Как я стал настройщиком

  Лето 1945 года. Только что окончилась война с Германией. Всеобщая эйфория от победы сменилась трудовыми буднями и невиданной тягой к культуре. Расцвели хоровые, танцевальные коллективы, духовые оркестры, всякого рода самодеятельные кружки. На чём только не играли? На мандолинах, балалайках, гитарах, гармошках, баянах, трофейных аккордеонах.
   Мне было шесть лет. Я только что переболел корью и находился дома. Болезнь запомнилась как мучительное и тяжёлое испытание, потому что жили мы в заштатном городке, лекарств, кроме мокрого полотенца, не было. Организм сам справился, но далось это ему с большим трудом.
    Я перебирал разноцветные лоскутки, оставшиеся от кройки и шитья, когда раздался стук в дверь. Стук показался мне громким, хотя был обычным. Я испугался и залез под стол. Мама месила тесто и пошла открывать. Руки у неё были в мучных белых пятнах. Она вытерла их о фартук, подошла к двери и отворила её. На пороге стояли три молодых человека в военной форме.
   Мама пригласила их в комнату. Солдаты вошли, и их сапоги показались мне настолько большими, что я зажмурился от страха.
   - Сказали, что здесь живёт Юра, который сможет настроить гитару, – сказал один из вошедших и ловким движением извлёк музыкальный инструмент из импровизированного чехла.
   Юра был моим старшим братом, знал несколько аккордов, а перед тем, как что-то сыграть, долго и нудно крутил колки, выравнивая строй.
   - Юра сейчас на работе, – ответила мама, – будет к концу дня.
   Солдаты застыли на месте. Чувствовалось, они огорчились от такого известия. Повисла тишина, и в этой тишине слышно было, как муха бьётся об оконное стекло.
   - Да вы не волнуйтесь, – приободрила их мама, – Вова настроит.
   - А где он? – спросили трое в один голос.
   - Под столом сидит.
   Один солдат заглянул под стол и не поверил:
   - Этот?
   - Да.
   Мама у меня была строгой и то, что она сказала, следовало выполнять без нытья и фокусов. Поэтому я вылез из-под стола и приступил к делу. Я вызвал в памяти звук первой струны, но колок оказался настолько тугим, что я не в силах был его повернуть. Видя моё бессилие, один из военных стал помогать мне. Я щипал струну, а он крутил. В нужном месте я его останавливал, струна, что называется, «вставала», и мы брались за следующую. Таким путём мы настроили все семь струн. Солдаты проверили строй и переглянулись.
   - Надо же, – произнёс один, – какой ушастый.
   Я опять забрался под стол, мама продолжала месить тесто, а солдаты отступали к двери, непрерывно кланяясь.
   С тех пор я настроил сотни музыкальных инструментов. Самое замечательное в этом ремесле – процесс созидания: начинаешь в минусе, а кончаешь в плюсе. Из темноты каждый раз выплываешь на свет.