Карельские робинзоны

Эта история произошла в далеком 1978 году. Перед окончанием второго курса института ко мне подошел комсорг нашей группы с вопросом:
- Миша, а летом чем намерен заняться?
- В августе вместе с мамой еду в Крым, а первые два месяца лета буду в городе.
- А не хочешь провести их на природе, в компании милых девушек, покупаться, позагорать и еще немножко заработать при этом?

- Это каким таким образом?
- Нам нужен еще один вожатый в пионерский лагерь в Карелию, лагерь расположен на берегу озера, красотища неимоверная.
- Ну насчет покупаться, позагорать это понятно, а на счет милых девушек, надеюсь ты не имеешь ввиду пионерок?

- Да нет, конечно. Видишь ли, вожатые ведь бывают двух видов — парни и соответственно девушки. В лагере двенадцать отрядов, в каждом половина мальчишек, половина девчонок. На каждый отряд положено по два вожатых каждого вида, и того двадцать четыре парня и двадцать четыре девушки. Девушки, как ты понимаешь, туда едут обычно веселые, раскованные во всех отношениях, так что скучно не будет.
 
Недолго подумав я согласился и уже через три недели оказался на берегу Вуоксы, пионервожатым третьего отряда (ребята после окончания шестого класса). Жили мы в домиках, разделенных на две половины, в каждой из которых было по четыре спальни для ребят (по 5 человек)  и комнатка для вожатого.
 
Скучно действительно не было. Днем мы, под строгими взорами начальницы лагеря и старшей пионервожатой никуда от своих подопечных отлучаться не могли, хотя купаться и загорать, якобы наблюдая за ребятней, тоже было хорошо.  А вот вечерами, после отбоя, оставив в каждом из домиков по одному дежурному, мы на двух лодках, шестью парами, отправлялись на остров, расположенный метрах в трехстах от лагеря.  Со стороны лагеря он весь порос кустарником, вплотную подходящим к берегу, зарослями камыша и кувшинок. А вот с другой стороны был кусочек чистого берега, покрытый мелким, нагретым за день, песком.

Белая ночь, костер, печеная картошка, такая вкусная под сухое вино, неизвестно какими путями доставляемое в пионерский лагерь, песни под гитару. Ну а потом,  трепетные и соблазнительные губы Любы, такие ласковые и нежные, от которых кружилась голова, а за спиной вырастали крылья. Главное было успеть вернуться хоть за пару часов до подъема и немного поспать, хотя пару раз мы вприпрыжку всей толпой неслись через весь лагерь на площадку перед столовой, на которой каждое утро проходил подъем флага лагеря и нужно было успеть встать впереди своего отряда.

Смена пролетела незаметно. В четверг за всеми пришли автобусы, которые должны были вывести все население лагеря в Ленинград, с тем, чтобы в воскресенье привести новую партию отдыхающих. На эти дни в лагере оставались только несколько сторожей и люди, обеспечивающие приемку запасов пищи для кухни.

Перед самой погрузкой ко мне подошла расстроенная Люба:
- Слушай, а ты не знаешь где мой оренбуржский платок? Все обыскала, а его нигде нет, а это подарок папы на день рождения и я не могу его потерять.
- В последний раз я видел его на тебе вчера ночью на острове, ты в него под утро куталась.
- Точно! Я же утром пошла на озеро умываться и повесила его на ветку, а потом закрутилась и забыла. Мишуля, пожалуйста, сплаваем на остров, а потом прогуляемся до деревни и уедем электричкой. При этом она посмотрела на меня таким взглядом, что отказаться было абсолютно невозможно.

Мы предупредили старшую пионервожатую, что вернемся в город самостоятельно, выпросили у нее ключи от домика, где хранились весла, с обязательством отдать их одному из сторожей, и пошли на берег. Оставили свои пожитки в домике, где взяли весла,  отвязали самую маленькую лодку и я погреб к острову.

Обогнув остров, я привязал лодку к какой-то коряге и мы пошли искать платок. Он висел там, где мы и предполагали его найти. И вот тут, вместо того, чтобы сразу вернуться, я предложил Любе позагорать и покупаться в тишине и спокойствии и, чуть-чуть подумав, она согласилась. Мы долго купались и валялись на теплом песке, а потом отошли вглубь острова и занялись тем, для чего, если честно, я и просил ее задержаться.

Мы и не заметили как неожиданно из-за горизонта надвинулась темная туча и как-то разом заволокла небо. Стало почти темно. На какое-то время ветер стих и настала удивительная тишина. Не пели птицы, не было слышно шуршания листвы, озеро как будто превратилось в черную гладкую твердую поверхность, на которой не было видно ни плеска  рыбешек, ни  следов от жуков плавунцов. Но только на минуту. Словно спохватившись, задул сильный ветер. Ослепительные молнии раз за разом освещали небо, почти непрерывно гремел гром и хлынул дождь. Мы с Любой забрались под самое раскидистое дерево, крепко прижались друг к другу и ждали окончания стихии.
 
Гроза бушевала не долго, минут двадцать и закончилась она так же разом, как и началась. Черная туча куда-то исчезла, как будто растворилась в воздухе, выглянуло ласковое теплое солнце, запели птицы. Мокрые и продрогшие мы вышли на берег и остановились как вкопанные — ни лодки, ни той коряги, к которой она была привязана, не было. 

Мы переглянулись и рассмеялись, правда каким-то нервным смехом.
- Влипли? - Влипли!
Люба растерянно посмотрела на меня:
- А ты сказал кому-нибудь о том, что мы отправляемся на остров?
- Кроме старшей никому, а она сейчас по пути в город, да и не знает она о том, что мы тут застряли.

- Может быть найдут наши вещи в домике у воды и поймут, что нас нет?
- А кто найдет? Ключ от домика — вот он, а без него вещи никто не увидит. Так что сидеть нам тут «Пятница» в худшем случае до воскресенья, когда сюда приедут наши сменщики. Остров же передается по наследству.
- А почему «Пятница»?
- Ну как почему? Необитаемый остров, ты на Робинзона не тянешь, значит — Пятница.

Мы скинули намокшую одежду и расстелили ее на быстро подсыхающем песчаном пляже.
- Мишь, давай разорим заначку, сменщики нас простят. Все дело в том, что каждая уезжающая смена вожатых, по заведенной традиции, оставляла сменщикам запас дров для костра и закопанную в песок бутылку вина. Спичек у нас не было, так что дровами мы воспользоваться не могли, а вот вино мы откопали и по очереди пили его из горлышка.

Как-то незаметно наступил вечер. На озеро опустился штиль. Кругом стало тихо-тихо. Поверхность озера вновь стала абсолютно неподвижной, но это была не чернота перед грозой, а синеватая зеркальная гладь. На небе появился удивительно яркий, кроваво-красного цвета закат. После того как солнце задерживается на какое-то время над лесом, по озеру, как по волшебству, появилась длинная багровая дорожка.
Мы сидели обнявшись у края воды и не могли оторвать взора от этого зрелища. Сколько раз мы встречали вечера на этом месте, но никогда не обращали внимания на эту красоту.

Солнце зашло и подул легкий ветерок, стало быстро холодать, раньше у костра мы этого не замечали, но сейчас действительно стали мерзнуть. Люба укуталась в свой платок, но все равно было видно, что ей холодно. Я обнял ее, посильнее прижал к себе, поцеловал и … Как оказалось это довольно действенный способ чтобы согреться. Под утро я проснулся, тихонько отодвинулся от посапывающей Любы, вышел на берег и застыл пораженный красотой ночи.

Освещенная луной местность выглядела таинственной, миллионы звезд кружили свой дивных хоровод в небе. Ветерок еле-еле шевелил листья низких карельских березок. Темный силуэт плакучей ивы, склонил свои тонкие ветви над водой. Нет ни звука. Только чуть-чуть слышно шелестит камыш.

Но вот на небе появились первые лучики солнца. Приветствуя рассвет, сначала чуть слышно, а потом все радостнее и громче запели птицы,  кузнечики весело застрекотали в траве, из зарослей камыша выплыла утка со своим многочисленным выводком. Над озером стал подниматься туман, который с каждой минутой все больше и больше уплотнялся. На траве и кустах светящимися ожерельями появились капельки росы.

Подул легкий утренний ветерок, который стал пробивать бреши в туманной дымке над озером. Из аморфного тумана стали формироваться какие-то сказочные фигуры животных, птиц, строений, которые плавно превращались друг в друга.
Вдруг из тумана раздался голос:
- Эй, на острове, кто-нибудь есть?

Я конечно закричал во весь голос, - Мы здесь, здесь! И вскоре из тумана показалась лодка с нашим спасителем. Оказалось, что нашу пустую лодку прибило к противоположному берегу озера у небольшой деревеньки, где по надписи на борту определили, что она из пионерского лагеря, позвонили туда и подняли панику. Лагерные сторожа быстро определили, что одной из лодок нет, вскрыли домик с веслами, нашли наши пожитки и начали поиски по всему озеру.

С тех пор прошло больше сорока лет, из памяти почти стерлись очертания лица Любы, но красота Вуоксы навсегда останется в моей памяти.