Авария

 (Отрывок из романа "Нескучная жизнь подполковника Чапаева)

   Домой возвращался поздно. Датчик температуры на панели приборов показывал минус семнадцать за бортом. Дул ледяной неслабый боковой ветер. На удивление, движение транспорта на дорогах было не активным. Народ мудро стремился туда, где центральное отопление, где тёплые тапки и домашние штаны с начёсом. А ещё где кресло недалеко от холодильника и телевизор слушается пульта. Дорога в основном была расчищена, только на поворотах иногда попадались большие и неровные пятна наледи. Впереди меня ехала новенькая «ауди» белого цвета. Я сразу обратил внимание на манеру езды «товарища». Нервная какая-то. То рыскает с полосы на полосу, не включая поворотники, то начинает резко тормозить на поворотах дороги. «Вот, «шумахер»… нужно обгонять «виртуоза», - подумал я, включив левый поворот. В это время, белая «ауди» как раз резко затормозила, въехав в большое бугристое пятно наледи на перекрёстке двух дорог. Я видел, как машину начало разворачивать и понесло боком, бросив в неконтролируемый занос. Прижимаясь к обочине, я начал осторожно сбрасывать скорость, переключаясь на пониженные передачи. Сработали системы аварийного торможения и антиюза. В это время раскрученная легковушка ударилась правым боком о стоящие в ряд у обочины дороги мусорные контейнера и, отскочив от них, сделала два «фуэте» и на третьем врезалась в металлическое ограждение тротуара. Я включил аварийные огни и поставил своего «попугая» в пятне света дорожного фонаря, отгородив своей машиной аварийную.
       Левая, водительская, дверь «ауди» была смята и прижата к покорёженному ограждению. На удивление, оказалась незаблокированной и открылась только задняя правая дверь. Попав внутрь, я протиснулся к водителю, прижатому к спинке кресла сработанной подушкой безопасности. Водителем оказалась молоденькая женщина. Она была в сознании, хотя было видно, что с ней не всё в порядке. Изо рта, носа и правого уха текла кровь.
               - Так, подруга. Ты меня слышишь? – спросил я.
               - Слышу… Не бросай меня, мужик. Не бросай, пожалуйста… Я беременна! Убери с меня эту херню… - часто дыша, сказала женщина, ударив по раздутой подушке безопасности ладошкой.
               - О, хорошо… ты плачь, давай, плачь. Только не молчи. Сейчас мы эту заразу… - успокаивая девчонку, сказал я и, достав нож, несколько раз ткнул им в «херню». Потом, осторожно прижимаясь к выпуклому животику, дотянулся до регулятора и опустил водительскую спинку сидения назад.
       Меня сразу удивило, что сработавшая подушка безопасности не сдулась после сработки. Немцы напортачили? ДПСники, позже, сделали предположение, что подушка не порвалась, так как во время раскрытия у неё не было контакта с телом водителя. Видно, беременная женщина отодвинула своё кресло максимально назад. Животик берегла.
       Неожиданно салон машины вспыхнул от яркого света фар большой машины. Я оглянулся и увидел, что к нам подъехал огромный грузовик-снегоуборщик с оранжевой «люстрой» на крыше кабины. Из кабины выпрыгнул молодой парень в спецовке со светоотражателями.
                - Что случилось? Помощь нужна? – крикнул он в открытое мной окно.
                - Переднюю дверь от удара заклинило. Дёргай на себя по моей команде, - ответил я.
        Вместе нам удалось открыть заблокированную правую переднюю дверь. Я отстегнул деваху от ремня безопасности и, как мог спокойно, сказал ей:
                - Обхвати меня за шею, дорогая. Ножки осторожно… Если будет больно, сразу говори.
                - Пусть позвонят моему мужу… Скажи им, пусть позвонят. Он зам. префекта… А почему мы «скорую» не ждём? – обхватывая меня за шею, вдруг, вспомнила о медицине, потерпевшая.
                - Пока они нас найдут… Ты на каком месяце, красота моя? – потихоньку двигаясь назад вместе со своей деликатной ношей, морочил голову барышне я.
                - На… на восьмом уже. Ой, я шубку кровью закапала, - расстроено захныкала беременная, искренне жалея свою белоснежно-пушистую гордость, - это всё ты виноват!
         Я понимал, что пока дама в интересном положении находится в психологической прострации, медлить нельзя. Поэтому я старался говорить с ней, не умолкая,  может быть даже не всегда корректно…
                - Парень, разложи вон в той красной машине правое пассажирское сидение, - крикнул я водителю снегоуборщика. - А ты давай не ной! Ехал себе человек домой и на тебе… Какого хрена сама попёрлась? Ты же из-за своего живота педалей не видишь! Таскай её теперь… Блин, а тяжёлая какая!
                - Я… я… надо было. Алексей в командировку с шефом уехали, а я… А чего вы на меня орёте? Мне нервничать нельзя! Орёт тут… И за грудь не хватай… Хам! – захныкала, хлюпая носом мне на ухо, чья-то беременная жена.
        Освобождая женщине ноги от зацепившегося ремня безопасности, я почувствовал пальцами что-то тёплое и липкое. Посмотрел на свет на кисть руки. Кровь. Мешкать было нельзя. Мою нервозность заметила и пострадавшая. А увидев на белой коже сидения две красные полосы, испуганно спросила у меня:
                - Я что… я что, рожаю? Мужик… Ты чего молчишь? Мне сейчас не надо… мне в Швейцарию…
                - Обалдела? – возмутился я, - Рожать будешь в больнице. Ничего ж не болит? Вот! – авторитетно успокаивал я, - как положено, будешь рожать. Это ты поцарапалась, наверное. А может я… Ты лучше держись за меня крепче, милая.
       Аккуратно положив женщину на разложенное кресло, я снял с себя куртку, свернул её и подложил беременной под поясницу. Не знаю почему, но мне показалось, что так нужно было. Неожиданно, девушка улыбнулась и сказала:
                - Спасибо, так лучше. Меня Таней зовут…
                - Приятно… А я – Чапаев.
                - А куда мы едем, Чапаев? – немного успокоившись, спросила Таня.
                - Как куда? К Мише… К Михаилу Ивановичу. В больницу, короче, - объяснил я.
        Мы ехали таким странным эскортом по ночным московским улицам. Впереди, задрав свой огромный ковш, поднимая с дороги облако снежной пыли и, включив все свои моргающие «люстры», нёсся огромный оранжевый снегоочиститель. За ним, мигая аварийными огнями, иногда сигналя и, требуя «первую лыжню», старались не отставать мы. Я ещё с места аварии позвонил в больницу Михаилу Ивановичу. Мне всегда казалось, что он жил в своей смотровой. Так было и на этот раз. Объяснил обстановку и обрисовал специфику травм, и рисков. Поэтому, к нашему приезду, ворота на территорию больницы были распахнуты, а у приёмного отделения уже топтались на морозе человек пять в медицинских халатах.
         Травмированную женщину быстро переложили на каталку. Я только и успел, что выдернуть из-под её попы свою куртку и, погладив девочку по коротко стриженной головке, сказать, заглянув в её испуганные глазки:
                - Всё будет хорошо. Удачи тебе, Танюша…
                - Спасибо, Чапаев… - прошептала она.