за хрень? – кричит он во весь голос.
- Все кончено, Трев, поселению конец, - Андрес пытается объяснить ему все, что происходит.
- Да нет, ребята, это вы – конченные. Первый раз вижу таких трусливых пиратов, - он смеется, - а ну выходите, жалкие крысы, все на борт! – после этих слов Тревор дает автоматную очередь в воздух. И люди его слушаются.

Забравшись на крышу автобуса и собрав перед собой все поселение, Тревор начинает свою речь:
- А теперь постарайтесь-ка мне объяснить, что здесь происходит?
- Слезай оттуда, нам нужно серьезно поговорить, - Андрес даже немного разозлился, да что там, иногда поведение Тревора выводит всех. Хорошо, что он добрый придурок.
- Сначала ответьте, что это? – он показывает дулом автомата на эвакуационные автобусы, - представление?
- Нет, Трев, - в разговор вступает Эн, - это люди Полковника. Они застрелили патрульных и передали угрозу. Через два дня здесь будут его каратели.
- Это и всего? Ахахахаххах, - сумасшедший псих опять смеется. Ему смешно с наших чувств.
- А что тебе еще надо, блин? Подождать, пока нас сотрут с лица земли?
- Нет, нет, - в эту же секунду Тревор становится серьезен, как никогда. Его голос холоден, а взгляд мрачен, - я лишь хотел увидеть автопиратов, тех самых головорезов, которые держат в страхе всю Магелландию. Но, вернувшись домой, я увидел цыплят, собравшихся бежать с бойни.
- Мы рады идти за тобой, - кричит один из пиратов, - но что мы можем? Наши автоматы ничего не сделают армии Полковника, а уж тем более его карателям.
- А кто вам сказал встречать его людей с голыми руками? – он меняет интонацию так, что от его слов в груди разгорается огонь, - парни, несите добычу! - из салона автобуса выходят несколько пиратов с ящиками, - мы перехватили это чудо у каких-то придурков в пустыне. Они уже давно грабили армейские склады. Да кому могло быть нужно это барахло?
- Что там, Трев, чтоб тебя?
- Это противотанковые мины, автопираты, - парни в масках достают пятнадцатикилограммовые металлические штуковины из ящика; в толпе появляется оживление. Надежда будто возвращается в сердца людей, их воодушевленные голоса повсюду слышатся, и они уже не кажутся такими обреченными, - угадайте, кто любезно согласился рассказать, как пользоваться минами в обмен на свою жизнь? – Тревор снова хохочет. Этот смех передается и всем остальным.
- Это может нас спасти, - полушепотом говорит Эн, стоящая рядом со мной. Тревор дает еще один залп из автомата в воздух.
- С этой минуты, - он выдерживает паузу, - и до самого конца, до смерти последнего автопирата, я запрещаю вам бояться. Бояться будут нас, - люди одобрительно кричат, - покажем им, с кем они связались! – толпа начинает хлопать. Кажется, они готовы идти за ним хоть на край света, - а теперь расходитесь по домам, и да, автобусы не забудьте загнать в стойла. Вечер окончен.

***
- И какой план, брат? – Эн улыбается, да у всех хорошее настроение. Мы в центральном зале депо у доски.
- План предельно прост. Мины - это хорошо, но как заставить карателей наехать на них?
В зале наступает неловкое молчание.
- Я предлагаю следующее: выстроим автобусы вдоль дороги в два ряда по бокам, создав своего рода коридор. От них вбок выкопаем рвы, благо, инструменты у нас есть, Кринхи подкинули эту чудесную идею. В общем, хотя бы со стороны города. У нас есть два дня, как никак мы должны успеть. Увидев эту картину, каратели захотят проехать по нашей дороге. Но они-то не будут знать, что она устлана минами.
- Звучит неплохо, Трев, должно сработать.
- Тогда мы поступим так. Поднимайте людей завтра в шесть утра, как только рассветет. У нас много работы.

***
Через два дня все было готово. Автобусная аллея, состоящая из двадцати машин, гордо окружала въезд в депо. По бокам были вырыты глубокие ямы, охранявшие подходы к поселению.
- Все готово, теперь будем выжидать.

Вскоре вдалеке на дороге показался сверкающий на солнце броневик карателей Полковника.


Взрыв

План Тревора сработал. Когда броневик попал в западню, раздался такой взрыв, что он подлетел, разбросав осколки на двадцать метров; на дороге теперь нехилая воронка, а ближайшие автобусы повалились набок.
- Да! Получилось! – поселение радовалось, будто дети первому снегу.
- А это еще что такое? – говорит Андрес, глядя в бинокль. На подходе к депо приближается пехота карателей Полковника.
- Этого дерьма мы не учли, - Трев кусает нижнюю губу, - так, все, кто могут, хватайте оружие и на позиции. После этих слов рядом с нами разрывается минометный снаряд. Начинается обстрел поселения.
- Твою мать, миномет на горе, - Андрес кричит во весь голос, - Тревор, нужно увозить людей.
- Да, я знаю, только без паники, командиров сюда, живо, - они тут же подбегают, - значит так, сажайте людей на автобусы и увозите в условленное место, все как мы планировали на этот случай. Сколько там карателей?
- Человек двадцать – двадцать пять, плюс миномет, - говорит Эн.
- Хорошо, с нами остаются еще шесть человек, снайперы, остальные эвакуируются, воспользуйтесь запасным выездом. Остаемся на связи, все ясно? – командиры кивают, - приступайте.

На удивление, все проходит организованно. Когда последний автобус покинул депо, произошло то, чего мы все так боялись. Мина угодила в топливный склад. Все, что пираты собирали столько месяцев, в мгновение обернулось против них самих. Взрыв, еще взрыв. То там, то здесь вспыхивает огонь. Все поселение горит.
- Вот же блин, ладно, - Тревор смеется, - хрен с ним. Автопираты, пора показать им, кто мы такие. Снайперы, чтоб вас, разберитесь с этим долбанным минометом, - раздается пару выстрелов; каратели, обстреливавшие нас, нейтрализованы. Пехота противника открывает по нам огонь. Анита, снайпер, и Рамон падают замертво.
- Только не это, живо все в укрытия, и не высовываться, - Андрес не привык терять своих людей. Ведь это наши братья и сестры. Мы все – автопираты.
- Нужно подавить этих ублюдков, Ник, иди сюда, - я подползаю к Тревору, стараясь быть предельно осторожным. Он открывает ящик, стоящий рядом с укреплением на стене депо, - а вот и подарочек, ну же, помоги поставить, - это пулемет! Откуда в поселении пулемет? Впрочем, сейчас это не очень-то интересно знать, главное – это спасти то, что осталось. Мы закидываем его наверх, Тревор вставляет ленту с патронами, придерживая ее, - приготовься стрелять. Твоя задача – задавить их огнем. Заставь их прилипнуть к земле, словно они пузом приросли к ней еще в детском саду. Тебе ясно?
- Да, да. Я справлюсь, - мои руки трусятся. Я еще никогда не стрелял в живых людей. Что за хренов день?
- Отлично. Остальные, будьте наготове. У нас высотное преимущество. Как только Ник откроет огонь, приготовьтесь. Дайте им лечь и по команде гасите всех, кого можете. Начинаем. Триии, двааа, один!

Я сжимаю спусковой крючок, и поток пуль, словно струя из поливочного пистолета, выплескивается на карателей. У меня получилось скосить пятерых до того, как они поняли, что происходит. Еще двенадцать застрелили наши; Томас словил пулю в лоб.

Нам некогда думать о потерях. Когда ты видишь, как человек, с которым ты вчера разговаривал, сегодня уже лежит на земле в крови, в тебе будто что-то замирает. Нет ни сострадания, ни жалости. Просто очередная потеря, думаешь ты. Но это во время боя. Сожаление, это самое горькое чувство утраты, приходит немного погодя. Тогда, когда все стихнет. Когда ты останешься один. Будешь лежать ночью и думать, почему этот мир устроен именно так. Почему люди стреляют в друг друга? Разве нет иного пути? Столько пустых вопросов и ни единого ответа. Хотя, смысл, пожалуй, прост, как и все гениальное. Этого человека больше нет. И все. Все остальное – лишь пустая болтовня на фоне утраченной жизни, от которой никому легче уже не будет.

Сегодня я впервые забрал чью-то жизнь. С самого начала войны я боялся этого дня. Старался избегать перестрелок, быть уступчивым и покорным. Все ради того, чтобы хранить жизни живых. В этой стране слишком много мертвых людей. И сегодня по моей вине пять человек умерло еще раз. Пока что пять. А что будет дальше?

- Давайте, их осталось пятеро, - Тревор пытается нас подбодрить, - у нас численное превосходство. Задавим уродов числом, - иногда я задумываюсь, что сделало его таким. Психопатом, которым я его знаю. Или это лишь панцирь, под которым скрывается настоящий Трев. Возможно, он просто выбрал этот стиль для выживания? Я никогда не видел его одним. Может быть, ему больнее всех осознавать происходящее здесь, но он не может позволить себе такой слабости, как что-то чувствовать.
- Они боятся нас! – кричит Андрес, изредка смотря с помощью зеркала на поле боя, - они не знают, что им делать.
- Пора положить этому конец, - отвечает Эн, перезаряжая автомат.
- Согласен, сестра, - Тревор достает связку гранат, - и я знаю, как это можно сделать, - он встает в полный рост и принимается метать гранаты. Несколько выстрелов в нашу сторону. То там, то здесь гранаты разрываются и раздаются крики карателей. Затем все стихает. Неужели, у нас получилось? Я смотрю на Тревора, но его нет на том месте, где он был.

Он лежит на земле, кровь течет из раны в его груди, обрамляя песок вокруг. Он кашляет. Эн и я подбегаем к нему.
- Как ты? Что с тобой, Трев? - она выглядит напуганной.
- Все в порядке, лишь царапина. Плечо зацепило, - подошедший Андрес осматривает рану.
- Да, он определенно будет жить. Не стоит волноваться, через несколько недель будет как новенький, - успокаивающе говорит он.
- Ты не забыла, сестра? Мы строим новый мир. Им не достать нас так просто. Дайте-ка мне рацию, - я протягиваю ему устройство, - командиры? Это Тревис. Хоть и не обошлось без потерь, атака отбита, возвращайтесь. Здесь еще многое предстоит восстановить. А еще мы разжились новеньким минометом, - смеется в трубку он.


Там, где все началось

В воздухе еще чувствуется запах гари. Крыши черных выжженных автобусов блестят на лунном свете. Вернувшиеся пираты немного шокированы, но все же рады, что их дом уцелел.
- Да, нам предстоит еще много работы, - Андрес подсчитывает убытки, - двадцать пять машин выведено из строя, уничтожены два топливных склада из пяти, а еще гребанная воронка на самом въезде в депо, так что центральный въезд пока что парализован.
- По сравнению с тем, что мы сделали это – пустяки, - улыбаясь, говорит Эн. Тревор с перемотанным плечом сидит на стуле, - а ты что думаешь, человек-мумия? – мы смеемся.
- А я думаю, это не очень-то забавно, хотя, признаю, шутка хорошая. Хоть и злая. Но если с кем судьба и сыграла злую шутку, так это с Полковником. Наши агенты в городе сообщают, что он потерял свою армию здесь, в депо Автопиратов. Остальные, как только узнали, что броневик взорван, а пехотинцы перемолоты, сразу же покинули посты. Он отправил сюда своих самых верных людей, и теперь они все мертвы.
- Война для него проиграна, - заканчиваю мысль я.
- Да, но для нас она еще не выиграна. Пока Ромеро может ходить и говорить, он опасен. Нужно покончить с ним.
- То есть, ты предлагаешь штурмовать дворец Presidente?
- Именно. Снарядим рейдовый автобус, установим в люк сверху миномет, сделаем доступ для пулемета, благо, окна зашиты металлическими пластинами, и вперед. Пришло время освободить Магелландию. Итак, возражений нет? Тогда выступаем утром.

***
Автобус не спеша катится по городским улицам. Вокруг мертвая тишина, на улицах ни души. Лишь изредка из окон домов на нас посматривают напуганные горожане, те, кто уцелели. Наверняка, они первый раз видят автопиратов вот так, вживую. Тревор позаботился о том, чтобы все выглядело эффектно. В окна просунуты стволы автоматов, изредка раздаются выстрелы в воздух, горящее полотно, длиной с автобус, развивается над его крышей.
- Все должны знать, что мы непобедимы, - говорит он, - даже Полковник сломал о нас зубы, а теперь мы сломаем его правила. Хотя какие правила? Он давно ничего не контролирует. Вперед, пираты! – раздаются радостные возгласы.
Вскоре автобус подбирается ко дворцу, и стрелок дает залп из пулемета по замку на кованных воротах, после чего они распахиваются настежь. Вокруг нет никого, хотя укрепления изготовлены на славу, еще по армейским правилам. Мы проезжаем на площадь перед входом во дворец и останавливаемся. Пираты выбираются наружу, занимая позиции вокруг.
- Ни единой души? – с сомнением в голосе говорит Андрес, - не похоже это на Полковника.
- Думаю, внутри нас ждет сюрприз, что ж, пройдемте. Двое пиратов идут с нами, остальные остаются здесь. Окопайтесь и будьте наготове, мало ли чего они придумают. Ну а мы идем вперед, - он делает жест рукой, показывая на тяжелую дверь, ведущую во дворец Presidente.

Внутри также мрачно, как и на улице. Все залы в пыли, на коврах разбросан мусор. Кажется, в левом крыле был лазарет. Они неплохо тут обжились, хотя, кажется, здание будто замерло с раннего этапа войны. Оно было неприкосновенным для всех граждан и стало генеральным штабом полгода назад. Здесь Полковник установил свою деспотичную власть. Здесь же он ее и потеряет.

Пройдя по коридору на второй этаж, мы подошли к кабинету Presidente. Тревор сдвинул тяжелую дверь, и мы вошли в комнату. Но увидел я там не то, что ожидалось. Не труп, нет, он не застрелился, и даже не пытался стрелять в нас. За столом сидел поседевший мужчина в военной форме, некогда бывший полон сил и уверенности; сейчас же он представлял нечто обратное. Взгляд, направленный в пустоту, пепельные усы, небритая щетина – вот что из себя представлял нынешний правитель Магелландии.
- А, наконец-то вы пришли, - он говорит быстро, не поднимая на нас взгляда.
- Полковник Ромеро, какая встреча, - Тревор проходит к его столу, - наверное, не ожидали нас увидеть?
- Никак нет; напротив, я наслышан о ваших делах и ждал вас, как и свою судьбу. Но я хочу, чтобы все завершилось честно.
- Где ваши люди, Полковник? Моим пиратам что-то угрожает? – вступает в разговор Андрес.
- Нет, нет. Вы перебили почти всех. А когда утром стало известно о вашем визите, я распустил оставшихся. Приказал сорвать с себя опознавательные знаки и уйти. Хочу попросить вас лишь об одном, не причиняйте вреда им. Это хорошие люди, верные своей стране.
- То есть вы не считаете себя виноватым в том, что здесь происходит. В том, что нашей страны больше нет? – не выдержала Эн.
- Виноватым? Ну уж нет, нисколько, - он делает небольшую паузу, - все, все что я делал, все, что делали мои люди, творилось во славу Магелландии. Мы любили нашу Родину больше всего на свете; ради нее мы готовы на все. Что могли сделать эти глупцы-политики, не понимающие даже того, что происходит у них под носом?
- Мы заметили, - Тревор серьезен, - но ваша любовь убивает. Наверное, это слишком сильное чувство.
- Не стоит переигрывать, Тревор. Я говорю правду. Хотя, какая уже разница. Наш дом лежит в руинах, и ничто этого не изменит. Довольно болтовни. Вы пришли прикончить меня? Сделайте уже свое дело, мне все надоело, - он бросает в нашу сторону пистолет, покорно лежавший все это время перед ним.
- Ромеро, вы не правы, - Трев подходит вплотную к нему, - жизнь продолжается, и за жизнь мы будем сражаться. Любой человек важен, даже такой, как вы. Вас никто не тронет.
- Ибо мы строим новый мир, - повторяет когда-то сказанные братом слова Эн, - полковник Ромеро, вы арестованы. Сложите оружие и сдайтесь, - Полковник встает, и она надевает на него наручники своего отца.
- Магелландию ждет новая эра. Нам предстоит отстроить страну заново, - Тревор никогда не говорил так твердо и уверенно, - но это будет после. А сейчас мы идем домой.


Голос свободы

Жаркое солнце уже давно разгорелось в небе, ветер аккуратно качает листья деревьев, усыпляя их. Во всем городе, во всех громкоговорителях со времен мирной жизни, на каждой радиоволне звучит лишь одно послание:

«Магелландия! Это голос свободы.

Это сообщение для всех выживших, для всех, кто готов нас услышать. Я, Тревор Скотт, предводитель Автопиратов, заявляю – война окончена. Бесспорно, стычки между нами еще могут возникать, но с сегодняшнего дня я объявляю перемирие, которое перерастет в мир. Но оно требует усилий, огромных усилий. А главное общих. Когда мы поймем, что стреляем не во врагов, не в предателей и даже не в преступников, а в своих братьев и сестер, лишь тогда нам откроются глаза на все происходящее.

Мы поймем, как ценны наши жизни. Твоя жизнь, жизнь девчонки напротив, жизнь мужчины или женщины, жизнь того самого странного парня, с которым вы так привыкли вместе ходить в рейды. Осознание принесет освобождение. А оно – свободу. Свободу разума и тела, а главное – свободу выбора. С сегодняшнего дня выбор за тобой.

Автопираты укрепились во всех административных зданиях и они хотят сказать, что бояться нечего. Выходите на улицу, делитесь припасами с нуждающимися. Приходите за помощью в опорные пункты по всему городу. Вступайте в наши ряды, лишних рук не бывает, тем более сейчас, когда вся страна лежит в руинах. И тогда, я общаю, мы обещаем вам, Феникс снова восстанет. Но огонь нужно разжечь. И лишь ваше огниво, факел Магелландцев, может сделать это. На связи был Тревор Скотт, последний автопират и первый гражданин новой Магелландии. До встречи, друг, и помни, я всегда готов встретить тебя».