Культура пития или банкет

Фото некоторых персонажей рассказа с их прозвищами. Слева направо: Веселовский (Майкл), я (Дэс), Щербина (Песчанник), Воликов (Вульфиус), снова Веселовский и Шустов (Борисыч)

***
Сначала короткая история об одном бравом военном враче образца начала 80-х годов прошлого века. Ему сообщили, что его разыскивает командир.
– Доктор, не пора ли тебе прочитать лекцию нашим офицерам о вреде пьянства, пьют безбожно, – начал полковник, не ответив на военное приветствие.
– Такой лекции читать не буду, – твердо ответил старший лейтенант медицинской службы и стал мысленно считать, глядя на удивленное лицо полковника … После слова «шесть» опустившиеся уголки рта и раскрывшиеся глаза командира снова вернулись в исходное состояние.
– Не понял, объясни, – опомнился командир части.
– Вы слышали что-нибудь об алкогольдегидрогеназе? – и не получив ответа, старший лейтенант продолжал, – а вы знаете, сколько лет существует традиция винопития? – и, поняв, что эта тема командиру ближе, снова спросил, – а знаете ли вы как подготовить организм к алкогольному абузусу, как сделать так, чтобы не напиться?
Последние слова полковника заинтересовали, он оживился и лицо его расслабилось.
– А вы знаете, как выйти из запоя без эксцессов?
– Я всегда советую офицерам, если запил в пятницу, закрой дверь на ключ и выброси его в форточку, чтобы без этих самых эксцессов, – с мудростью профессионала вставил командир.
– Ах, это не то! – махнул рукой молодой доктор.
Вечером в клубе части для офицеров и прапорщиков состоялась лекция: «Культура пития».

***
В середине 80-х, когда я, молодой майор, уже был начальником психиатрического отделения, мне нередко звонили из политотдела, и просили после совещания с офицерами гарнизона провести лекцию об алкоголизме. Я это делал всегда с превеликим удовольствием. Надо сказать, я приучил себя относится к рутине с душой, как бы молитвенно разговаривая с ней: «Рутинушка ты моя, как бы ты меня не изматывала, я всегда к тебе со всей душою. Сто потов готов пролить во имя твоё, рутина на мою голову». Впрочем, выступать перед большой аудиторией – это меня никогда не затрудняло. Больше того, завладеть вниманием, и играть с заинтересованностью сидящих в зале, было увлекательно и весело.

Тогда в Советской армии были придуманы многие понятия, за которыми скрывалась неприятная для власти суть. Одно из этих понятий описывалось тремя словами: «Привычное употребление алкоголя» офицерами и прапорщиками, и они, «эти привычные», должны были находиться на так называемом динамичном учёте в психиатрическом отделении мирнинского госпиталя.

Это не был диагноз в медицинском смысле этого слова. Внутренне я смеялся над этим словесным замаскированным перевертышем, так как был приверженцем строгих критериев психиатрической диагностики, как бы не глумились над «матушкой психиатрией» те, кто в ней ничего не смыслил, заявляя, что все критерии душевных расстройств исключительно субъективны.

К слову сказать, тогда пытались с помощью слов отлакировать многие неприятные для власти феномены. Например, неудобное слово «дедовщина» маскировали словами «неуставные отношения», а старослужащих, «дедов» велено было называть, как казалось политработникам, правильно – «военнослужащие более ранних призывов». Но суть и явления, портящее фасад, от этого не менялись. Поэтому словосочетание «Привычное употребление алкоголя» меня всегда веселило и вызывало улыбку. Я невольно улыбался, представлял себе антипода – «Непривычно употреблявшего алкоголь» офицера или прапорщика. Смешно.

 ***
Однако вернемся во время конца 70-х годов, когда мы без пяти минут будущие военные врачи, заканчивали Военно-медицинскую академию в Ленинграде, готовясь поменять курсантские на офицерские погоны. Неожиданно для всех нас на обычном построении начальник курса подполковник медицинской службы Воробьев, по прозвищу «Папа», объявил:
– Со следующей недели вам будет прочитан курс лекций: как вести себя на банкетах, как пользоваться вилкой и ножом, как вести себя за столом, и как правильно употреблять спиртные напитки.
– Наверное и практические занятия будут? – поинтересовался кто-то из второй шеренги.
– Шутки здесь, Воликов, не уместны… обойдетесь одними лекциями.
– И ещё, – добавил начальник курса, – это факультатив, и как вы понимаете, хоть это дело вполне добровольное, я бы попросил обеспечить максимальную явку, чтобы некоторые из вас не болтались во время лекций по другим «банкетам». Надеюсь вы меня понимаете, – и наш дорогой начальник, придав лицу суровое выражение, добавил. – Вопросы есть?
– Юрий Петрович, а зачем нам в заштатных гарнизонах банкеты? – кто-то из 4-го или 5 взвода вполне конкретно поинтересовался.
– Твой вопрос, Щербина, будет учтен при распределении по выпуску.
После последней фразы подполковника медицинской службы, начальника 6-го курса II факультета, желание задавать вопросы у всех отпала, и поняв это, наш Папа сурово скомандовал:
– Смиррно! – и окинул строй курса взглядом, устало добавил, – вольно… разойдись.
Все, разделившись на группки, стали обсуждать: кто – услышанное, кто стал делиться планами не предстоящие выходные, кто поспешил в клинику Военно-полевой хирургии на дежурство.

Я же, как человек любопытный решил для себя: посещать факультатив… буду. Все лекции прослушал и даже присутствовал на практическом занятии в офицерской столовой академии, где нам демонстрировали: как сидеть за столом, как обращаться с разного рода столовыми приборами, и как осуществлять «бессловесный диалог» с официантами. Всем понравилась безмолвная команда, когда официанты замечали пустые бокалы: для них это был немой сигнал наполнить их снова.

Впрочем, нам советовали спиртное до конца не допивать, чтобы не провоцировать обслуживающий персонал и не злоупотреблять дармовщиной. Объяснили, что в случае «банкета с полным обслуживанием» почти за каждым будет стоять официант, и он будет разочарован и дезориентирован, если вы не освоите правила банкета.

Разумеется, требовалось пользоваться только соответствующими столовыми приборами, посредством положения которых на тарелке с недоеденной едой можно было сообщить официанту, чтобы её убрали. Много было всяких мелочей. На таком официальном банкете можно было выходить, но, если вышел, назад уже не запускали, чтобы не нарушать строгость церемонии. "Банкет с полным обслуживанием - это вам не проходной двор", - объяснили.

Нам рассказывали, что приглашенные на «банкет с полным обслуживанием» собирались в предбанкетном зале, где на видном месте размещалась схема, кто и где будет сидеть за столом. Это позволяло предварительно при желании познакомится и побеседовать с соседями, сидящими рядом. Вообразите, в предбанкетном зале, то тут, то там, сновали официанты с подносами и предлагали так называемый аперитив и канопе под шпажку, как легкую закуску.

Меня и моих друзей заинтересовало, что скрывается за традицией употребления аперитива. Нам сообщили, что это – слабо алкогольный напиток, подаваемый перед едой и вызывающий аппетит, слюноотделение и подготавливающий рецепторы для восприятия пищи, стимулирующий выделение желудочного сока.

Это формальное объяснение, нас молодых медиков, не удовлетворило. Последовало развитие темы.
– Слушайте, друзья мои, аперитив, кажется, от латинского слова «aperire», что значит «открывать». Это латинское слово – однокорневое к слову «оперировать», – ясно как божий день, – сказал, уже и не помню кто, возможно, даже и я, и добавил, – только вот что они собираются открывать с помощью аперитива?
– Как что? Путь алкоголю в желудочно-кишечный тракт, как пить дать, – развивал предыдущую мысль наш общий друг Сергей Борисович Шустов, – я даже могу объяснить для чего это делается…
– И что ты замолчал? 
Последняя фраза Борисыча всех заинтересовала, так как позволяла посмотреть на проблему глазами будущего терапевта.
– Всё просто, в организм с аперитивом поступает небольшие дозы алкоголя и в ответ – что важно – выделяется фермент для его расщепления – алкогольдегидрогенанза, катализирующий окисление спиртов и сопутствующих в нем примесей до альдегидов и кетонов. Но нас будет интересовать не это, – многозначительно добавил наш друг.
– Нас будет интересовать не качественная, а количественная сторона процесса, – не выдержал, следящий за мыслью Шустова, Веселовский. И все заулыбались.
– А Майкл прав, – продолжил будущий терапевт, – в ответ на поступающие из вне, небольшие дозы алкоголя, происходит дополнительный выброс упомянутого фермента, причем с некоторым избытком.
– И клиент готов к употреблению алкоголя в значительных количествах не сильно пьянея при этом, – закончил я последнюю фразу своего друга.
– С вами приятно иметь дела, коллеги. Вы всё схватываете с полуслова, – Шустов удовлетворенно развел руками.
– А давайте назовём обоснование этого способа приёма небольших доз алкоголя перед попойкой – теорией премедикации. Ведь это тоже, можно сказать, медикаментозно-спиртовая подготовка, образно говоря, к наркозу.
Кто это предложил, не помню, но разве это важно, когда молодые врачи обсуждают существенные для них бытовые проявления жизни во всём её разнообразии.