Собакины

Дорога, усыпанная мелким гравием, хорошо укатанная деревенской техникой, позволила держать скорость семьдесят. Сзади пыль поднималась столбом и держалась над дорогой насколько было видно. Альменевский район Курганская область. Поля, поджелтевшая под летним солнцем степь, небольшие березовые колки по сторонам поодаль. Вдруг! Как часто случается вдруг, стоит только расслабиться и получить удовольствие. Вдруг, и придорожного кустика в десяти метрах вырывается зверек и перебегает дорогу перед нашим носом. Нога сама на тормоз. Руль успел повернуть только чуть, чтоб пропустить зверя между колес, не раздавить тут же. Зверь исчез под машиной. Стук под днище.
 - Конец, -это жена. Подрезать бы тебе язык. Сзади в окно уставились шестилетний Стас и четырехлетняя Инга. Машина долго не хотела останавливаться на дорожной крошке. Жена, сын и дочь уставились в заднее стекло. Я смотрел в зеркало.
 - Лежит, - сдавленно сказала жена, когда немного развеялась пыльная завеса, - не двигается.
 - Папа, - со слезой вопросила дочка, - мы ее убили?
 - Не знаю, - ответил. Смутно было на душе. Жалко неумную лису. - Пойду, посмотрю.
 - Мы с тобой, - это сын.
 - Мы тоже пойдем,- а это дочь.
 - Не подходите близко! - заорал, доставая перчатки из багажника. Под машину не попадите!
 Взяв обоих детей за руки, пошли вчетвером. Главное было не пропустить из пыли какой-нибудь грузовик. Хватит несчастий.
 Лиса лежала посреди дороги и не шевелилась. Смотрела на нас во все глаза. Она была жива, но бездвижна. Я потрогал лису. Она не реагировала. Только следила глазами. Осторожно ее перевернул на другой бок. На пыльном боку никаких ран и повреждений.
 Она парализована.
 - Возьмем ее с собой. Вылечим. У нас будет своя лиса, - безумная идея родилась в горячке общего шока.
- Давайте, - бездумно ответил я. Не бросать же ее посреди дороги. Забегали, зашустрили дети. В багажнике лисе устроили мягкое ложе из травы.
 Уже отъехав метров двести, тормознул. Остановились.
 - Так нельзя. Она дикая. Она здесь живет. Мы не можем ее забрать. - И дети согласились. Опять забегали, устраивая ложе по малым кустиком. Полили водички на приоткрытую пасть с мелкими зубками, положили сверху травы для защиты от палящего солнца. И уехали. И долго смотрели в заднее стекло.
 - Выживет она, пап?
 - Конечно. Мы хорошо ее устроили. До вечера отдохнет, а потом по холодку вернется в норку.
 Хорошо бы все случилось так. Но как все случилось, нам не ведомо.

  А вот и наша цель - деревня Чистое. Въехали на площадь перед небольшим озером, предполагаемый центр селения.  Дома окружили озеро полукольцом кольцом.
 - Дальше куда ехать? - обернулся я к жене. - Где живут родственники?
Та пожала плечами. Нас ждала двоюродная сестра жены Валентина, в юности и потом много лет жившая в
семье тестя с тещей, ее муж Юрий, их дети.
 - Ну, адрес-то ты взяла? Улица, дом?
 - Да нет у них адреса. Улицы нет. Дома нет. Адрес - деревня Чистое.
 Нет адреса? Пока я закрывал свой разинутый от удивления, жена вышла и спросила молодуху, проходящую у машины, разглядывающую нас во все глаза.
 - Вот их дом, - жена хлопнула дверью и показала на дом в пяти десятках метров. Дом был хорош. Стоял на пригорке. был высоким и относительно новым. Горделиво смотрел через озеро на тамошние дома и леса поодаль. 

 Жена с детьми пошла к дому. На крыльцо высыпали две девочки лет десяти и молодая женщина.
 - Люда приехала, - воскликнула хозяйка, с улыбкой во все лицо, крепко обняла жену, пожала мне руку:   - Я - Валя. Это мои дочки, Марина и Валя вторая. Ваших ребяток весной видела у лельки. (Лелька - моя теща. Крестная мать Валентины, значит). Поросят привозили в Челябинск тогда. Заходите, заходите, не стойте на жаре.

 Хозяин подкатил к дому через полчаса. Невысокий, подвижный, загорелый до почернения, с гагаринской улыбкой на лице. Пожал жесткой рукой мою руку, людмилину, потрепал всех детей, своих и наших по головенкам,  и ушел умываться за цветастую занавесочку в углу кухни. На столе уже все приготовлено к обеду. Умытый хозяин вышел, держа поллитру водки в руках, плюхнул рядом с группой чисто вымытых стаканов на стол, скрутил пробку, разлил на четверых.
 - Я не пью, - это моя жена.
 - Как это? - взвился хозяин. За приезд. За знакомство. За детишек. Отказы не принимаются.
 - Он не отстанет, Люда, - Валя смеялась здоровым женским смехом, - пополощи губы, да оставь.
 - Я за рулем. Мне пить нельзя, а ты сейчас отдыхать будешь, так что , давай,- это Юрий сказал мне, наполняя мой стакан. Я в упор смотрел на свой полный стакан, в который ушла половина бутылки водки. Остальное было разлито на троих поровну.   
 Не придумав отмазки, я выпил этот щедрый дар в три приема. Остальные, и жена, приняли свое и мы все начали заедать выпивку наваристыми щами из огромных тарелок, где большими островами бугрилось вареное мясо и кружилась крошеная огородная зелень.
 - Сегодня опять до утра? - спросила Валя Юру.
 - Как обычно.
 - Он у меня главный агроном отделения совхоза, - с гордостью за мужа и любовью к нему сказала Валя.
 - Да ладно тебе, - отмахнулся муж. Но, видно, что ему было приятно.
 - Вот и мотается с утра до ночи по полям, уборка в разгаре. А потом еще всю ночь опять.
 - У вас отделение совхоза. Заведующий отделения что делает? Спит? - блеснул я знаниями села. Валя засмеялась:
 - Был заведующий, Петрович. Заболел. Три месяца отвалялся в больнице. Теперь дома лежит и пенсию оформляет.
 - Так что я теперь и зав,
 и агроном, - уже без смеха выговорил Юрий. - За себя и за него работаю. - И засмеялся, - А он за себя и за меня спит.
 - Да лишь бы поправился, - Валя пристально смотрела в окно.
 - Что там?
 - Стоит комбайн. Уже давно. Как Люда приехала, встал. И стоит.
 - Вот итти их мать, - взвился агроном, - нет в жизни счастья. Хотел прилечь на полчаса. Нет. Надо ехать. Поедешь со мной? -он глянул на меня в упор. - Хочешь посмотреть, как мы живем, хозяйство наше посмотреть?

 После четырех сотен километров дороги и стакана водки я рассчитывал прилечь не меньше хозяина. Но интерес был сильнее. Любовь к новому должна когда-нибудь сгубит(и она меня сгубит потом, в 90-е годы). А пока что верхом на газике (верхом, потому что ни дверей, ни крыши у газика не было), мы погнали вокруг озера, щедро одаряя пылью прилегающие поля и пустоши.

 Сколоченный из горбыля полевой стол тоже был уставлен бутылками и стаканами. Два механизатора с вытянувшимися лицами встретили нас, встав у стола, как бы закрывая его телами.
 - Ну ты, Васильич, как черт на помеле летаешь, - с досадой сказал один из них, - только присели, ты уж тут.
 - Привет, ребята, - Собакин поздоровался, - долго вы приседаете. Уже минут сорок. Откуда водка?
он взял бутылку, покрутил в руках. - Знакомьтесь - он показал бутылкой в мою сторону, это Сергей, свояк мой. Инженер с завода. Мы поочередно пожали руки.
 - Равиль, - этот который постарше, первый номер на комбайне, стало быть.
 - Марат, - это второй номер. Руки у Равиля и Марата были жесткие, как у Собакина. Все они из одного теста, местного, замешаны, подумалось.
 - Мужики, вы же знаете, на время уборки - сухой закон. Это раз. Погода стоит какая. Не уберем в три дня - осыплется зерно. Это два. Мне что-ли вас учить? Вы меня этому еще можете поучить. Я прав?
 Равиль, встретив жесткий как штык взгляд,  даже попятился слегка.
 - Так, Васильич, все так. Только вот скажи, когда у нас последний выходной день был? Я вот не помню. Ты помнишь?
 Засмеялся Собакин. Посветлели лица участников разговора от этого смеха.
 - Знаю, Равиль, знаю. Не с Луны же я прилетел. С вами так же и днем, и ночью. Потерпите неделю. Там праздник будет. Отдых, баня грамоты, премии. Жигули за первое место.
 - Что правда Жигули? встрепенулся Марат.
 - Уже стоит на Сельхозтехнике.
 - Думаешь, тебе достанется? - поддел напарника Рамиль.
 - У тебя уже есть, - не остался в долгу тот.
 - Ну, что, договорились? Водку я конфискую.
 - Нет, Васильич. Так нельзя. Давай по стакану замахнем. И в работу. Только условие - ты выпьешь с нами. Иначе никак.
 Покрутил головой Юрий:
 - Ну, хитрый татарин.
 Расплылся довольной улыбкой Рамиль.
 - Вот он выпьет за меня, - Юрий ткнул рукой в мою сторону. Я опешил. Но мужикам идея понравилась.
 - И он выпьет, что за разговор.
 - Тихо, тихо. Одну бутылку я конфискую. Мне по полям мотаться до утра. Как я пьяный буду ездить.
И хотя в глазах мужиков прочитал, что постановка вопроса неверна, можно и пьяным мотаться, но спор надо было кончать, всем понятно.
 Второй раз за сорок минут мне сунули в руку полный стакан чистейшей водки.
 - Вот закуска. Крупно порезанный лук. Соль. Ломаный кусками хлеб. А это что? Это бастурма, гордо ответили аборигены. Опять засмеялся агроном. Конина сушеная, порадовал он меня. Смешлив не по должности, думал я, в сомнении глядя в стакан. Ну, раз надо, так надо. Не ронять же честь челябинских инженеров. Выпил я его за раз, удивив себя и восхитив окружающих. Мне совали со всех сторон закуску, хлопали по плечу, будто я слетал в космос. Бастурма была жесткой, а мужики симпатичными. Юрий вел процедуру по сценарию. И вот уже, симпатичные мужики, забравшись в машину, ее запустили и погнали в рабочем режиме по пшеничному полю.

 - Ну ты как? - заботливо спросил агроном на обратной дороге? - Не выпадешь?
Мне было хорошо. Если б выпал даже, мог взлететь и на лету догнать трудягу газика. Только вот голова жила отдельной жизнью. Все хотела открутиться.
 - Спасибо тебе. Помог разрулить. Я ведь тебя не зря взял. Держись за эту стойку, - заботливо приказал Юрий Собакин, главный агроном.

 В доме дети весело, наперебой, рассказывали, хватая меня за руки с двух сторон, как они кормили кур и не боялись больших свиней, какой красивый и злой петух, и какая добрая корова придет вечером в сарай. Как хорошо они устроили сбитую лису и рассказали девочкам, тете Вале и пацанам за соседским забором. Вот ради этого и  стоило ехать сюда. Стоило.
 - Напился, - брезгливо прокомментировала жена.
 - Сережа, пойдем, приляжешь в горнице. Там прохладно. - Валя взяла меня за руку.
 - Юре надо... . Хоть полчаса ..., - пробормотал я.
 - Он - хозяин. Сам знает. Поспит в бригадном домике. Ему привычно.
 Она помогла мне встать.
 - Люда, ну-ка помогай тоже.
  - Жениться надо на деревенских девушках, - подумал я прежде чем рухнул на мягкую перину.
 И почему наши родители нас этому вовремя не научили?