Без названия пока. К морю

Мы грузили консервы на складе, который совсем недавно отыскали Громов с Фрэнком, белобрысым веснушчатым парнем из общины. Вернее, грузили мы с Громовым вдвоем. 

Фрэнк был родом с Абрикосовой фермы, что находилась совсем недалеко от Милабурга. Незадолго до вспышки инфекции парень повез продукцию фермы в один из Милабургских ресторанов. Домой он уже вернуться не смог. Его просто не пустили назад, опасаясь, что он заразен. Фрэнк тяжело переносил разлуку с семьей и городские условия. Возвращение было его “идеей фикс” и все его разговоры сводились к одному - к дому, саду, матери и любимой собаке Бакси.

И вот уже более получаса Фрэнк воодушевленно живописал Йорику чудесные закаты, виденные им на Абрикосовой ферме. А Йорик, развесив уши, слушал его с ящиком в руках, хотя понимал меньше половины сказанных фермером слов. Не знаю, почему меня это задело...

 - Может вы потом договорите! - бросила я, проходя мимо с тяжеленной коробкой консервированных фруктов. - А то до зимы не управимся. А нам еще три ходки сделать надо, пока конкуренты не отследили.

 - Слушай, - догнал меня у фургона Йорик, - а ты и впрямь собралась зимовать здесь?

 - На складе?

 - В госпитале!

Я молча передала коробку Громову, который аккуратно поставил ее вглубь кузова.

 - Сань! Постой! Я разговаривал с фельдшером... с Зуевым...

 - Сам ты фельдшер! Он доктор! - оскорбилась я за Алекса.

 - Ну с доктором... важно не это... Он сказал, что мы уже можем вернуться домой! Нам нужно только две-три недели карантина в свободной от посторонних местности. Я даже...

 - Ты же знаешь, что Вишня еще очень слаба. Она не перенесет дороги.

 - А мы для начала далеко и не поедем. Главное добраться до Белого Острова. Мы пересидим карантин, как белые люди - в курортной зоне Свободного побережья. И уже оттуда с новыми силами рванем домой. А? Как тебе мой план?

 - Юр... Там не будет Зуева.

 - Зуева?

 - Да. Если Вишне вдруг станет плохо, ей некому будет помочь, понимаешь?

 - Так давай возьмем его с собой! Пусть медицинское светило и свое здоровье поправит немного!

 - Он не поедет. Он не захочет оставить здесь все.

 - Тогда мы все пройдем у него курс первой помощи при чрезвычайных ситуациях. Все. Чтоб надежней. И Брю... Вишня, - вывалил Бедный Йорик последний аргумент. - Уверен, что она тоже за возвращение. Если не веришь - спроси у нее сама.

 - Пошевеливайтесь, лентяи, - подогнал нас проходящий мимо с мешком на спине Громов, - гроза идет.

Мы с Йориком синхронно подняли глаза к небесам, где, пока мы спорили, грузный сизый тучевой крокодил быстро заглатывал солнышко. 

В ворота госпиталя мы въезжали уже под шелест дождя и где-то сзади нам вдогон внезапно хлобыстнул по земле кнут молнии. 

 

 - Лучше умереть на пляже, чем в больничной палате, - вынесла свой вердикт Вишня.

Йорик победоносно блеснул взглядом.

 - Не понимаю, чему ты радуешься, - сказала я сурово из недр оппозиции.

Громов (как всегда) - сама разумность, - произнес примиряюще:

 - Я изучил карту. С хорошей подготовкой мы вполне можем провести несколько недель у моря. Если будет необходимость, мы всегда сможем вернуться или просто сгонять в Милабург за доктором.

 - Делайте, что хотите, - сдалась я.   

 

 

Зуев наскоро, как только позволяло ему время, обучил нас азам первой помощи при различных ситуациях. Больше всего времени он уделял конечно же мне, понимая, что основное бремя по уходу за Вишней в случае чего ляжет на меня. Он пристегнул меня к себе невидимым карабином и таскал за собой по больнице, от пациента к пациенту, от лаборатории к аптечке, от библиотеки к Вишне, попутно объясняя все, что делалось и подразумевалось сделать, и какой ожидался результат. Он заставил меня при нем делать Вишне уколы, мерять давление, считать пульс. Будил меня в шесть утра, чтобы спросить названия и свойства лекарств, которые будут использоваться и которые возможно могут понадобиться в пути. И много еще чего...

Поэтому последние рейсы за продуктами парни делали уже без меня.

Вишню коробило от того, что меня допустили к ее немощному телу. Ей казалось, это лишает ее силы в моих глазах. Но она ошибалась. Я видела, как она стойко переносит свое вымышленное унижение, ради вновь появившейся цели - к морю. Мне все эти медицинские приготовления тоже давались довольно тяжело, почти так же, как вождение машины. Приходилось перебарывать свои страхи, ломать внутренние барьеры. Тоже ради цели. Ради возможного спасения Вишни в нужный момент. В этом терпении, в упорстве мы оказались с ней схожи.

 

Накануне отъезда мы с Зуевым задержались в столовой дольше, чем обычно. Рядом с доктором меня меньше мучила тревога неизвестности. А у Алекса, похоже, было что-то для меня. Личное.

 - Я боюсь, - призналась я.

 - Как думаешь, ваша мама боялась? Ну, тогда... в детстве...

 - Думаю - да... Каждый день... Она боялась однажды потерять кого-либо из нас. Больше, конечно, Вишню...

 - И все-равно потеряла.

 - Да. Обеих.

 - Бойся - не бойся, все равно будет, как будет, - подвел итог Зуев, навсегда вмонтировав в мое сознание стержень фатализма.

 - Спасибо. Я надеялась, что ты меня хоть немного утешишь. А ты меня добил, - грустно улыбнулась я в ответ.

 - Прости меня за это... если сможешь. И за тот случай... За срыв.

 - Ничего... Кстати, могу я узнать, что за женщину видела с тобой там?

 - Это.., - Зуев замер словно опасаясь произнести то, что собирался. Потом решился, - Это Невия. Моя пациентка. Мы были очень близки. Она медленно умирала. Но я возомнил себя богом! Я предпринял рискованный метод лечения в надежде на успех! Я почти спас ее! Но... вдруг что-то пошло не так и она... ушла всего за пару дней...

Алекс отвернулся и заметила, что уголки его глаз влажно заблестели. Какое-то время доктор не мог говорить. 

 - Без этого лечения она прожила бы еще около года, понимаешь?

Я кивнула:

 - Мне кажется там... в том мире, все прошло хорошо...

 - Да?

 - Да, Алекс. Я не чувствовала рядом с ней пустоты, пожирающей ее силы.

 - Спасибо, - сказал Алекс и ушел. 

А я осталась. 

Нужно было прибрать свои мысли.

Тут ко мне подсела Аврора, тихая медсестричка, выжившая, из местных. Она спросила меня на местном диалекте, который я уже худо -бедно научилась понимать:

 - Сани, Вы не знаете зачем доктор Зуев ежедневно спускается в подвал и пропадает там по целому часу?

 

 

 

Утром, когда Громов вывел из гаража своего мустанга, а Зуев вышел из корпуса ведя под руку Вишню, провожать нас вышла вся община. Это была заслуга общительного Йорика. Если бы пришлось уезжать мне одной, думаю, никто не обратил бы на это особого внимания. Ну, кроме, пожалуй, Зуева. А тут и почести, и подарки, и пожелания удачной дороги.

- Да хранит вас святой Христофор, - сказала какая-то усталая женщина.

 - В добрый путь, - произнес мужчина, которому Рэм вручил ключи от фургона.

Один старик подарил нам ручного голубя в клетке. Не знаю уж что нам нужно было с ним потом делать, но подарок приняли и искренне поблагодарили.

Кто-то из ребятишек вручил мне плюшевую лошадку. 

Я растрогалась до слез.

Когда уже почти тронулись, откуда-то из-за дома выскочила девчоночка лет двенадцати, Марта, кажется. У нее что-то было в руках. И она, крича, размахивала этим. Как скоро выяснилось - это был Крис. Я с вечера не могла отыскать котенка на территории, и под конец решила, что так тому и быть - пусть остается под присмотром жителей госпиталя. Но видно, судьба его была связана с нами. Врученный мне котенок на удивление спокойно улегся  на коленках и замурчал.
Мы выехали за ворота.