Мамины рассказы. Стряпуха

Звали её Люба. Ей было тринадцать. Она закончила шестой класс. Школа была в соседнем селе. Училась она на одни пятёрки и уже мечтала, как закончит школу и поступит учиться на врача.
Но мечтам сбыться было не суждено. Началась война.

Люба - Любаша... Это была веселая девчонка, с кудрявыми волосами цвета меди.
У неё был звонкий голос и её лучшая подруга - балалайка, с которой она по вечерам выходила на улицу со своими сверстницами  и распевала частушки, которые сама же и сочиняла. Подружки любили её за веселый нрав и острый язык, поэтому с удовольствием составляли ей компанию и своими песнями - пересмешками,  прогуливаясь по длинным улицам спящего села, промывали косточки своим ровесникам - парням, и от того были горды своей смелостью и можно сказать независимостью.

Они были слишком молоды, чтобы думать о чувствах, поэтому пели, что хотели, не оглядываясь на последствия.. 

Не судите их строго.   Да, далеко шла война, взрослые односельчане были там, жизни своей не щадили, защищая свою Родину, деток своих, жён и матерей!
Но зато эти девочки были здесь!

Двенадцати - тринадцатилетние девчушки выполняли работу тех, кто был на фронте! Весь кавалерийский состав, имеется ввиду состав конский, лошадиный был отправлен на нужды армии, а им достались непаханые  поля да быки и коровы, которых приходилось впрягать в ярмо и на них, непослушных и норовистых, пахать, сеять, вывозить хлеб, отправляя его на фронт.

Поэтому, по вечерам, отдав все силы на "борьбу" с этой непослушной и своенравной  животиной,   девчушки  имели полное право на такой короткий, беспечный отдых.
А утром снова  в пять часов утра они спешили кто в коровник, кто в телятник, а кто в поля - на работу. Никто не жаловался и не роптал! Все знали ради чего они стараются,  помогают не просто колхозу, они помогают фронту !

Люба - Любаша...
Дома больная  мать. В голодный тридцать девятый у неё отказали ноги и она почти не ходила. Ещё были младшие - две сестры и два брата.
Люба была старшей.
О поступлении в седьмой класс не было и речи. Нужно было остаться дома и заботиться о маме и младшеньких.

Отец был председателем колхоза. Почти всех мужчин забрали на фронт. Остались малые да старые. Посевную, сенокосы и жатву никто не отменял, поэтому  из оставшихся мужчин и женщин собрали бригады и вывезли на работы на дальние поля. Работали от зари до зари. Всех нужно было кормить.

Была в колхозе стряпуха, но у неё от возраста и тяжелой работы стали болеть руки. Все бы ничего, но кожа на руках начала лопаться и никак не заживала.
С продуктами она работать не могла.

Председателю пришлось искать ей замену, но на эту вакансию никто не хотел идти : работа была каторжной. Практически круглые сутки нужно было, начиная с трёх утра варить на костре завтрак, так как на работу народ выходил с рассветом - в четыре, полпятого утра. Нужно было успеть все приготовить и всех накормить. Потом на реке  перемыть всю посуду, отмыть и отчистить песком котлы и сразу начинать готовить обед.

Те, кто работал поближе, приходили на обед и ужин сами, дальним же нужно было относить обед в термосах на своих двоих. Транспорта лишнего не было.
Затем та же процедура с мытьем котлов и опять приготовление ужина. И так никаких  выходных - проходных.

Председатель обошёл все дома. Желающих на такое "хлебное" место  не нашлось. 
- Хоть иди и сам вставай к котлу!
Он вернулся домой. Ночью разбудил Любу.
- Ну что, собирайся!
- Куда? - в недоумении спросила она.
- Поедем на стан, будешь кашеварить!
- Папаш, я же работаю на извозе!
- Ничего, теперь будешь работать на стане!
- Я не поеду!
- Поедешь!  Я не могу силком никого назначить, а ты моя дочь и должна понимать!
Любаша расплакалась, но делать нечего, собрала кое какие пожитки и забралась в бричку. Она была маленького роста, из брички торчала только рыжая кудрявая  голова.

Она ещё не понимала как трудно ей будет работать и пока её беспокоило только  то, что она уедет далеко в поля от своих подруг. Они хоть и работали вместе до поздна, но после работы, умывшись, брали балалайку и выходили на улицу.
Они собирались возле клуба и с песнями и частушками, поднимали себе дух, снимая дневную усталость.

А теперь? Она на все лето, до глубокой осени, до конца уборки никого не увидит!  Она будет заперта на стане.

  К четырём они приехали на место.
- О, смотри- ка, председатель!- услышала она.
- А нас кормить сегодня будут? 
- Михайловна ещё вчера уехала!
- А нам, что голодными на работу идти?
 Отец - председатель   ответил:
 - Сейчас возьмите с собой хлеб и картошку, а обед будет!
 - А кто варить то будет?
 - Да вот - она! - указал он на дочь.
 - Она? - да ты, что?
 - Да, она !
 - Эта рыжая малявка ?
 - Да, эта рыжая малявка!
 - А кто против, вставай к котлу и кашеварь!
  Мужики покачали головами, поцокали языками и со словами: 
 - Ну ты председатель, даёшь! - отправились в поля. 

 - Папаш, а мне то что делать? - с испугом  спросила она.
 - Да ничего, вон котлы, вон продукты - вари суп как умеешь, картошку или кашу на второе,  да кисель или компот на третье! 
 - Мне, что, тебя учить?
 - Давай, вникай! Некогда мне, я поехал !
Он сел в бричку и уехал.
На самом деле отец очень её любил, знал, как она управляется дома, как ей тяжело, уважал за хорошие отметки в школе, но сейчас поделать ничего не мог и помочь тоже, поэтому так быстро и уехал! Его сердце обливалось кровью, когда он думал о предстоящей ей работе! Взрослые не выдерживали такого ежедневного темпа, а она, маленькая, да ещё совсем одна, без помощников и напарников!
 - Ничего, она справится ! - уговаривал он себя.

Она стояла, опустив руки .
Слева стояли четыре больших  шалаша, чуть поодаль - один маленький, дальше под навесом сбитые из досок столы и скамьи, справа - потухший костёр и рядом три котла - два больших и один поменьше! Поодаль  грязной, облепленной мошкарой грудой, лежали тарелки и ложки.

- Ну что, дочка? - услышала она голос, - Не боись, я тебе помогу! - сзади стоял старенький дедок Макарыч.
- Сейчас водицы принесу и начнём !
- Спасибо, деда! - она с благодарностью взглянула на него и засучив рукава, сняла с гвоздя фартук.
Сначала костёр! Она собрала оставшиеся ветки, развела огонь. Перетащила котлы к берегу и начала их драить.
Дедушка принёс воду, присматривал за костром, а она чистила картошку, лук, и не понимала - то ли слезы от лука, то ли от страха и обиды !
Она дала волю слезам, выплакалась и  начала готовить обед. Затем перемыла всю посуду.
К часу все было готово и она с беспокойством ждала оценки своей "стряпни".
Народ пришёл голодный, все с интересом ждали обед.
Когда она разлила по тарелкам суп - пошёл аромат поджаренного лука и  моркови и работники бойко застучали ложками.
 - Гляди - ка !
 - Стряпуха то знатная у нас !
 - А вкусная какая "затируха " вышла !
 - Ну малявка! Ну рыжая! Не подкачала!
Она раскраснелась, заулыбалась и только   взволнованно перебирала в руках полотенце.
Затем наполнила два термоса едой, налила в третий компот и в сопровождении деда Макарыча отправилась на дальние поля к ожидающей обеда бригаде.
Шли лесом, по протоптанной тропинке. Пели птицы, стрекотали кузнечики,на обочинах цвёл донник. Лето было в самом  разгаре. Жаркое солнце и тёплый ветерок успокоили её, помогли упорядочить мысли и свыкнуться со своей долей.

Накормив бригаду, уже на легке, отправились обратно.
Дорогу она теперь знала и уже сама одна каждый день относила обед.
Готовила она хорошо, а главное - вкусно! 
Комбайнеры её зауважали и помогали кто чем мог - нарубили дров, наготовили щепы для розжига огня, подносили воду и разгружали мешки с крупами и мукой!

Конечно она уставала, не высыпалась и даже иногда плакала - плакала когда её никто не видел. Но старалась изо всех её маленьких девичьих сил .
Сначала она сильно волновалась, а потом волнение ушло, она влилась в коллектив и стала привыкать.

Когда на западе страны шли бои, живность подалась на Урал. Пришли и волки.
Другие, не такие как местные - серые, а крупные, с рыжей подпалиной и наводили ужас на тех, кто с ними встречался.

Сегодня она снова несла обед : один термос за спиной на лямках, второй в руке с привязанным к нему узелком с хлебом и бидоном компота в другой. Осталось пройти лесок и поляну.

Вдруг впереди на дорожке она увидела волка!  Большого рыжего, страшного. Он был один и она с ужасом ждала, выход из леса его стаи!

Волк посмотрел на неё, потянул ноздрями воздух, отошёл на обочину и принюхиваясь медленно пошёл ей навстречу. Она стояла ни жива ни мертва!
Волк поравнялся с ней, замер и продолжил свой путь!  Она скосила глаза и не поворачивая головы следила за его передвижениями.
Она знала, что стоит ей побежать и он бросится на неё.
Волк прошёл дальше и пересёк дорогу уже сзади неё. Он смотрел на неё, а она медленно поворачивая голову не сводила глаз с него! Он постоял минуту, понюхал воздух и спокойно вошёл в лес, откуда вышел.
Страх сковал все её тело, ноги сделались ватными, она не могла сделать и шагу.
Постояв несколько минут, она медленно пошла дальше.

Пришла на дальний стан бледная, испуганная. Рассказала о встрече с волком. Женщины запричитали, заволновались и уже не отпустили её одну назад - выделили провожатого. Мужчина взял с собой топор, она палку и отправились в обратный путь.
Больше её одну не отпускали, только с Макарычем или  с кем - нибудь ещё.
На Стане шутили:
- Волк то тебя не тронул!
- Видимо за свою принял !
- Тоже рыжая !
Проработала она стряпухой до конца уборочных работ и только в конце октября отец забрал её домой. Поехал потом в райцентр на совещание и оттуда привёз ей отрез красного панбархата! На платье! За хорошую работу!

Поздней осенью и зимой она наверстала упущенное время и с заждавшимися её подругами, встряхивая рыжими кудрями, по вечерам не выпускала из рук балалайку и радовала односельчан звонкими песнями и частушками.