Пушкин в Муроме

                «И с каждой осенью я расцветаю вновь...»
                А.С. Пушкин


      Пасмурным сентябрьским днем 1830 года в тихий купеческий город Муром прибыла карета, запряженная парой гнедых лошадей. В ней сидел невысокий молодой человек в цилиндре, со смуглым лицом и с пушистыми бакенбардами .
На Московской заставе города всех встречал полицейский, иногда он просто выглядывал из окна  охранной будки, а порой важно вышагивал по дороге. Весь день он изучал людей, приехавших в Муром и покидающих его пределы, было много  и пешего народа.
   Карета остановилась у самого шлагбаума.  Путешественник не вызвал у полицейского особого интереса.  И в этот момент он даже не мог предположить, что в Муром пожаловал Александр Сергеевич Пушкин.
 Миновав  заставу с каменным мостом, кузницами и мельницей, карета поехала по единственной вымощенной центральной улице города Мурома, а чуть в сторону - везде непролазная грязь.Начало осени было дождливым.
  Пушкин направлялся в Нижегородскую губернию, в родовое имение Болдино. Дорога не вдохновляла его, спасало то, что можно было сочинять и мечтать о предстоящей свадьбе. А перед глазами очень часто возникал  образ любимой Таши.
 Давало о себе знать чувство голода, а множество трактиров, расположенных по дороге, отталкивали Пушкина своими запахами.
-Останови, братец!- крикнул он ямщику, напевавшему какую-то грустную песню.
-Слушаюсь, барин!-ответил мужик.
 Александр Сергеевич вышел из кареты и только сейчас рассмотрел, что  дома на улице- как потом выяснилось, Московской- новые, купеческие. А отношение  к Мурому у поэта было особенное: когда-то здесь проживали его бабушка и дедушка по материнской линии... Проходящий мимо приказчик спросил:
-Что, барин, любуетесь? Я вижу, вы приезжий. Скажу вам, сама императрица Екатерина Вторая приказала город Муром в порядок привести...А когда-то от кремля муромского, с берегов Оки, наша жизнь начиналась. Вишь, не понравилось государыне.
 Пушкин рассматривал каменные двухэтажные здания с большими светлыми окнами,  с  наличниками, с аккуратной лепниной и арками. Они походили на дома других городов, к примеру, Костромы или Твери. Во многих домах на первых этажах располагались питейные заведения, на вторых- номера. Зайдя в трактир, Пушкин захотел отведать горяченьких щей,а принесли только калачи, вот ведь незадача. До него доносился разговор трактирщика: «Старается Алексей Алексеевич (на тот момент-городской голова), да не больно купцы решаются отказаться от теплых привычных деревянных домов. Шибко дорого-каменный дом построить»
 Расплатившись за калачи и чай, Пушкин вернулся в карету, постарался устроиться, на сколько это было возможно, поудобнее, и продолжил свое длительное путешествие. На пути показалась еще одна полицейская будка.
-Давай-ка спросим у городового, как лучше до переправы добраться,-предложил Пушкин ямщику.
-Слушаюсь, барин,-ответил мужик басом.
А полицейский  ожидал путешественников. Выслушав внимательно проезжающих, он очень обстоятельно начал объяснять нашим знакомым дальнейший их путь следования. Пушкин обратил внимание, что небольшая полицейская будка стояла на большой базарной площади, а рядом возвышался красивый  белокаменный храм.
-Так и езжайте по этой дороге, никуда не сворачивайте, где храмы Божии, туда  держите путь. Вот красуются монастыри наши Муромские, Благовещенский и Троицкий, а вот рядышком храм Иоанна Предтечи, чуть дальше- Богородицкий собор, а там  и до Смоленской церкви рукой подать, да ее из далека будет  видно...А там спросите, где  переправа?
  С детства знал  Пушкин от бабушки и нянюшки о Муроме, слышал о «пустынных муромских лесах», так он напишет в поэме «Руслан и Людмила», а в лицейском стихотворении «Сон» мы прочитаем:« В глуши лесной, средь муромских пустыней встречал лихих Полканов и Добрыней...» Ну а сейчас он задумал  написать сказку об Илье Муромце...

 Еще четыре раза будет проезжать великий русский поэт  тихими улочками города Мурома. И будет любоваться   великолепной панорамой города с окской набережной золотой осенью 1830 года, и взволнованно забьется сердце Александра Сергеевича Пушкина в предвкушении новых родниковых строк...