16. Штаны с начёсом. История комсомолок

Забавные истории из жизни комсомольских дев

От http://proza.ru/2021/05/11/1173


        Теперь нам предстоит переместиться в пространствах восточных долгот планеты со сто семьдесят четвёртого меридиана, на меридиан сто четвёртый.
Таковы уж обстоятельства жизни, что комсомолка наша уже, что называется, заматерела. Да, покинув телом навсегда - но никогда душой - группу А2, влилась со всей своей непосредственностью в состав группы А1. Да, да - романтика Севера оставлена в прошлом навсегда, и теперь уж новые реалии дают о себе знать со всей своей неотвратимостью.
        Иногда они сами по себе забавны до умопомрачения. Не столько потому, что  т а м  таких не было (были и там, да и везде, где только обнаруживает себя соотечественник),  но как-то не замечались ранее. Может быть потому, что жизнь  т а м организовывалась с чистого листа преобладающим числом единомышленников, сверстниками, так, что  наличествующие люди другого возраста, с другим опытом,  легко и просто свои представления вроде бы как видоизменяли, как бы соглашаясь с тем что всё правильно у молодёжи – так и надо жить среди людей, в меру интригуя, в меру протестуя, а уж стремясь в светлое будущее не истреблёнными до конца осколками наивной души.

          Но вот Материк с его вековыми понятиями, типа, хочешь жить – умей вертеться, пробиваясь к успеху сквозь толпу претендентов. Да и тут напрямую ведь не скажешь о каждом конкретно, что вот он – человек греха Но в гуще народа как-то неотвратимо проявляют себя недобрыми и неизбывными ощущеними заметных концентраций, идущие из лет далёкого прошлого, особенные миазмы порока.
          Почему автор считает возможным и, более того, необходимым говорить о таких метаморфозах жизни? Да потому что и поныне уверен в том, что доброе возможно не только порывами души, но и путём самоорганизации людского сообщества; что для этого стоит постараться сделать шаг навстречу друг другу, принимая каждого таким, каким он есть со всем грузом содеянного в прошлом, не ставя перед ним условие изменить себя – пусть он сам сделает свой выбор.
Доверие. Оно возможно и естественно. Примером этому наша жизнь там, где уж нас теперь нет. И пусть руины наших построек помолчат о том, что есть силы помощнее наших порывов к лучшему.


        А здесь на новом старинном месте – хочешь ты того, или всей душой противишься – всё равно греховное затянет тебя себе в компанию – всего тебя полностью, или   только рикошетом обольщённым бесом мелким и случайным.

Например.
 
      Вот наш человек, он если не вынесет чего от работодателя, то уважать себя не станет. Даже если и охрану поставят крутую, то всё равно он лазейку  отыщет - в заборе ли, в системе ли безопасности. Иной раз прямо до удивления. Вот, например, старинный случай: прибывает как-то автор этих теперешних сентенций в командировку на оборонный завод, да идёт ранним утром вдоль забора, отыскивая где же тут  бюро пропусков с проходной. А на него сверху через забор падают детали изделия цеха товаров народного потребления, обязательного для каждой, даже самой, несерьёзной шарашки. Изделия эти он уже видел во множестве, из любопытства посетив накануне местный вещевой рынок.

        А то вот шутники с мясокомбината, типа, свою шутку шутят, что начальник охраны перенацеливает бойцов с проходной на поиски дырок в заборе. Со знанием  дела предполагая, что продукцию комбината тащить могут только граждане, не знакомые с особенностями технологии и фактическим качеством продукции. Своим эта она до тошнотиков не нужна.

        Ну да хватит байки-то  сомнительной достоверности рассказывать.
        Но в нашем случае речь идёт далеко не о колбасе.

       Существует в природе то, что представляет ценность чрезвычайную, которая не должна выйти из-под контроля государства ни при каких обстоятельствах. Такова сверхзадача. Надо признать - невыполнимая.  Но не сидеть же сложа руки, наблюдая как, типа, народное добро уплывает в злокозненные руки. Такие случаи надо бы максимально минимизировать. Над решением этой задачи и работают без устали неслабые умы специальных служб - понятно же, что весьма неразговорчивые на тему специфики рода  своей деятельности.
 
       Но из множества случайных клочков информации о делах в этой сфере можно составить хотя бы самое поверхностное представление о стратегии  борьбы  специалистов с расхитителями.
       Первая стадия здесь опирается на тотальное устрашение потенциально злоумышленных контингентов, которая отсекает львиную долю алчущих добычи. Эти они, запуганные до предела, теперь уж  безо всякой надежды на удачу безмятежно   перемещаются так, как надо, не допуская и мысли о греховном.
       О последней же стадии этой стратегии сомнительно и рассчитывать, что она разработана специально, хотя можно предположить и здесь глубоко упрятанные процедуры. Речь идёт о тех, кто свои корыстные задачи решает вообще не принимая во внимание системы безопасности объекта. Эти живут в собственном мире, где каждый участник  связан невидимой сетью условностей. Бенефициарами которой являются персонажи, от которых всего менее  можно было бы и ожидать воровство. Но, знаем мы, случается, кое–где, у нас, порой,  такое, что диву даёшься – как так?!  - Да вот как-то так! А уж цепочка-то  исполнителей таких вопиющих случаев многозвенна да изобретательна. И  деятельность там полна тайн.
       Правда, по своим внутренним мотивам, оттуда время от времени демонстрируют населению успехи борьбы с расхитителями ошеломительных масштабов. Такое количество похищенного не то что в дупле зуба (или ином каком интимном закоулке организма)  не пронесёшь, а и  тяжелой-то техникой за один раз не управишься. Но комментарии этого здесь, по понятным соображениям, неуместны.
         Лучше - уж если возникла такая прихоть -  заглянуть в саму сердцевину процесса реализации интересов  предприятия в столкновении с естественными побуждениями человека, не до конца запуганного предполагаемой карой за греховное, но и не сумевшего примкнуть к элите воровства организованного.
         На этих-то и ориентирована тщательно разработанная система допуска туда, где живут соблазны.

-Нет же, голубчик, ты уж не хитри. Тебе не миновать досмотра и осмотра. В специальном помещении ты под внимательным взором контролёра обнажаешь своё тело, а бельишко своё размещаешь в выделенном для этих целей шкафчике. В шкафчике же другом тебе предприятием приготовлено и бельё и верхняя одежда. Оденься и – вперёд, трудись, работай с ценностями себе на здоровье. А закончил, работу – отчитался и обратно в комнату сакральных переодеваний. Одежду казённую оставляй, попрыгай,  да поприседай необременительно, вот теперь уж и одевайся во всё своё для свободного выхода на просторы отдохновения.
           Правда же, как всё тактично и благостно в этой нелёгкой борьбе за сбережение народного достояния?
           Всё да не всё. Случаются и здесь упущения в работе. На этот раз процедура пропуска приезжих учёных была слегка как бы упрощённой. Никаких прыжков и приседаний на выходе и даже относительно спецштанов попустительство  - переоделся и проходи свободно, да  гуляй себе в  мирном городке.
           И как тут было не прихватить с собой эти халявные фирменные форменные трикотажные штаны с начёсом? Ведь всякий же раз выдают новые, неодёванные, и даже
 не после стрики, бывшие в употреблении

           Сначала, по возвращении домой, эта добыча грела только душу - не ходить же в  этаких на работу в институт. И долгое время они не нашивались. С вещами вообще так - если что купил, то хоть тут же и выбрасывай. А  этим, греховного происхождения, восхитительным штанам не было, казалось, износа.
Пока  осенней ненастной порой  не выгнали их  лабораторию на родные просторы.
Но уж здесь-то никого не принуждали раздеваться; (а прихваченные домой с пол ведерка колхозной морковки  - разве это грех?);  да уж и одеваться-то в поле  каждый был волен, как угодно - сообразно своим материальным возможностям и представлениям о форме одежды на театре битвы за урожай. Вот  эти, прихваченные когда-то ненароком казённые  штаны, и предохраняли её от женских простуд.

-Ах, как это неприлично такое говорить о ворованном! – упрекнёте вы меня.

Да вот как-то так! Видимо автор не вполне морально устойчив, если подобные случаи - пусть бы они и совершены были комсомолкой самого зрелого возраста - ему представляются забавными.

Продолжение на