Спасти его любой ценой. Глава 12

       Ночь прошла без эксцессов. То есть без происшествий. Никто ко мне не вломился и мой сон не нарушил. Да, я этого и не боялась. Открыв глаза, прислушиваюсь. В доме - полная тишина. Взглянув на часы, я понимаю, что еще рано. Около восьми утра. И можно еще бы часок поспать. Но что-то же меня разбудило? В окно ярко светит летнее солнце, в открытую форточку можно услышать радостное пение птиц. Ветерок, залетающий в комнату, слегка надувает полупрозрачную занавеску. Снова закрываю глаза, но понимаю, что сон не придет больше. Выходить из комнаты и встречаться с Рустамом не хочется. Наверняка все еще дуется на меня из-за моих слов. Надо же было мне их ляпнуть. Знала ведь, что он не поймет их истинного смысла. Можно было найти и более подходящую фразу. Сейчас я понимаю, что правильно сделала, и не поддалась своему желанию, не наделала глупостей. Глубоко вздыхаю, и встаю с кровати. Кстати, я так и проспала всю ночь поверх покрывала и в одежде. Достаю из шкафа сменное белье и иду в душ, стараясь ступать, как можно тише. Проходя мимо гостиной, не могу удержаться и все же заглядываю туда. Рустам спит на диване, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову. Тоже не стал раздеваться и укрываться. Я прохожу дальше, сворачиваю в коридор, который ведет на кухню и санузел и вздрагиваю, чуть не выронив белье из рук. На кухне за столом сидит Градов. Он поставил согнутые в локтях руки на столешницу, оперся о сцепленные пальцы подбородком и смотрит на меня в упор. Глаза немного прищуренные, недобрые. Я окидываю кухню быстрым взглядом. Там полный порядок. Посуда после ужина помыта, со стола убрано все, кроме бутылки вина, в которой оставалось совсем чуть-чуть, на самом дне. Рядом стоит ваза с фруктами. Рустам, видимо, постарался. А кто еще? Не думаю, что пришли с улицы добрые люди и прибрали тут все. А Градов переводит тяжелый взгляд на бутылку, потом снова на меня и спрашивает:
- Это что?
Я пожимаю плечами:
- Вино. Разве сами не видите?
Последний вопрос ему не понравился. Это я поняла потому, как он громко рыкнул на весь дом:
- Эсадзе!
Я даже не сразу понимаю, что это он такое сказал. Но рядом со мной вырастает фигура Рустама. Вырастает и сразу уходит назад. Он прячется за меня? Или мне кажется? Но Рустам сопит за моей спиной, не торопясь высунуть оттуда свой породистый нос. Дожили! Я хочу посмотреть в его мужественные глаза, но не успеваю. Голос Градова гремит по всему дому:
- Откуда оно здесь? Отвечать, старший лейтенант Эсадзе! – Мне кажется от его крика дом подпрыгивает на месте.
Рустам медлит, тогда я решаю помочь парню. Меня-то уж точно не расстреляют, хотя бы потому, что приказ у них совсем другой – охранять.
- Мы ездили вчера по работе и купили. Что тут такого, Александр Владимирович?
Называя его по имени, хочу немного разрядить обстановку. Заглядываю ему в глаза и обворожительно улыбаюсь. Бесполезно. Мужчина никак не реагирует на мои знаки внимания. Наоборот! Он переводит на меня гневные глаза. Они чернее, чем обычно. Но голос понижает, почти до шёпота:
- Куда вы вчера ездили?
Слышу за спиной стон Рустама. Я же обещала не говорить ничего подполковнику. Но поздно.
- Да в чем трагедия, не понимаю! У меня тоже есть работа и я должна ее выполнять. Ваш сотрудник был рядом со мной, и ничего не случилось. Мы – живы и здоровы, как видите. В чем проблема? Теперь я уже злюсь. Отвечаю Градову таким же прямым и злым взглядом.
- Проблема в том, что Вас уже пытались один раз стереть с лица Земли. Серьезно пострадал мой сотрудник. Вы не поняли, что речь идет об очень серьезных вещах? Думаете, это игры? Когда поймете? В последнюю секунду Вашей жизни?

       Я вижу в его глазах пламя гнева. Почти ненависти. И это хорошо! Хоть какие-то чувства он ко мне питает! Главное, нет равнодушия. Оно страшнее всего. А с его гневом мы как-нибудь справимся.
- Ничего такого я не думаю. – Стараюсь говорить уже спокойнее, чтобы затушить скандал. Но он меня не слушает.
- Старший лейтенант Эсадзе! Я что сказал, когда вчера оставлял вас здесь? – Наступает неловкая тишина. Я закатываю глаза и укоризненно качаю головой.
- Чтобы мы ни шага не делали из дома, - голос Рустама, как у первоклассника перед директором школы – с нотками паники, - закрыли окна и двери и дождались Вас, товарищ подполковник.
- А вы? – Градов буравит парня злым взглядом. – Что сделали вы? Уехали в город и болтались там по виным магазинам?
- Почему только по винным? – Я возмущена. – Мы были в больнице и в торговом центре. Там много людей и нам ничего не грозило.
Мне показалось, «объект» сейчас хватит сердечный удар. Он побледнел так, что вокруг его глаз стали видны черные круги. Ничего не говорит, просто стоит и смотрит на меня то открывая, то закрывая рот. Я добиваю:
- У меня было интервью с главным врачом больницы. Я запланировала его давно. (Ага! День назад) И потом, мне же надо что-то носить. На моей единственной приличной рубашке Вы, товарищ подполковник, выдрали все пуговицы с мясом…
Слышу громкое «Хм…» за спиной. Это о чем сейчас Рустам подумал? Но спрашивать не буду. Градов вдруг потух. Опустил глаза вниз, о чем-то задумался. Потом кивнул, словно принял окончательное решение.
- Ну, хорошо. Я понял. Видимо по-другому с вами нельзя. Что у Вас на шее?
Я автоматически хватаюсь за Символ Святых Сил у себя на груди.
- Медальон.
- Дайте.
Никому, никогда, и ни при каких обстоятельствах я не могу отдать свой Символ Веры, так же, как и браслеты. Сама я этого ни за что не сделаю. А кто-то другой снять с меня их не сможет.
- Простите, не могу. Он не снимается.
- Но показать Вы его можете?
- Могу, - я достаю Символ из-под футболки. Рустам громко присвистнул. Да, это очень красивая вещь. На чистом серебре – тончайшая инкрустация и мелкие драгоценные камушки. Но они – не просто украшение. Это сосредоточение силы Символа. Слышу вопрос Рустама:
- Тоже семейная реликвия?
Я киваю. Пусть так и думает. Но Градова это совершенно не интересует. Он переворачивает Символ тыльной стороной и в центр прикрепляет малюсенький черный кружочек. Я напрягаюсь. Не знаю, как Символ отреагирует. Но он молчит. Ничего не происходит.
- Что это? - спрашиваю я

       Ответить Градов не успевает. В этот момент у меня над ухом что-то противно взвизгнуло, и на полке за моей спиной вдруг на мелкие кусочки разлетается одна из чашек. А в следующую секунду Рустам негромко вскрикивает, прижимает руки к животу и падает. Градов довольно бесцеремонно, даже грубо хватает меня за плечи и швыряет на пол, сам наваливается сверху, закрывая меня от белого света. А в моей кухне творится непонятно что: вместо окна – свободный выход на улицу. Стены и мебель покрываются мелкими дырками. Посуда и стекла в шкафах превращается в осколки, которые дождем летят сверху прямо на нас. Но меня это мало пугает. Страшно другое. Я отпихиваю от себя Градова и кидаюсь к Рустаму. Он лежит, подтянув к себе ноги и свернувшись «калачиком». Руками обхватил живот. А на рубашке растекается ярко-алое пятно.  Но подполковник не дает мне добраться до парня, кричит мне в ухо:
- Ползи в комнату, не поднимай головы, я за тобой! Давай же! – И сильно толкает меня в пятую точку по направлению к выходу из этого Ада. Я ползу, как умею, раня руки об острые осколки стекла. А сверху на меня продолжает щедро сыпаться то, что осталось от кухонной утвари. Слышу, как Градов кричит:
- Нападение. Пострадал сотрудник. Срочно!
Дальше следует адрес моего дома. Или того, что от него осталось. Но подполковник все время рядом, подталкивая иногда меня, если ему кажется, что я медленно ползу или надавливая на мою попу, чтобы не задирала ее. За углом я присаживаюсь, опираясь на стену.  Градов садится рядом, но потом сам встает, прижимаясь к стене спиной, протягивает мне руку и резким рывком поднимает с пола. Я утыкаюсь ему в грудь носом. Тяжело дышу. Выдавливаю:
- Рустам…
- Сейчас подъедут наши и «Скорая». Мы ему не поможем. Давай в большую комнату и в окно. С той стороны не стреляют.
И для придания мне ускорения отталкивает от себя обеими руками по направлению к гостиной. Я вбегаю в нее первой, и не успеваю сделать и шага от порога к окну, как оно разлетается на сотни осколков и в комнату влетает…граната? Да ладно! Это же не фильм про войну. И не голливудские «сопли» про спасение мира. А я не Джеймс Бонд и даже не одна из его многочисленных подружек.. Но интуиция подсказывает, что эта штука на полу сейчас рванет, и мы с Градовым погибнем. Нельзя, чтобы он сейчас умирал! Тогда Корвус победит! Ни за что! Я разворачиваюсь, прыгаю «объекту» на грудь, обвивая за шею руками, и своим весом выталкиваю в коридор, из которого он так и не успел еще зайти. За спиной раздается страшный грохот. Взрывной волной нас выносит к противоположной стене. Я хорошо слышу тот стук, с которым голова Градова встречается с ней. Такое громкое «Бум!» И он валится на пол, увлекая меня за собой. А мое левое плечо пронзает такая острая боль, что я кричу на сколько хватает сил и голосовых связок. Сверху на нас падает что-то тяжелое, основательно огрев меня по голове и придавив своим весом. Я полуживая лежу, закрывая собой тело «объекта», уткнувшись носом ему в шею. Голова не соображает. Я словно запуталась в липкой паутине – не могу шевелиться. Но скоро чувство тяжести на спине уходит. Потом кто-то бесцеремонно щупает мое горло, и раздаются голоса:
- Баба ранена, но жива. А мужик готов.
- Давай ее пристрелим и дело с концом.
- Нет, такого приказа не было. Неси в машину.
Я чувствую, как чьи-то руки поднимают меня с пола. Боль в плече заставляет застонать.
- Что со вторым, на кухне?
- Тоже готов. Валим отсюда!
Меня переворачивают, как мешок с картошкой. От этого боль становится нестерпимой, и я проваливаюсь в спасительную темноту.

***
      
       Я нахожусь в обычный комнате, какие бывают в каждой квартире. Всё кругом богато, красиво, но не моё, чужое. Лежу на широкой кровати, обложенная подушками и укрытая белым стеганым одеялом. Очень болит левое плечо. Я немного откидываю одеяло, чтобы посмотреть, что со мной. Обнаруживаю на себе только бюстгальтер, левая сторона которого сильно перепачкана кровью. Футболки нет.  Ноющее плечо крепко перетянуто бинтами, сквозь которые также пропиталась кровь. Комната залита солнечными лучами, проникающими сюда через большое окно. От яркого света болят глаза. На фоне окна вижу фигуру, и тут же раздается голос:
- Ратникова, Ратникова… Вечно ты лезешь, куда не просят.
Я сразу узнаю этот голос. Да и фигура мне очень знакома.
- Это Вы стреляли в меня в редакции?
 Фигура хмыкает и язвительно отвечает:
-  Я. Жаль, что промахнулся. Хотя, обычно со мной такого не бывает.
- Кто Вы? - Я пытаюсь разглядеть человека, но солнечный свет, бьющий из-за его спины, мне этого не позволяет. Он сам подходит кровати склоняется надо мной.
-  Ну ты даёшь, Ратникова. Видно, хорошо тебя по голове приложило, раз не узнаёшь своего первого мужчину.
Голова и правда болит, особенно в том месте, куда пришелся удар. Мужчина обходит кровать и становится у моих ног. Теперь я хорошо его вижу. Высокий, поджарый, волосы темные, вьющиеся, прямой острый нос, тонкие капризные губы, искривленные в усмешке, слегка миндалевидные глаза. Взгляд жёсткий, неприятный.
- Теперь узнала?
Нет, и теперь я его не узнала. Но раз он говорит, что моя первая любовь, надо подыгрывать. Я слегка киваю. Снова оглядываю комнату. На стенах красивые обои. Мебели мало, но она дорогая, с резными фасадами, нежного светлого цвета. На окне -  плотные занавески в тон обоям. На потолке – изящная хрустальная люстра. Мужчина замечает мой взгляд и с издевкой спрашивает:
- Что? Лучше, чем в общаге? И моя кровать теперь поудобнее.
- Я не просилась в твою кровать, - отвечаю ему в его же манере. - Я так понимаю это - твой дом?
Он игнорирует мой вопрос. Сузив глаза, ядовито произносит:
- Да и я не в восторге, что ты здесь. Надо было приказать пристрелить тебя. Но у меня к тебе появилась пара вопросов, на которые я хочу услышать ответ. И поэтому ты тут. А дальше я решу, что с тобой делать.
- Почему ты возомнил, что решать будешь ты?
Он громко усмехается.
- А кто же ещё? Если ты не знала, в этом городе всё и все в моей власти. И ты тоже.
Смотрю на его саму довольную физиономию, вспоминаю Искупление, тихо говорю:
- Это вряд ли.
Замечаю недовольство на его лице. Явно хочет что-то сказать, но в этот момент открывается дверь, и в комнату входит медсестра. Замирает на мгновение, видимо оценивая ситуацию. Но видит, что мы молчим, говорит мужчине:
- Мне её перевязать надо.
 Он кивает, стремительно направляется к двери. Но открыв её, оборачивается и говорит, обращаясь ко мне:
- До скорой встречи, Ратникова. У нас с тобой будет очень серьёзный разговор.
Я кривлю губы. Нашел чем напугать. Постоял бы он перед Верховным в ожидании своей участи. Вот там страшно.

       Пока медсестра умело меняет бинты на моём плече, стараясь причинять мне как можно меньше боли, я вспоминаю всё, что произошло накануне. Рустам. Градов. Неужели они погибли? В памяти всплывают голоса: «Мужик готов». «А тот, что на кухне?»  «Тоже готов».
Но если моего «объекта» больше нет в живых, то почему я всё ещё на земле. Судя по всему, очнуться я должна была уже в Искуплении и сейчас стоять перед Верховным и отвечать за то, что не выполнила задание. Потеряла «объект» и отдала его душу Темным. Я резко вскрикиваю, когда сестра допускает неосторожное движение. Хватаюсь за плечо. Но она не даёт мне этого сделать, говорит почти шепотом:
- Тихо, тихо. - А потом более участливо, - больно?
- А вы как думаете? - шиплю я на неё.
- Думаю - очень. – В ее глазах – жалость. -  Рана ведь серьезная. Сквозная. Мы с врачом толстый, ржавый прут из Вашего плеча вытащили. Долго теперь заживать и болеть будет. Давайте-ка, я Вам сделаю обезболивающий укол, хоть спокойно поспите.
А вот от этого я отказываться не буду. Поспать и набраться сил мне действительно надо, если уж я остаюсь на этом свете. А если нет, то хоть высплюсь перед тем, как выслушать свой приговор от Верховного.